Он правда "последний"?

Журнал "Казань", № 3, 2014

Постановщик спектакля Александр Славутский взял за основу роман кинодраматурга и писателя Валерия Золотухо «Последний коммунист», попавший в начале нулевых в шорт-лист «Букера». Золотухо, в активе которого премия «Ника»,- автор сценариев «Мусульманина», «Макарова», «72 метров» и других лент, никогда не писал для театра. Поэтому после знакомства и переговоров он дал благословение делать инсценировку самому Славутскому, у которого, кстати, подобный и весьма успешный опыт давно имеется.

На сцене Качаловского в инсценировках художественного руководителя давно и успешно идут «Роковые яйца», «Пиковая дама» и «Дядюшкин сон». Отлично зная природу театра, Славутский умеет достойно перевести прозу на язык подмостков.

Здесь необходимо сделать одно отступление. Драма и эпос - разные рода литературы, различающиеся способами изображения действительности, поэтому сравнивать роман Золотухо и полученную инсценировку вряд ли целесообразно. В результате театр получил своего рода новое произведение, которое было одобрено драматургом, побывавшим на премьере.

Кстати, в разговоре с автором этих строк Валерий Золотухо отметил, что вряд ли бы смог изначально сам сделать столь удачную инсценировку, но, увидев «Последнего коммуниста» в Казани, почувствовал желание писать для театра. У него в голове сейчас есть пара сюжетов, и если он сможет их успешно воплотить в пьесы, то «право первой ночи» будет принадлежать Качаловскому театру.

Современная драматургия - тема отчасти болезненная для нынешнего ­театра. То, что условно называется «новой драмой», не всегда устраивает и театр, и зрителей. Причин здесь множество - от невысокого качества текстов и обилия ненормативной лексики до коммерческой нецелесообразности постановок. Вряд ли стоит сейчас эти очевидные причины анализировать.

Качаловский пошёл своим путём и выиграл - получил в своё распоряжение современную пьесу, качественную в драматургическом отношении, где проблемы нашей нынешней жизни видны как на ладони. Причём, «Последний коммунист» счастливо избегает тех минусов, которыми грешит российская «новая драма».

Фабула «Последнего коммуниста» в чём-то банальна в незначительной степени, но в большем является не просто нетривиальной, но даже неожиданно-шокирующей. Намёк на банальность можно усмотреть в традиционной схеме противостояния отцов и детей. Что до неожиданности, как вам сюжет о том, как сын олигарха, вернувшись после учёбы в Швейцарии, приезжает убеждённым коммунистом, и все беды родного городка видит в отце?

Печёнкин-старший (Михаил Галицкий) отнюдь не производит впечатления кровососа. Благотворительностью занимается, церковь хрустальную строит. Да, немножко резок, да, крутоват, но большие деньги вряд ли может сделать агнец непорочный. Однако сын, его надежда, наследник капиталов (Марат Голубев), увы, так не считает. И объявляет папе войну. А уж в ходе военных действий выползают все скелеты из шкафа.

Валерий Золотухо, драматург очень тонкий, естественно, никогда не собьётся на прямолинейность. Так и в «Последнем коммунисте», где всё вроде бы ясно, но есть нечто такое, что заставляет видеть в конфликте отца и сына некую модель нашего конфликтующего общества, где двойная мораль становится неосуждаемым явлением, почти что нормой.

Семья Печёнкиных в спектакле у Славутского - это страна в миниатюре. В ней есть всё - любовь и измена, искренняя вера и подлость, вроде бы стремление к идеалам и оправдываемый «высшими целями» экстремизм. Слова известного террориста Бориса Савинкова о том, что человек - это спичка, сломал и выбросил, наверное, можно поставить эпиграфом к спектаклю Александра Славутского. Человеческие отношения, даже человеческая жизнь в этой, казалось бы, благополучной семье (читай - стране) в силу вольных и невольных поступков окружающих становятся обесцененными.

И дело тут не в коммунистических якобы убеждениях Печёнкина-младшего. Дело в разрухе, «которая в головах». И довольно-таки давно, без малого сто лет. Когда гибель большого дома (страны) обернулась гибелью миллионов реальных отчих домов. И нынешние майдан и Болотная - напоминание нам об этой всё ещё имеющей силу в стране «разрухе».

Спектакль «Последний коммунист», идущий на малой сцене, в визуальном плане лаконичен. Выносятся стол, ­стулья - перед нами зал ресторана, затем элементы могут трансформироваться в дом Печёнкиных. Небольшая выгородка - квартира Гели, дамы сердца Печёнкина (точная работа Елены Ряшиной), вроде бы робкой учительницы-бессребреницы, которая, однако, цепко держится за олигарха. Впрочем, сценограф Александр Патраков выстраивает один вертикальный элемент - роковым образом нависающую над площадкой лестницу.

И эта очевидная незаполненность сцены лишний раз словно напоминает о том, как злой ветер «революций» задувает семейные очаги. Как непрочны «хрустальные» храмы. Как милые споры «отцов и детей» позапрошлого века становятся буквально кровавыми. Гибель двух героев в финале - таков печальный итог. Да и судьба самого олигарха не внушает иллюзий.

Печёнкин, его жена (Светлана Романова) и их окружение всеми силами стараются сохранить простой и логичный мир, выстраиваемый годами. Мир далеко не безупречный в нравственном плане, но являющийся хоть какой-то альтернативой хаосу. Мир, где много жестокого, без чего не делается большой бизнес, но в нём есть, тем не менее, нормальные человеческие ценности - семья, дети, любовь. Когда на юбилей отца Илья Печёнкин приводит свору беснующихся бомжей - вот она, «разруха» под маской социальной проблемы.

Одна из сильных сторон спектаклей Александра Славутского,- филигранная работа с актёрами, для этого режиссёра раскрыть артиста - священный долг. Тут совсем по Станиславскому - «нет маленьких ролей». В этом смысле «Последний коммунист» - спектакль показательный. Здесь каждая, даже небольшая роль, стоит того, чтобы её отметить - Ирина Вандышева, Александр Малинин, Максим Кудряшов, Илья Скрябин, располагая не таким уж большим сценическим временем, точно играют судьбы персонажей.

Есть в спектакле и такое отрадное открытие, что о нём стоит сказать особо. Это молодая актриса Алена Козлова в роли мулатки, называемой в спектакле Анджелой Дэвис, и её партнер Виктор Шестаков. Нежность и грубость, простодушие и хитрость людей, вынужденных выживать, отчаяние и надежда - вот грани характеров героев этого дуэта, заразительного и трогательного в своей беззащитности.

Если в спектакле так выстроены роли второго плана, что же говорить о главных героях? Все они - персонажи трагические. Сильная, яркая героиня Светланы Романовой добровольно уходит из жизни. И дело даже не в сопернице, о которой она узнаёт. Просто Галина Печёнкина женским нутром, которое трудно обмануть, раньше мужа чувствует, насколько далеко зашло непонимание её самых близких людей - мужа и сына.

И её смерть - это попытка примирить их, надежда, что хотя бы горе сделает их ближе друг к другу. Видеообращение к двум мужчинам её жизни, её, по сути, завещание - сыграно актрисой лаконично и просто, почти буднично. Но эта будничность «пробивает» больше самого трагического монолога.

Михаил Галицкий - Печёнкин - ка­кой‑то нестандартный олигарх. Много в нём сомнений, рефлексии, много чего-то даже «случайного». Он из тех, кто хочет, как лучше, а выходит - как всегда. Сложно, точно и ёмко работает Галицкий, вполне возможно, что Печёнкин - одна из лучших его ролей в спектаклях Славутского.

У нестандартного отца - нестандартный сын. Марат Голубев - очень органичный актёр, актёр большой внутренней свободы. Убеждённость его героя, этого «последнего коммуниста», пугающая. Артист очень точно передаёт тот внутренний слом, ту зацикленность на самом себе и «глухоту» героя. Шаг, который Илья делает в финале, хотя и трудно просчитать, но он закономерен.

«Последний коммунист» - если вдуматься, в этом названии есть горькая ирония и автора литературной первоосновы, и авторов спектакля. Да и точно ли Илью Печёнкина можно считать коммунистом? Скорее - одним из потерянного поколения. Одним из многих потерянных поколений. Поколений, рушащих дома предков и храмы, строящих затем стеклянные церкви, но так до сих пор и не умеющих сотворить храм внутри себя.