Манифест Миляуши Таминдаровой

Прямое попадание 
в сердце
Я никогда не рассматриваю вопросы репертуара с позиции: «хочу спеть эту песню» или «сделать такую-то программу». Это решается иначе: с высоты птичьего полёта стратегически оцениваю сегодняшние потребности зрителя. По-честному задаю себе вопросы: «Что сейчас хотят от меня услышать люди? В каком качестве я нужна человечеству?»
Хоровик — всегда ответчик на общественно-политические запросы. Я неустанно твержу ребятам: у вас за спиной слушатели! Ещё Толстой говорил (не ручаюсь за точность цитаты) о том, что искусство — оружие невероятной силы, которое в руках безнравственного человека может сотворить страшные вещи. Представляете, насколько велика ответственность музыканта, и в особенности — певца?! Инструменталисты часто абстракт­но философски нейтральны, у них нет прямого послания, обращённого к слушателю. У вокалистов всё по-другому. Неслучайно говорят — «певец революции». Певец — все­гда выразитель текста, и его голос чрезвычайно важен. Песня длится всего три минуты, но это — прямое попадание в сердце. Самая высшая форма энергии — энергия поющего человека. Не играющего, не танцующего, не пишущего картины, а именно поющего!

Ничего личного? Нет!
Репертуар выстраиваю из соображений того, что хочет от меня мой уставший от разброда, катаклизмов, невероятной тревоги слушатель. Недавно увидела — на наш концерт остался последний билет, и провела в соцсетях акцию: кто купит этот самый билет, получит лично от меня подарок. «Добрый зритель в последнем ряду» для меня чрезвычайно важен, он мне как дочь, сестра, брат!
Есть выражение, которое мне ужасно не нравится: «ничего личного». На мой взгляд, эта фраза — такая гадость! Как это — «ничего личного»?! У тебя с любым человеком, которому ты смотришь в глаза, уже всё личное! Сегодня модно говорить: «Ах, моё личное пространство, никого пускать туда нельзя», а я готова всех запустить в своё личное пространство: и друзей, и недругов! Может быть, туда и проникнет что-то неприятное, но и множество добрых сердец — тоже! И своё я готова отдать в ответ! Мы тратим себя на разрыв аорты, я никогда не отказываюсь ни от одного выступления ни в чью пользу.
Круто осознавать, что ты кому‑то помог. Однажды соседка ко мне на концерт волоком приволокла свою подругу, которая перенесла тяжелейшую утрату. Через несколько дней я услышала: «Ты понимаешь, что ты сделала? Ты вернула её к жизни, ей захотелось дышать!»

О русском народе 
и многотерпении
Бывало, в благостные времена я чувствовала себя диссидентом — Баба-яга против… Как и многие музыканты, ощущала себя приверженцем либеральных взглядов, но сегодня всё изменилось. 
Я абсолютно твёрдо убеждена, что нет плохих наций, от музыки ни одного народа не готова отказываться, но сегодня я исполняю русскую музыку. Очень горжусь нашим проектом «Русский акцент». 
Мой интерес к России сегодня огромен. Считаю, что перед Россией-матушкой мы в невероятном долгу. Россия — великая мученица, русский народ долготерпелив и многомилостив. Ответьте, пожалуйста, кто хуже всех жил в Советском Союзе, по которому сейчас все ностальгируют? Русские люди! Грузия процветала, Армения процветала, все в белых пиджаках, у Чёрного моря, на чёрных «Волгах», все в шоколаде, и только бедная Россия всех кормила и поила, и всегда ей было на ступенечку хуже, чем всем остальным.
Есть песня, которую я не могу петь без слёз — «Горькая моя родина» (авторы — Александра Пахмутова и Николай Добронравов. — Ред.). Да, она мученица, которая всё время отдаёт всем свои соки, Африку (и многих других!) кормит…
У нашего народа есть только одно паршивое качество: мы постоянно говорим гадости о своей Родине — всё, мол, здесь плохо. Кому плохо?! Покажите мне человека, кому плохо? Голодного захочешь найти — не найдёшь…

      Дни культуры Республики Татарстан в Чеченской Республике.   Чеченская государственная филармония им. А. Шахбулатова.

Мыслить программно
Мне кажется, успех нашего коллектива строится на том, что мы мыслим программно. Каждый раз я, как модератор, задаю тему, и мы нанизываем на неё все наши возможности. Многие номера ребята предлагают сами. Коллективное мышление — это просто невероятная вещь, потому что сегодня я даже программу не формирую, ребята сами приходят с горящими глазами и говорят: «Миляуша Амировна, можно я вот это исполню, Миляуша Амировна, я уже третий раз вам посылаю, может быть, всё-таки спою?»
Все хотят высказываться индивидуально, и это очень хорошо, потому что культ личности обязательно должен быть, в искусстве он особенно силён, и, если ты не чувствуешь себя исключительным, ты не музыкант, не человек искусства. Ты априори должен чувствовать себя особенным, не таким, как люди, которые гуляют по улице — и эту особенность я выявляю.
Например, у человека небольшой голосок, но он играет под гитару. Я для него найду репертуар, аранжирую хор, оркестр, и в обрамлении хора и оркестра всё это поднимется на небывалую высоту. Хор — великая сила, он как орган! В сопровождении органа ты частушку не споёшь, орган — это высоко! Вот и хор — высоко по определению.

Гамма до-мажор 
как шедевр
Академические музыканты порой свысока относятся к зрителям: «Надо их дотягивать до себя». Да кто тебе сказал, милый, что ты на такой уж высоте? А может быть, это ты Моцарта, который живёт веками, исполняешь так, что второй раз никто тебя не приходит слушать? Может, это в тебе проблема? Может, тебя учили как-то не так?
И я точно знаю, что да, учили не так, у меня серьёзнейшая претензия к начальному этапу музыкального образования: все думают, что ребёнку надо ставить задачу от простого к сложному — и это ошибка. Ребёнку надо ставить ту же задачу, которую ты ставишь солисту оперного театра, задачу общемузыкальную: быть пылко в музыке, к гамме до-мажор относиться, как к шедевру музыкального искусства! Каждый ребёнок понимает, что может сказать: «мама!» резко, а может сказать «мама» нежно, правильно? Почему же мы думаем, что, когда ребёнок прикасается к роялю, он не может нежно или грубо до него дотронуться? Педагоги убеждены, что сначала как научим его технике — «раз и, два и, три и, четыре и», а уж потом вложим в него музыкальность. Нет, это так не работает! Нужно сразу сопровождать технику эмоциональным наполнением. Даже в одном гласном «а» тысяча оттенков, и именно через оттенки человек учится каждый свой звук делать музыкальным. 

      Торжественный концерт на Красной Площади, посвящённый Дню России. Москва. 12 июня 2022    

Энергия, гендер 
и болевые точки
Мои артисты — это люди, готовые копытом высекать искру. У них такая энергия! А энергия — самая дефицитная сегодня субстанция, люди в большинстве своём вялые… В нашем же коллективе неэнергичным оставаться невозможно! Даже самых вялых я зажигаю очень радикальными методами. Иногда потом, конечно, каюсь. (Смеётся.) Порой мне приходится очень агрессивно вытаскивать молодых людей из зоны комфорта. 
Нажимаю на болевые точки, на самолюбие. Особенно это работает с мужчинами, хотя им и приходится непросто: я формирую в них гендерные признаки. (Смеётся.) У меня в хоре все мужики отличные, с правильными мыслями! Но вот эта зона комфорта, вальяжности, как любит говорить молодёжь, «не парься», меня просто бесит. Мы — паримся, я заставляю париться, говорю: «Ты мужик? Нет, не вижу, я вижу слабака». Вот Салават — мужик, поэтому его и слушают взахлёб. Да, я огромный поклонник Салавата, считаю, что он сформировал поколение настоящих мужчин на татарской эстраде. Он умён, он прекрасный певец, я не говорю про его великолепную вокальную технику! Сколько певцов, подражая ему, запело как настоящие мужики?!
Я уверена, что пение и вокальная техника очень сильно формируют гендерную принадлежность. Мужчина должен петь как мужчина, это — физиология. Он должен стоять как мужчина, у него осанка, спина должны быть как у настоящего мужчины, тогда он владеет этим миром. А если он что-то гундит себе под нос, что он способен дать людям? И вот для того чтобы эти принципы сформировать, порой приходится применять психологическое насилие. (Смеётся.) 
Конечно, многим неприятно воспринимать такое от женщины, многие сопротивляются, раздражаются, обижаются, я могу быть очень резкой, жёсткой, но у меня это простирается только на музыкальную технику, здесь я непримирима, я не выдерживаю несовершенных звуков. 

      V Международный фестиваль Бориса Березовского «Летние вечера в Елабуге».    

В философских категориях
У нас работает прекрасный педагог Венера Искандеровна Федотова, которая научила меня мыслить в вопросах звука и вокальной техники философскими категориями: волновая теория звука, пространственное мышление, костно-мышечная система в проекции, формулы совершенного звука. Да, мы оперируем именно такими понятиями, не просто «Открой шире рот» или «Во рту горячая картошка», «Посмотри на небо и запоёшь, как Бог». Всё, что мы делаем, выверено технически: градусы, диагонали, мышцы, косто‑абдоминальное дыхание!
И если мои хористы лениво идут за мной, я даю им пендаль, потому что наше дело непростое, тело трудится три часа, с репетиции мы выходим вспотевшие, уставшие…
Далёкие от процесса люди могут думать: «Что там сложного, песенки петь, тем более в хоре, что там делать-то?», но все, кто приходят на нашу репетицию, диву даются: «Надо же, оказывается, как сложно, никогда бы не подумал!»
Действительно, для того чтобы захватить публику, нужно помучиться. Нейтральное пение «ни о чём» не проходит, мурашки вызываются определёнными техническими приёмами, связью с пространством, резонаторной работой, целостностью натяжений.

Ежегодный проект «Поющая Казань» в день празднования Дня Победы.

Обертоны и мурашки
Ещё один важный момент: люди думают, что человек играет на инструменте, а на самом деле он должен играть обертонами. И мы должны так настроить голос, чтобы играть отзвуком, эхом от него. Тогда слушатель сразу же почувствует мурашки!
Когда педагоги начнут учить в этом русле, у нас начнут пачками печататься музыканты, потому что у детей воображение пылкое, они рождаются с этим, а потом училка железным голосом вопит пресловутое: «раз и, два и, три и, четыре и», и любовь к музыке тут же умирает.

Долой 
педагогов-самозванцев!
Бывает, ко мне на прослушивание приходит человек, я ему говорю: «У вас не сделано дыхание, не выровнены регистры, вы поёте на горле, у вас нет головных резонаторов, простите, вы где работаете?», а он отвечает: «Вокал преподаю в детской музыкальной школе». Я со стула сползаю, у меня в этот момент такое отчаяние наступает…
При помощи вашего журнала кричу всем родителям: сидите на каждом уроке! Если увидите вздувшуюся жилу на шее ребёнка, тут же забираете от такого педагога, если вы слышите хоть какой-то сип или скрип у детей, а дети — по определению звонкие, прекращайте немедленно эти уроки, это небезо­пасно для жизни вашего ребёнка!
Я официальнейшим образом задаю вопрос: кто-нибудь контролирует этих расплодившихся педагогов, которые снимут комнатку за тридцать рублей и что-то начинают из себя изображать, мол, «я научу тебя петь за пять минут»?!
Со всей ответственностью предлагаю лицензировать этот вопрос. Почему каждая собака может называться педагогом по вокалу? Скажу страшную вещь: и в высшей школе есть педагоги, у которых всё время с покрасневшими связками бегают студенты к фониатру, потому что, опять же, преподают вокал без правил…
Бегите от таких «учителей», я заклинаю при помощи журнала, чёрным по белому требую это написать, потому что защита детского голоса — это охрана здоровья ребёнка!
Ведите его в хор, оттуда со временем он сможет перейти к занятиям сольному пению органично и естественно.

На юбилее журнала "Казань" в Казанской Ратуше в исполнении Казанского камерного оркестра La Primavera под управлением Рустема Абязова и Государственного камерного хора Республики Татарстан под управлением Миляуши Тамирдаровой впервые прозвучал новый гимн журнала «Казань»!Автор слов — Альбина Абсалямова, автор музыки — Рустем Абязов.

Миляуша — 
«шоуменша и активистка»
Я готова давать мастер-классы учителям, пускай все приходят! Но моя фигура, видимо, вызывает какое-то раздражение, наверное, из-за моей чрезмерной активности! При этом я настолько готова помогать всем, кто ко мне обратится, любому! Нет такого человека, которому я бы ответила отказом. Просто поражаюсь, почему у нас так трясутся за собственные амбиции и не идут общаться?
Собрать сводный хор Татарстана — дело невероятно сложное! У нас ни одно музыкальное учреждение ни тронь, все полны академических задач, непонятно каких… Или они не любят лично персону Миляуши Таминдаровой? Я им разрешаю это делать, ну не нравлюсь им, что теперь? Пользуясь случаем, признаюсь в любви всем работающим с хором людям! Нет ни одного, кому бы я сказала: «Ты не талантливый, ты плохой человек». Я заранее перед всеми, кто работает с поющими людьми, снимаю шляпу. Давайте объединимся и будем дружить! 
А мы дружить не умеем. Плеяда студентов консерватории принципиально не ходит на наши концерты. Они на всякий случай говорят: «Миляуша Таминдарова — шоуменша, это не наш путь, она не идёт в сторону академизма». Это неправда! Я спела столько настоящей академической музыки, сколько они пирожков в жизни не съели! 
При этом я бы всё равно очень хотела, чтобы люди объединялись! Ещё Бетховен велел нам это в Девятой симфонии, так что обнимитесь, миллионы! 

Фото Юлии Калининой

Свобода и несвобода
Сегодня очень много говорят о том, что в России нет свободы… Но за мои шестьдесят три года мне ни разу никто ничего не запретил! Иногда мы сами чувствуем уместность или неуместность того или другого, но за всю жизнь в Министерстве культуры мне никто не сказал: «Миляуша, вот это пойте, а это не пойте». Однажды на концерте я спела Кипелова «Я свободен», и под каждым словом этой песни подписываюсь! Весь зал скандировал, а потом вышли на площадь и продолжали орать: «Я свободен». Невозможно свободу дать или не дать человеку, она у тебя либо есть, либо нет. Почему я должна быть несвободна, если мне хорошо здесь жить, мне ни разу никто на горло не наступил? 
Может, я что-то правильное делаю, раз мне все помогают? Я же не ругаться призываю! Мне лично помогла министр культуры, когда у меня антология висела на волоске, мне пришёл отказ: «Ввиду тяжёлого финансового года мы антологию татарской музыки записать вряд ли сможем». И вот когда я сидела и рыдала, потому что на кафедре консерватории нет ни одного татароговорящего человека, который бы работал с хором, я написала Ираде Хафизяновне: «Мне шестьдесят три года, я хочу записать эту антологию, я чувствую, что это мой долг…» И она мне через неделю помогла, и мы начали записывать альбом! Благодарна ей невероятно!

Счастье, папа 
и первый инструмент
Я очень люблю свою профессию, люблю свою жизнь, двадцать четыре на семь счастлива быть в музыке! У меня были какие-то обиды детские на папу, он был очень жёсткий человек, воевавший, харизмы колоссальной, он «алло» говорил так, что на том конце провода все падали, влиял на людей колоссально… Что-то я даже с психологом разбирала, а потом вдруг села и думаю: когда мы так трудно жили, папа купил мне пианино в кредит! На последние деньги он купил мне моё будущее счастье! У меня все обиды отвалились, я сказала себе: «Миляу­ша, у тебя совесть есть?»
И сегодня я иногда кокетничаю: «Я устала, ох-ах», но это — кокетство на сто процентов, а на деле отпуск для меня — тяга тягостная, потому что без хора, без концертов мне очень скучно. Я счастлива, что Аллах дал мне такие способности, счастлива этим всем управлять.
А когда мы выиграли «Битву хоров» и пели на День России на Красной площади? Моему счастью не было никакого предела! У всех огромный рот и все поют: «Широка страна моя родная». У людей экстаз, это пик счастья, пик моей артистической карьеры, не знаю, что можно после этого желать…
Это такой настоящий, не квасной патриотизм. Когда человек с тобой рядом поёт, он тебя не сдаст никогда! Хоровики — лучшие люди, они знают, что такое чувство локтя, что такое поддержать товарища, они знают, когда ты сглотнёшь слюну, а он должен держать звук, они всегда впрягаются!
Хотите вырастить счастливых людей — отдавайте детей в хор!

Фотографии из архива 
Миляуши Таминдаровой