«Кто без греха?»: первый иммерсивный театральный опыт Казани

Иммерсивный театр долгожданно посетил Казань. Но что увидел город: нежизнеспособный модный эксперимент или многообещающую театральную «революцию»?

Мировая премьера первого казанского шоу-путешествия «Анна Каренина» состоялась в ноябре. Её, действительно, ждали. Цена настораживала, реклама интриговала, СМИ хранили тайны. Туманная репутация рассеялась, смелому замыслу фонда поддержки современного искусства «Живой город» была дана непривычная театральная жизнь. В угоду искусству старинный особняк Демидова отдал себя целиком декорациям и действу: под спектакль отвели тысячу квадратных метров, несколько этажей, двадцать пять комнат. «Всё смешалось в доме…» - своеобразный «зачин» с первых страниц романа и теговый «девиз» всего спектакля. Как и с чем он встречал взволнованных зрителей?

В гостеприимное здание посетителей пускали «порционно». На входе каждой группе вручали мягкие маски и тканевый мешочек с тремя стилизованными монетами, попутно объясняя нехитрые строгие правила. В театральном доме запрещено разговаривать и снимать выданную маску, фотографировать можно только глазами и собственной памятью. Вымуштрованные «люди в чёрном» следили за плохим поведением зрителей, появляясь из тёмных углов и строго прикладывая к своим губам указательный палец: «Тс-с-с…». Для робко перешёптывающихся театралов тотальное молчание оказывалось пыточным. Ограничения с лихвой компенсировались бонусами: абсолютной свободой передвижения, эффектом физического «погружения», полным вовлечением участников. Зрителям дали возможность не просто выйти на сцену, всё окружающее их пространство стало полнокровной театральной сценой. Сюжетные линии происходили одновременно в разных комнатах, давая наблюдателям возможность выбирать личный маршрут. В общем, «сам себе режиссёр». Особыми привилегиями пользовались обладатели ВИП-билетов: их увлекали в тайные комнаты, события в которых щепетильно утаены.

Погода в доме была тревожная и готическая, мистическая и возбуждающая. Должный эффект создавала участливая фоновая музыка. Персонажи играючи взаимодействовали со зрителями: могли слегка толкнуть, закружить в вальсе, покорно положить им на колени голову, нарочито смутить пристальным взглядом. Массивными лестничными переходами переплетались сюжетные линии. Герои бегали из зала в зал, за ними охотно следовали вовлечённые зрители.

Почти всё действо происходило в полумраке. Цвета - чёрный, красный и серый. Центральный зал здания изображал вокзал. Когда в предвкушении «путешествия» там столпились гости, в помещение шумно вторгся громоздкий правдоподобный поезд. Масштабы работы декораторов, в целом, поражали во всём. От продуманных деталей до общей атмосферы. По-хозяйски бродя по комнатам, зритель мог взять со стола чернильное перо и оставить любую памятную запись, открыть ящик и прочесть любовную записку, сыграть в карты в привокзальном трактире или в деревянные «крестики-нолики» в детской комнате Серёжи Каренина. Будто сбылась мечта любителей музеев: можно смело прикасаться к предметам прошлой эпохи, взаимодействовать с реквизитом, приобщаться к событиям ощупью. Неограниченно, но бережно. Многие предметы приобретались на блошиных рынках и в антикварных магазинах.

{gallery}immersiv{/gallery}

Бывший центральный загс Казани не узнать. Стилистика всех комнат безупречна, архаична и немного эклектична. Если умышленно не замечать порядка пятидесяти камер, установленных повсюду, и необходимую современную подсветку, в атмосферу можно окунуться максимально глубоко. Тёмные стены украсили страницы старинных газет, ажурные зеркала, огромные портреты героев романа, «говорящая» символика, барельефы с шестерёнками. Вычурные рамы грубо обнимали оригинальные картины из объёмных пятен разноцветного расплавленного воска, искусственных волос, однотонных обоев... В локации «Аптека» на полках рядами стояли банки с живыми пиявками, бутылочки с касторовым маслом, глицерином, бензином. В деревенской подвальной комнате пахло настоящими тёплыми пирожками. Вообще, иммерсивный спектакль был богат на ароматы: запах свежезаваренного чая, берёзовых веников в предбаннике, недавно высохшей краски, физически и эмоционально напряжённых тел, книг, старинных вещей, парфюма. К слову, режиссёрская группа задействовала профессионального парфюмера, создавшего специально для постановки семнадцать уникальных ароматов. Их можно было приобрести в импровизированной «Торговой лавке» - локации, где разрешалось разговаривать. Лишь неприятный запах выданных всем масок стал испытанием для особого чувствительного зрительского обоняния. Антракты гости создавали себе самостоятельно. Напитки, закуски, парфюм и книги приобретались на те самые стилизованные «рубли», дом располагал и двумя «обменниками». В любой момент можно было спуститься в специальную комнату, снять маску, выпить «Дворянский пунш» или «Купеческий сбитень» и вдоволь поговорить.

Зрители, однако, там не задерживались, ведь основных «горячительных» впечатлений им подливала актёрская игра. В холодных декорациях темпераментно разыгрывались тёплые чувства. Спектакль длился около трёх часов - актёры эпизодически уставали. Драматичные сцены нуждались в душевном надрыве, сентиментальному зрителю местами «недодали». Но динамичные передвижения Анны по дому и её импульсивные ссоры с Вронским, обаятельный подлец Стива, пластичные лестничные танцы (мазурка, кадриль, вальс) в специально отшитых роскошных платьях, философские монологи Левина и чувственная полуобнажённая вокзальная оргия эмоциональную обстановку оживляли. Наибольший сакральный эффект на зрителей произвёл финальный выход всех героев в белых масках. Они шли и вразнобой корчились, имитируя походку мертвецов в унисон с предсмертным монологом Карениной: «Всё гадко, уродливо, отвратительно». Это было… красиво.

Последний гордый вздох Карениной и запуск мудрёного механизма Левиным - финальные штрихи театрального энергетического заряда. Зрители покинули дом.

«Дело искусства состоит в том, чтобы делать понятным и доступным то, что может быть непонятно и недоступно в виде суждений. Зритель не идёт в театр, чтобы смотреть, он идёт жить там» - слова Льва Николаевича Толстого оказались пророческими. Театр становится тактильнее, подключая к себе дополнительные опции. Спектакль, по сути, стал аттракционом. Культура подобных постановок Казани пока не привита, но мировую популярность иммерсивный театр приобрёл ещё в начале 2000-х годов. Спектакли с «полным погружением» давно собирают толпы в Нью-Йорке, Шанхае, Лондоне, городах Франции, Бельгии и Нидерландов. Иммерсивный бум недавно наполнил Москву. В новшествах особенно ярка вся контрастная палитра зрительского отношения: консервативного, ригидного, любопытствующего, очарованного, гибкого. К нам прижились 3Д-кино и дополненная реальность, и, пожалуй, мы открыты новому.

Достойный шаг в сторону нового формата в Казани сделан, осторожно доказав свою зрелость. Под стать был и прицельный выбор трагичного романа «Анна Каренина». Страх социального осуждения всегда будет притягателен для обсуждения, как и человеческая слабость перед силой неподконтрольных чувств.

«Всё смешалось в до­ме…»: актёры и зрители, прошлое и настоящее, литература и повседневность, искусство и «квест».