Небо — близко По просмотру "Курбан-романа"

Журнал "Казань", № 9, 2014

Если по России количество снимаемых игровых лент составляет сегодня порядка ста картин в год, то в нашей республике единичные случаи создания полнометражных фильмов становятся явлением феноменальным - факт остаётся фактом. Потому всякий раз возникает большой риск оценивать творения местных кинематографистов не по гамбургскому счёту, а даруя большую скидку с учётом реалий и обстоятельств.

Новой работы режиссёра Салавата Юзеева «Курбан‑роман (история с жертвой)» по повести лауреата Пушкинской премии Ильдара Абузярова неравнодушная к судьбам местного кино общественность ждала с момента его презентации во время прошлогоднего IX Казанского международного фестиваля мусульманского кино, когда зрителям представили короткий трейлер ленты. Накануне юбилейного десятого кинофорума первый закрытый показ фильма прошёл в кинотеатре «Мир». Судя по реакции публики, количеству эмоциональных высказываний по просмотру ленты, большинству она понравилась. И, исходя из правила «третьего не дано», я сама, безусловно, сказала бы фильму своё «да». Несмотря даже на то, что режиссёр, на мой взгляд, несколько переборщил в картине с толикой декоративности. Да и от литературной основы изрядно отдалился, значительно изменив фабулу повествования и диалоги главных героев. Так что правильнее было бы указать в титрах, что фильм снят по мотивам повести Абузярова. Её действие происходит в Польше, Юзеев же переселяет своих персонажей в декорации Казани. Да‑да - именно в декорации, потому что «казанскость» ленты воспринимается с экрана весьма относительно. Мы видим не сам город, а скорее жизненный бэк‑граунд его героев - представителей молодой богемы, братьев‑скрипачей Марса и Юсуфа, балерины Марыси, светской львицы Камиллы. Они выглядят вполне органично в интерьерах модной кофейни, гламурного будуара, фантасмагорического закулисья оперного театра. Не менее «постановочны» и персонажи казанских улиц - баянист, вполне себе профессионально поливающий вариациями на Пьяццоллу, художник на набережной Кабана - чистенький, в берете и шарфике, как на картинке. Даже интерьер скромной квартиры Юсуфа в Татарской слободе не так стар, как стилизован под старину.

Завязка картины, достаточно пространная по времени, происходит на фоне такого всеобщего унифицированного благополучия, яркими эпизодами которой становятся эротический танец Марса и Камиллы, а затем сцена их свадьбы. Отношения любовников страстны, как виртуозная игра скрипача. Они молоды и хороши собой, и страсть их эгоистична. Антиподами им являются Юсуф и подруга Камиллы Марыся, роль которой в фильме сыграла профессиональная балерина Александра Елагина. Текучая и гибкая как вода, она блестяще и лаконично воплотила на экране трепетный образ героини, безнадёжно любящей и обречённой. Центральным же персонажем картины, его мятущейся душой является Юсуф, которого разыгравшаяся история заставляет пройти мучительный путь от скромного обитателя башни из слоновой кости, страдающего, по большому счёту, от неспособности к поступку, до человека, оказавшегося в итоге сильнее обстоятельств.

Сюжет картины прост, если не сказать банален: Юсуф любит Марысю, а Марыся - Марса, женатого на её подруге Камилле. В соперничестве за Марысю братья смертельно ссорятся. Узнав о её неизлечимом диагнозе, Юсуф решает совершить жертвоприношение на Курбан‑байрам. Понятно, что обряд является лишь символом обращения героя к некоей высшей справедливости. Место, в котором совершается заклание, необыкновенно красиво. Возможно, это то место, где Юсуф обретает свой внутренний храм. Здесь он встречает странных персонажей - пастуха, внешне сильно напоминающего Джимми Хендрикса, колоритного старика хазрата, рыжеволосого мальчика‑ангела.

«Срабатывает» ли совершённый ритуал? Сказать трудно. Ведь в итоге мы имеем калеку Марса и погибшую в аварии Камиллу. Выживет ли сама Марыся? Ответа на этот вопрос не даёт даже режиссёр картины, а лишь тонко намекает на благополучный исход в финале (к слову, у Абузярова гибнут обе героини). И только Юсуф в сложившихся обстоятельствах остаётся парадоксально гармоничным. Хотя, казалось бы, подобный ему вечно рефлексирующий персонаж должен был рвать на себе волосы из‑за того, что вышло в результате его затеи с бараном. Ведь именно отведав жертвенного мяса, Марс и Камилла выезжают в последний раз на роковую дорогу…

Образ дороги вообще несёт в фильме особую смысловую нагрузку. По пути на дачу начинается знаковый диалог Марыси и Марса: «А раньше здесь наверняка был океан…», напоминающий о вечном водовороте времени, его замыкающихся циклах. Именно на дороге героев встречают и сопровождают мистические персонажи‑знаки - утонувший матрос, продавец рыбы. Именно в дороге произносит своё последнее «прости» Камилле Марс.

В отличие от театра, где исполнителя можно заменить, а спектакль - сыграть снова, в кино новую и единственную на экране жизнь оплодотворяет лишь исключительно точное «попадание» артиста в роль. Одной из удач ленты можно назвать кастинг актёров. Необычайно хороша в точках эмоционального накала и пронзительна в трагическом финале Лейсан Дусаева (Камилла), цинично‑обаятелен в своём амплуа актёр санкт‑петербургского театра Ленсовета Эрнест Тимерханов (Марс), до высот чеховских героев порой доходит исполнитель роли Юсуфа Даниил Шигапов, служащий в театре Льва Эренбурга. Шедевральна в монологе своей героини, безнадёжно больной Хабиры‑апы, хорошо знакомая нам по «Орде» актриса московской «Табакерки» Роза Хайруллина. Неземным голосом произносит она простые истины. О любви, об одиночестве, о несправедливости потерь и высоком божественном бремени таланта. Обращённая к молодой соседке по больничной палате Марысе речь смиренна. Это слова человека, смотрящего из смерти в жизнь. Не случайно постановщик помещает обречённых в полуподвальное помещение, в буквальном смысле между небом и землёй. И в этот момент, видя вместе с ними льющийся из узких окон дневной свет, ощущаешь, что небо - близко. Оно - вокруг нас. По земле мы только ступаем.

Режиссёр обозначил жанр картины как притчу. Я бы назвала её внутренним авторским монологом. Неважно, устами кого из героев он произнесён. Юзеев, как ему свойственно, привнёс во всё своё видение. И кино - получилось.