Пантеры казанские двадцати пяти лет

На вопросы журнала отвечает создатель и бессменный художественный руководитель Казанского муниципального камерного балета «Пантера», его главный балетмейстер заслуженный деятель искусств Респуб­лики Татарстан Наиль Ибрагимов.

- Наиль! Рады вам на казанских сценах и, конечно, на страницах «Казани»! Мы с «Пантерами» одногодки, нашему журналу нынче тоже четверть века. Как и с чего начинался ваш коллектив? И почему пантеры?

- Мы начали в феврале 1993 года как коллектив художественных гимнасток, завершивших спортивную карьеру. Пробовали различные танцевальные техники, направления, обучались на множестве мастер‑классов за рубежом, фантазировали, рисковали, и - получился наш те­атр. Название коллективу «Театр танца «Пантера» придумали его первые танцовщицы, грациозные, активно‑напористые гимнастки Алсу Гатина, Алсу Фёдорова (Давлетшина), Ирина Курская, Наталья Раимова, Евгения Поворознюк, Альбина Варламова, Айсылу Минибаева. Первые работы были эстрадными, название подошло. С 2004 года мы - ансамбль солистов, Казанский муниципальный камерный балет «Пантера».

- Четверть века назад «Пантеры» сразу привлекли внимание пуб­лики современным эмоциональным танцем, раскованной хореографией и пластикой, не­ожи­данной тематикой. Ворвались на казанские сцены и покорили. В каком стиле танцуют «Пантеры»?

- Наше танцевальное направление се­го­дня - контемпорари, это современная хореография. В концепции коллектива мой опыт работы в драме и физическом теа­тре, исследования брейк‑данса, спортивного рок‑н‑ролла, джаз‑модерн‑танца, современной хореографии и необычайные возможности танцовщиков нашего балета. Наши танцы - сплав свободного движения и философского осмысления жизни.

- То есть, вы говорите со зрителями движениями?

- Да, движениями. Они - средство выражения пережитого и осмысленного нами. Хотя у нас есть спектакли с речью и песнями.

- Смело расширив эстетическую задачу танца, «Пантеры» оказались впереди се­го­дняшней танцевальной традиции. Но первопроходец не только путешественник в неизведанное, а нередко и борец. Легко ли было нашим зрителям, не привыкшим к популярному за рубежом современному танцу, сразу принять его? Это ведь не классический балет на пуантах, не фольк­лорные хороводы.

- Во мне живёт неистребимое желание в новой работе не идти старым путём. Это вызов достижениям прошлых лет. Но без него нет творчества.

Да! Новый танцевальный язык сначала такой же странный и непонятный, как инопланетянский, и может напугать человека, привыкшего к традиционным формам танца. Так людей пугали ко­гда‑то первые паровозы и компьютеры. Се­го­дня без них нет человечества! Территория новаторства как воздух, она необходима во всём, каких бы рисков это ни несло.

- Ваши танцы - бег за фантазией. Кто ставит их?

- Замысел, идея и постановка большинства наших спектаклей и ми­ниа­тюр - мои. Плюс, конечно, импровизации танцовщиков. Балетмейстрами с успехом попробовали себя и артисты нашего балета Алсу Гатина, Анастасия Юферова, Наталья Ибрагимова, Динара Фаттахова и Елена Музеева. Наши спектакли ставили западные мастера современной хореографии Жилберт Пассе‑Каутрин (Франция), Лота Сай (Дания), Шон Вумак (США), Зуфит Симон (Германия), Александр Любашин (Россия), Эрве Робб (Франция), Антони Казо (Франция), Тома Лебрен (Франция), Оливер Прайс (Германия).

- Кто выбирает музыку? Специально для «Пантер» композиторы пишут?

- Музыку все­гда выбирает хореограф. Некоторые спектакли были плодом нашего сотрудничества с музыкантами и композиторами. «Имматра» и «Пиано­френия» - с композитором Радиком Салимовым, «Не зима» - с трио «Вернисаж».

- Наиль, самое главное: о чём ваши танцы?

- О чём наши танцы? Трудно разъяснить музыку. И танец как по­дробно рассказать? Любой графический знак может читаться неоднозначно, иметь немало значений и смыслов.

В наших танцах все­гда есть история, рассказанная танцевальным языком. Мы транслируем, передаём её зрителям на уровне физики энергий, состояний, вибраций, метафор и не все­гда прямых ассоциаций. Каждая ми­ниа­тюра нашего балета или спектакль - это исповедь из радости, восторга, крови, пота, слёз, взлётов, открытий, потерь. Спектакль «Анестезия» появился после скоропостижной смерти два­дцатилетней танцовщицы нашего балета Светы Галимовой, ко­гда труппу лихорадило, и каждый искал способ принять эту потерю. Были чувство подсознательной вины за то, что мы её не уберегли, попытка осо­знать, почему так случилось. Была боль. И получился спектакль о жизни, невозможной без боли. После рождения сына я поставил спектакль «Жить». Долго не складывалась личная жизнь у некоторых наших артистов, и мы станцевали «Свадебку» на музыку Стравинского, окунулись в архаику, в старинные тексты обрядовых свадебных песен. Наворожили. И - образовались у наших артистов семьи! Смерть моего отца - в спектакле «Активная сторона бесконечности». Он о бегстве. С момента рождения, не найдя способов принятия реальности, человек порою ищет возможность сбежать в болезни, в задурманивание себя всякими средствами, и, в конце концов, в смерть. Спектакль, тем не менее, жизнеутвер­ждающий. Всегда у каждого есть вертикальный путь, наполненный работой, творчеством и любовью.

Наши танцы о жизни, о нас, а значит, о каждом, кто с ними соприкасается,- о тех, кто в зрительном зале.

- Какого зрителя вы ждали два­дцать пять лет назад? Кто се­го­дня в вашем зрительном зале?

- В начале пути мы мечтали о зрителе, который любил бы танец так же, как мы. И он сразу появился у нас то­гда - восторженное студенчество. Теперь многое изменилось. Потребность в искусстве напоминает пищевое потребление: всё чаще современный человек «заказывает блюда», о которых всё заранее знает. Он просто не желает экспериментировать со своим желудком.

- Вы хотите сказать, что стандарты в искусстве несут зрителю ожидаемые ощущения, и он принимает их без сомнений, заранее предвкушая результат? Действительно, так многие ходят в ресторан покушать все­гда одно и то же блюдо, на концерт на одни и те же песни и романсы. А жизнь в это время несётся вперёд, и вокруг ещё уйма неизведанного!

- Современное искусство освобождает человека от кокона дремучего консерватизма. Оно - путь к свободному мироощущению. Наш идеальный зритель легко смотрит в будущее и готов вместе с нами побывать в манящей неизвестности. В нашем зале и поклонники, и любопытствующие, и родственники, и друзья, очень много студентов и соратников по цеху, люди всех возрастов и профессий.

{gallery}pantera{/gallery}

- Что «Пантеры» нико­гда не исполняли и не будут исполнять?

- Нам претят безвкусица и пошлость, хотя, увы, именно такая хореография се­го­дня пользуется кассовым спросом.

- Это из области ресторанных па и стриптиз‑данса?

- Безвкусица и пошлость не имеют жанра. Во всех сферах жизни, увы, находится немало людей, готовых ради быстрого и выгодного результата продать даже подержанное нижнее бельё. Художник ответственен за то, что несёт людям.

- Чего стало больше и меньше в танцах «Пантер» за четверть века?

- Больше зрелости и меньше пустого трёпа.

- Вы можете посчитать, сколько танцев и композиций исполнили «Пантеры»? Какие из них самые важные для вас?

- Около ста ми­ниа­тюр и три­дцать три спектакля. Каждая работа - этап нашего развития, со своими открытиями и прорывами на новую территорию танца, телесного и духовного осо­знания себя танцорами. Спектакль «Троеточие» дважды лауреат первой степени российских танцевальных конкурсов в Москве и Красноярске. Спектакль «Анестезия» с аншлагом шёл в трёх странах.

- В прессе видна бурная международная жизнь казанских «Пантер». Фестивали. Конкурсы. Мастер‑классы.

- Современный танец за рубежом известен массой школ, прессой, фестивалями, конкурсами и своей преданной пуб­ликой. Мы влились в этот всемирный союз. В 2009 и 2010 годах участвовали в международном проекте «Интраданс», финансируемом Европейским Союзом. То­гда с датскими парт­нёрами проекта поставили спектакль «The Good, the Bad and You». Премьеры были в Казани и на фестивале «Интраданс» в Москве. В 2011 году мы гастролировали по городам Дании. В 2012 году были постановки с хореографом Залфит Саймон при поддержке Института имени Гёте в Москве и с деканом факультета драмы и танца Колледжа Колорадо профессором Шон Вумак. Мы выступили на международном фестивале современного танца «ТанцТранзит'12» в Калининграде и «Danzaintrilogia» в городе Кальяри в Италии. В 2014 году был ответный визит «Пантер» в Колорадо Спрингс. Там мы показали один мой спектакль, и один Шон Вумак. И с большим успехом ведущие артисты балета «Пантера» дали мастер‑классы для студентов Колледжа Колорадо. В том же году французский хореограф и художественный руководитель Исследовательских программ и хореографических композиций Фонда Руаймон Эрве Робб поставил для нашего балета «Полифонию». В 2015 году я инициировал международный проект «TerraDance» - совместные работы международных творческих групп. То­гда российско‑американской командой были со­зданы мой спектакль «Жить» и «Дрейф» Шон Вумак.

- Где довелось выступать в нашей стране, за рубежом? Каков там зритель?

- В России это Москва, Санкт‑Пе­тербург, Самара, Нижний Новгород и еще десятки городов. На постсоветском пространстве - Витебск, Одесса, Киев, Баку. За рубежом - Дания, Германия, Франция, Тунис, Италия и США. Зарубежный зритель, взрослый и зрелый, принимает тёпло.

- Это прекрасно! А как развивается современный танец у нас? В Татарстане вы - его лидеры.

- В Татарстане кроме нас нет профес­сио­нальных коллективов современного танца. Увы. С 2008 года «Пантеры» - организаторы единственного в респуб­лике международного фестиваля танцевального перфоманса «Теловидение». Участвуют российские коллективы, ведущие хорео­графы и танцоры из Дании, Венгрии, Италии, Германии, США, Швеции, Франции, Канады, Эстонии, Финляндии, России. Ка­зань известна в этом отношении.

- В вашем теа­тре удивительно точные и неповторимые костюмы, все­гда общие с идеей танца. Но от идеи до готового, удобного для исполнителя изделия дорога длинная. Это особый вид творчества. Могли бы вы приоткрыть секрет костюмов «пантер»?

- Первые костюмы «пантер» девочки шили сами, порою по пути на конкурс доводили их до дела уже в поезде, «на руках». Помогала Лиля Давлетшина. Уже давно мы активно сотрудничаем со студией знаменитого казанского создателя костюмов Эльвиры Петровой. Это результативный и счастливый для нас дуэт с профессио­нальным художником и конструктором одежды. Эльвира Наримановна по духу очень близка нашей команде, чувствует, как должен работать костюм в танце, и способна осуществить самые сума­сшедшие мои идеи. Нередко она предлагает нам свои точные решения дизайна.

- По каким критериям вы выбираете новых солистов? Чем они замечательны?

- Наши танцоры отличаются умением импровизировать с парт­нёрами и сольно. Они постоянно где‑нибудь обучаются на мастер‑классах у нас в стране или за рубежом, умеют решать сложные сценические задачи и легко воспринимают любой хореографический язык. И при всех этих требованиях чаще не мы выбираем танцоров, а они выбирают нашу компанию и танцем доказывают труппе свою необходимость. Желающих танцевать в «Пантерах» гораздо больше, чем нужно нашему те­атру. Приезжают и издалека. Американские танцоры Дастин Ордвей, Винис Медович и Девид Форстери танцевали в нашем спектакле «Жить», Виктория Шон из Германии - в спектакле «Активная сторона бесконечности».

- Чем звёздны ваши лидеры?

- О звёздности… Ко­гда мы начинали, каждая из танцовщиц, безуслов­но, была звездой, демонстрировала невозможное - невероятную акробатику, гибкость и те­атральность. Се­го­дня мы повзрослели. Звёздность чужда хореографии, ушедшей от демонстративности к познанию себя, к доверительному диалогу со зрителем, исповедальности. «Цирк уехал», и в бешено несущемся куда‑то мире человек остался наедине с собою. Современная хореография - это служение тому человеку, что порою прячется в самой недоступной глубине личности.

- Ваш коллектив - большая семья. А случались ли между вашими «пантерами» реальные браки?

- Да, образовались две семьи.

- Что, и «пантерята» есть? Они растут на сцене? Танцуют?

- Слава Богу, рождаются дети. Мы рады их пришествию. Захотят ли они танцевать? В современном обществе танцор, хореограф скорее изгой. Полюбят ли наши дети танец настолько, чтобы ради служения ему жертвовать здоровьем и возможностью легко и хорошо заработать? Пока что мой сын Амир разучивает со мной свою хореографию и придирчив до каждого её нюанса. Дочки наших «ветеранов» добились результатов в художественной гимнастике. В их сознании есть танец. Но танцевать… Пусть они выберут сами.

- Денег для большого коллектива требуется немало, и их все­гда не хватает. Ну, а если пофантазировать? Скажем, «Пантерам» выделили очень большой бюджет, без ограничений. Вы готовы к такому ходу событий? Что бы вы предприняли?

- Построили бы свой те­атр! Это же нормально, при нашем темпе выпуска нескольких спектаклей в год иметь свои сцену и репетиционную площадку, шить костюмы, создавать реквизит.

- Какими вы видите «Пантер» будущего, ну, скажем, через десять лет? Через два­дцать?

- Конечно, они будут лучше нас. И это греет…

- Наиль! Спасибо вам за ваше творчество! Счастье для Казани бывать на ваших спектаклях, грустить, мечтать, веселиться, а порою плакать, пропитываясь мыслями и эмоциями танцев. Не меньшее счастье для нашего города растить детей в вашей этике и эстетике. Позвольте вам в юбилейный год ещё и ещё поаплодировать,- я, как и все мои друзья, поклонница нестареющих «Пантер»!