Нас познакомила фотография

Ка­зань, 1986 год. Редакция женского журнала попросила сделать фотосъёмку. С корреспондентом приехали по указанному домашнему адресу. В обычной типовой квартире за роялем сидела женщина. Открытый, доброжелательный взгляд в камеру. Позировала терпеливо и с пониманием работы фотографа: раз надо, пусть снимает. Её имя не было мне знакомо. Одно понимал, что она серь­ёзно связана с музыкой. Уже потом, в лаборатории, ко­гда просматривал готовые отпечатки, порадовался удачной фотосъёмке. Портреты, как мне казалось, получились очень выразительные - они буквально притягивали, не отпускали.

За завораживающим взглядом угадывался очень непростой, сильный характер незаурядного человека. Одним словом - Личность. Конечно, решил узнать как можно больше про героиню своей съёмки. Скудные сведения про Софию Губайдулину особо меня не впечатлили. До середины восьмидесятых годов она была известна лишь узкому кругу музыкантов. А для Союза композиторов СССР была человеком из «чёрного списка»… Лишь многие годы спустя я по‑настоящему оценил тот счастливый случай, что свёл меня с музыкальным гением.

В 2001 году был проездом в Москве. До вечернего поезда в Ка­зань оставалось ещё достаточно времени для прогулки по столице. И вот он, очередной подарок судьбы: увидел афишу юбилейного концерта Софии Губайдулиной. Её семидесятилетие праздновалось в Большом зале Московской консерватории. И именно се­го­дня - в день моего отъезда! Конечно же, срочно сдаю билет и бегом на улицу Герцена, в концертный зал.

Увы, билетов не было. Уже не по­мню, как уговорил администрацию, но в зал я попал. Первое отделение терпеливо выстоял, зал был полон. А в перерыве направился за кулисы. Редакционное удостоверение и фотокамера стали моими пропусками в комнату отдыха Губайдулиной. Но юбиляру было не до отдыха. Огромная толпа восторженных ценителей выстроилась в очередь, чтобы лично поздравить Софию Асгатовну и получить заветный автограф. В этой очереди было немало знакомых лиц: актёры, писатели, музыканты… Каким счастливым было лицо Елены Камбуровой, ко­гда она смогла обнять Губайдулину и признаться ей в своей любви! Был и я рад, что находился рядом с Софией Асгатовной, что снимал, уже по её просьбе, близких ей людей. Со всеми она была дружелюбна и приветлива. Море цветов, улыбок, радостных возгласов со­зда­вали атмо­сферу нескончаемого праздника…

Было второе отделение концерта, где вновь звучала поистине волшебная, мистическая и просто божественная музыка. Переполненный зал долго не отпускал Софию Губайдулину. Таким я запо­мнил тот замечательный юбилейный концерт.

Я чуть было не покинул зал с уходившими зрителями, но меня вовремя предуп­редили, что в фойе зала будет небольшой фуршет. И я рискнул остаться, тем более, ко­гда услы­шал от Софии Асгатовны: «Оставайтесь! Я вспо­мнила вас,- сказала она, улыбаясь,- порт­рет, который вы сделали ко­гда‑то, один из моих любимых!» И пока гости и организаторы этого удивительного вечера накрывали столы, вносили стулья, мы увлечённо беседовали, как давние знакомые, понимающие друг друга с полуслова. Спросил Софию Асгатовну про её последнее, поистине очень масштабное евангельское сочинение «Страсти по Иоанну», где тесно были переплетены священные слова и музыка. Она страстно и увлечённо стала рассказывать. Задал ещё вопрос: «Как вам, татарке, внучке муллы, удалось осилить такую сложную христианскую тему?» Губайдулина доверительно ответила: «Вы знаете, я ради этого прошла обряд христианского крещения…»

Мы бы ещё долго говорили, но всех позвали к столу. Уже потом, между тостами, София Асгатовна подвела меня к своей близкой родственнице и представила не совсем обычно: «Вот познакомься - мой духовный брат!» Конечно, было лестно услышать такое о себе, но я прекрасно понимал, что София Губайдулина нашла во мне не только внимательного собеседника, но прежде всего своего единомышленника. Желание понимать и принимать душой и сердцем музыкальные творения, «звуки и тишину» Космоса Софии Губайдулиной вот уже много лет живёт во мне.