Мелодия камня в Казанском кремле

Журнал "Казань", № 9, 2014

Восемь скульпторов из Турции, Азербайджана, Украины и России вместе с выпускниками и студентами филиала Суриковского института постарались разнообразить новыми работами небогатую малыми архитектурными формами Казань, по‑своему осмыслить и оживить символический язык тюркской пластики.

В Казанском кремле мастера создали скульптуры из привезённого из Лениногорска известняка, который использовали ещё в Волжской Булгарии и Казанском ханстве.

Переходя от одной работы к другой, мы переключаем взгляд на разные фигуры и приобщаемся к разным микромирам. Они, как и «философские сады» или «сады камней», пробуждают наше воображение, настраивают на созерцание, чуждое суетности. Как иероглифы, «священные высеченные знаки», как арабески, далёкие от натурализма, они требуют расшифровки, интеллектуального напряжения, поскольку представляют собой сокровенные мысли, тяготеют к символам, знакам и аллегориям.

Символично исполнение замысла известного казанского мастера Ильдара Ханова. Его работу «Крест человечества», задуманную ещё в конце семидесятых годов, выполнил выпускник Казанского филиала Суриковского института Фаниль Валиуллин. Эта небольшая композиция, похожая на хаотично несущий вверх вихрь, требует ощупывания пластических форм в гипнотическом ритме выпуклостей и углублений. Скульптура таит в себе огромную концентрированную энергию, повышенное ощущение жизни. Внимательно разглядывая, увидишь в ломаных и резких линиях очертания двух гармонично переплетённых фигур, единение мужского и женского начал, рождение божественного союза, породившего всё живое. И в то же время «Крест человечества» Ильдара Ханова - это метафора жизненного пути, изобилующего неожиданными поворотами и препятствиями, метафора поиска сокровенной мудрости.

Изящная и утончённая композиция уфимца Руслана Нигматуллина «Ашина», развивающая рельефную композицию скульптуры, перекликается с пластикой древнеегипетского искусства. Художник в тонко гравированном рельефе, в плавной непрерывной линии изображает прекрасную гибкую небожительницу Ашину, легендарную волчицу - прародительницу всех тюрков. Нежно и трепетно всё её тело в мягком изгибе рук, наклоне головы с распущенными волосами, изящны ноги, изогнутые в коленях. Неземные пальцы рук подчёркивают божественную женственность образа.

Женская красота - одна из главных тем в творчестве москвича Тагира Субханкулова. Он опирается на традиции европейского ваяния, эксперименты скульпторов‑модернистов первой трети - середины двадцатого века. Скульптура «Тайна озера Кабан» завораживает утончённой грацией. В плотном упругом теле женщины, в округлых формах угадываются и камни древних цивилизаций, и черты каменных балбалов. Видна и перекличка с работами Генри Мура. В скульптуре достигнута максимальная динамика, доступная лежащей фигуре, своеобразно сочетаются юмор и монументальность, мощь и вялость.

Живой непосредственностью и плавным ритмом движения привлекает небольшая скульптура «Мелодия» («Моң») казанца Рустама Габбасова. Это гротесковая фигура музыканта, играющего на курае, выразительная с разных точек зрения. Магия музыки воспроизведена в этом образе с захватывающей силой. Скруглённая фигура кураиста напоминает графику, наполненную объёмом с гладко обработанной поверхностью.

Если «Мелодию» можно созерцать по кругу, как бы повторяя ритм круго­вращения Вселенной, то «Воин» Асии Минулиной, продолжающей тюркские восточные традиции с их тяготением к рельефу, фронтальностью, родственностью с эпиграфикой, рассчитан на одну точку восприятия. Округлое скуластое лицо воина воплощает канонический тюркский тип красоты. По первоначальному замыслу это должен был быть лучник, но в ходе работы у автора возникла идея создать образ защитника Казанского кремля. Лук был заменён на щит.

В абстрактной динамичной композиции «Любовь» («Ашик») Метина Кара из Турции, состоящей из двух форм, напоминающих пластику арабской буквы, проявляется одна из особенностей изображения человека в искусстве ислама. Автор напоминает зрителю о метафорическом переосмыслении незыблемых вещей в красивые и меткие иносказания. Здесь можно увидеть противостояние и единство, мощь и беззащитность, а в устремлённой ввысь вертикали - божественную торжественность. Мастер стремился сохранить в законченной работе следы необработанного материала, как бы показывая рождение живого образа из аморфной массы.

Мамед Рашидов из Баку в своей скульптурной группе обратился к древнейшим фигуративным и орнаментальным мотивам. Сохраняя природную цветовую гамму камня, он экспериментирует с яркой тонировкой, используя роспись в авангардном ключе как современный граффитист. Тонирование с эффектом патины придаёт глыбам древний естественный вид. Причудливые формы тотемов ненароком напоминают загадочного Шурале, высеченного из скалы.

Композиция «Остров» крымчанина Айдера Алиева посвящена древней Киммерии, где пластический язык впитал восточные и западные культурные традиции. В ней торжество стихии природы, стихии скал и холмов, романтики моря, игры света и тени. Мы чувствуем подвижность мира и ощущаем неокончательность всего сущего, неопределённость и неуловимость, недоговорённость…

«Мелодия камня» позволила увидеть современные тенденции развития скульптуры и наметить перспективы. А в Казанском кремле появились интересные пластические произведения, которые навсегда останутся знаками необычного для нас года.

В подписях к фотографиям скульптур авторы сами говорят о том, что они хотели выразить своими работами.

Султанова Рауза Рифкатовна - кандидат искусствоведения, заведующая отделом изобразительного и декоративно‑прикладного искусства, куратор проекта.