Слово о словах

Журнал "Казань", № 1, 2014

Татьяна Сергеевна Шахматова окончила филологический факультет Казанского государственного университета, кандидат филологических наук, автор игровой методики обучения иностранцев русскому языку в форме романа-игры. Прозаик.

Работает в Казанском федеральном университете, занимается научными исследованиями, связанными с обработкой больших объёмов текстов.

Идея выбирать ключевые слова года в последнее время стала очень популярна во многих странах и быстро прижилась в России.

Слово о словах 2013 года

В последний месяц прошлого года многие издания облетела новость о том, что Оксфордский словарь добавил новое слово selfie (в русской транслитерации «селфи») и назначил его словом года. Новость получила массу откликов, особенно в интернет-среде, потому что selfie - это фотография самого себя крупным планом, размещённая в соцсетях. Психологи говорят, что такие фотографии - это не только примета нашего времени, но и целая психологическая проблема: люди, которые протоколируют каждый свой шаг, психологически одиноки, страдают нарциссизмом, инфантильны. Такая несколько скандально-ироничная слава и чрезвычайная популярность подобных фотографий делают слово selfie своеобразным знаком‑символом целого явления эпохи потребления и гонки за сетевой популярностью. По этим же причинам слово selfie было быстро присвоено русскоязычной средой и даже приобрело русскоязычный аналог - самострел.

Слова года выбирают народным голосованием (например, на сайтах «Большой город» или Imhonet), в России конкурс «Слово года» с 2009 года проводит экспертное сообщество писателей и лингвистов. Итоги подводят в конце декабря. В голосовании 2012 года участвовали философы и культурологи Леонид Столович, Григорий Тульчинский и Михаил Эпштейн, лингвисты Наталья Фатеева и Елена Шмелёва, писатели Елена Черникова и Татьяна Щербина, литературовед и педагог Евгения Абелюк, журналист Андрей Архангельский, филолог и публицист Гасан Гусейнов.

Результаты конкурса не всегда бесспорны.

Например, в 2010 году эксперты выражали надежду на тотальную замену англицизмов на русские аналоги. В номинации «Словосеть» победило слово «лыбик», как утверждалось, мнения экспертов и народа по поводу замены им англицизма «смайлик» совпали. Однако ожидания по поводу тотальной замены иностранных сетевых терминов кажутся наивными, и претенденты выбраны скорее авансом.

Часто ли в вашей речи встречаются такие слова как «гуглик» - единица измерения популярности в Интернете (победитель 2009 года в номинации «Словосеть»)? «Владень» вместо «домен», «внутырь» вместо «контент», «учтень» вместо «аккаунт», «домица» вместо «домашняя страница»? Видимо, все эти слова во главе с «лыбенем» (или «лыбнем»?) канули всё в ту же по сей день разверстую пучину знаменитого спора между «галошами» и «мокроступами», «тротуаром» и «топталищем».

В попытках уйти от субъективизма отбором и выбором слов занимаются не только отдельные учёные или сайты с народным голосованием. На помощь приходят компьютерные технологии. Например, техасская аналитическая компания Global Language Monitor представила свой рейтинг слов года. Учёные проанализировали выборку из 275 тысяч страниц англо­язычных печатных и электронных журналов и газет, а также блогов и социальных сетей и пришли к выводу: самыми популярными в минувшем году являются знакосочетание «404» (код, которым в Интернете обозначается недоступность запрашиваемой страницы) и слово fail (англ. «провал»). Также в рейтинг попали @pontifex (адрес Папы Римского в «Твиттере»), слова «слежка», «беспилотники», «мем» и «облако» (отсылка к облачным технологиям). Слова seilfie, выбранного Оксфордским словарём, в результатах этой выборки нет, а вот слово twerking (означающее вычурную позу для съёмки и фото) совпало с выбором редколлегии Оксфордского словаря. Кстати, у Олимпиады в Сочи -15-е место.

Такой серьёзный интерес, в том числе и учёных, говорит о том, что выбор слова года - не простое развлечение. Язык в эпоху диктата информации «ушивает», по выражению философа Жака Лакана, реальность, тем самым объединяя (и конструируя) символическое поле. Слова составляют наш «дом бытия», утверждал Мартин Хайдеггер: «Язык приводит вещи к их сущности, язык «подвигает нас» таким образом, чтобы вещи имели для нас определённое значение, прокладывая тропы, по которым мы можем двигаться между сущностями…»

Иначе говоря, выбор слов года помогает нам лучше разобраться в той картине мира, которая складывается в обществе, помогает определить, какие части этой языковой картины сформированы СМИ, а какая информация возникает как результат осмысления современных процессов в коллективном пространстве социальных сетей и т. п.

«Политический портрет 2013 года в версии пользователей «Фейсбука» и примкнувшего к ним Экспертного совета получился не слишком благообразным: с флюсом вечного абсурда, глупости «у них» и обречённости («получилось навсегда»), невесёлых шуточек сквозь зубы «у нас»¹.

Абсолютным победителем 2013 года стало слово «госдура», на втором месте - «евромайдан». На третьем очутился «креакл» (креативный класс).

Анализируя современные тексты, в том числе публицистику и тексты в поисковых системах «Яндекс» и «Гугл», а также всевозможные спорные тексты, я попыталась ответить на вопрос, который ставится и самими авторами российского исследования слов года: насколько выборка показательна для России в целом и каковы особенности словоупотребления 2013 года в нашем регионе?

Определённая неточность, возможно, субъективизм выборки очевидны.

Например, в выборке экспертов нет имени собственного Бирюлёво, в то время как поисковые машины свидетельствуют о его большой популярности среди имён собственных в 2013 году (чаще всего в составе словосочетаний «события в Бирюлёво», «бирюлёвские события», беспорядки в Бирюлёво»). 496 тысяч словоупотреблений фиксирует поисковая система «Яндекс» (для сравнения: слово креакл, занявшее третье место, набрало в «Яндексе» 66 тысяч словоупотреблений). Безусловно, анализ блогосферы даст большую частотность слова, но, тем не менее, почти полмиллиона словоупотреблений Бирюлёва даёт слову право быть упомянутым, тем более что жизнь в языке названия этого московского пригорода сама по себе удивительна.

Не так давно Бирюлёво было синонимом эдакого замкадья (ещё одно слово из недавних номинантов), далёкого, жуликоватого, крикливо-амбициозного. «Она работала в бутике в Бирюлёво, пока её парень не выкинул с работы»,- слова из песни к сериалу «Моя прекрасная няня». Цитата подтверждает, какой удивительный карьерный и жизненный взлёт произошёл с героиней Анастасии Заворотнюк, которая из бутика в Бирюлёво (что само по себе иронично) попала в няни к детям известного продюсера, живущего в центре Москвы.

Однако после погромов на овощебазе и похода против мигрантов в октябре 2013 года Бирюлёво или словосочетание «события в Бирюлёво» - синоним неудачной миграционной политики или неадекватного решения национального вопроса.

Из списка слов года наиболее интересно слово креакл, тем более что московскому креаклу в регионах, в частности в Казани, неожиданно начал формироваться антоним.

Креакл (представитель «креативного класса») ворвался в русский язык в начале 2013 года в связи с делом о громком и цинично обставленном убийстве в семье журналистов и рестораторов Алексея и Ирины Кабановых.

Более-менее чёткое определение слову находим в статье известного блогера Льва Щаранского, от которого, по сведениям портала «Викиреальность», оно и вошло в широкий оборот. Статья называется «Двенадцать подвигов креакла»: «Креативный класс - это художники и поэты, хипстеры и дизайнеры, завсегдатаи модных кафе и гламурных бутиков, журналисты и писатели. Короче все те люди, геи и демократические журналисты, которые заняты интеллектуальным трудом, творцы и властители дум, для которых приоритетом является борьба за вашу и нашу свободу, слезинку ребёнка, права геев и сделавшие для себя евроатлантический выбор. Одним словом креакл».

Определение достаточно размытое, чего только стоят «все те геи и демократические журналисты». Кто это? Директора театров, режиссёры, редакторы, учителя, учёные - все они заняты интеллектуальным трудом и в той или иной степени властвуют думами, но поголовно ли они хипстеры или геи? Отдельный вопрос, кстати, кто такие хипстеры. В общем, странное определение. Ещё более странен негативный пафос статьи Щаранского, если учесть, что «креативный класс» - понятие, имеющее во всём мире положительную окраску. Есть, например, устойчивое выражение «борьба за креативный класс», которое известно топ-менеджменту любой крупной западной компании.

Гораздо более жёсткое определение находим в статье Викентия Рынского «Креакл обыкновенный» http://mtrpl.ru/creacl/: «В современной славянской мифологии креакл - злая, враждебная народу тварь, столичное чудище, едва ли не русская чупакабра. Согласно поверью, представители креативного класса могут вызвать митинг и наслать пикет, расчленить жену и сховать в багажник про запас». Определение, основанное на зоосемантике, само по себе несёт оскорбительное значение, даже если автор не употребляет нецензурных слов и не пользуется ненормативной лексикой. Тем не менее определений креакла с положительной коннотацией или хотя бы оценочно нейтральных Интернет не даёт.

«Расчленить жену и сховать в багажник» - это замечание относится к нашумевшему делу семьи Кабановых. Важна здесь не сама эта история, а характер обобщения. Вот как описывает Кабановых их общий знакомый, владелец похожего на кабановское блоггерского кафе: «Я думаю, вся проблема Кабановых в алкоголе, в совокупности житейских проблем, в особенностях темперамента, в несколько ошибочной оценке своих сил. Но в первую голову - водяра проклятая. Там ещё какая-то была недооценённость выхода на окупаемость».

Возникает вопрос: при чём здесь креативный класс и какой-то вообще класс, когда речь идёт о трагедии в одной отдельно взятой семье?

Тем не менее, с лёгкой руки медиасреды слово креакл с начала 2013 года (убийство Ирины Кабановой произошло в январе прошлого года) начало использоваться с негативной оценкой по отношению к очень широкому кругу людей, якобы ведущих подобный образ жизни. Среди креаклов и Алексей Навальный, и Евгения Новодворская, и Ксения Собчак, и сами неудавшиеся блоггеры-рестораторы Кабановы и им подобные, и учёные, протестующие против реформ образования и науки, одним словом, люди разных политических взглядов, социального статуса, рода занятий. Пока объединяющей составляющей значения для всех этих групп людей является их оппозиционный настрой к действующей власти, причём ни качество, ни степень этого настроя, ни глубина взглядов не учитываются.

То есть слово «креакл» выступает как некая виртуальная игла, которая «прошивает» существующее положение дел ярким оценочным ярлыком. Эта функция языка довольно известна, вспомним «Собачье сердце» Булгакова: «Что такое эта ваша «разруха»? Старуха с клюкой? Ведьма, которая выбила все стёкла, потушила все лампы? Да её вовсе не существует! Что вы подразумеваете под этим словом? … Это вот что: если я, вместо того, чтобы оперировать, каждый вечер начну у себя в квартире петь хором, у меня настанет разруха. Если я, посещая уборную, начну, извините меня за выражение, мочиться мимо унитаза и то же самое будут делать 3ина и Дарья Петровна, в уборной начнётся разруха. Следовательно, разруха не в клозетах, а в головах. 3начит, когда эти баритоны кричат «Бей разруху!» - я смеюсь. … Это означает, что каждый из них должен лупить себя по затылку!»

Подобным словом-фантомом сейчас является и слово креакл. Возможно, в дальнейшем оно сузит своё значение и станет относиться к группе людей, которые описаны в книге Марины Талагаевой «Маргиналы новой формации: Кабанов-стори», где довольно убедительно показана жизнь если не класса, то социальной группы людей, «недобогемы», бывших неформалов, приезжих, которые хотят жить легко, красиво, часто в силу инфантилизма загоняя себя и своих детей в круговую кабалу бедности, которые стараются снискать популярность (чаще всего дешёвую, сенсационную) в блогах и социальных сетях. Возможно, слово усилит свою оскорбительную составляющую и займёт нишу среди слов, в значении которых содержится негативная оценка с экспрессивной окраской публицистического характера. Подобная метаморфоза произошла в начале прошлого века со словами капиталист и буржуй или с понятием интеллигент, получившим в языке советского государства презрительный оттенок.

Сейчас СМИ используют это слово, чтобы обозначить деградацию, кризис «креативного класса», и хотя слово многими ощущается как обидное, но ввиду его слишком расплывчатого содержания и неосязаемых границ трудно определить его конкретную адресованность. Во всяком случае, насколько мне известно, обращений в суд по поводу этого слова пока не случалось и словом «креаклы» активно пользуются как блоггеры, так и журналисты на страницах крупных сетевых ресурсов.

И вот что любопытно: буквально в последние дни уходящего года появился своеобразный контекстуальный антоним слову «креакл», возникший на региональной почве. Этот антоним я впервые встретила в печати в статье казанского журналиста, преподавателя Казанского университета Айрата Бик‑Булатова, хотя разговоры о явлении, которое описал автор, ведутся довольно давно. Статья посвящена новому направлению интеллектуальной жизни Казани, связанному с открытием культурного центра «Смена» и привлечением издательских и медиа ресурсов в провинцию, чтобы создать общественную медиа‑платформу в обход столиц. Автор называет это поколение неравнодушных интеллектуалов из региона (по аналогии с возникшим в 1950-е годы в Великобритании) «рассерженными провинциалами».

«Интеллектуалы из российской глубинки больше не желают мириться со статусом пассивных конформистов на мизерном государственном довольствии, быть оторванными от последних достижений культуры и философской мысли. Они духовно освобождаются, активнее проявляют свою гражданскую позицию, хотят читать современную и качественную литературу, смотреть актуальное кино, менять культурное и социальное пространство вокруг себя.

Успехи их кому-то ещё покажутся весьма скромными, но то, что именно за провинцией - будущее России, в том числе интеллектуальное и культурное - начинают уже замечать эксперты в самых различных сферах»^2_.

Интересно, что эти процессы в языке и в жизни вполне объяснимы постмодернистской парадигмой развития культуры, в эпоху которой мы существуем.

Культура, как и жизнь вообще, постепенно децентрализуется, что связано, в частности, с существенно возросшей скоростью информационного обмена.

Бинарная оппозиция центр - провинция заменяется многоцентровостью, потому что в отличие от классической или модернистской картины мира постмодерн предполагает другую «точку отсчёта». Центром становится не некий географический или социальный центр, а сама индивидуальность и соотнесённые с нею реалии³.

Вполне возможно, что противопоставление «креакл» и «рассерженный провинциал» станут одними из понятий, с помощью которых будет описан и зафиксирован этот сложный процесс переоценки и перераспределения устоявшихся иерархий, который наблюдается в современной культуре.

Но это, повторюсь, только наметившаяся, хотя и крайне любопытная тенденция.

Продолжая говорить о нашем региональном словаре, нельзя не сказать об уже произошедших приобретениях в словарь 2013 года, причём в этом году некоторые слова из Татарстана были на слуху у всей России. Приращение сразу в нескольких рубриках, но все они связаны с одним событием - прошедшей летом прошлого года Универсиадой.

Для самой Казани это было событие не одного лета и даже не одного года. С разными чувствами наблюдали казанцы, как преображалась Казань. Денис Осокин, известный писатель, уроженец и житель Казани, описал это преображение в своём блоге (особенности авторской пунктуации сохранены): «к спорту я до сих пор не имел вообще никакого отношения - ничего кроме недоумения факт его существования у меня никогда не вызывал - но в этот раз очень хочется посмотреть. даже по-настоящему интересно. прежде всего на наш прекрасный бессмертный город в сии феерические дни. и что прорастёт от попытки развернуть в сердце средней волги - хм.. античность? скорее антично окрашенную химию амбиций. посмотреть на сотню тысяч гостей (или больше? или меньше? друзья-журналисты могут меня поправить) - людей которые в казани никогда не были - и их лица. на эти новые дворцы и центры изнутри - которые расселись по всей казани, в том числе на бывших болотах моего детства, как инопланетянские корабли».

Это двоякое отношение к Универсиаде, «химия амбиций» и нечто невиданное, как с другой планеты, отразилось и в словаре. В активный словарь казанцев в 2013 году вошли слова волонтёр, факелоносец, Деревня Универсиады, медальный зачёт, Парк Универсиады, выражение U are the wold. Благодаря интернет-мемам в России узнали слово алга (татарское «вперёд»). «В татарском языке нет слова назад. Если татарину надо назад, он разворачивается на 180 градусов и алга!». Понятно, что выражения медальный зачёт или Парк Универсиады наиболее активно употреблялись во время подготовки и проведения Игр и не являются неологизмами, а вот Деревня Универсиады войдёт в активный лексикон жителей города - так называется теперь целый микрорайон.

Среди связанных с Универсиадой слов были и слова-антигерои, отразившие насторожённость жителей к происходившему. Среди таких лидируют слово амбиции и словосочетание столичные амбиции, которое обычно употребляется с иронией:

«Столичность города определяется временем до которого ходит общественный транспорт. В Питере можно после любого вечернего спектакля домой на автобусе добраться. А в Казани? Вот и все столичные амбиции» (по материалам интернет-блогов).

Неоднозначное отношение проявилось к символу студенческих игр Барсику Юни. Не секрет, что своим милым внешним видом Барсик и умилял, и раздражал. Выплеснулись эти двоякие чувства по отношению к фигурке, которая была установлена на улице Баумана: здесь нашли выход и отрицательные, и положительные эмоции. К Барсику было не подступиться через толпу жаждущих сфотографироваться, но именно этой, наверное, самой посещаемой из установленных в городе фигур в конце концов вандал сломал лапу. В сети появлялись так называемые фотожабы Барсика, обыгрывавшие милый мелодраматичный внешний вид котёнка большого барса. Важна здесь уменьшительно-ласкательная форма: не большой барс, а всего лишь барсик. Как известно, уменьшительно-ласкательные суффиксы в русском языке имеют также и уничижительное значение. Однако справедливости ради надо сказать: раздражал символ Игр в разы меньше, нежели вызывал положительные отзывы.

Жизнь в Казани в прошлом году разделилась на время до и после Универсиады:

- Какой красивый у вас город.

- Да, после Универсиады стало… а вот до Универсиады…

В зависимости от уровня общей эрудиции говорящих мог следовать рассказ о восстановлении дома Фукса, Старой татарской слободы, мистический триллер, связанный с реставрацией гостиницы «Казань», или просто эмоциональные оценки состояния Казани «до» и «после».

Тем не менее, люди, волонтёры, пережившие вместе с городом событие такого масштаба, по выражению критика Галины Зайнуллиной, смотрят на историю города уже немного другими глазами: «И, возможно, станут теми «дрожжами», на которых взойдёт обновлённое коллективное бессознательное \ сознательное населения края. Как это было после Всемирного фестиваля молодёжи и студентов 1957 года в Москве, который изменил мировосприятие советских людей (во всяком случае, такова легенда)».

Таким образом, очевидно, что лингвистический портрет, представленный анализом социальной сети «Фейсбука» и присоединившимся к нему мнением экспертного сообщества во главе с Михаилом Эпштейном, лишь отчасти соответствует портрету региональному.

И что особенно интересно и даже радостно лично для меня как для казанского жителя, так это формирование словесной (а, соответственно, экзистенциальной, бытийной) оппозиции некоторым словам‑антигероям общероссийского словаря.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Россия-2013 в двух словах // Ведомости: http://www.vedomosti.ru/lifestyle/news/20434461/avtoportret-na-fone-goda