Воз-вращение...

Журнал "Казань", № 12, 2012

***
Лучшее, что мы изобрели -
это наша русская поэзия!
Не она ли нас на край земли
уводила вдруг за новой песнею?
Не она ли делала добрей,
шире, незлопамятней, но строже?
В дебрях - быть упорнее дебре`й,
в молодых - самих себя моложе.
Не она ли в маревах пустынь
обжигала руки, плечи, лица,
в северах - гнала в седую стынь,
поощряла не учить - учиться.
Заставляла выходить на круг,
не на битву, а на пониманье,
одолев стеснения испуг,
получать совсем иное знанье.
Что Земля и люди - не враги,
что взаимны и любовь, и тяга
к светлому, что даже сапоги,
как не зря сказал один бродяга,
и они - вкруг солнышка вращаются,
даже если с ними плохо обращаются!


***
Поток громокипящий с маху бил
в огромную скалу многоэтажную,
а я за вёслами - почти бессилен был
перед бушующей,
ревущей силой страшною,
несущей лодку к каменной стене
неодолимо…
С гибельным восторгом,
с волной, уже вскипающей во мне,
в моём напарнике, надёжном
и упорном…
Мы вёслами смягчили тот удар
о стену - не погибли, оттолкнулись,
прошли, прошли волны стоячей вал!
За ним - другой и третий…
Не пе-ре-вернулись!!!
Вот тут-то «- МАМА!» -
дикий вопль восторга
я не сдержал в себе…
А те, что впереди -
с тревогой обернулись, ибо сами
прошли сквозь это, сами испытали
по-своему - и сладковатый ужас
бессилия, и тот прилив восторга,
который все зовут - адреналин…

***
Нас много - миллионы, миллиарды,
а Он - один, как фельдшер на селе.
нам ни о чём просить его не надо,
всеведущий, он о добре и зле
всё ведает и без подсказок наших -
о тайнах нынешних и о грехах вчерашних…


***
Меня межзвёздная затягивает бездна.
Признаться, новый опыт - жутковат…
Где верх, где низ - и думать бесполезно.
Парсеки - слева, справа… Мир разъят.
И вдруг из глыбы, в темноте проплывшей,
среди безмолвия,
как писк подпольной мыши,
знакомый с детства голосок звенит:
- Прости моё лукавство мне, Всевышний!
Я снова голос Твой хочу услышать,
я - твой пророк, Иона, я - не кит!


***
Праздничное пасхальное песнопение.
Христос воскрес. Все раны затянулись.
И он вознёсся в небеса Отца.
Пройдя свой крестный путь -
припасть Отцу на грудь,
исполнив сказанное -честно, до конца.
Христос воскрес. Остатки слёз земных
осушит шум людского ликованья.
Он не напрасно жил,
он подвиг свой свершил,
поверив в чудо, не имевшее названья.
Христос воскрес! Он смертью - смерть попрал.
И эта формула сияет, как кристалл!
Воскрес. Растаял в поднебесной сини…
Он камень, закрывавший вход, убрал,
и тут, бессильному - помог Отец всесильный.
Христос воскрес! Оставил образ свой
на покрывале или плащанице.
И Магдалина прекратила вой,
послушна Богоматери самой,
чья скорбь - небесной радостью лучится!
Христос воскрес! - отныне - навсегда
мы именем его гордиться будем.
Он к нам придёт в день Высшего Суда.
И мы поймём, что слёзы - не вода.
И догадаемся, что все мы - всё же люди…


***
Народов в мире - не пересчитать.
Не всем дано в разряд великих стать,
гордиться - не в ущерб другим породам…
И важно не толпою быть - народом.


***
Конечно, Пушкин был аристократом,
Хоть мещанином называл себя.
Но слово русское в его устах - крылатым
навеки стало, время торопя.

…Куда он ехал с мужиком в телеге,
когда в сознании родился ясный звук,
три слога для фамилии - Онегин,
и на дорогу выпрыгнул он вдруг!

- Спасибо… Что подбросил - благодарен…
Мне дальше - ясно, тут тропинка есть…

- За что спасибо? Рядом с вами, барин,
в телеге рядом посидеть - большая честь!
Но, кляча, трогай! Прощевайте, милый…

А Пушкин - в рощицу, сквозь птичий пересвист,
торопится… Кипучей полон силой,
туда, где ждёт его бумаги белый лист…

Благословен - терявший перья гусь!
Эпиграф из Горация - «…о, rus!» -
какая прелесть в двойственности смысла! -
как вёдра у девицы с коромысла…

Итак - роман… Конечно - о Любви!
О, не покинь меня, ни Муза, ни Создатель!
Итак - «Онегин, добрый мой приятель,
Родился на брегах Невы…»


***
Разбилось в ванной зеркало…
Примета
недобрая… Его я покупал
для молодой жены…
Теперь весь пол устлал
колючий острый блеск осколков…
Я не стал
их собирать, так резко защемило
в груди…
А милой - всё равно, как будто, было…


***
Культура - не прилипает, не пристаёт…
Ей надо
тебя трудами измучить,
храня от чужого взгляда,
надо свои секреты дать разгадать нечаянно,
спокойно и даже как бы совершенно случайно.
Только с годами явятся плоды её наливные,
на голубой тарелочке яблочки золотые.
Ты сам удивишься и ахнешь:
- Не о таком я думал!
Помня о дне вчерашнем,
воспеть его Красоту, мол,
на контрасте с привычным,
обычным людским болотом,
не ведая - что получится,
и получилось ли что-то…


***
Когда настанет час - туда
взлететь, в небытие,
душа без страха и стыда
во царствие Твое
войдя, узрит и ощутит -
воистину велик,
непостижимый звёздный лик,
всемирный Божий лик…


***
Дочь соседа - редкая красавица.
У неё сыночек - ангелочек:
волосёнки светлые кудрявятся,
голосок - ну, чистый колокольчик!
Он идёт с девчушкой чуть постарше,
их не взяли в общую игру.
- Вырасту - я отомщу им страшно,
всем однажды уши надеру!
А девчушка ангелочка учит,
пониманью своему верна:
- Это ладно… А сегодня лучше
обернуться и послать их на…
Ангелок в пылу своей отваги
выдал то, что ни один артист
не сумеет передать бумаге,
чтоб не покраснел бумажный лист…
Разминулись мы - а я запомнил
этот случай, видно, навсегда…
Вырос он, мечту свою исполнил…
или -
Ангелочка слопала среда.


Историческая фантазия

Бонапарт с крылечка возле храма
Смотрит, как надёжная охрана
связанного гонит бедолагу,
что в конюшне проявил отвагу -
клочья сена завернул в бумагу,
подпалить пытался колымагу,
думая хоть этим отличиться,
если тут и там - горит столица!

- Глупый мальчик!

- Он - упрямец скушный…
Говорил, что Вас бы из Царь-пушки
стре`лить - чтоб летели до Парижа,
но жалеет - упадёте ближе…

- Это - любопытно…

- Я с ним лично
говорил…
Таков у них обычай.
Так они Лжедмитрия когда-то,
самозванца в ранге супостата…
(…А Москва дымит, огнём объята.)

- В горле что-то горечью першит…

- Может, тесно Ваш мундир пошит?
Как это по-русски - не по Сеньке…

- Э, не забывайтесь… Без истерики!
Я не самозванец… Вы - мой маршал.
Долго ли мне Вас поставить к стенке,
поглядеть - насколько Вы бесстрашны…
Впрочем - это я всегда успею.
Прикажите конюху, лакею,
всем моим охранникам-медведям:
нынче мы в Париж, домой уедем!
Здесь другой народ - угрюмый, тёмный.
Дерзких я наслышался речей.
И напрасно на горе Поклонной
мы прождали от Москвы ключей.
Нет, России нам не одолеть.
Только бы в пути не околеть…

- Хорошо. Приказ объявят людям.
Но Париж, надеюсь, жечь не будем?
Это, сир, пожалуй, было б слишком…

- Там решим - да не твоим умишком!..


***
Господи! В процессе полировки
камня, стали или же словца
есть момент - его без поллитровки
объяснить не может до конца
ни один Спиноза-шлифовальщик,
ни один Сократ или Платон,
знающие всё о настоящем
и о том, что сбудется потом.
Этот миг - когда сопротивленье
матерьяла - исчезает вдруг
и само собой, на удивленье -
завершает шлифовальный круг,
превратив шершавую поверхность
в зеркало, где глубина и свет
видно - за терпение и верность -
отразили мастера портрет…

Муки полиглота

Он перевёл себя на всяк язык Европы,
издал на каждом - сотню тысяч строк…
Найдётся ль хоть один читатель, кто бы
пройти за ним его тропою смог?…

***
Знание и больше - Понимание -
недоступно тем, кто смотрит сверху.
Так не разглядеть при всём желании
острия иглы… Все краски - меркнут,
не звучат для тех, кто их не слышит.
Знать, Непониманием Всевышний
защитить Художника пытался,
чтобы худший жребий не достался…

***
Нет, к небожителям,
к избранникам бессмертным
я никогда себя не причислял.
Знакомый с суетою несусветной,
друзьями только строки населял.
Молился колесу, лесам и рекам,
полям и рощам, светлым от берёз,
но помнил:
надо быть не куклой - человеком.
Удастся ли? - всегда - большой вопрос.
И на него у смертных нет ответа,
пока летит по эллипсу планета
и люди в глубине своих квартир
не смотрят роликов
о свойствах чёрных дыр.


***
Бронепоезд, вроде бронтозавра,
инженерной мысли результат,
был как рыцарь, устремлённый в завтра,
в сталь закован и не ждал наград…
Но, привязан к рельсам всею массой,
знал одно: что в сторону - нельзя!
Верил в силу пули и фугаса,
в мудрость непреклонного вождя.
Выстрелами убирал с дороги
всех, кто усомнился в правоте
новостроек, чьи порядки - строги,
а итоги - вечно! - в темноте…
Получилось - то, что получилось.
Мать моя, История, прости!
И прими предсказанную милость -
тупичок запа`сного пути…
Пусть броня стальная проржавеет,
пусть с боков осыплется звезда -
всяк, взглянув, вздохнёт, посожалеет:
- Жаль людского адского труда…


***
Всяк видит этот мир иначе,
иначе и воссоздаёт.
иначе - радуется, плачет,
воспринимает жар и лёд,
и соль, и мёд своей удачи…
И что другой в тебе поймёт,
ведь ты не сам себе назначил
путь, где известно наперёд -
куда тебя он приведёт…


***
Когда из цитаты, огромной, как море,
ладошкой черпнул, и, лишив глубины,
к себе потащил, позабыв о просторе,
о ветре и соли, о чувстве вины,
любви и восторга пред чудом природы,
где краски земные, закаты, восходы -
наполнены смыслом, основой основ,
чья сущность - бездоннее музыки слов…
Не думай, что морем сполна овладел,
оно не твоё, ты ошибся, пострел!
Ладошка - пуста, ни воды, ни тепла…
Добыча меж пальцев в песок утекла,

***
Наилю Мансуровичу Валееву

Откуда что берётся по весне -
и солнышко, и дятел на сосне
с его морзянкой телеграфной о спасенье,
и прочие намёки на везенье
неслыханное…
Верное тепло
к измученному сердцу притекло
зажгло свой свет и возвратило сердцу
способность греть других - не только греться
на солнце вешнем, сидя на крыльце
с блаженной миной на оттаявшем лице.


***
Уж сколько раз казалось - всё сказал, что надо...
Всё было - и любовь, и суета...
Проткнёшь бумагу пёрышком с досады,
из дырочки дохнёт вдруг свежестью: - Весна!..


***
Весна апрельской бредит синевой
и бередит в тебе воспоминанья,
их своевольный легкокрылый рой,
искрящийся, как пузырьки в стакане
серебряной воды…
Тебе понятны
моя улыбка и мои слова,
что счастья не вернуть уже обратно,
и тут весна и ты сама - права…


***
Владимиру Леоновичу

Вот и всё. Ни Пушкин, ни Басё,
Не помогут. Это значит - ВСЁ.
Тютчев прав: загадки больше нет...

…Но откуда этот тихий свет,
эта мощь, сиянье половодья,
сверху затопившее угодья…
Этот лепет, шорохи волны,
зов извечный - воли, глубины,
Истины, неведомой пока.
Корни, камни, краски, берега…


***
Мир по веленью Велимира - изменился,
В какую сторону - кому и как судить?
На месте гения я б, может, извинился,
чтоб страсти вкруг себя немного остудить
Но это невозможно. Я не гений.
Мы рядом с ним - не более, чем тени.

Триптих астрономический

1.

Тёмная материя Вселенной -
трудно объяснима до конца,
перед ней робеет ум надменный,
меркнет ясность Божьего лица.
Непонятна нам её природа…
Будущего нас томит вопрос:
тёмная энергия народа -
неужели - зря, и всё - вразнос?

2.

Чёрные дыры, как монстры,
галактики пожирают,
свету из них не вырваться,
их тяги не одолеть.
Из них - сверхновые звёзды
и квазары рождаются,
и газы - тведью становятся,
а время - свистит, как плеть…
Кипящий, творящий Космос,
живородящий Хронос,
вы ставите столько вопросов! -
которым ответов нет…
Не верится нам, что рано,
(а надо б поздней, чем поздно!)
мы вымрем, как динозавры,
которые были - и нет…

3.
Сквозь меня летят мезоны,
Но не чувствую я их…
Роман Солнцев. 1961

Тёмная материя - то, что не даёт
разлететься в Космосе множеству галактик.
Тёмная материя - Россия, твой народ,
не силён в теории, но - известный практик,
на себе проверивший всех утопий ложь,
и в беде теперешней - ты его не трожь! -
он не спит, сегодняшний познавая мир,
чуя бездны-пропасти на своей дороге…
Тёмная материя - не ориентир,
Дух, несущий Истину, чьи законы - строги.

***
Я сегодня в раздрыге, в раздёрге,
в раз-дрожи.
Всё мне кажется - вчуже,
не своё я столетие прожил.
Не своё, а чужое - разъятое, как у Пика`ссо,
кубо-хищно-угластое,
цвета даже не крови, а мяса,
человечины,
брызжущей
из мясорубок былого,
где изрублены,
фаршем
становятся автор и Слово.


Самооценка мастера

«Не склоняй доверчиво слуха
К прозревающим слишком поздно…»
Давид Самойлов

Он смотрит сквозь сильные стёкла
В свою подмосковную даль,
где хвоя весною наволгла,
а небо синеет, как встарь.
Пригрела апрельская нега…
Меж сосен лежат островки
и клочья последнего снега,
как зимние черновики.
Мальчишкой он бился с фашизмом.
Сегодня - седой Саваоф -
певец поколенья и жизни,
он - Мастер среди мастеров.
Владеет он тайною тайной -
как множится образов нить.
И звук его речи печальной
дано мне, услышав, хранить.

Он меж сосен закатных дорога,
чернея, под солнцем горит…
- Одна только строчка - от Бога,-
случилась за жизнь - говорит…


***
Приходит осень, время урожая.
Пора считать - и не цыплят, а куриц.
Считать зерно на центнеры и тонны.
На вздохи горестные - то, что не взошло.


***
«Две книги у меня…»
А. Межиров

Две книги у меня. А может - даже три.
Учитель мой издал их много больше.
Его двухтомник был других потолще.
Но он - загадка для меня. Не говори
о нём, не разгадав судьбы и почвы,
и взлётов, и провалов на пути.
И не мудри. Скажи своё. Попроще.
И постарайся сам себя найти.


***
Памяти поэта Марка Соболя

Трудно быть собой. И жить не прошлым,
навсегда отринутым и пошлым,
и не в современном настоящем -
в Будущем российском предстоящем.

Трудно быть собой. Не Дон-Кихотом.
Понимать, что подвиг - не работа,
а всего лишь акт самоотдачи,
где и сам ты ничего не значишь.

Трудно быть собой. Собой, не Богом.
Верным быть своим земным дорогам.
Быть собой. Без тени превосходства,
без особых прав на первородство.

Трудно быть собой. Конечно, трудно.
Но твоя дорога не безлюдна.
Кто-нибудь, возможно, подытожит,
песню сложит, и тебя продолжит…

Трудно быть собой. А кем - не трудно?
Муравьишкой - воплощеньем будней?
Головёшкой, костерком потухшим?
Нет уж. Лучше быть собой. Грядущим.


***

Камень тоже родится, живёт, умирает,
растворяется и превращается в пыль.
Человек - на бессмертье души напирает,
верит в чудо, в свою запредельную быль.