Мира крутить жернова

Журнал "Казань", № 10, 2015

***

Что ж, поваляться на сене

рад я, покуда тепло.

Кроны берёз предосенних

солнце уже обожгло.

Не ухватиться за лето

роще в прощальном огне.

Вечная тема поэта

снова стучится ко мне.

Ветер багряное знамя

вскинет, листвою шурша.

Много об осени знает,

встав на пороге, душа.

Есть в красоте увяданья

отзвуки горестных тем.

Мир обещает свиданье

будущим летом не всем...

***

Трава, прибитая морозцем,

похрустывает под ногой.

И чаги тёмные наросты

мелькают в рощице нагой.

И небо с отблеском металла

глядит в покорные глаза

берёз. Давно ли в них метала

и гром, и молнии гроза?

И, выворачивая корни,

валил подружек ураган...

Кричали гуси, ржали кони

и выл из будки пёс Полкан.

В избе у камских побережий

молилась мать, целуя крест.

А сын, нежданный гость приезжий,

не узнавал знакомых мест.

И мнилось сыну - этой роще

в любую стынь, в любую грязь

и тяжелее жить, и проще,

с небесной волею мирясь...

О чём же Господу молиться

под солнцем или под луной,

коль неизбежное случится

с природой, с вами и со мной?

О чём молчат и лес, и Кама,

а журавли кричат, трубя?..

О чём твоя молитва, мама?

- Я, сын, молилась за тебя...

Утихнет ветер зимний, хлёсткий,

весной воскреснет мир живой,

и зашумят опять берёзки

своей окрепшею листвой.

***

Уж листья ржавые стряхнули

дубы. Их ветер подхватил,

и то ли гвозди, то ли пули

в суглинок ливень вколотил.

И по исхлёстанной дороге

вода катилась, пузырясь,

и на родительском пороге

я ждал, когда просохнет грязь.

А осень, ветреная дама,

всё хохотала надо мной:

«Герой! Сиди уж лучше дома,

покуда непогодь стеной»...

Куда рвалась, о чём томилась

моя душа... давным-давно?

Исход один. Скажи на милость -

не всё ль равно?

Наверно, верил - не случайно

там, за дождём, в туманной мгле

когда-нибудь открою тайну,

зачем я нужен на земле.

***

Под скрип гусиного пера

я написал стихи вчера.

Включил сегодня ноутбук,

а на экране - Пушкин вдруг.

Век девятнадцатый вполне

созвучен Пушкину и мне.

А в двадцать первом... жёсткий диск

накрылся под цыплячий писк.

***

Вне времени - ни летом, ни зимой -

на грани чуда пересотворенья

лишь после смерти я вернусь домой -

туда, где жил когда-то до рожденья.

И буду ждать, томиться в том раю,

на той далёкой Млечной переправе -

куда же в этот раз печаль мою

рука Отца Небесного направит.

ЛУКОМОРЬЕ

Между сосен тропинка лесная

в Лукоморье зовёт, на траву.

Что такое свобода - не знаю,

я по воле небесной живу.

Это облако белое - чудо!

Все ли реки впадают в моря?

- Мама, мама, я взялся откуда?

Улыбается мама моя...

Мне б увидеть любимого брата!

Брат играет - гармошка поёт.

В смерть не верю,

Есть точка возврата.

В детство выбегу я из неё...

***

Памяти брата Саши

Только услышу - гармонь заиграла,

сердце на миг встрепенётся в груди...

Лёгкое пёрышко с неба упало,

утро настало, вся жизнь впереди.

Песня исчезнет и снова... приснится.

Вот я бегу босиком по тропе

сквозь золотистое поле пшеницы

солнцу навстречу, навстречу судьбе.

А за околицей, а на лужайке -

праздник престольный, Кузьма и Демьян.*

Там на гармошке и на балалайке

брат мой играет, не нужен баян.

Песню подхватят и бабы, и девки.

Сдвинут стаканы молчком мужики.

И далеко разлетятся припевки -

до горизонта, до самой реки...

Вдруг - из района товарищ. Вопросы:

- Что за гулянка?

Ответят ему:

- Это Орловка вернулась с покоса,

с дальних лугов аккурат на Кузьму.

Небо в глазах опрокинется навзничь.

Воздух июльский полынью горчит.

И одноногий Максим Афанасьич:

- Мы победили! - сквозь слёзы кричит.-

Руку подай, одногодок Петруха!

Мне деревяшка житья не даёт!

Мы-то живые... Другим невезуха -

тем, кто с войны никогда не придёт.

На зиму хватит и сена, и хлеба.

Раны болят? Потерплю, заживёт...

Русская песня, дороженька в небо,

только услышу - зовёт и зовёт.

Спеет пшеница. Луга покосили.

И нагулялись. Пора и домой!

Как же охота вернуться в Россию

послевоенную, Боже ты мой!

*Именем святых бессребреников Космы

и Дамиана наречена церковь в моём родном селе. (Автор)

ВОСПОМИНАНИЕ О МОЕЙ МАМЕ

От зимнего солнца закапало с крыши

уютного домика бабы Мариши.

С карниза сосульки висят, как свирели.

С них в марте капели вовсю зазвенели,

а к бабе Марише скворцы прилетели,

уселись на крыше...

И внук её, Юрка, беспечен и весел,

на старой рябине скворечник повесил.

- Мариша и рада - чирикают пусть

и в дом не пускают унынье и грусть.

Хоть место известно на сельском погосте,

ещё в домовину не просятся кости.

Из города - видишь - нагрянули гости:

три сына, две дочери - мама, встречай!

В твоём самоваре - особенный чай.

Все взрослые стали. И хлеба не просят.

Мариша смеётся: «Наверно, не бросят.

Видать, пятерых поднимала недаром...»

А Юрка: «Бабуля, следи за базаром,

ты самая главная в нашем роду!»

На яблонях почки набухли в саду...

Найдут сыновья молоток да топор

починят калитку, поправят забор.

А в горнице снохи - и хохот, и топот -

пельменей настряпают, баньку натопят.

Румяны бабёнки, румяны блины!

Сто лет бы жила - от весны до весны...

***

Майским гостинцем раскинулся день.

солнце светило.

Чистый источник над речкой Кирмень

ты не забыла?

Он по-весеннему радостно пел

струями всеми.

Падало в землю, как пахарь велел,

доброе семя.

В зелени трав голубели цветы -

сёстры и братья.

Нежным цветком открывалась и ты

нашим объятьям.

Ты не монахиня, я озорник,

парень не промах!

Пел о любви благодатный родник

в буйстве черёмух!

***

Жил да был один поэт -

не из праведников, нет.

Куролесил, баб любил,

водку пил да морды бил.

А потом сквозь стыд и срам

приходил он в Божий храм...

Бог прощал ему грехи

за хорошие стихи.

***

За свободу слова все мы сдуру

бились, закусивши удила.

Вслед за толерантностью цензура

к нам неукоснительно пришла.

И теперь цензура вне закона!

Стал фашистом прежний либерал.

Правила обком из Вашингтона

через интернет надиктовал.

МОНОЛОГ НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ

...и, пожалуйста, без оваций,

поумерьте и пыл, и страх!

Что вы требуете? Признаться

мне как русскому? В чём? В грехах?

Эту жизнь я на вкус изведал.

Позади крутой перевал.

Никого не убил, не предал,

миллиарды не воровал.

Вот пшеничку в колхозном поле

подворовывал, признаюсь.

Незавидной крестьянской доле

в пояс, знаючи, поклонюсь.

Знал я радости, знал утраты,

знал к поэзии интерес.

В коммунисты и в депутаты,

извините, не лез.

Знал и рытвины, и ухабы,

прыгал в проруби нагишом.

«Бабник он!» - утверждают бабы.

Мужики зовут алкашом.

А других грехов и не знаю,

и надеюсь, пока дышу:

в рай не пустят - присяду с краю

и стихи напишу...

ПОХМЕЛЬЕ

Подхожу к родному дому -

дом невесело стоит.

Частушка

Где я был? Не помню точно.

Что я делал, хрен с бугра?

С кем я пил минувшей ночью?

Голова гудит с утра...

Тучи низкие висели

над моею головой...

Возвращаюсь еле-еле,

весь помятый, чуть живой.

Подхожу к родному дому -

дом невесело стоит.

А супруга (грянуть грому?)

даже губки не кривит.

Боже, как она красива!

И броня её крепка.

- Чемодан, вокзал!

Россия,

спрячь от гнева мужика!

Погляжу, как враг народа,

на четыре стороны.

На какой мне хрен свобода

без детей и без жены?

Помолчим. А время - к полдню.

Сердце ёкает в груди.

- Где ты был?

- Убей, не помню!

- Вспомнишь! Ладно, проходи...

ЛЕРМОНТОВ

Валерию Михайлову

И вновь Кавказ - бульон с бараниной и перцем...

А в очаге огонь то тлеет, то горит.

Но «опытность ума не действует на сердце».

Два века Лермонтов об этом говорит.

Прислушайтесь к нему. Душа в земной неволе

недолго проживёт. К Небесному Отцу

над миром пролетит - то ветром в чистом поле,

а то лучом звезды погладит по лицу.

Во всём, что не сбылось, есть неземная сладость.

Бессмертье обещал неведомый пророк.

Узнает ли душа небесной встречи радость?

Всему свой срок!

МОЛИТВА ПОЭТА

…слово было Бог

От Иоанна

Беженцы, беженцы... Слёзы и кровь...

Мир обретут потерявшие кров?

Кто это выдумал, Боже?

Нищие духом блаженны? О, да!

Щедро даруются хлеб и вода

им на посмертное ложе.

Демон! Священное слово не трожь!

Рад бы, но мир пулемётная дрожь

кашей свинцовою кормит.

Поздно терпеть, сомневаться, не сметь,

если безжалостно подлая смерть

косит и косит покорных!

Истину Слову, о, Боже, верни,

правых помилуй, виновных казни,

чтоб на Земле, как в купели,

не проливалась невинная кровь,

дом обрели потерявшие кров,

нищие духом - прозрели...

ОГОНЬ В ПЕЧИ

На небосклоне звёзды тают.

Печь спозаранку затоплю.

Оттуда искры вылетают,

я на огонь смотреть люблю.

Вчерашний праздник подытожу,

под нос куплетик пропою.

Не мне судить - достойно ль прожил

я жизнь свою.

Друзей берёг, врагов не нажил,

и, трезвый в дым,

за все грехи былые, скажем,

прощён и, может быть, любим.

Сквозь закоулочки кривые

к вершинам шёл, был и на дне.

В минуты жизни роковые

вдруг улыбался ангел мне.

Огонь в печи, твой отблеск алый

в глаза уставшие ловлю...

Я ближе к вечеру, пожалуй,

ещё и баньку затоплю.