ЧЕЛОВЕК В ИСКУССТВЕ
Маленькие музеи бывают!
До того, как в июне 2005 года Министерство здравоохранения Татарстана переехало в помещение знаменитой Клячкинской больницы на улице Островского в центре Казани, здание её несколько лет стояло безжизненным. Обеспокоенный судьбой небольшой комнаты на первом этаже этого здания, наш журнал опубликовал тогда короткую статью «Маленьких музеев...
До того, как в июне 2005 года Министерство здравоохранения Татарстана переехало в помещение знаменитой Клячкинской больницы на улице Островского в центре Казани, здание её несколько лет стояло безжизненным. Обеспокоенный судьбой небольшой комнаты на первом этаже этого здания, наш журнал опубликовал тогда короткую статью «Маленьких музеев не бывает» о том, что в этой больничной палате провёл последние дни жизни Габдулла Тукай, отсюда его душа поднялась к звёздам, и с тех пор место это свято для людей, ибо место помнит всё. Сегодня автор
той статьи Марина Подольская беседует об этой комнате с известным в республике организатором здравоохранения, заслуженным врачом России и Татарстана, академиком Российской академии медико‑технических наук, лауреатом Государственной премии Республики Татарстан в области науки и техники Ростиславом Ивановичем Туишевым.
- Ростислав Иванович, мы в вашем бывшем рабочем кабинете Минздрава. Но это не офис современного чиновника! Старинные мебель, вещи, фотографии. Металлическая кровать с белым тканевым одеялом. И - Тукай на большом фото, поставленном так, будто сидит, опершись на подушки. Как тогда, первого апреля 1913 года, за день до смерти. Хотя всё по правилам жанра, я бы не назвала созданное вами музеем. Для меня это храм памяти поэта, святое место, на котором положено стоять и молча ощущать открывшийся канал в Мироздание. Оттуда, со звезды, на грешную землю сто тридцать лет назад пришёл мальчик Габдулла Тукай, прошёл свой тернистый земной путь, и отсюда, с этого квадратика земной поверхности, к звёздам вернулся. Место это помнит всё. Как этот минздравовский кабинет стал вашим? Это случайность, или?.. Могли ведь и курилку сделать, и склад, и ещё что угодно.
- Курилку сделать не могли, в проекте реконструкции здания комната была обозначена как мемориальная, связанная с именем Габдуллы Тукая. В ней были предусмотрены имитация печи и целый ряд отделочных решений, отличающих этот кабинет от стандартных офисов. Конечно, тут могли установить несколько столов для сотрудников, заполнить всё оргтехникой и горами бумаг, и связь этого пространства с именем Тукая была бы утеряна. К тому же до этого с фасада исчезла тукаевская мемориальная доска. Много лет её судьба была неизвестна. При распределении кабинетов я попросил тогдашнего министра здравоохранения Татарстана Камиля Зыятдинова разрешить разместиться кабинете № 103, в палате Тукая. Почему? Хотелось что‑то сделать для сохранения души этого памятного места. Тогда я ещё не представлял, как это будет.
- Итак, этот кабинет стал вашим служебным. С чего начали?
- Прежде всего, не хотелось кабинет загромождать. Отказался от современной мебели. Та, что сейчас стоит тут, принадлежала первому президенту Академии наук Татарстана Мансуру Хасанову. Часть стилизованной под старую деревянной мебели купили в магазине «ИКЕА», помогли главврачи Республиканского наркологического диспансера Фарит Фаттахов и Республиканского онкологического диспансера Рустем Хасанов.
- Кровать старорежимную где отыскали? Прошлый век.
- Кровать в 2015 году обнаружили в урологическом корпусе клиники имени Вишневского. Удивительно, как быстро исчезают старые вещи. Сегодня лишь случайно можно натолкнуться на предметы совсем недавнего прошлого.
- Кстати, в долгие времена пребывания в этом здании клиники и кафедры акушерства и гинекологии Казанского ГИДУВа в палате, где лежал Тукай, был кабинет заведующей кафедрой профессора Зайнаб Шайхиевны Гилязутдиновой. Она знала, что в этой клинике скончался Тукай, и безуспешно пыталась установить, в какой именно комнате это случилось. Помогли фотографии Тукая, сделанные в клинике Клячкина за день до его смерти. На одном из трёх знаменитых фото за спиной сидящего на кровати поэта стоят его друзья, те, что привели фотографа. А за их спинами виден умывальник с художественным кафелем вокруг. Помню это фото, и этот красивый рифлёный кафель вокруг умывальника в кабинете Зайнаб Шайхиевны. Она его с гордостью показывала вместе с фотографией. Кажется, даже фаянсовый умывальник и медный кран водяной тогда ещё были прежние.
Как в вашем кабинете появлялись музейные экспонаты?
- Пожалуй, главным событием, подтолкнувшим к началу создания экспозиции, было счастливое возвращение мемориальной доски. Через несколько недель после переезда Минздрава в здание Клячкинской больницы в 2005 году из‑под груды мусора рабочие извлекли мемориальную доску и занесли ко мне в кабинет. Доска из цветного металла весом около пятидесяти килограммов много лет пролежала в пустовавшем доме, и её не украли. Мы помним, как в девяностые годы охотились за цветметом! Брали всё, и ложки, и пучки проводов… А тут пятьдесят кэгэ! Состояние доски было удручающим. Позеленевшая, почерневшая, замазанная масляной краской. Несколько дней я безуспешно пытался её отмыть, очистить. Не то! Тогда обратился за помощью к Сергею Маруленко, директору завода, где отливали памятники. Через несколько дней доска была отреставрирована, очищена, «состарена» специальным раствором, и рабочие Минздрава водрузили её на прежнее место на фасаде здания, как раз между окнами тукаевской палаты. Через несколько минут из окна мы уже видели, как прохожие останавливались и рассматривали эту доску. Нас предупредили, что без разрешения министерства культуры и архитектора города поместить на реконструированное здание мемориальную доску мы не имеем права. Но имя Тукая оказалось сильнее бюрократических рогаток. Никто не посягнул.
- Что‑то осталось от гидувских акушеров‑гинекологов? Они трепетно к этой палате относились.
- Жизнь этой комнаты обогрета постоянной народной поддержкой. Не затухал тут огонёк памяти. От кабинета профессора Гилязутдиновой остались трогательные альбомы с вырезками газетных статей про Тукая и небольшой скульптурный портрет поэта работы Баки Урманче. Они в экспозиции. Но странно, такое знаковое в жизни Тукая место, увы, раньше никогда не вызвало интереса у чиновников.
- Вот это и удивляет. Как же вам удалось выстроить на пустом месте настоящую экспозицию? Материалы, способ экспонирования - работа профессионалов.
- В конце 2005 года пришлось обратиться за помощью к директору Национального музея Татарстана Геннадию Степановичу Муханову. Он очень заинтересованно отнёсся к идее создания экспозиции и сразу включился в работу. Геннадий Степанович был единственным официальным лицом, кто откликнулся и помог. Сделали четыре музейные витрины, копии некоторых документов и фотографий. Конечно, кабинет стал привлекать внимание посетителей Минздрава. Министр Айрат Фаррахов нередко приводил сюда своих гостей. Он же заказал две внутренние мемориальные доски на стену около кабинета. Эту традицию продолжает нынешний министр Адель Вафин.
- Что особенно вам дорого в вашем мемориальном кабинете?
- Дорога память, то, что люди помнят и хотят помнить Тукая. Как бы ни было тесно в Минздраве, никто не покушался на уплотнение этого кабинета. Более того, накапливаются новые экспонаты - и всё его рабочее пространство постепенно ужимается в пользу музейной экспозиции.
- Как ведут себя пришедшие в кабинет по работе? Говорят громко?
- Конечно, присутствие ауры Тукая изменяет поведение людей! Громко здесь никогда не говорят. Кто‑то даже робеет и ждёт появления духа ушедшего поэта. Но это для особо впечатлительных. В целом спокойная и доброжелательная рабочая обстановка.
- Удивительно времена в этой комнате соединились!
- На спинке кровати висят столетние полотенца. А полупрозрачные жалюзи с большими изображениями поэта разделяют современность за окнами и мир больничной палаты 1913 года.
- Приходят ли посетители не по служебным делам?
- Приходят. Самое большое скопление было в 2013 году в дни «Столетия без Тукая». Пред окнами бывшей палаты поэта прошёл митинг. После него сотни людей заходили поклониться месту, где провёл последние минуты своей короткой жизни Габдулла Тукай. Иногда приходят учащиеся татарского колледжа, люди с улицы, медицинские работники, гости Минздрава. Несколько раз бывали премьер‑министр Ильдар Халиков, члены правительства, депутаты. Иногда нам приносят в дар вещи той эпохи.
- Помнят ли ещё в этих стенах о хозяине клиники профессоре Гирше Абрамовиче Клячкине? Век эту клинику благодарные казанцы называли Клячкинской.
- К сожалению, сведений о Клячкине у нас мало, хотя посетители интересуются и историей клиники. Надеюсь, мы восполним этот пробел. Фотография профессора Клячкина размещена в музее. В этом здании судьбы двух исторических персон неразрывно связались друг с другом. Можно было бы вспомнить ещё и известного профессора‑терапевта Романа Альбертовича Лурию, последнего врача Габдуллы Тукая.
- Мой прадед, известный казанский офтальмолог, доктор медицины Абрам Аронович Элинсон, друг и коллега Лурии и Клячкина, имел на Воскресенской свою клинику. Клячкин приглашал его попользовать единственный зрячий глаз Тукая. Эта память у нас в семье осталась, как и фото прадеда с Клячкиным во время их мобилизации на японскую войну 1905 года.
Ростислав Иванович! Уверена, что не только казанцы, а все нормальные люди, хоть раз прочитавшие что‑то из Тукая, узнавшие о его судьбе, если не придут в теперешний кабинет № 103 татарстанского Минздрава, бывшую палату клиники профессора Клячкина, то хотя бы мысленно представят это место и помолятся. Эта молитва и за вас.
Следите за самым важным и интересным в Telegram-каналеТатмедиа
Нет комментариев