Эпоха неповерженных титанов

В 1895 году была открыта Казанская художественная школа Санкт-Петербургской Императорской Академии художеств. Её история так же увлекательна и драматична, как и время — рубеж столетий, когда она возникла. Произнося сегодня имя «Казанская художественная школа», мы подразумеваем большую традицию, одну из ярких и интересных страниц истории мировой и отечественной культуры.

Время проявляет порой удивительные свойства: подобно древнегреческому богу Хроносу бесследно поглощает, но оно же и возвращает на круги своя. Здание в русском стиле со стеклянным куполом по улице Карла Маркса всегда было одним из примечательных мест города, как Усадьба Сандецкого, Пассаж или Дом Кекина. Недаром к Тысячелетию ему так же «посчастливилось» обновить свой фасад. Примерно в это же время здание вернули Казанскому художественному училищу (о том, что в нём очень долго располагался один из факультетов Казанского авиационного института, напоминать и не нужно). Именно здесь прошли десятилетия становления Казанской художественной школы, о чём помнят и толстые стены, и сохранившиеся до наших дней витражи окон, и фрагменты росписи стен, обнаруженной под слоями краски. Немало занимательного могли бы поведать и ступени лестниц — широкой «профессорской» и «ученической» в конце правого крыла, взмывающей вверх коваными зилантами перил.

Николай Фешин

Свой отпечаток, увы, — не изысканной патины, отложил на здание и «век больших строек». Сегодня в нём идут работы по ремонту и восстановлению. Но даже сквозь их суету и прозаизмы во всём видится величие — в тяжёлых дубовых парадных дверях, лепнине стен с вензелями «КХШ» и величественной фигуре «Павшего Титана» скульптора Дзюбанова.

Совершим небольшой исторический экскурс.

Златого времени «туманные» картины

Конец XIX столетия в России был противоречивым. Страна переживала экономический подъём, одновременно нарастало и революционное движение. В художественной жизни Империи поворотным стала знаменитая «передвижническая» реформа 1893 года. Она-то во многом повлияла на открытие в городах и весях России художественных школ, дабы «содействовать художественному развитию» её населения.

Заинтересованность в этом деле проявляла Санкт‑Петербургская Императорская академия художеств, и весьма своевременной стала инициатива её выпускников — Бельковича, Скорнякова, Тиссена, Медведева, Денисова, направивших в столицу письмо с просьбой об учреждении в Казани художественной школы с оказанием на то материальной поддержки. Не остались безучастными к их идее Казанское губернское земство и Городская дума. Школа была торжественно открыта 9 сентября 1895 года «в ознаменование радостного события бракосочетания Их Императорских Величеств Государя Императора Николая Алексеевича и Государыни Императрицы Александры Фёдоровны».

Казанская художественная школа

Поначалу она размещалась в здании пансиона госпожи Вагнер на улице Лецкой. Сегодня там находится Третья гимназия, а о времени становления КХШ свидетельствует мемориальный барельеф в память одного из первых её учеников Давида Бурлюка. В школе были открыты живописное, скульптурное, гравёрное и архитектурное отделения. Учиться туда устремился люд самых разных сословий и вероисповеданий. Первым заведующим школой стал Николай Николаевич Белькович, интеллигент-народник, снискавший репутацию человека, обладающего исключительными качествами души. По принятому уставу заведующие переизбирались каждые три года.

Вслед за Бельковичем школу возглавил Карл Людвигович Мюфке, приглашённый ранее руководить архитектурным отделением. Именно Мюфке инициировал строительство самостоятельного здания школы, безвозмездно (!) создав его проект.

Скульптурная мастерская Казанской художественной школы

Академией художеств от государственной казны на работы было отпущено 180 000 рублей, а Казанская гордума выделила участок земли на Арском поле. Участвовали в строительстве и казанские предприниматели. Одним из его меценатов и подрядчиков был купец Кекин.

Истовый зодчий, Мюфке курировал работы «от проекта до последнего гвоздя», а архитектурную идею подчинил требованиям учебного процесса. В здании предусматривались помещения с особым освещением для живописных, гравёрных и рисовальных классов, был анатомический театр. Продуманными оказались и разные способы поддержания дисциплины и субординации: например, по той самой широкой лестнице в левом конце коридора могли подниматься только преподаватели, а учащиеся пользовались закрытой лестницей в конце коридора правого крыла.

С первых же лет школа регулярно представляла выставки учащихся, а местная пресса выдавала по этому поводу большое количество рецензий. Школа стала центром не только художественного образования, но и интересных культурных событий. Для горожан при ней организованы были воскресные классы живописи и декоративно-прикладного искусства. Традиционными в школе стали благотворительные костюмированные балы, литературные чтения, существовал свой музей. А особым успехом пользовались вечера «туманных картин». На них в образах гоголевского сумасшедшего и Чичикова перед публикой появлялся и сам Мюфке!

В школе сформировался «золотой педагогический состав». Гравёрное отделение возглавлял Ю. И. Тиссен, скульптурное — П. В. Дзюбанов и позже В. С. Богатырёв. Живописное отделение, принёсшее школе наибольшую славу, прославили имена её самых первых выпускников и впоследствии преподавателей — Н. И. Фешина, П. П. Бенькова, П. С. Евстафьева. Все трое после окончания школы с успехом выдержали экзамены в Высшее художественное училище Академии художеств, отучились и вернулись преподавать в родные пенаты. Евстафьев, впрочем, скоро уехал в Пермь, а оставшиеся Фешин и Беньков быстро стали кумирами молодёжи.

Обоих можно в равной мере назвать патриархами, заложившими традиции живописи Казанской художественной школы. И кто знает, какое развитие они могли принять, если бы не наступившее время «больших перемен», заставившее многих сниматься с мест. Среди эмигрировавших из России, как известно, был и Фешин. Беньков также покинул Казань, переехав в Среднюю Азию.

Сожжём Рафаэля?

Перемены нового XX века коснулись судьбы Казанской художественной школы двояко. В искусстве по миру громовой поступью шагал авангард, провозглашали свои манифесты футуристы. Не остались в стороне от «тенденции» и воспитанники Казанской художественной школы. И правильно сделали, ибо снискали таким образом себе славу и имя в мировом искусстве.

Александр Родченко

Речь, конечно, идёт о Давиде Бурлюке, члене «Синего всадника», «Бубнового валета», редакторе «Первого футуристического журнала», эмигрировавшем позже в Америку. Ведущей фигурой нового искусства стал и Александр Родченко — пионер художественного дизайна, «лефовец» и «нефовец», соратник Татлина, Маяковского и Мейерхольда.

Перемены же всеобщего мироустройства для искусства традиционно не обошлись без жертв. Скандальное «Сожжём Рафаэля, разрушим музеи, растопчем искусства цветы» пролеткультовского поэта Кириллова не остались лишь декларацией о намерениях, а вполне успешно воплощалось разрушителями «старого мира». В июне 1917 года была реорганизована Академия художеств и прекращено субсидирование провинциальных художественных школ. В Казани на месте упразднённой школы начали работу Свободные учебно-художественные, затем — высшие художественно-технические мастерские. Художество само по себе, без прагматического элемента оказалось словно и вовсе ненужным. В течение одного года в Казани просуществовал художественно-архитектурный институт, да и тот быстро преобразовали в техникум. Вполне объяснимо, что все эти потрясения стали не последней причиной утечки из Казани лучших творческих сил.

«Утряслось» же всё лишь в тридцатые. В 1935 году в Казани открылось художественное училище. Годом позднее был организован Союз художников ТАССР. В 1938 первый его председатель, искусствовед Пётр Максимилианович Дульский хлопотал о том, чтобы привлечь в училище молодых художников, выпускников Ленинградской академии художеств. Среди них были Я. В. Ушков, Н. В. Валиуллин, Г. С. Зиновьев. Завучем в училище работал выпускник Московского ВХУТЕИНа Баки Урманче, которому суждено было стать патриархом татарской живописи; учились здесь Харис Якупов, Лотфулла Фаттахов, Гайша Рахманкулова.

Свидетельства и наследие того времени сохранились не полностью. Причиной тому и военное лихо­летье, и унёсшая немало жизней трагедия сталинизма. Тем не менее, основной костяк, прославивших Казанскую художественную школу советского периода, сформировался именно в военное и послевоенное время. Это целая плеяда талантливых мастеров — Баки Урманче, Фёдор Модоров, Харис Якупов, Лотфулла Фаттахов, Николай Кузнецов, Виктор Тимофеев, Александр Родионов, Виктор Куделькин, Абрек Абз­гильдин. Наставниками прославленных живописцев и графиков стали легендарные педагоги Герман Мелентьев, Евгений Зуев, Татьяна Зуева, Рашид Тухватуллин, Борис Майоров, Виктор Фёдоров, Анас Тумашев.

Художественное училище стало «кузницей кадров» всего Поволжья, преемницей и носительницей традиций академической школы реалистической живописи России, заложенных ещё её основателями и продолженных трудами её лучших педагогов — Ляли Михайловны Кальюранд, Валентины Витальевны Поповой, Татьяны Михайловны Юдиной, Альфии Миргасимовны Бакиевой, Людмилы Тимофеевны Санкеевой, Анатолия Диамидовича Сысоева, Геннадия Фёдоровича Макарова. А среди директоров училища такие имена, как Виктор Иванович Куделькин, Александр Фёдорович Иншаков, Фарид Абдрахманович Суюров, Махмут Ахатович Вагапов.  В начале нового столетия в училище было воссоздано отделение скульптуры, открыты отделения дизайна и декоративно-прикладного искусства, а с 2006 года оно носит имя Николая Фешина.