Две стихии Мишеля Маранга

Журнал "Казань", № 1, 2015

По всей видимости, основное занятие человека накладывает отпечаток не только на его образ жизни, но и на сами способы восприятия мира. Оказывается, музыкант по‑своему «слышит» окружающие его картины - будь то громады теснящихся в городе бетонных конструкций, поросший мхом камень или просто лицо в толпе. Об этом думалось на встрече с известным казанцам голландским кларнетистом Мишелем Марангом 4 января - вечере, ставшем, безусловно, событием в культурной жизни города. В концерте была представлена современная музыка и «фото‑секвенции» в исполнении Маранга - кларнетиста и фотографа, сказать шире - автора композиций, где язык музыки и визуальных образов составляли одно целое. Программа - не для всех слушателей‑зрителей «удобная» и уж никак не развлекательная. Но впечатления вечера не оставляют,- всплывая в памяти как перебивающие друг друга «стоп‑кадры»…

Сгущающаяся темнота на привокзальной площади,- казалось бы, не предполагающей присутствия каких‑либо учреждений культуры. Но почему‑то всё тянется и тянется цепочка фигур к большой надписи «Автомойка» над входом в старый двор. А там, в глубине,- другая надпись: «Смена» - Центр современной культуры, как выяснилось,- открытие для многих из прибывших. Выставки, не укладывающиеся в форматы других галерей, не‑академические лекции, концерты, вряд ли возможные в условиях привычных залов - это то, чем уже второй год дышит «Смена». (По‑своему эту тягу «Смены» к нестандартному позже отметит Мишель: зная по прошлым приездам не одну концертную площадку Казани, он назовёт «Смену» самой открытой здесь для свободного творчества.) Стены - облупленные кирпичи, сиденья - складные стулья и всё прочее, на чём можно примоститься. Тем же, кому не хватило - пространство проходов, правда, тоже всё больше и больше заполняемое…

Музыка или фотография? Этот вопрос задавали себе те, кто пришёл на презентацию программы «ShiftingImages» («Меняющиеся образы») с ожиданиями представления, соответствующего жанру «чистого» концерта (для кого‑то - фотовыставки),- ожиданиями, очевидно, не оправдавшимися. Ближе всех к ответу, может, были те, кто его и не искал, а просто принял предлагаемое Марангом.

- Мне интересен сам процесс: как влияет визуальный элемент на восприятие музыкального образа и наоборот,- говорил он и до, и после выступления тем, кто всё добивался признания главенства музыки или фотографии в программе.- Ведь изначально они не нуждаются друг в друге. Но это то, что привлекает в первую очередь меня самого. Для публики, наверное, интересен результат: здесь создаётся нечто общее,- то, что не может быть выражено только звуком или только визуальным образом. Например, в композиции «Стая» - идея «самости» и взаимозаменяемости индивидуумов. Без фотографий сочинение Кириакидиса могло бы восприниматься совсем по‑другому».

Да, можно согласиться. Но уже, кажется, трудно представить прозвучавшую музыку вне этой, столь согласующейся с современной жизнью мысли - о потере собственного лица во многих повтореньях…

Свобода интерпретации в этот вечер была предоставлена не только самому исполнителю, но и всем участникам происходившего - слушателям и зрителям. Найти вербальное определение композиции итальянки Чинтии Нистико (одно из сильнейших впечатлений для многих) «Under Everything» (буквально - «Подо всем») предложила Гузель Сайфуллина, ведущая вечера. «Подо всем» - вал звуков и надвигающейся с экрана роттердамской архитектуры - оставлял ощущение чего‑то подминающего под себя. Слушательские отклики не заставили себя ждать: «Погребённый», «Под гнётом». Человек в одиночестве?

Ещё одна причина задуматься: нахождение гармонии там, где её, казалось бы, и не должно быть, и мастерское - средствами кларнета и объектива - умение доказать это слушателям‑зрителям. Что общего может быть между стихотворением Уильяма Блэйка (XVIII век), музыкой выросшего из поп‑музыки Якоба Тер‑Фельдхауса и силуэтами разноконфессиональных амстердамских кладбищ? Благодаря участию Маранга «Сад любви» стал не столь печален, как у поэта, не столь ироничен, как у композитора, и обрёл ту теплоту, которой эти соавторы как бы избегали…

Мишеля Маранга знают в Казани давно: впервые в 1993 году он поразил слушателей имиджем так потом и закрепившегося за ним «танцующего кларнетиста». Следующие приезды тоже открывали этого музыканта с новых сторон: от современных композиций до Брамса (с Государственным квартетом Республики Татарстан) и клезмерских мелодий в собственном переложении для кларнета и камерного оркестра (с оркестром «Ля Примавера» под управлением Рустема Абязова). Программа «ShiftingImages» познакомила казанцев с новым Марангом - художником, создающим свой - звуковой и визуальный - мир. Этот мир может не нравиться, но он заставляет к себе прислушаться. Странно, что не много музыкантов заинтересовалось этим: среда художников и фотохудожников оказалась гораздо «отзывчивей» на непривычную новизну. Впрочем, это только одна из первых акций такого рода в «Смене» - которую пока знают мало, но те, кто посетили, наверняка запомнят.