Сюжетов полотно

Журнал "Казань", № 3, 2013

От рождения до срока
Жизнь - сюжетов полотно:
На холсте лежит дорога,
За холстом твоё окно.
Всё, что ты просил у Бога,
Было им тебе дано.

Сергей Говорухин

****

Рай в Дербышках

В пятом классе уроки рисования у нас в школе вела Серафима Васильевна Ковалевская. Заметив мои успехи, она посоветовала поступить в изокружок, который вёл Виталий Ольгердович Ковалевский - позднее мы узнали, что это был её муж.

Клуб, где поначалу проходили занятия, размещался в бараке, переоборудованном в зрительный зал со сценою для кино, увеселительных и торжественных мероприятий. А в свободное от этих важных дел время дети рассаживались с альбомами, карандашами вокруг своего руководителя за огромный длинный стол и творили. (Интересно, что по прошествии времени на этом самом месте построили новый пятиэтажный дом, где Ковалевским дали квартиру.) А потом возвели Дворец культуры с колоннами, сущий рай с детскими и взрослыми кружками и студиями.

В новом Дворце я и встретил человека, который определил мою и других ребятишек судьбу быть художниками.

Виталий Ольгердович - настоящий интеллигент, воспитанный в питерской семье. Он прошёл непростую школу жизни. Ребёнком встретил Великую Отечественную, вскоре - блокада Ленинграда, потом детдом, учёба в Казанском художественном училище, и вот - Дербышки, или, как раньше называли, «Вагонстрой» - здесь стояли не большие кирпичные дома, а в основном бараки, где обитали рабочие и служащие оптико-механического завода, переехавшего сюда во время войны из Ленинграда.

Имя Ковалевского для Дербышек значимо, около шестидесяти лет он живёт и работает здесь, стал кумиром интеллигенции. Но творчество Виталия Ольгердовича известно и далеко за пределами Казани.

Он художник во всём. И когда его пальцы выгибают в ювелирке тончайшие детальки, и когда собирают светящиеся лесные ягоды. Прикосновение накладывает отпечаток личности.

Четыре десятка его студентов стали членами Союза художников СССР и Союза архитекторов, и мы часто вспоминаем с ребятами из изостудии её теплоту и уют, ведь она была для нас вторым домом.

Обращаясь памятью к детству, я поражаюсь одержимости его отцовского чувства к нам, мальчишкам и девчонкам. Как много своего времени отдавал нам не только в учебном году, но и летом, когда мы постоянно ездили на этюды! У нас были свои заветные места на берегах Волги, Камы и Вятки.
К одному из таких волшебных мест в Берсуте мы отправились однажды на велосипедах.

Берсут

Раннее летнее утро, прохладно. Едем в старом вагоне. Скоро выходить, тащим велосипеды в тамбур. Остановка короткая, а нам нужно тяжело нагружённые велосипеды спустить по крутым лестницам вагона.

Проверили свои поклажи - ящики с красками, палатки, еда на пару недель, котелки - и вперёд по хорошо накатанной грунтованной дороге на Берсут.
День прекрасный. Начинает припекать солнце, обмотал голову майкой. Летим, обгоняя друг друга, и вдруг - бах!.. Оглядываемся, а у нашего учителя заднее колесо велика - даже не «восьмёрка», а целое изогнутое «яйцо»!

Пацаны есть пацаны, давай хохотать, и хотя надо бы посочувствовать, отворачиваемся, еле сдерживая смех.

Пришлось капитально потрудиться - вначале ногами выпрямляли «яйцо», а потом регулировали каждую спицу.

В Берсуте появились к вечеру. Окрыли котомки, уставшие, разлеглись на скамейках и молча стали поглощать хлеб.

Поставили палатки на высоком красивом берегу Камы. А утром наперегонки - на этюды.

Работалось хорошо, но время наше истекало, кончались и продукты, пора было домой.

Решили сначала добраться до Чистополя пароходом. Посчитали деньги - на пять билетов не хватает, значит, надо проникнуть на борт с помощью какой-нибудь уловки или очень хорошо попросить. На пристани в кассе купили два билета, идём к дяденьке с красной повязкой, который сажает на пароход. Волнуемся: уговорим или нет. Шагаем по трапу, позади один из ребят держит в руках билеты, и вдруг, на наше счастье, ветерок-озорник подхватывает их и на глазах у всех уносит в коричневую воду Камы. Дежурный разводит руками - и вот мы уже плывём!

В дороге от Чистополя нам не фартило - подул навстречу холодный ветер, длинные спуски, подъёмы. Не рассчитали: продукты на исходе, есть хочется, кто-то отстаёт, нет сил крутить педали велосипеда.

Остановились в одной деревне у магазина в надежде упросить продавщицу дать нам немного хлеба. Посмотрели друг на друга, выбрали того, кто выглядел пожалостливее, и отправили к прилавку.

Стоим, ждём, с чем выйдет наш товарищ. Смотрим, улыбается: в руке - четвертинка хлеба! Поели, поехали дальше, а ветер всё сильнее и холоднее, дорога кажется длиннее и длиннее; ночь наступает, видим, до дому не дотянем. Ночуем в стоге соломы, просыпаемся очень рано голодные, желудок поёт песни…

Врываюсь домой голодный как волк, сразу за стол: «Мама, жрать хочу!».

Проходит неделя - все трудности забылись, готовим этюдники и - айда на природу.

И снова с нами художник Ковалевский, мужик на все сто!

Мужик на все сто

Он умеет всё - сшить себе брюки, сварить обед и испечь пирог, устраивать грядки, выращивать картошку с два кулака, а уж про соленья-варенья и говорить нечего! Дома и в мастерской почти вся мебель сделана его руками.

Дочери-двойняшки и внуки выбрали путь Виталия Ольгердовича - стали художниками. Он объездил с семь­ёй почти весь Союз на машине с бегущим впереди на бампере оленем, а где находил хорошие камушки, подбирал для прикладного дела, обрабатывал да и вкраплял в серьги, браслеты и другие украшения.

Мышцы у него были как у пловца, ведь он с детства рос на Волге, мощно брассом плавал на наших восхищённых детских глазах. А в зрелом возрасте занимался большим теннисом.

С моего детства мы идём рядышком по жизни - вначале он педагог, потом коллега, старший друг и товарищ, а всё вместе - учитель.

Некоторое время мастерские у нас были рядышком, в одном доме на Шоссейной, а когда у меня появился дом в Марийке, в посёлке Красногорский, Ковалевский часто приезжал. И всегда брал с собой фотокамеру. Писали этюды, собирали грибы-ягоды, ходили на гречишное поле слушать жаворонков, провожать закаты. В лесу на поляне любовались старыми могучими елями, на фоне тёмной зелени которых трепетали листочки молоденькой осинки или протягивали нам руки нежно-зелёные ёлочки. На велосипедах отправлялись за черникой на болота, где кроме ягод набирали со старых берёз чагу. На озёрах было особенно хорошо в осеннюю пору, когда золотистые листья берёз шептали нам свои девичьи секреты.

Парились в русской бане - жара к полу пригибала, холодной водой освежались, а Виталий Ольгердович сидит себе на полке, ему хоть бы что, ни одной крапинки пота на теле...

После бани разжигали самовар, наслаждались горячим чаем с духмяными травками, вареньем, топлёным молоком. В печи горели берёзовые дрова, глядя на огонь, мы о чём-то тихо толковали…

Добрые воспоминания остаются на всю жизнь, превращаются иногда в картины.Не угасает любовь к человеку, который смог внести в мою душу искорку любви к жизни, творчеству, научил видеть каждый обычный день - необычным!