Разгадки тайн достопримечательностей

В отличие от чудовища в Лох‑Нессе, Стоунхендж на Солсберийской равнине действительно может увидеть любой проносящийся мимо по шоссе - последние лет триста, по меньшей мере. Во всяком случае, один наш профессор, сам бывавший в Англии лишь в сослагательном наклонении, перелопатив груды книг и файлов, предположил, что сей колоссальный ритуальный круг - кромлех из по­чти сотни вертикальных камней - менгиров мог построить граф Солсбери для Исаака Ньютона, чтобы перехватить у обсерватории в Гринвиче славу нулевого меридиана. И многотонные «голубые» камни поменьше - не титаническим трудом доставленные из далёкого Уэльса вулканические долериты, а глыбы бронзолитейного шлака местного пушечного завода. Оставалось лишь подтащить десятка три громадных сарсеновых валуна, валявшихся миллиарды лет без дела по завершении тектонических процессов в каких‑то три­дцати милях… Средств на это у графа было немерено, да и сэр Ньютон был не рядовым масоном. А за примерами строи­тель­ных подвигов человечества нам вовсе не обязательно лезть в тысячелетия и носиться в межконтинентальных пространствах к эфиопским стелам Аксума или пирамидам инков - в стены Соловецкого монастыря, например, в XVI веке послушники вручную клали гранитные глыбы размером и поболее этих сарсенов… Да и подобных непосредственно Стоунхенджу мегалитных композиций великое множество, как в самой Англии, так и во Франции, а я повидал немало кромлехов, проезжая поездом Хакасию - там их считают, конечно, не кельтскими, а скифскими сооружениями. Стоунхендж средь них даже не самый большой, но значительно отличается архитектурной организованностью и конструктивной сложностью.

Мегалит с вывалом

Проиграв борьбу за нулевой меридиан, предприимчивый граф на неудавшийся проект махнул рукой и затеял другие. А на­иг­равшийся опытами по разложению солнечных лучей в каменных проёмах сэр Ньютон открыл явление дифракции и увлёкся новыми открытиями уже в прикладной математике и астрофизике. Тщательно просчитанный великим учёным гигантский прибор был заброшен, а через сотню лет поискосился, оброс тысячелетними по виду мхами и вдохновил Уильяма Тёрнера на акварельный пейзаж 1825 года с буйной фантасмагорией неба над задремавшим под вечными камнями стадом кротких овец…

На моих маршрутах уже попадались конфузы с искусно сработанными не столь давно восхитительными древностями, невзирая на это признанными ЮНЕСКО памятниками культуры, потому эта несостоявшаяся сенсация мне понравилась, и я тут даже подыгрываю, обогатив сюжет подвязкой его к ряду широкоизвестных исторических фактов тех времён.

Конкретики в цифрах я избегаю не случайно - загадки Стоунхенджа доступны каждому даже без выезда к нему и начинаются прямо с описания в Википедии, что «дуга внешнего кольца из 13 камней сохранилась вместе с перекрытиями…». Считаю эти камни на современном фото с вертолёта, точно соответствующем схеме середины XVIII века- меньше четырна­дцати никак не получается! Быть может, надо было считать в футах и по Фаренгейту, а не как я привык - в штуках и слева направо?..

А сами англичане, проигнорировав разоблачительный выпуск телеканала «Культура», в это время развернули полномасштабные исследования с топографическим сканированием слоёв почвы и по­дробной комплексной аэрофотосъёмкой всей округи памятника мегалитической культуры. За пять круглогодичных полевых сезонов учёные именитых университетов назондировали приборами и нарыли экскаватором да лопатой массу новых деталей первобытной истории родного края. И сняли познавательный двухчасовой фильм, да не только с банальной компьютерной графикой, а даже с поставленными по старинке в павильонах Би‑би‑си иллюстрациями сцен добычи камня, охоты, сражений, ритуального убийства, трепанации черепа и прочих по­дробностей первобытной действительности в смачном представлении кинопрофессио­налов.

Надо сказать, что твёрдой определённости с коренным населением Альбиона нет, но некая прокельтская общность выявляется. Из греческих письменных источников мы достоверно знаем, что в первое тысячелетие до нашей эры территорию Англии и Уэльса населяли бритты - это их потомки живут по сей день на французском побережье Ла‑Манша в Бретани. В 43 году римляне их завоевали, в отличие от несгибаемых народов Каледонии, гремучая викинго‑кельтская кровь которых доныне пылает в строптивых шотландцах. А после падения Римской империи, с середины первого тысячелетия, в Южную Англию с материка заселились германские племена, которые и смешались в английскую нацию, но доисторический род и культура этого края оказались прерваны. В фильме доходчиво растолковали всю историю первобытной Англии, подобострастно домысливая возможную связь Стоунхенджа с предполагаемыми на основе обнаруженных древних изделий событиями, но чего‑либо убедительного о назначении самого сооружения так и не раскрыли. Разве что преподнесли свежий факт: фланги за тысячелетия стёртой с лица земли и выявленной сканированием двухкилометровой системы рвов и валов, названной Большой Курсус, совпали с точками восхода‑заката при наблюдении из самого центра Стоунхенджа в день летнего солнцестояния… Что только приумножило массу вопросов без ответа: кто и как так точно рассчитал, да с какой такой целью?! Я бы снова подыграл: гению Ньютона всё это было просто очевидно, и не совпасть с ориентацией сооружения древних гениев на то же самое Солнце его проект не мог физически, элементарно, Ватсон!.., но хватит уже балаганить. На самом деле человечеству присуще было делать открытия во все эпохи, но лишь в обозримом прошлом стали их именовать, а в последние времена даже патентовать, чтобы, например, никакой Александр Попов не перехватил у Гульельмо Маркони пальму первенства в изобретении объективно назревшей необходимости - радиосвязи. А разве, повисая на рычаге при погрузке на плоты тех же камней для перевозки по рекам, первобытные люди не использовали сразу все архимедовы законы задолго до того, как их додумались записать греки? Естеству и дела нет, кто ко­гда что‑нибудь открыл - у Бесконечности нет нетерпения и предпочтений. Всё само по себе образуется и пополняет обиход по мере надобности, дорастая до нынешних кибер‑нановысот и даже далее, пока рядовая ошибка Природы не отправит в прах очередную цивилизацию… И очевидцы следующих ступеней развития человеческой культуры будут разгадывать тайны первобытных камней AMD и Intel, лишь одних сохранившихся в ставшем доисторическим слое раскопок Силиконовой долины - американской праграндбабушки наших Иннополиса, Сколкова и прочих высокотехнологичных новообразований тому вдогонку…

Стоунхендж. Точка восхода 21 июня каждого года

Но это чёрный юмор для продвинутых юзеров, а мы вернёмся в долину Солсбери.

В интернете популярна подборка из ста восьми документальных фотокадров строи­тель­ства Стоунхенджа в середине ХХ века. Но то, что в британских музеях хранятся целых три рукотворных работы знаменитых во всём мире Джона Констебла и Уильяма Тёрнера, а также ряд полотен менее значительных английских художников с пейзажами Стоунхенджа XIX века, версию новодела ХХ столетия надёжно исключает. Вот два известных ранних гравюрных оттиска могут быть ­сомнительны, и не только потому, что не указано место хранения оригиналов. На зарисовке 1575 года, даже если предположить, что бугры равнины при удалённом проецировании с большим увеличением в камере‑обскуре могли настолько гипертрофироваться, что подвигли автора ещё и на художественное преувеличение, то следов изображённого в южном направлении замка я не разглядел ни в своих снимках, ни на карте достопримечательностей. Картинка будто бы XVII века более реалистична, аж настолько, что вывал облицовки мегалита с обнажённым сердечником за четыре минувших века по­чти не изменился, а каменная арка - трилит, вновь поднятый в 1958 году, стоит точно в нынешнем состоянии, хотя в XIX веке его не изображали, как и вывал, впрочем.

Повсеместно распространённый в Европе песчаник разных оттенков, обычно вообще не имею­щий местных названий, обтёсывали и клали в стены чуть ли не всех знаменитых шедевров архитектуры: Страсбургский собор сложен из розового, старый центр Дрездена - из почернелого с веками охристого, парижский Нотр‑Дам - из потемнело‑белого… Гигантские необработанные валуны грязно‑серого песчаника, распространённого в Южной Англии, удостоили по­чти что имени - сарсен. Но по свойствам он столь же твёрд, плотен и однороден, как его цветные безымянные собратья. А тут отвалилась глыба, обнажив прямоугольные грани какого‑то сердечника. На фото он напоминает ржавый сталепрокат, но пройти пощупать‑простучать запрещается. Занятна мне стала столь активная демонстрация дефекта без возможности его разглядеть. Полагаю, что и в наступавшее уже завтра утро летнего солнцестояния - единственное в году, ко­гда доступ к телу памятника бывает открыт, сакраментальные точки должны оставаться вне доступа для пуб­лики. Ведь в огромной массе опуб­ликованных фоток таких рассветов нет ни одной с близко отснятыми дефектами мегалитов, а самое главное - ни один из штучных кадров самого момента рассвета не снят с правильного ракурса: по линии от Алтарного камня, через Пяточный - к первым лучам, пробившимся через лес на горизонте. Я на ходу отмёл зародившийся было план вернуться сюда ночью из Лондона (за сто три­дцать километров- как Чистополь от Казани!), чтобы снять рассвет, и на знаменитом местном такси с высокой кабиной- кэбе догнать в Уэльсе свой автобус, отплывавший вечером на пароме в Дублин. Рассвет в те беспро­светно дождливые дни мог случиться и пасмурным, а задуманные кадры взбиравшаяся в то утро прямо на четырёхметровые менгиры толпа вокруг разодетых Мерлинами и друидами тусовщиков мне бы не дала отснять совершенно точно. Да и сама съёмка мимолётного процесса в жёстком контражуре была затеей с плохим прогнозом… Идеально пасмурная для документальной круговой съёмки погода была уже здесь и сейчас, а рассвет с закатом в нужные точки я на эту натуру наложил уже дома, отдельно сфотографировав в благоприятные моменты.

Точка заката 21 июня каждого года

Так не­ожи­данно просто моё паломничество сюда обрело смысл. На самом деле я шёл к Стоунхенджу и не зная зачем.

Помните у детского писателя из Лондона Алена Милна шумелку Винни‑Пуха о горшке без мёда? В ней не только ментальная изворотливость, но и великая идея английской свободы. Для свободы волеизъявления, например, даже отведено пуб­лич­ное место в Гайд‑парке, где любой может во всеуслышанье ругать хоть президента Гондураса, хоть премь­ер‑министра Великобритании. Есть, впрочем, один категоричный запрет - но достаточно формальный: кому же на здравый ум придёт осквернять достоинство совершенно безвредной особы - королевы Великобритании! И полицейские строго следят, чтобы никто из специально собирающейся тут толпы зевак не помешал соблюдать это неотчуждаемое право человека. Так и Стоунхендж - грандиозная зона с ненаполненным предназначением. Приходи и заполняй её чем только заблагорассудится: тянись к неведомым богам, проникни в тайные пространства, постигни облик дивных монстров, затаённый каждым мегалитом… запости сэлфи в Инстаграме, наконец! Такое мне уже навевалось в Юрьевской пещере, ко­гда в причудливых глубинах недр столько навоображалось, исходя из запаса наземных представлений… Стоунхендж руками неведомых людей также создала Природа, и давно позабыла зачем, даруя нам пространство для безграничного полёта любых фантасмагорий.

Вдоль Малого Черемшана: НЕПРИКОСНОВЕННЫЙ ЗАПАС ИСТОРИИ

Се­го­дня такое назвали бы мегаполисом, но Великий город, упомянутый в средневековых хрониках арабских купцов и путешественников по Волге из Багдада, Мосула, Гранады, был заложен ещё в Х веке, чтобы стать воплощением лучших достижений цивилизации всего мира.

Здесь - над Малым Черемшаном, тысячу лет назад стоял Великий город

Великая Булгария вошла в мировую историю как крупный полукочевой каганат племён незлобивых скотоводов. Полагают, что столица его была в Фанагории. Ко­гда в конце VII века окрепшие в беспрерывных опустошительных набегах хазары стали донимать булгар поборами, пятеро сыновей кагана Кубрата нарушили предсмертный завет отца и разошлись с благодатных степей Приазовья, где сейчас простираются Краснодарский край со Ставропольем, на четыре стороны. В Приэльбрусье от них по сей день остаётся лишь небольшая тюркская народность мусульман‑горцев - балкар. Ушедшие на заселённые южнославянскими племенами Балканы настолько радикально ославянились, что последовавшее затем многовековое османское иго православия в них не истребило и снова в тюрков жителей нынешней Болгарии обратить уже не смогло. Другие растворились где‑то в Паннонии среди переселившихся туда раньше с Приуралья мадьяр. Третьи доходили до Равенны и даже юга Италии, где близ Беневенто в 1987 году обнаружены некрополи булгар. А ещё одни отправились осваивать незанятые территории далеко на северо‑восток и облюбовали богатое кормами для скота своего междуречье Камы и Волги - его они называли Чолман‑Идель.

Летом булгары всё же любили покочевать с мобильным войлочным жильём за стадами по лугам, а для здешней суровой зимы стали возводить себе первый бревенчатый город, постигая строи­тель­ную премудрость и искусство фортификации. Но поначалу домами были большие юрты - ханская вмещала свыше тысячи душ (титул со словом «хан» к ним придёт только через пять веков с монголо‑татарским завоеванием, но я ино­гда буду придерживаться принятой се­го­дня терминологии). Город так и называли - Булгар. Хотя добрыми соседями оказались вполне довольные своим неприхотливым племенным благополучием местные финно‑угры, временами из‑за Оки набегали дружины далёких русских соседей, бывало и с поддержкой половцев, но им тоже доставалось в ответ - так волжские булгары оттачивали своё ратное уменье. Неведомое для этой глубинки государственное устройство они с первых дней вели по образу и подобию военной демократии Великой Булгарии. А её история берёт начало с многовекового опустошительного похода предуральских гуннов до самого Рейна. Осевшие в Приазовье гунны смешивались с местными аланами, образуя булгарские племена. Собрав их воедино, потомок знаменитого грозы Римской империи Аттилы каган Кубрат отвоевал в 635 году независимость у Аварского каганата и был очень дружествен с соседями, даже имел сан патриция от могущественной Византии. Но дружелюбному государству в этом мире не дано долгого века…

{gallery}rah{/gallery}

В многочисленных исследованиях о Волжской Булгарии как‑то мне не попадалось мысли о том, что второй сын Кубрата - Котраг неспроста привёл своё повидавшее мир племя на святую родину предков. В районе слияния Волги с Камой се­го­дня находят грубые рубила неандертальцев из палеолита, орудия с декором из неолита, могильные плиты трёхтысячелетней давности… Непосредственно же перед Булгарской цивилизацией здесь отжили свой век Ананьинская и Именьковская культуры. В этих местах человек совершенствует своё бытие уже целую сотню тысячелетий.

Волжскую Булгарию называли Страной городов. Только крупных было с десяток, и ещё стояло сотни полторы малых укреплённых городов, а большая часть народа продолжала жить земледелием и скотоводством в по­чти тысяче маленьких аулов. Понятия государственной границы в этих краях не существовало, но зону обитания и промысла волжских булгар исследователи определяют от Урала до Суры и от ныне саратовских южных степей до самых морей Северного Ледовитого океана. Из тайги и несли соболей, в поле растили хлеба, пасли скот и рыбачили. Они освоили металлургию, стек­лоделие, косторезное и много других ремёсел. Только одна деталь: русский чиновник, географ, историк и крае­вед Пётр Рычков описывает в своём дневнике находку из билярских руин: на одной рукояти размером с ножик соседствовали - бурав, тесло, пилка, огниво и клещи. Теперь я уже не думаю, что карманный мультиинструмент придумали американцы в XX веке или швейцарцы для своих гвардейцев в XIX‑м - имелось всё это значительно раньше. Была здесь обнаружена и старейшая в Европе алхимическая мастерская. Особенно славилась хорошо обожжённая по старинной кавказской технологии замечательная керамика. Булгарский замысловатый узор ювелирных украшений в филигранных техниках зерни, скани и черни с гравировкой украшает экспозиции многих музеев России и Европы. Знаменитые сапоги - не цельнокроеные, а сшитые из кусков особого качества, до сих пор в арабском мире называют «аль‑булгари». Для них волос с остававшейся мягкой кожи сгоняли хлебным тестом, и в процессе дубления юфть принимала стойкий красный цвет.

Город Булгар стоял посредине самого старого из трёх речных Варяжских путей, примыкавшего ещё и к пути Великому шёлковому, и стал центром резко возросшего со второй половины IХ века товарообмена. Проложена была и сухопутная дорога до Киева. Бойкий сбыт местных товаров достаточно обес­печивал благосостояние жителей, но баснословное богатство казне приносил безупречно организованный рынок транзитной торговли. Теперь арабам не приходилось самим добираться до Дании, литовцам до Персии, а русским до Китая - пусть не бескорыстно, но булгары были надёжными парт­нёрами, и их посредничество окупалось с лихвой. Здесь находились и склады, где беспрекословно уважали чужую собственность. Булгарские законы жестоко карали нарушение неприкосновенности как собственности, так и личности, что отличало их от других восточноевропейцев. Хотя самым ходовым товаром со времён античности продолжали оставаться рабы, в самой Волжской Булгарии наряду с элементами рабовладения сложился уклад феодальный, и вся повинность граждан пред государством исчерпывалась собольей шкуркой в год с каждого дома или кибитки.

Но разраставшаяся империя Хазарского каганата достала своих вассалов и здесь. В низовьях Волги ныне уже затеряна стёртая веками его столица - город Итиль. Надо заметить, что хазары весьма отчаянное явление в истории. Ко­гда в мире наступила пора монотеизма, они упёрлись и не стали приобщаться к новоиспечённым христианству с магометанством, а принципиально стали иудеями, не имея к древним семитам ни малейшего отношения. Булгары же оригинальничать не стали: запросили поддержки у могущественного парт­нёра - Аббасидского халифата, и в 922 году эльтебер Алмыш принял титул эмира и провозгласил ислам государственной религией, тем самым введя Волжскую Булгарию в сферу магометанского покровительства. Даже письменность поменяли с рунического шрифта на арабскую вязь. Постигавшая азы государственного обустройства Русь только через полвека избавит мир от хазарской агрессии, но для Волжской Булгарии пора процветания уже наступила. И начали в ней строить новую столицу, чтобы там могли усладиться лучшим, что придумано в мире, её жители и их гости. Такова предыстория Великого города - Биляра. А назвали его в честь благочестивого мусульманина. Это самоназванье, как Булгар - город булгар, а здесь - город благочестивых.

Внутренняя политика Волжской Булгарии была беспредельно толерантна. Территорию государства помимо булгар населяли не только множество племён местных старожилов. Например, была армянская колония, христианская, надо полагать. В Биляре обнаружены мастерские православных древнерусских ремесленников ХII века. Стоял даже целый город, один из крупнейших в стране - Сувар, где проживало пришлое с Придонья родственное булгарам тюркское племя сувазов - нынешних чувашей. Они предпочли оставаться язычниками, но мечеть там тоже была, хотя Сувар имел статус княжества и даже чеканил собственную монету. Да и сами булгары не в одночасье и не все стали мусульманами - многие ещё долго продолжали жить по тенгрианским обычаям, пока их через шесть столетий насильственно не крестили при Иване Грозном. Но принявшие ислам обретали твёрдость в нравах и веру свою пронесли сквозь соблазны папских миссионеров, самодержавное насилие и советскую диктатуру. В отличие от римского католичества и византийского православия, нетерпимых даже друг к другу, ислам и у арабов был либерален к иным монотеистам, а в булгарской версии не преследовал ещё и язычников, скорее, он стал морально‑этической и ритуальной оболочкой своих же давно устоявшихся обычаев. Женщина, вопреки азиатскому укладу, жила здесь открыто и свободно, но только до замужества. В обычае было многожёнство, и семейную неверность карали мучительной смертью обоих прелюбодеев, невзирая на статусы. Эти подробности в «Записке ибн‑Фадлана о его путешествии на Волгу 921 - 922 гг.» описывают быт лишь южной окраины Волжской Булгарии, где была выездная ставка её правителя, а до самих булгарских городов он так и не добрался. Сами же булгары в домонгольском периоде оставили лишь литературу с библейско‑кораническим сюжетом, а своих летописей не вели.

На необозримой территории Биляра в восемьсот гектаров могли проживать, по самым смелым предположениям, до ста тысяч человек. А таких первейших городов в начале второго тысячелетия было совсем немного: Багдад, Мерв, Самарканд, Балхи, Константинополь, Чанъань…- это всё Азия, а в Европе, пожалуй, только ещё Кордова в завоёванной маврами Андалусии. Разглядеть масштаб города удалось только с помощью аэрофотосъёмки, впервые проведённой в лесостепной зоне Северо‑Восточной Европы именно здесь, вслед за началом архео­логических раскопок с 1967 года.

Строился город единовременно и с генеральной планировкой. Лишь небольшая его доля приходилась на внушительный посад за пределами десятикилометрового неправильного овала внешнего укреп­ления в три ряда крутых валов с пятиметровыми рвами. Дома булгарские плотники строили из сосновых брёвен и дуба, с высоким полом, погребом и обнесёнными забором хозяйственными постройками. А обилие характерных для Средней Азии каркасно‑глинобитных жилищ свидетельствует об участии персидских строителей. Пятикилометровая линия обороны тетрагона внутреннего города состояла из двух рядов валов со рвами, которые, по дневнику капитана Рычкова, ещё в 1770 году были заполнены каменными развалинами - стало быть, имели каменные укреп­ления. В отличие от Булгара, местного камня здесь нет, а ближайшие каменистые места находятся в полусотне километров по прямой на Каме. Поэтому белокаменных строений в Биляре немного, зато было налажено производство плинфы - тонкого квадратного кирпича, широко распространённого то­гда в Византии. Была разработана и собственная её модификация, позволявшая существенно удешевлять строи­тель­ство. Во всяком случае, строи­тель­ной керамики такой конструкции, как в кладке билярского Караван‑сарая, мне не попадалось ни в византийских, ни в римских строениях. Также здесь было налажено производство керамических труб для централизованного водоснабжения.

Караван-сарай. Музеефикация

Описания архитектуры Биляра нет, кроме строк арабского географа первой половины X века аль‑Балхи: «Их строения похожи на строения Рума [преемницы Рима - Византии]» - должно быть, монументальность булгарам была не чужда. Три десятка дворцов располагались внутри и возле цитадели с золотыми, сказывают, воротами и мощёными улицами. Дубовые срубы стен возвышались в самом центре города и на всю десятиметровую толщу были забиты грунтом, обес­печивая неприступность этой территории в два­дцать гектаров. Над ними вздымался лишь белокаменный минарет гигантской Соборной мечети. Его преогромной вышины развалины успел застать в 1740‑х годах государев тайный советник и выдающийся историк Василий Татищев, ко­гда ещё приспешники беспощадного Времени - жители посёлка Билярска, а до них - стрельцы засечной стражи не успели растащить всё каменное на стройматериал, а в дело шли даже надмогильные стелы с высеченными именами… Через три десятилетия Рычков уже описывает руины портала со столпом лишь пять аршин высотой и два­дцать четыре в основании. Об архитектуре крупнейшей в средневековой Восточной Европе мечети сейчас судить сложно - то, что сохранилось от Соборной мечети в Булгаре, было выстроено уже при монголах. Хотя те никак не влияли на культуру угнетённых народов, а в булгарах даже видели тюркоязычных собратьев с общекочевым прошлым, обес­печив полную преемственность их цивилизации, но целых четыре века бесследно не проходят. Знаменитые ныне сооружения мусульманского мира - также более поздней постройки, даже главная мечеть Мекки Масджид ал‑Харам выстроена, в основном, в XVI - XVII веках, а к VII веку восходит лишь малая часть самого святилища ал‑Ка'бы. Видеть мечети эпохи, близкой к билярской, мне довелось в Кордове и Севилье. Мескиту и Хиральду после реконкисты в XIII веке католики просто освятили на свой лад и, не особо нарушая конструкции, водрузили на мавританские минареты кресты, надстроив порталы звонниц. Минареты там тоже квадратные в плане, а скаты громадного плоского перекрытия Мескиты тоже опираются на сплошную внутреннюю колоннаду с двой­ными арками, подобную пальмовому лесу. Но в Испании не наметает сугробов - вероятно, самая северная мечеть средневековья должна была стоять под шатровой крышей. Здесь климат диктует свои техусловия. Во всяком случае, в общественной «Билярской бане» (а бани тоже были атрибутом мусульманской культуры) применялось, в отличие от азиатских, подпольное отопление с разветвлённой системой дымоходных каналов. Так же отапливались и другие каменные здания. В двух­этаж­ном «Доме феодала», например, их общая длина превышала триста метров (!) (Все названия сооружений Биляра условны - памятники атрибутированы по косвенным ассоциациям, за полным отсутствием прямых свидетельств.) Деревянная мечеть Биляра была выстроена в середине Х века и держалась на по­чти семистах бревенчатых колоннах, а каменную половину пристроили к концу века, удвоив внутреннюю площадь одного из крупнейших зданий Европы. Она опиралась всего на два­дцать четыре колонны и наружные каменные опоры - контрфорсы, а эти элементы зарождавшейся в Европе готики были булгарами заимствованы или разработаны в самом Биляре, теперь никто уже не узнает.

Упомянутыми четырьмя зданиями в центре и рядом локальных раскопов по периферии с аэрофотосъёмкой 1973 года исчерпываются последние архео­логические исследования Великого города Биляра. Раскопанные фундаменты в 1981 году были скреплены консервирующей стяжкой, а местные архео­логи се­го­дня ограничиваются сбором подъёмного материала, следуя ежегодно за трактором при вспашке сельхозугодий на территории этого города с трагичной судьбой.

Булгар продолжал оставаться важнейшей торговой базой на Волжском пути, а столица Волжской Булгарии и рынок переместились к XII веку в Биляр, где жизнь наверняка бурлила подобно багдадской, но сказок «Тысячи и одной ночи» тут не написали. На самом пике расцвета новая столица была в начале XIII века, ко­гда в центре Азии возникло и двинулось завоёвывать мир мощное кочевое государство Чингисхана. Подчинив всю Монголию и татар, гениальный полководец быстро захватил большую часть Китая и устремился на запад, присоединяя к империи Сибирь, Среднюю Азию, Северный Кавказ… В 1223 году, покоряя половцев, он разгромил в битве на Калке и подоспевшее на помощь союзникам сводное русское ополчение. Ко­гда непобедимая монголо‑татарская армия возвращалось на восток через земли волжских булгар, то была встречена и наголову разбита булгарскими войсками в битве при Самарской Луке. До этого великий завоеватель терпел поражение лишь единожды. Обескураженный Чингисхан сосредоточился на дальнейшем покорении Китая и больше в эти края уже не сунулся до самой своей смерти через четыре года. Его потомки в 1229 и 1232 годах вторгались на булгарские земли, но без захватнической цели. А в 1236 году наследник всей западной территории империи - в том числе ещё и не полностью покорённой - Улуса Джучи, хан Батый послал монголо‑татарскую армию во главе с Субэдэем разорить стоявшую на пути Волжскую Булгарию. То­гда и были уничтожены со всем населением закамские города Булгар, Джукетау, Сувар и Биляр. Два последних погибли навсе­гда, схоронив в пепелище не только материальное наследие Волжской Булгарии, но и духовное. Пример тому единственная дошедшая до нас в древних списках поэма «Кыйсса‑и Йосыф» павшего в пожарище Биляра предтечи татарской литературы муллы Кул Гали. Но Булгар и Джукетау были заново отстроены после 1239 года, ко­гда хан Батый покорил Русь и вернулся на эти пепелища, чтобы основать здесь столицу Золотой Орды. Волжская Булгария, распавшаяся на Булгарское, Джукетауское, Кошанское и Казанское княжества, воспрянет и пронесёт свою культуру сквозь ордынский и самодержавный гнёт, сталинские притеснения и встроит её в нынешнее российское окружение. Но это другая история, со своими тайнами и строжайшими секретами, которые потеряли актуальность с падением сталинской на­цио­наль­ной политики, но уже обрастают новыми - такова жизнь.

А городище Биляра се­го­дня довольно беззрелищное пространство, куда экскурсии стараются даже не завозить, а продвигают благоустроенную на средства нефтяников сопутствующую достопримечательность - гору Хужалар тавы с овеянным преданиями Святым ключом у подножия. О Живоносном источнике у православных есть своя притча, у мусульман своя героическая легенда, а издревле здесь было тенгрианское капище - по сей день все стволы леса на этой горе увязаны разно­цветными тесёмками… На вершине горы, как символ единения религий, установлены три чёрных мегалита, и в одном строю вокруг них семикратно совершают ритуальный обход и христиане, и мусульмане, и язычники.

Ключ к разгадке тайны Великого города Биляра мне раскрыл один архео­лог на острове‑граде Свияжске. Ко­гда перед реформами 2010 года земснарядом стали намывать пляж на месте городских свалок, богатых старинной ковкой и керамикой, на моё недоумение он пояснил, что это консервация артефактов. Ко­гда другим поколениям понадобится, они всё это заново исследуют и будут трактовать находки по усмотрению своего времени. Так кому же и ко­гда понадобится неприкосновенный запас истории булгар, сокрытый в недрах Билярского городища?

Над долиной Од: ВОПЛОЩЕНИЕ КРЕПОСТИ

Никак меня не покидало восхищение самим воплощением крепости с двухтысячелетней выдержкой… Речь, ко­нечно, не о выкопанном архео­логами коньяке, а об эталонном шедевре военного зодчества. Тоже французском, в итоге.

Ключевое положение на перекрёстке путей из Средиземноморья в Аквитанию, что на побережье Атлантики, и из восточных стран за Пиренейские горы неизменно влекло сюда род человеческий со времён неолита. Равнина в долине реки Од меж Чёрной горой и Корбьерами была активно обжита первобытными поселенцами задолго до того, как Плиний Старший упомянет название Carcasso в I веке до нашей эры. Ещё пятью столетиями ранее там обитали захожие с Апеннин племена вольсков- они и переселились первыми на 150‑метровую скалистую возвышенность над долиной. Потом это плато заняли кельтские племена галлов, возведя вдоль обрыва окружённый рвом каменный оппидум. Послужил он и римлянам, вошедшим сюда в 118 году до нашей эры, но те его основательно облагородят - легионеры ловко владели не одним лишь мечом, а умели ещё искусно строить - сами прокладывали дороги, грандиозные виадуки‑акведуки и даже возводили арены в завоёванных провинциях, не без участия рабов, разумеется. Здесь они поверх городища оппидума воздвигли целый кремль‑кастеллум по всему трёхкилометровому периметру, а от ближайшего источника на холме Пеш‑Мари проложили акведук.

Арка барбакана перед внутренними воротами замка

Новый город в 33 - 40 годах до нашей эры стали заселять респектабельные римляне‑ветераны, чтобы заслуженно пользоваться благами Римского мира в самом центре империи. Колония за полтысячелетия мирного периода разрослась за пределы плотно застроенных изнутри порядком обветшалых городских стен, образовав за Одом и вовсе не укреплённый Нижний город. В IV веке под угрозой набегов варваров и тюркских кочевников императоры приказали восстановить фортификацию пограничных городов - крепость была усилена тремя десятками башен. Но ничто уже не могло спасти слабевшую Империю…

Охваченные потоком Великого переселения народов вестготы двинулись захватывать южные провинции римлян и в 412 году при­шли в Каркассон. Более удачного места для отправной базы военных операций их правитель Атаульф не мог и вообразить - последующие три столетия здесь была штаб‑квартира Тулузского королевства вестготов, занимавшего по­чти всю территорию нынешней Франции и Пиренеи. Галло‑романские укреп­ления города получали надлежащий уход. В начале VIII века из Северной Африки не­ожи­данно вторгаются арабы, навсе­гда уничтожившие вестготское государство и по­чти восемь столетий владычествовавшие на Пиренейском полуострове. Добирались они и до Каркассона, даже владели им три десятилетия. Сказывают, что ко­гда король франков Карл Великий затеял уморить голодом захваченный кочевыми арабами - сарацинами неприступный город, за пять лет осады весь гарнизон его вымер. Последняя выжившая, вдова сарацинского князя Балаака Дама Каркас, наделала кукол‑солдат и стала переставлять их по всей крепости, дни напролёт осыпая врагов стрелами. В довершение она накормила досыта всеми остатками зерна последнюю свинью и выбросила её им под ноги с самой высокой башни. Увидев, сколько из лопнувшего брюха вывалилось пшена, Карл Великий снял показавшуюся бессмысленной осаду. На радостях хитроумная Дама Каркас ему вослед затрубила марш, на что оруженосец Карла остроумно заметил: «Сир, Каркас зовёт вас!» (Sire, Carcas te sonne). Так возникло название города Carcassonne… На самом деле это лишь легенда, потому что, по документам, сарацинов изгнал ещё Пепин Короткий - отец того Карла. Сам же Карл Великий в IX веке передвинул границу в Каталонию, и Каркассон утратил пограничные функции. Крепость опять оказалась не у дел посреди уже другой империи - многона­цио­наль­ного Франкского государства Каролингов, впрочем, быстро раздробившегося на самостоятельные графства после смерти своего единственного императора.

Въезд от подъёмного моста

Пошёл феодальный период, и три столетия городом правила династия виконтов Транкавелей. Тут уже понадобились не только крепость, но и надёжный внутренний замок. К XII веку была реконструировала уязвимая часть стены с рядом башен в соответствие современным средствам штурма и осады, построены грозная цитадель, а также храм - романский неф, который позже с гармоничным великолепием надстроят готическим трансептом и хором базилики Сен‑Назер. А то­гда католичество в этих краях было традиционно не в чести. Ещё вестготы исповедовали арианство, а франки, хотя и были среди самых ранних христиан уже с III века, но слыли еретиками, противясь папскому влиянию. На рубеже тысячелетия здесь, в провинции Лангедок, формируется учение катаров (или альбигойцев), возникшее на основе дуализма, привнесённого с востока купцами бесконечных караванов, двигавшихся в Андалусию до Кордовского халифата. Из этой же торговой связи следовало процветание как местных феодалов, так и их подданных. Строгая высокоморальная доктрина катаров (от греческого кафарос- чистый) противопоставлялась католическим догматам и таинствам, а в суровом интерьере романского нефа по сей день нет отрицаемых ими икон и росписи - одна лишь гигантская каменная чаша для ритуальных омовений да музейные экспонаты руин с раннехристианскими надгробиями.

В 1209 году папство, уже обладавшее светской властью, именно с Лангедока открывает практику крестовых походов на еретиков с кострами инквизиции. Под натиском двухсоттысячного ополчения северных баронов и рыцарей из множества замков катаров, живописными руинами по сей день венчающих вершины здешних холмов, устоит лишь Каркассон, но засуха (в тот год пересох даже Од) оставила без воды каменные цистерны и все два­­дцать два колодца города. Через две недели осады Транкавель будет вынужден сдаться крестоносцам, и Каркассон перей­дёт во владение их предводителю.

Башни Нарбонских ворот

Далее стала обретать государственность Франция, и её короли начали активно прибирать к рукам феодальные владения. В 1220‑х годах Каркассон отходит королям, которые, сделав крепость личной цитаделью, убеждаются, что она нуждается в усилении, и ставят вторую стену с надвратными укреп­лениями и башнями, которые не мешают стрелять с высоты внутренних стен. В непростой и длительный период становления французской монархии Каркассонская крепость защищает южные границы владений. В 1270 году её перестраивают просто по‑королевски. Тысячелетние галло‑романские стены с десятью башнями остаются лишь вдоль неодолимого для осадной техники естественного обрыва над Одом. К 1285 году Каркассон достигает кульминации, как величайший шедевр военного искусства средневековья. Венцом творения становятся башни‑близнецы Нарбонских ворот со стенами, в грозных лобовых утолщениях достигающие четырёх метров монолитной кладки из грубо тёсаного песчаника. Каждая из этих башен, предназначенных для перекрёстного обстрела, была обес­пе­чена боезапасом и провизией для самостоятельной обороны, а город полностью приспособлен к автономному проживанию при длительной осаде, имелись даже мельницы на нескольких башнях. В городе только гарнизон состоял из четырёх тысяч солдат, а в жилой застройке было более сотни домов с нависшими над узенькими улицами выступающими верхними этажами. Во время Столетней вой­ны сын Эдуарда III Английского Чёрный принц убедится в абсолютной неприступности Каркассонской крепости и сожжёт лишь Нижний город.

Даже ко­гда в XV веке возникнет артиллерия и тактика фортификации освоит бастионную систему, Каркассон ещё два столетия простоит на страже южных рубежей Франции, пока граница вновь не передвинется на Пиренеи. Тут город теряет стратегическую важность и приходит в упадок. В 1806 году его вообще исключают из списка фортифицированных городов, а в 1850‑м - даже из перечня исторических памятников, прекратив начавшуюся было реставрацию. И лишь генеральный инспектор исторических памятников, известный нам как писатель Проспер Мериме, увидев крепость в ревизионной поездке, добился возобновления восстановительных работ, порученных основоположнику архитектурной реставрации знаменитому Эжену‑Эммануэлю Виолле‑ле‑Дюку, который в 1854 году издаёт свой труд «Опыт обзора средневекового военного зодчества», а Карркассон- станет к тому комплектом великолепных иллюстраций.

Нависающие этажи домов Каркассона

Барбакан, машикули, бартизана… Каждый фортификационный термин здесь можно изу­чить, войдя в самоё его существо, и рассмотреть зону обстрела прямо через бойницы. Я был поражён богатейшей коллекцией многократно прошедших испытания в боевых условиях образцов оборонительного зодчества от античности через всё средневековье, так бережно хранимых в этом заполненном мистикой городе. По звенящему булыжнику улочек носились ошалелые мальчишки на призывы трубившего в рог крестоносца. Прилавки буквально ломились под гигантскими магическими кристаллами и всякой эзотерикой, грудами каменных солнечных часов и других средневековых приборов. Помимо гипсовых копий древних статуй, здесь можно было обзавестись даже полноразмерной имитацией устрашающих маскаронов или горгулий с базилики…

Конечно же, мне было известно, что крепость реставрировали. Но, на­ткнувшись в интернете на фотографии и зарисовки бесформенных руин Каркассона XIX века, я изумился масштабам реставрации: городище нашего Булгара к концу XX века стояло в лучшей сохранности. Православные монахи местного монастыря рачительно пользовались уцелевшими сооружениями мусульман, приспособя их под церковь, часовню, хознужды, и не дали местным жителям растащить все рухнувшие строения на стройматериал, что, увы, практикуется во всём мире. Даже римский Колизей начинали расхищать - на месте массивных бронзовых штифтов в его кладке сейчас зияют одни отверстия, но итальянцы не заморочиваются - они все свои руины с гордостью демонстрируют как есть. А французы вот склонны к шарму.

После Великой Французской революции новое буржуазное общество товаром сочло и своё прошлое, поэтому стали возводить в ранг на­цио­наль­ного символа памятники истории. Оставшаяся в прошлом потреба на традиционные праздники замещалась демонстрацией монументальной истории. А начавшему развиваться в Западной Европе с XIX века массовому туризму было по барабану - оригинал ли эта древность или его копия, подлинные же руины, напротив, не блистали товарным видом. И на волне турбизнеса начинает прорастать индустрия исторического новодела. Отдадим должное французам: несмотря на обоснованную критику современников позиции Виолле‑ле‑Дюка, считавшего должным восстанавливать завершённое состояние памятника, какого он мог и не иметь ранее, Каркассонская крепость с 1853 по 1960 год реконструи­ровалась по первоклассным образцам сохранившихся небольших замков Луары, и с безупречным вкусом. К тому же, новоделы уже изрядно состарилась, и духом старины от них повеяло основательно.