Пленённая и пленительная

Журнал "Казань", № 3, 2013

Премьера новой постановки оперы Джузеппе Верди «Аида» в Татарском академическом театре оперы и балета

Вот уже тридцать первый раз каждый февраль Казань на полмесяца становится оперной столицей России - на сцене театра имени Мусы Джалиля проходит международный фестиваль имени Фёдора Шаляпина. В этом году фестиваль посвящён 140-летию со дня рождения великого русского баса. Открылся музыкальный форум премьерой новой постановки оперы Джузеппе Верди «Аида» в режиссуре петербуржца Юрия Александрова.

«Аида» Верди родилась всего на два рода раньше Шаляпина, её мировая премьера состоялась в Каире накануне Рождества 1871 года. Представление оперы вылилось в международный триумф: на него собралось высшее общество со всего света, не было только Джузеппе Верди - по одной из версий, ему была неприятна окружавшая премьеру атмосфера излишней шумихи. Однако композитор присутствовал на второй премьере «Аиды» - в миланском театре Ла Скала через сорок шесть дней после каирского спектакля. И здесь «Аида» прошла с триумфом: по её окончании Верди вызывали на поклоны тридцать два раза! После Каира и Милана последовал успех «Аиды» во всей Европе. Как вспоминал один из современников, после спектакля в Неаполе толпа не дала Верди сесть в экипаж, а подхватила его на руки и несла до гостиницы, где он остановился. В этом шествии участвовали тысячи людей, они шли с зажжёнными факелами, а оркестр театра Сан Карло ночью исполнил под окнами маэстро марш из второго акта «Аиды».

Если дух Верди витал под сводами Татарского театра в день открытия фестиваля, то наверняка остался доволен: его любимая «Аида» удалась на славу. Странно, но то, что спектакль будет очень хорошим, стало ясно с первой минуты - как только открылся занавес: это сказал своё молчаливое слово уровень постановки. Первое, что увидели зрители,- рос­кошный, весь в золоте дворец фараона с пылающими видео-факелами на зад­нике и артистов в не менее роскошных костюмах - просто пиршество для глаз (художник-постановщик Виктор Герасименко, Москва). Любимец казанской пуб­лики Ахмед Агади из Мариинского театра (Радамес) - высокий, статный, фактурный, с красивым, «породистым» лицом пылко и нежно пел исполненную любви арию, обращённую к Аиде, пленённой дочери вождя эфиопов Амонасро (Юрий Ившин, Татарский театр имени М. Джалиля, Михайловский театр, Санкт-Петербург): «Небесная Аида, божественное воплощение венка из света и цветов…». Тенор Агади тембровым богатством расцвечивал вложенные в слова и музыку чувства так сильно, что растрогал не только Аиду (Оксана Крамарёва, Национальная опера Украины), но и пуб­лику, которая криками «браво!», казалось, приостановила игру оркестра (дирижёр - Марко Боэми, Италия).

Величавая дочь фараона Амнерис (Юлия Герцева, Италия), влюблённая в Радомеса и страстно желающая стать его женой, догадывается о его любви к рабыне Аиде, но надеется, что её социальный статус и красота помогут ей осуществить мечту. Увы, «жениться по любви не может ни один, ни один король», и эта горькая для Амнерис истина проходит красной нитью через всю оперу. А Аида, уже спевшая свою знаменитую арию «Боги мои!», дарит своей хозяйке-сопернице изящную сиренево-белую лилию, но та отбрасывает цветок. Эта лилия ещё не раз появится в спектакле, как символ нереализованных надежд. Пока в последней картине замурованные в склепе Аида и Радамес готовятся умереть в любви, одинокая и несчастная Амнерис будет стоять над их каменной могилой с этой же лилией в руках - с живым скипетром-свидетелем неосуществившейся власти над чувством. Пронзительно, но и чудесно звучал дуэт Аиды и Радамеса в склепе, звук их прекрасных голосов проник в сердце каждого, кто в тот момент находился в зале, и слова потрясли - так, Аида, обращаясь к своему возлюбленному, произнесла: «Видишь: к нам приближаются ЛУЧИСТЫЕ ангелы смерти?». А склеп сам по себе наводил ужас: он представлял собой тесную пещеру, в которой в мученических позах застыли обнажённые фигуры ранее там умерших.

Вообще Оксана Крамарёва оказалась великолепной Аидой - её красивое и сильное сопрано на протяжении всего спектакля был наполнено не только любовью, но и страданиями, причём настолько искренними и естественными, что они передавались зрителям. Когда в первом акте Аида просила богов послать ей смерть из-за невозможности справиться с ситуацией, в которой столкнулись две любови - к Радамесу и к отцу Амонасро, против которого Радамес шёл воевать, публика глотала слёзы. А грим Аиды сделал Крамарёву настоящей эфиопкой - на темнокожем лице сверкали только жемчужные зубы и огромные, глубокие глаза. Удивительно, но этот грим шёл певице, так же, как и пышный парик с множеством африканских косичек (художник-гримёр - Сания Мавровская).

Юлия Герцева тоже успешно провела свою партию и была очень красива в гриме и костюмах Амнерис. У Герцевой дочь фараона получилась не столько жёсткой властительницей, сколько страстно любящей женщиной, невероятно страдающей от неразделённой любви. Страдающей настолько, что даже слуги её утешают - после возвращения победителя-Радамеса хор поёт Амнерис: «Улыбнулась победа, улыбнётся и любовь».

Недоумение зрителей вызвало отсутствие знаменитого марша во втором акте в сцене возвращения Радамеса с победой. Но этот марш «объявился» в финале: под него все участники спектакля торжественно выходили на поклоны, и зрелище было настолько красиво, что публика простила режиссёру эту вольность.

Юрий Александров и Виктор Герасименко сделали постановку величественной и очень театральной, она стала торжеством великого искусства большой оперы, и этому в первую очередь послужили роскошные и многочисленные декорации и костюмы. Помимо уже упомянутых золотых колонн дворца фараона, необыкновенно впечатлили храм Изиды и громадные скульптуры: стилизованные собака с копьём и кошка с символом власти в лапах. Кроме того, спектакль получился очень живым, в нём всё время что-то происходит: в дополнение к развитию главного сюжета, это и танец арапчат в исполнении учащихся Казанского хореографического училища, и высокохудожественная танце-пантомима в покоях Амнерис (балетмейстер-постановщик - Ирина Шаронова, Санкт-Петербург), и то, как хор обмахивает Амнерис пальмовыми ветвями, и медленно текущий «настоящий» Нил в третьем акте. Кульминационными постановочно-декорационными моментами стали возвращение с победой Радамеса, одетого в бело-золотой костюм: его везли на колеснице, и плывущая по Нилу к склепу лодка с Амнерис.

Как всегда в спектаклях Татарского оперного, великолепен был хор (хормейстер - Любовь Дразнина). «Аида» без хора невозможна, хор участвует почти в каждой сцене и играет важную роль - и музыкальную, и драматургическую: это и торжественное сопровождение бракосочетания Амнерис с Радомесом, и суд над ним, и, конечно, величальная «Хвала богам! Слава Египту!». Но не меньшая хвала и слава театру, сумевшему осуществить такую постановку и за многие годы воспитать свою публику - тонкую и понимающую, благо интеллигентные казанцы с удовольствием воспитываются спектаклями, подобными «Аиде» - истинными примерами высокого театрального искусства.

Фото Леонида Бобылёва