Ленар Гайнанов: «Фотография для меня — это медитация»

- Ленар Энгелевич, давно ли вы стали заниматься фотографией? И если бы появилась возможность полностью уйти в неё, вы бы это сделали?

- В фотографию я пришёл довольно поздно - лет десять назад. Затянуло. Но полностью отдаться этому занятию не смог бы. Это работа на заказ, а значит - поток, потеря индивидуальности. К тому же фотография, которая мне интересна, сейчас совершено не востребована. Мы давно живём в постмодернистское время, а я как‑то застрял в модерне. Мне интересна фотография сама по себе, каждый отдельный снимок, а не проекты и идеи, которые нужно реализовывать. Зарабатывать с помощью фотографии - тоже не моё. Как‑то пробовал снимать свадьбу - не получилось выполнять требования заказчика, неинтересно. Как и любая профессия, фотография может превратиться в рутину. А для меня она - некая медитация.

- Ваши снимки в основном чёрно‑белые. Многие фотографы считают, что чёрно‑белые кадры лучше отражают замысел автора, подчёркивают смысл снимка, передают настроение. У вас такое же мнение?

- Нет, совсем не такое. Есть совершенно обалденные цветные работы, более сильные, чем диахромные, просто нужно видеть цвет. Я знаю фотографов, которые очень хорошо чувствуют цвет. Среди них Альбина Краснослободцева из Чебоксар, у неё невероятно выразительные цветные фотографии. Я же, переводя кадры в чёрно‑белые, так сказать, упрощаю, потому что не умею использовать цвет, он не работает на мой кадр, получается не цветная фотография, а разноцветная.

- Как вы считаете, важно для фотографа получить профильное образование или талант и большое желание позволяют обойтись без него?

- Ремесло надо, конечно, осваивать. Это было известно давно, ещё до изобретения фотографии. Есть две смертельные для искусства фигуры - ремесленник, который не стал художником, и художник, который не освоил ремесла. И все­гда надо трудиться, не наскоком брать. Нужны педантичность и предрасположенность к делу, которым занимаешься.

- Глядя в объектив, вы сразу представляете, что получится на снимке?

- Известный наш казанский фотограф Ляля Кузнецова на творческой встрече говорила об одном из своих кадров, что чувствовала его во время съёмки, искала его после проявки на плёнке. У меня иначе, фотографии должны отлежаться. Даже если возникло ощущение: «О‑о, вот я снял!», спустя время нередко понимаю: ничего не снял. И, напротив, думая поначалу, что ничего стоящего не получилось, потом, покопавшись в снимках, что‑то в них открываю. Творческое волнение съёмки должно пройти, нужно отбирать с холодной головой.

- У вас есть любимый жанр?

- В основном снимаю жанровую фотографию, пытаюсь освоить порт­ретную. Мне интересно учиться. Не хочу сказать, что достиг каких‑то высот в жанре, но ко­гда стало что‑то получаться, сразу захотелось нового, в чём вообще ничего пока не умею. Для меня важнее движение, сам процесс, чем результат.

- Много ли вы обрабатываете фотографии после съёмки или не любите это делать?

- Обрабатываю минимально. Перевожу в чёрно‑белый вариант и всё. Обычно я не вмешиваюсь в кадр, это, по моим представлениям, убивает фотографию. По‑моему, процесс рисования фотографу не нужен, и смотреть снимки после большой обработки мне не нравится.

- В чём особенности именно ваших фотографий?

- Понятия не имею, мне кажется, не моя забота думать об особенностях. Снимаю как снимаю, и знаю - делать по‑другому не буду, потому что это своё, изнутри. Как в старом анекдоте, где человек, приехавший из Тулы, пытается купить самовар, поскольку у него получается сделать только автомат Калашникова. Так и здесь. Снимать другое? Всё равно будет чёрно‑белое, будут та же тональность, тот же взгляд.

- Хотели бы вы популярности в этом деле?

- Мне не интересно признание как фотографа. Ко­гда‑то попытался участвовать в выставках, отправлять работы на конкурсы, Где‑то проходил, где‑то отсеивали, но вскоре понял: мне это не нужно. Нравится снимать, отбирать кадры, переводить в чёрно‑белые. А придётся ли снимок кому‑то по вкусу, это не так важно, со сделанной фотографией прощаюсь и думаю о новой.

- Получается, снимаете только для себя?

- Да, работаю не на результат, ценю сам процесс.

- На ваших фотографиях истории, знакомые и близкие каждому. Они не постановочные. Вы все­гда предпочитаете естественность, правильно я поняла?

- Верно, снимки в основном не постановочные. Но сейчас я учусь делать и постановочные - порт­реты. Появился интерес к игре света и тени на человеке. А в основном, да, ближе натуральность. Снимаю совершенно случайных людей. Животных, природу не фотографирую, да и не умею. Пробовал снимать пейзажи, но понял: не вижу.

{gallery}lenar{/gallery}

- У вас есть любимые фотографии? Среди своих?

- «Любимчиков» нет. Есть несколько кадров, которые считаю удавшимися. А есть снимки, которые кто‑то считает сильными, а мне они не нравятся. Замечательный казанский фотограф Валерий Павлов, оказавший на меня большое влияние, говорил, что показывал одну и ту же подборку снимков разным людям, и каждый делил её на хорошее и плохое по‑своему.

Среди моих друзей и знакомых есть буквально несколько человек, с которыми я могу обсудить свои работы, а вообще‑то они - моя Внутренняя Монголия.

- Хотели бы вы сфотографировать какого‑то очень известного человека или что‑то особенное?

- Конкретно кого‑то нет. Для этого есть журналистская фотография, ко­гда мы документируем что‑то, доносим до людей, показываем событие. Мне же важно сделать интересный кадр. А он получается, ко­гда всё складывается, собирается в кадре. Фотография - не просто квадратик с четырьмя углами, у неё есть внутренние связи, которые появляются безотносительно к тому, как было на самом деле, она живёт по своим законам. Например, вы сняли двух случайных людей, не знакомых друг с другом в жизни, просто проходивших мимо. И смотрите: в кадре они начинают взаимодействовать, рождается своя история. В этом ценность фотографии. Мне вот интересен балет, нравятся балетные люди, они кажутся нереальными, не с нашей планеты: двигаются по‑другому, стоят и сидят по‑другому, совсем иная пластика движений. Хочется это поснимать, причём не выступ­ление, не репетицию, не саму балетную труппу, а то, каковы эти люди в обыденной жизни, там искать особенное.

- Есть среди фотографов те, кто для вас - особый авторитет? Используете вы опыт других?

- Ну, конечно, опыт же нарабатывается и ко­гда снимаешь, и ко­гда смотришь. В том и другом случае происходит внутренняя работа. В Казани много хороших фотографов, Есть те, что мне интересны. С очень большим уважением отношусь к Ляле Кузнецовой, которую уже упомянул. Можно сказать, благодаря ей я и стал заниматься творческой фотографией. То­гда ещё не был с ней знаком, просто разглядывал её снимки и увидел художника. Понял, что многие даже не замечают художественной ценности фотографии, относятся к ней как к документалистике, где важнее запечатлённое событие, знаменитость. На работы Ляли Кузнецовой было интересно смотреть, а потом захотелось и самому попробовать. А ещё мне интересны казанские фотографы Фарид Мустафин и Марат Замилов, Тимыч Баринов из Зеленодольска.

- Как вы считаете, можно сделать хорошую фотографию смартфоном? Или обязательно иметь профессио­нальную технику?

- Конечно, можно, ведь чем снимать - это не главное. Фотоаппарат ведь просто инструмент. Есть гениальные фотографии, сделанные смартфонами, и дрянные кадры, снятые навороченной техникой.

- Вы родом из Казани? Если бы вам предложили сделать несколько снимков, отражающих дух нашего города, что бы это было?

- Мои родители приехали в Ка­зань из Кукмора, и я появился на свет и вырос в Казани. Дух города, наверное, можно искать в так называемый уличной фотографии, как раз в том, чем я и занимаюсь. Серии на птичьем рынке или уголочки с шахматистами, картёжники в парке Горького…

- Но не Кремль, не стадионы и памятники?

- Нет‑нет, я это не умею и не вижу. Есть фотографы, которые классно делают такие вещи, например, Женя Павлова город снимает - и получаются хорошие кадры. А мне нравятся люди, они удивительные, забавные. Все без исключения, как известно, «людей неинтересных в мире нет». То, что я снимаю, это не порт­реты в рамку на стену, а случайные кадры. Если смотреть на отдельных конкретных людей на снимках, возможно, кому‑то не понравится, как они выглядят, но самому‑то снимку это не мешает быть хорошим.

- Сейчас практически у каждого есть фотоаппарат, знай себе щёлкай на автомате - и ты фотограф. Что думаете об этом?

- Да ради бога, пожалуйста, кому хочется снимать, пусть это делают. Карточки на память о друзьях‑знакомых, о местах, где побывали. Только не стоит выдавать это за ту фотографию, о которой мы говорим. Сейчас ведь и пишут, издают беллетристики очень много, графоманов не счесть, с каждым годом и артефакты производить становится всё легче и легче. Думаю, технический прогресс скоро и до «скульп­торов» дойдёт, уже появились 3D‑принтеры, начнут что‑то на компьютерах моделировать, распечатывать, и такого барахла тоже будет достаточно. Ну, и что, если кому‑то нравится. Это же все­гда так было. Я вот в молодости окончил геофак, работал в Киргизии, на месторождении Джеруй, и недавно прочитал в статье, что там уже всё освоено и ведётся добыча золота, на одну тонну руды четыре грамма. Причём мировые золоторудные компании бьются за право добывать, это считается очень выгодным, четыре грамма на тонну. Так же и в фотографии, множество людей щёлкают, и я сам начинал с чистейшего «графоманства», а потом оно как‑то выкристаллизовывается, кому‑то становится интересным…

- Как часто вы фотографируете?

- Сейчас реже. Как‑то волнами, по настроению, я же не имею ни перед кем обязательств, внутренняя потребность накапливается, то­гда идёшь и снимаешь. Потом схлынет. Как раз поэтому и не хочу идти в профессио­налы, начнётся обязаловка, от которой устаёшь. Фотограф - хорошая востребованная профессия, но мне туда не хочется, у меня есть неплохое ремесло.

- Спасёт красота мир, как вы считаете? И нужно ли вообще наш мир спасать?

- Да нет, зачем его спасать, нормальный мир. Катится себе куда‑то, развивается. Нам не дано с полной ясностью заглянуть в будущее, это в прошлое можно обернуться и оценить, что получилось в итоге. И где мы в каждый конкретный момент - непонятно. С чего вдруг будем самонадеянно спасать‑то наш мир?

- Как вы сформулируете, Ленар Энгелевич, что такое искусство?

- Да кто его знает. Это поиск. Сейчас в рамках этого понятия никаких запретных тем не осталось, исследуются совершенно дикие вещи. Наверное, только время показывает, что такое искусство, просеивая всё и оставляя на дне лотка золото. Что‑то оказывается пятиминутным, за чем‑то мы готовы следовать год, а самое важное и совершенное остаётся на века.

Беседовала Дарья ВИНОКУРОВА