Казанские сказки

Журнал "Казань", № 10, 2012

Салават Юзеев - драматург, поэт, прозаик, режиссёр документальных и художественных фильмов, лауреат российских и международных кинофестивалей. Член Союза писателей Республики Татарстан, лауреат литературной премии имени Державина. Сын выдающегося татарского поэта, прозаика и драматурга Ильдара Юзеева. Совместно с продюсером Мариной Галицкой создал успешно работающую киностудию «Инновация».

Эти сказки рассказывала мне моя бабушка, а ей - её бабушка, которой тоже, наверно, кто-то их рассказывал. А я расскажу их вам, а вы ещё кому-то, ведь сказки - они как вода, текут и никуда не исчезают. А если какая и исчезнет, глядишь - появилась там, где её никто не ждал, как ручей из-под земли, или как дождь с неба.

Считается, что сказки любят слушать дети. Но я скажу вам по секрету, что взрослые любят их ещё больше, просто они боятся в этом признаться. Взрослый - он тоже, слушая, всё забудет, вот он - стоит, раскрыв рот, а когда сказка кончится, тут же, спохватившись, принимает вид достойный и правильный.

Говорят, в давние времена жили два сказочника. И вот решили они посоревноваться, кто же из них настоящий мастер в своём деле. И сели они тогда один на Высокой горе, а другой на горе Услонской, и начали рассказывать сказки по очереди, сначала один, потом другой. Тут, ясное дело, люди услыхали и потянулись сюда со всей округи, и чем дальше, тем больше, идут из ближних и далёких земель. И стоят они и слушают, раскрыв рот, и уйти не могут, ведь сказочники эти и в самом деле были большими мастерами. Да что там люди, даже звери, птицы заслушались. Сокол в небе завис, весь обратился в слух, слово боится пропустить. Заяц остановился на бегу, как вкопанный, уши задраны. Мыши повылазили из нор, стоят на задних лапках целыми толпами и, как по команде, головы поворачивают - то в сторону Высокой горы, то в сторону горы Услонской. И так проходит день, другой, третий, и сорок дней так прошло, а сказочники не унимаются, только ещё больше в азарт входят. А люди рады бы уйти, да нет, как тут уйдёшь, ведь одна сказка интереснее другой, и конца им не видно. Наконец люди не выдержали и взмолились. Хватит, кричат, остановитесь! Нам надо работать, поля вон, смотрите, кругом непаханные, несеянные! Умоляем, отпустите нас ради Бога!

Услышали их сказочники, взглянули друг на друга, поняли, что никто не победил, и разошлись по домам.

Вот такие были раньше мастера. А говорят, были ещё и такие, что говорили сказку ветру, и ветер смолкал, как зачарованный. А вода в реке останавливалась и текла вспять. А дождь замирал прямо над землёй и уходил туда, откуда пришёл, то есть в небо.

Вот и я расскажу вам сказки, и будут они как ручеёк из-под земли или дождик, которого никто не ждал, я же говорю - сказки, они как вода, которая всегда найдёт себе дорогу.

Сказка про то, как московский царь обиделся

Говорят, в давние-давние времена прибыл в Казанское ханство царь московский. Очень ему понравилась Казань, смотрит он и наглядеться не может, дюже красивый город, говорит. А казанцы - они гостей принимать умеют. В лепёшку расшибутся, но гостя хорошо примут. И так стараются ему угодить, и эдак. И бишбармак ему, и чак-чак, и рахат-лукум на стол, тот только диву даётся, язык, мол, проглотить можно. Ханский оркестр тут же, лучшие музыканты лезут из кожи вон, чтобы гостю усладить слух. А царь московский - разве тут усидишь - в пляс пускается, он горазд был плясать, три дня и три ночи без остановки мог отплясывать, ноги-то кренделя выделывают, то - вразлёт, голова - то вверх, то вниз, только квас ему подноси, когда горло пересыхает. А ещё царь коней любил, и, зная это, казанцы ему дивного коня подарили, конь просто огонь, царь как посмотрит на него - душа у него радуется, ни на минуту с ним расставаться не хочет, и холит его, и балует, вот, говорит, в самом деле, царский подарок.

Гостит царь день, другой, и на коне скачет, и пляски пляшет, и вкусно ест, пьёт, одним словом, в гостях всегда хорошо. Хочется как-то ему добром за добро отплатить. И стал он царицу казанскую в гости зазывать в Москву. А та вместо того, чтобы принять прглашение, вдруг взяла да упёрлась, нет, мол, не поеду и всё. Их ведь, царей, не поймёшь, и что там у них в голове, нам знать не дано. Уговаривает он её день, другой, а потом, сообразив, что пустое это дело, стал действовать хитростью. У царицы был маленький сын, в котором она души не чаяла, а тот, как и все дети, был очень доверчив. Царь московский порассказал мальчику про Москву, как там, мол, всё чудесно и сказочно, недаром же туда рвутся все, кому не лень. А также наобещал подарить ему много необычных вещей - сапоги-скороходы, скатерть‑са­мобранку и ещё много всего такого, что глаза у царевича загорелись, и он стал уговаривать маму поехать в Москву. Царица - куда ей деваться, уж очень она своего сыночка любила - вынуждена была принять приглашение.

И вот сели они в царёву лодку и отправились ­в Мос­кву. А лодка эта была огромная, и было в ней сорок гребцов, ведь парусов в те времена ещё не знали, и плыть надо было вверх по течению, по реке Волге. Плывут они в этой самой лодке, царь московский всё нарадоваться не может, что гостей к себе везёт - всё поёт и пляшет, а с ним поёт и пляшет вся его свита, и шум такой и гам на сто вёрст вокруг, а гребцы гребут не покладая рук. Уж ночь наступила, а царь никак не угомонится, так ему хорошо, так он отплясывает, что кое-кто даже испугался, как бы дно у лодки не провалилось. Лодка-то была крепкая, за неё бояться нечего, но другая напасть ожидала наших путешественников. В том месте глубоко под водой жил сом, которого почитали как речного хозяина. Ох, и здоров он, говорят, был, наверно, с царёву лодку, а то и больше. Этот самый сом как раз спать лёг, расположился так уютно под утонувшей корягой, лежит себе, похрапывает, пузырьки вверх поднимаются. А тут вдруг сверху - топот, шум, прямо светопреставление - какой уж тут сон, сами понимаете.

Рассердился сом. Ему же что царь ты, что простолюдин - всё одно, он же званий не понимает. Догнал он лодку и - хвать за весло - откусил. Потом - хвать - второе весло откусил, потом третье. Так все сорок вёсел и откусил. А гребцы, ясное дело, без вёсел грести не могут, да они и рады не грести, кому же охота грести день и ночь, они спать легли. Да к тому времени все уже спать легли - и царь, и свита его, и гости. А лодка, куда она подастся, когда ей не правят? Река-то течёт вниз, в Казань. Наутро все просыпаются, смотрят и глазам не верят. Прямо перед ними Казань во всей красе, словно они и не уезжали никуда. Потом, конечно, разобрались, почему так вышло, вёсла новые справили, и опять собрались в путь. Но царица казанская отказалась ехать наотрез. Хватит, говорит, мне уже одного раза. И как её ни уговаривали, всё было тщетно. Уж очень она упрямая была.

Царь московский отправился домой и затаил обиду. Конечно, в самом деле обидно, когда к тебе в гости не хотят. И так сильно он обиделся, что решил идти на Казань войной.

Сказка про то, как царь московский пошёл на Казань

Долго готовился к войне царь московский, ведь всякий скажет, что война - это не шутка. Он собрал большое войско, взял с собой лучших своих воевод и советников. А также прихватил и несколько учёных иностранцев, которые, говорят, были сильны в военной науке - без них, сказали советники, нам казанцев не одолеть.

И вот царь обнял невесту свою, не грусти, мол, красна девица, скоро вернусь с победой, а невеста, как и положено, плачет, причитает, страшным криком кричит, словно птица раненная: ах ты, соколик мой ясный, что ж ты меня бросаешь! Царь, прощаясь, и сам уж чуть не плачет, но война, сами понимаете, дело серьёзное. Вскочил он на коня своего любимого и тронулся в путь, а за ним тронулось и его войско. А путь был долгий, идёт царь со своим войском день, потом другой. Чтобы путь скоротать, песню запевает, а войско ему подпевает. Идут они через леса, через поля, через горы. И вдруг прямо на пути - река. Остановилось войско у самого берега. Позвал царь своих советников. Думали они, решали - как быть? Один говорит: надо искать брод, другой говорит: надо мост строить. Пока они решали, река на их глазах вдруг обмелела и высохла. Обрадовался царь, на правое дело, значит, идём, говорит, раз такие чудеса творятся. Но дело было вот в чём. Пока войско стояло у берега, воины утоляли жажду, набирали воду в котлы, поили своих коней. Так вода в реке и кончилась. Вот какое огромное войско было у московского царя.

Двинулся царь со своим войском дальше. И опять на пути встаёт река. На этот раз царь знал, что делать. «Выпить реку!» - командует он, и войско выпивает реку. Так они и шли, выпивая целые реки, а случалось, и озёра.

И вот подходят они к Волге. А река эта красивая, статная, до берега другого далеко. Царь смотрит на неё и думает: щас мы тебя, реченька, выпьем, заодно и с сомом поквитаемся, тем самым, из-за которого война вышла, он у нас попляшет, тварь речная, на сковородке. И отдаёт приказ - а ну-ка, выпить реку! Воины подходят, пьют и коней своих поят. Но река - как была, так и осталась. Царь кричит: выпить реку, кому говорю! Те опять пьют и коней принуждают, но реке хоть бы что. Царь не на шутку разозлился, пейте, кричит, псы окаянные! Воины из последних сил пьют, уже больше не могут, а кони и так уже давно отвалились, им же не объяснишь, что значит царёв приказ. А река волнами играет на солнышке, словно смеётся. Тут советники стали царя успокаивать, слишком большая это река, говорят, чтобы её выпить. Пришлось царю с войском встать лагерем на берегу. Какие уж тут веселье и пляс. С грустью ходит царь московский вдоль берега и смотрит на ту сторону. Подходит к своему любимому коню и треплет его по холке, успокаивает, погоди, мол, конёк, мы ещё с тобой поскачем, вся земля кругом дрожать будет. А потом подходит к воде и опять грустит.

Тут воеводы и советники собрались и думают, что же делать. Тогда один и говорит, тут, мол, где-то в этих краях, в лесах дремучих, живёт старуха кол­дунья, которая всякие чудеса творит, давайте-ка к ней обратимся. Сказано - сделано. Нашли эту колдунью, приводят к царю, и тот ей говорит, выручай, мол, мать, видишь - худо дело, а поможешь, так за мной не заржавеет, дам тебе золота, серебра, украшений и одежд заморских. Загорелись глаза у старухи - кто же не любит украшения - так и быть, говорит, помогу тебе. Достаёт из котомки своей камушек, вот, мол, он тебе поможет. «Как это мне камень поможет?» - спрашивает царь. Старуха держит камушек в ладонях, словно птенца, что-то шепчет ему, а потом говорит: а вот так! В это время как раз советники устроились обедать. Старуха возьми да и брось камень кому-то в суп. Суп тут же замёрз, и ложка торчит во льду, советник тащит, вытащить не может. Царь кричит: принесите ему другой суп! Но сам уже понял, в чём дело.

И вот царь бросает камень в реку Волгу. Вода в реке сначала останавливается, а потом покрывается льдом. Все смотрят, диву даются, глазам не верят. А старуха кричит, чего стоите, идите быстрей, недолго колдовство моё действует! И тогда царь поблагодарил старуху, дал ей, что обещал, вскочил на коня и поскакал через реку, а за ним всё его войско. И как только последний воин оказался на том берегу, так лёд и растаял.

Сказка про царёва коня

Говорят, когда царь московский со своим войском увидел Казань, он остановился, повернулся к своим воинам, сказал горячее напуственное слово. А затем вынул из ножен меч булатный и поскакал вперёд.

Скачет царь впереди войска, земля кругом дрожит, травы перед ним расступаются, птицы перед ним разлетаются, зверьё всякое, большое и малое, по норам прячется, убегает, спешит затаиться. Воины царёвы скачут за своим господином, и готовы за ним хоть в огонь, хоть в воду, а царь, зная это, ещё твёрже сидит в седле, ещё пуще скачет, несётся, как стрела, и нет такой силы, которая его остановить сможет. Если кто это видел, наверняка думал: всё, конец пришёл славному городу Казани!

Но что это? Происходит что-то неожиданное. Царь скачет не на Казань, а мимо, куда-то в сторону. Удивляются воеводы, недоумевают воины, но следуют за господином, ведь тот знает, что делать. Они проскакивают Казань и несутся в чистое поле. Ветром ли их снесло, чёрт ли их попутал.Так они скакали, пока не остановились, понимая, что тут что-то не так. А потом выяснилось, в чём дело. Конь, которого подарили царю, был родом из деревни Актай, что неподалёку от Казани. В этой деревне жила, говорят, одна бабушка. Она была известна тем, что очень вкусно готовила. Затопит печку, замесит тесто, принимается печь, запах поднимается на всю округу, у всей деревни слюнки текут. Надо ещё сказать, что в этой деревне очень любили лошадей, а в жеребятах вообще души не чаяли. Так вот, этого нашего жеребёнка та самая бабушка очень баловала, она угощала его кыстыбыями. Бывало, бабушка начнёт готовить, а жеребёнок в поле гуляет - учует, заржёт радостно и со всех ног несётся к бабушке, которая обязательно его угостит.
Так случилось и сейчас. Бабушка, как всегда, начала печь, из деревни потянуло дымком и запахом кыстыбыя, и царский конь побежал на запах, побежал с таким норовом, что царь, сколько ни силился, так и не смог совладать с ним.

Царь был не такой дурак, чтоб на коня обижаться. Однако было ясно, что атака не удалась, момент упущен. Жители Казани уже поняли, в чём дело, и спрятались за высокими крепостными стенами. Царь собрал советников и воевод. Сообща они решили, что приступом город не взять, надо брать его умом и хитростью. Войско подошло к городу и окружило его. Так началась осада Казани.

Сказка про ворону и предателя

Осада - дело не простое. Это тебе не в чистом поле скакать да силой своей богатырской с врагом меряться. Тут смекалка нужна, да расчёт. Давно это было, очень давно, и как всё происходило, в точности уже и не скажет никто. Молва утверждает, что за стенами Казани нашёлся предатель. Наверно, ему подарков наобещали, золота, серебра и одежд заморских, он и не устоял, глаза, наверно, загорелись, сердце застучало - рад стараться, может, кто-то его и поймёт, но мы с вами не поймём, потому что негодное это дело - своих предавать. Что же он сделал? После короткой ночи, в час, когда светает, когда дозорные на миг глаза свои усталые смежили, он взял ключ от городских ворот и перебросил через стену тем, кто его ждал. Расчёт этот был коварен и верен. Теперь московским воинам оставалось только открыть ворота и войти в город.

Однако всё случилось не так, как было задумано. Ключ перелетел через стену, упал на травку зелёную, лежит и поблёскивает в лучах рассветных. Вот тут‑то надо было взять его побыстрей! Вдруг откуда ни возьмись сверху слетела ворона и - хвать ключ и полетела. А потом села на высокое дерево, а ключ в клюве держит и не выпускает. Собрались вокруг дерева царь московский, воеводы и советники. И кричат на ворону, и руками на неё машут, а той хоть бы что, сидит себе на ветке и забот никаких не ведает. Все задумались, как бы ключ у нее выманить? Думали они, думали, тут один советник и говорит, что он, мол, знает, как тут быть. Надо, говорит, сыр ей показать, тогда она клюв-то свой и разинет. Обрадовался царь, какой, мол, хороший совет, а ну-ка, давайте, несите сюда сыр! Послали тогда гонцов во все селения - далёкие и близкие - найти сыр во что бы то не стало. Гонцы в пух и прах разбились, но выполнили царёв приказ - вернулись с сыром. И вот, как задумано, показывают вороне сыр, а той хоть бы что, и смотреть на него не хочет. И сколько её ни уговаривали отведать, сколько слов ласковых ни говорили, ворона и в ус не дует.

Рассердился царь на советников своих, говорит, зачем держу вас, недоумков, толку от вас никакого, а те глаза в землю опустили и что ответить не знают, только думают, что бы такое ему подсказать, чтоб он доволен остался. И тогда один говорит, что неправильный это, мол, сыр, надо не наш сыр ей показывать, а предложить ей сыр швейцарский, вот тогда она, наверняка, не устоит. Царь отдаёт приказ, а ну-ка, доставить сюда сыру швейцарского! А ему отвечают, помилуй, батюшка, где ж его взять‑то, сыру швейцарского? Ведь нет его ни здесь, ни в Москве, за ним надо в саму Швейцарию ехать. Езжайте в Швейцарию, но чтобы сыр был, говорит царь. Что ж делать, нельзя царю прекословить, и отправились гонцы на этот раз в Швейцарию. А это, сами понимаете, куда как не близко. Скачут гонцы по полям, по долам, через реки, через горы, скачут в далёкую Швейцарию, пыль за ними поднимается и на землю ложится.

А в это время вороне надоело сидеть на ветке, она взяла да полетела, да непонятно куда, ведь что у неё там, в вороньей голове, никто не знает. Царь кричит: догнать! - и все, кто есть, что есть мочи за вороной побежали. А та летит через поле, потом к реке Казанке, затем над рекой - все на берегу и остановились, ведь ясно, что никто по воде не побежит. А ворона возьми да и вырони ключ, да прямо в воду. Тут все опешили, и что делать, не знают. А царь приказывает - найдите ключ, ныряйте, псы шелудивые! Царю прекословить никто не смеет, все, кто тут был, в воду полезли - и свита царская, и советники, и воеводы. А на дворе уж осень была, вода в реке холодная. Замёрзли все до посинения, но ключа так и не нашли. А казанцы на это со стен крепостных смотрят. Жалко им стало тех, кто замёрз, и кричат они с высоты: «Идите в баню!». Те послушались совета и побежали в баню греться и отпариваться.

В незапамятные времена это было. Уж сколько поколений после всего поменялось, сколько воды утекло в реке Казанке. А выражение «идите в баню» так с той поры не забылось.

А что до предателя, так казанцы вытолкали его в шею, иди, говорят, топай отсюда, нам тут предатели не нужны. Тот и пошёл вовсвояси.

А ворона, наверно, долго ещё прожила, ведь вороны, говорят, живут долго.

Сказка про кота казанского

Стоит войско московское под стенами казанскими. Крепка оказалась Казань. Невесело в московском войске. Невесел и царь. Думает, может, зря мы сюда явились? А невеста ему письма горячие шлёт, мол, когда ж ты вернёшься, сокол мой ненаглядный, без тебя мне тут свет не мил, и прочее, что могут писать девицы. Ещё горше становится царю, злобно смотрит он на своих советников да воевод, а те, что и делать, не знают. Наконец вспомнили про иностранцев, в первую очередь про учёного немца - зря что ли с собой взяли? Давай, брат, говорят ему, теперь твой черёд, придумай, как нам быть. А немец тот был мастером по осадному делу, он знал такие хитрости, о каких в московском войске никогда и не слыхали. Три дня немец ходил вокруг высоких казанских стен, что-то прикидывал, ухо к земле прикладывал, словно что‑то услыхать хотел. А потом и говорит: мы попадём в Казань, да не обычным путём, а пройдём под землёй. Как это? - удивляются все. Подкоп, говорит он. Дело в том, что немец обладал особой колдовской силой. Он мог подчинять себе тварей земных и подземных. Никто не знает, как он это делал - в дудку ли какую дул, обряды ли какие совершал, тайные ли варева варил,- одним словом, колдовство это было. Вот что он сделал. Он созвал огромную армию кротов и велел им рыть землю. Кротов собралось - просто туча, если бы кто это видел, подумал бы, что конец света пришёл. Но увидеть этого никто не мог, так как грызуны эти на белый свет не выходят, а если и появятся, то тут же прячутся обратно.

И вот - ночь, кроты землю роют, продвигаются под стены казанские, немец стоит возле дыр кротовьих и руками так машет таинственно, словно оркестром каким дирижирует - это он кротами управляет, сигналы условные им шлёт. Взбодрились воеводы и советники, взбодрился царь, вот, думают, это другое дело, мы ещё посмотрим, чья возьмёт.
На казанской же стороне и не подозревал никто, что опасность из-под земли прийти может. Дозорные смотрят в темень ночную, пытаясь врага проглядеть, да всё без толку, враг оказался хитрее. Но рано радовался царь московский. На его беду именно в этот час в Казани вышел погулять кот по имени Мурзай. В те времена в Казани жило много котов, и этот был других не хуже. Ночь темна, звёзды так хорошо светят, идёт кот Мурзай - привольно ему. В небо посмотрит, ночи свежей вдохнёт, попутно и мышь какую схватит. Не всякий его поймёт, а поймёт только другой кот или человек, но смышлёный и душевный.

Но что это? Звуки какие-то странные. Кот знал, как крот под землёй крадётся, но тут было что-то другое, какое-то шевеленье большое внизу творилось. Прислушался кот, уши навострил. Понял он, здесь что-то неладно, надо подмогу звать. И бросился к дозорным, чтобы предупредить их. Как же он предупредил их? Известно, в Казанском ханстве говорят на татарском языке. Так вот - кот всё объяснил на кошачьем наречии татарского языка.

Тут поднялась тревога, сбежались люди, коты, а котов, как я говорил, в Казани было предостаточно, и сотворили такой шум, что даже самим страшно стало - люди по стене палками бьют, коты орут, рвут когтями землю. Кто же такого не испугается? Вот кротовья армия вспять и повернула.

После того случая кота Мурзая взяли в ханский дворец и обращались с ним почтительно и ласково. Его потомки и сейчас там живут. От котов этих по всему свету пошла особая порода - кот Казанский.

Сказка про настойчивого немца

Говорят, что немец тот много ещё всяких уловок придумал. Например, решил он стены городские из­ничтожить, и опять же колдовство своё в помощь призвал. Ведь, как было сказано, умел он тварей разных себе подчинять. Кто не знает, тому скажу - крепостные стены в те времена были деревянными. Так вот: этот немец созвал огромные полчища жуков‑точильщиков и наслал их на стены казанские, чтобы жуки их покрошили и съели. Кто это видел, тот глазам не верил. Представь, вот перед тобой бревно, и вдруг это бревно сначала дырами покрывается, а потом превращается в труху и рассыпается. Так бы и стены казанские исчезли на глазах, а потом - входи в город все кому не лень, будь ты пеший, будь ты конный.

Но на этот раз казанцы были умней. После случая с кротами стало ясно, что тут пахнет колдовством, и потому обратились они к одному казанскому деду, который был в этом деле сведущ и тайным знаньем был силён.

И вот армия жуков-точильщиков - туча за тучей - направляется к стенам казанским, и жуки эти издают страшный звук, звук смерти, и казанцы на стенах уже глаза зажмурили, как перед концом. Но тут в дело вступают дед и его тайное знанье. Небо над городом в мгновение ока становится чёрным. Это птицы, несметная армия птиц, спешат на помощь казанцам. Птицы клюют, истребляют жуков - и тех, которые на пути к городу, и тех, которые уже до стен крепостных добрались.

Вот так очередной раз была спасена Казань. Однако немец был настойчив и сдаваться не собирался. Много хитрых планов зрело в его голове, про всё и не расскажешь. Известно, например, что он околдовал пескарей из реки Казанки и направил их в подземные воды, что под городом, чтобы пескари эти перекрыли подземные ключи с питьевой водой. Потом наслал на город ядовитых змей, чтобы они еду в городе отравили. Но ничего у немца не получилось. Казанский дед против его колдовства выставлял своё тайное знанье, которое и под землёй, и в воздухе, и в воде силу имеет.

Понял царь московский, что ничего у немца не получается и что задарма он хлеб казённый ест, и велел ему убираться восвояси.

Сказка про итальянца и его чудо-машину

Грустит царь московский, сидит печальный возле Казанки, по невесте своей тоскует, которую в Москве оставил. Советники и воеводы что и сказать не знают, вроде всё уже перепробовали, чтобы казанцев перехитрить, и ничего в голову не приходит. Но тут кто-то вспомнил про учёного итальянца, которого с собой взяли и про которого на время забыли, пока вокруг немца носились. А тот итальянец, говорят, очень сведущ был в военном деле. Подводят его к царю, и говорит царь: ну, давай, брат итальянец, на тебя вся надежда. И советники ему вторят: да, мол, брат итальянец, не подкачай, на тебя молимся и уповаем. Итальянец в ответ попросил, чтоб ему принесли инструменты и материалы, и взялся за работу. Строгает, пилит, молотком стучит, а все вокруг него ходят и думают, что это иностранец сотворить хочет? Какой‑то диковинный механизм получается! День работает итальянец, потом второй, третий, тщательно всё измеряет, подгоняет, все вокруг него бегают, подносят, что ни попросит. И вот итальянец говорит: готово!

Все смотрят на чудо-машину и думают: что это такое и как ею стреляют? А называлась эта машина - катапульта. В ней была особая метательная сила - такая, что сажают в неё человека, а машина возьмёт да и забросит его на версту отсюда, а то и на две. План итальянца был таков: забрасывать в Казань лазутчиков, чтоб они там смуту устроили, казанцев против своих воевод подняли. Одобрил царь этот план, да, говорит, ну и умён итальянец, золотая голова, а советники ему вторят, да, мол, это же Европа, они горазды на выдумки.

И вот пришёл час испытать машину в деле. Выбрали одного из московских воинов, посадили в машину, сказали: с богом, и метнули его прямиком в Казань. Но вот беда, воин тот не долетел куда надо, а стукнулся о крепостную стену да и упал. Приходит обратно, ушибленные бока потирает. Итальянец посмотрел на него и говорит, этот, мол, слишком тяжёл, надо какого полегче найти, чтобы хорошо летел. Выбрали другого воина, сказали ему напутственное слово, не подкачай, мол, парень, затем, как и первого, посадили в машину и метнули в Казань. На этот раз всё прошло как надо. Воин перелетел крепостную стену и - что с ним сталось дальше, уже никто не видел. А с ним произошло вот что. Он приземлился в каком-то дворе, пришёл в себя, отряхнулся, поднял глаза и увидел перед собой девушку, прекраснее которой никогда не встречал. Влюбился в неё и остался с ней, ведь любовь важнее всего на свете. А на московской стороне ждут, может, воин сигнал какой подаст, а от того ни слуху, ни духу. А потом слышат: в городе свадьбу играют, веселится Казань, казанцы песни поют, пляски пляшут, аж земля на сто вёрст вокруг дрожит. И тогда всё стало ясно про лазутчика, на которого так все уповали.

Ох, невесело царю московскому. Слышит он свадьбу, что за стенами казанскими гуляет, вспоминает свою невесту, которая в Москве осталась. И плясать бы ему да петь на своей свадьбе со своей любушкой. Да разве тут попляшешь, когда такое дело.

Стали искать другого лазутчика, чтобы в Казань забросить. На этот раз царь наказ дал, чтобы нашли лёгкого, как пёрышко, и, самое главное, чтобы духом был высок, не схватился за первую юбку, как предыдущий. Долго искали, а потом подводят к царю воина и говорят, вот, мол, батюшка, нашли такого, какого ты просил - телом лёгок и взором светел. Царь посмотрел на него, похлопал по плечу, не подкачай, мол, брат, лети, говорит, пусть небо тебе поможет. Посадили парня в машину да и метнули в Казань, как прежних.

И понёсся он над землёй, воспарил под самые облака, летит, смотрит вниз, видит поля, реку, город Казань, и так ему привольно стало на душе, так ясно! И понял воин, что приземляться ему вовсе не хочется, а хочется ему лететь да лететь, как птице небесной. И вдруг чувствует - крылья у него вырастают и превращается он в птицу. И слышит он крик в небе, кто-то зовёт его - это стая диких гусей пролетала. Догнал он стаю и полетел вместе с ней над полями, над Волгой-рекой в земли незнаемые, дали зовущие.

Сказка про то, как царь московский домой отправился

Всем стало ясно, что ничего не выйдет с лазутчиками, сколько их ни бросай, всё без толку. Итальянцу сказали, чтобы царю на глаза не попадался и убирался быстрей домой. Машину же его поломали да на дрова пустили. От этих иностранцев никакого толку, нечего было их с собой брать,- так говорили в московоском войске. Царь же московский совсем опечалился. Сидит возле берега Казанки, думу грустную думает. Невесту свою вспоминает, Москву, землю родную. А потом посмотрел вдаль, увидел в небе стаю диких гусей, совсем сердце защемило, так защемило, что хоть в реку Казанку бросайся. И тогда отдаёт он приказ - собираться. Войско, не долго думая, мигом собралось, построилось в ряды походные, уже все домой хотят, не мила им земля казанская.

А казанцы на это со стен высоких смотрят, и воины смотрят, и жители, и царица казанская, и сын её маленький, и кот казанский - все молча смотрят, глазами провожают. Уходит войско московское, по полю растянулось, песню походную поёт.

И тогда царь московский решил последний раз на Казань посмотреть. Встал он напротив стен высоких и смотрит на город, на который столько сил положил. Грустно так стоит смотрит, войско уже из глаз скрылось, а он печально стоит, словно на всю жизнь запомнить хочет, а над ним небо высокое, гуси дикие летят.

Тут царица казанская не удержалась, вышла к нему, тоже вся в печали, и обнялись тогда царица и царь, и заплакали, зарыдали, так, словно правду какую узнали, волшебство какое учуяли. И говорит тогда царица казанская, мол, ах, какая я дура была, что не согласилась к тебе в гости ехать. А царь московский говорит, а я - какой был дурак, что на это обиделся и с войной пришёл. А потом царь московский говорит, прощай, мол, царица, прощай, Казань, вскочил на коня и поскакал вслед за своим войском. А царица казанская долго вослед ему глядела да слезу утирала. Вот царь и царица расстались.

Расстались, но не навсегда. Следующей весной приехала царица казанская в Москву и сына своего взяла, который уже давно сюда просился, и кота казанского прихватила, чтоб не скучно было. Но там и не могло быть скучно, потому что царь московский пир закатил такой, что вся Москва сорок дней ходуном ходила. Царь отплясывал так, что ног не было видно, ему только квас успевали подносить, когда горло пересыхало, да ещё перерыв делал, чтобы невесту свою обнять да приголубить. Царица казанская тоже плясала, но не так сноровисто, кроме того, она знала, что царя московского никто не перепляшет.

На этом сказке моей конец. Добавлю только, что царь московский жил долго и счастливо - как говорится, жил не тужил, в баню ходил, на коньках катался, с горем не знался. Царица же казанская тоже не тужила, хоровод водила, в Казанке купалась, хвори не давалась.

А сейчас я остановлюсь, иначе получится как с теми двумя сказочниками, которые сказки свои сказывали без конца. Ведь сказку как заведёшь, так и останавливаться не хочется. Но придётся, поскольку кому-то надо поле пахать, кому-то дом строить, а кому‑то уроки учить.

В следующий раз опять расскажу сказки про Казань. Их много, они как вода в реке Казанке, черпай, сколько душе угодно.