Три истории о взлётах, падениях и маленьких хитростях В Казанском ТЮЗе

Журнал "Казань", № 5, 2014

Первая история - о том, как я очутился в этом театре. Было это вскоре после пожара в нём. Многих из нашего выпускного курса в училище пригласил в театр его художественный руководитель Владимир Аронович Фейгин. Меня не взяли. Я был вынужден уехать в другой город, но потом вернулся. Ребята привели меня в театр, показать, где они работают. Завели в гримёрку, а сами исчезли. Их было человек восемь, основная часть молодой труппы. Спустя некоторое время они вернулись и сказали: «Паша, там тебя ждёт Владимир Аронович, зайди, поговори». Я так и сделал. И только потом узнал, что произошло…

Все восемь молодых актёров заявились к Фейгину: «Владимир Аронович, в коридоре сидит наш однокурсник, он очень хочет работать в нашем театре. И если вы его не возьмёте, мы все тут же подадим заявления об уходе». И покинули кабинет. Когда я зашёл после них, заметил, что Владимир Аронович немного взволнован, но о причине этого догадаться, конечно, не мог. Фейгин меня принял. Когда же я узнал, что предшествовало моей беседе с ним, то был готов разорвать сокурсников на части, и в то же время был очень благодарен ребятам.

Вот такой мы были дружной командой. В принципе, остались ею и сейчас.

Вторая история случилась вскоре после того, как меня приняли на работу. Мы репетировали спектакль «Айсылу из аула Кырлай», где мне досталась первая моя роль в этом театре - роль Дервиша, несколько глуповатого мальчика. Альберт Гадельшин, автор пьесы и одновременно постановщик иллюзионных номеров, придумал фокусы. Один из них должен был выглядеть так: Айсылу закрывают пологом, и она исчезает. Всем нам без исключения этот фокус показался неинтересным, по нашему мнению, вместо Айсылу должен был появиться кто‑то другой. Кто‑то нелепый, из тёмных сил, или ученик Дервиша… Альберт Гадельшин очень сердился и доказывал, что мы ничего не понимаем в искусстве, и вместо Айсылу никого не должно быть. Он кипятился в моё отсутствие, и я знал только, что фокус готовится. Вернувшись, увидел, что фокус как раз разыгрывается. Я решил обязательно встать вместо Айсылу, ведь мы же знаем толк в фокусах. И занял её место незаметно для всех. Тут у всех артистов случилась истерика от смеха, а у постановщика трюков произошёл нервный срыв. Он кричал, топал ногами, покраснел, мы думали, что ему станет плохо. Оказалось, я уже был шестой, кто так сделал.

В тот момент я подумал, что это мой последний день работы в театре. Недавно был первый день, а теперь последний. Все меня пожалели.

Третья история тоже связана с нашим теперь уже далёким прошлым.

Роман Ерыгин репетировал с нами спектакль «Маленькие трагедии, 1 / 2». То есть две части из «Маленьких трагедий». Дело было в ныне не существующем имени ДК 10‑летия ТАССР, там мы этот спектакль и сдавали.

Нам дали монолог «Хвала тебе, чума», читал его Арсений Курченков. Он очень ответственно к этому подошёл, волновался, ведь произнести монолог ему предстояло прямо в прогоне, без единой репетиции. И вот мы все - за кулисами, один Арсений на сцене спиной к зрительному залу, в котором сидел только Ерыгин. Арсений с чувством, очень проникновенно начал. Он читал-читал, и вдруг где‑то в середине монолога мы услышали яростный крик Романа: «Заткни пасть, козёл!». Очень яростный! Никто не понял, что произошло. Арсений же подумал, что провалил задание, запнулся, но остановиться во время прогона не мог, дочитал до конца.

Очень понурый, Арсений ушёл за сцену. А мы грустно обратились к Роману: «Ну что, всё так плохо?». «А, да нет,- ответил он,- это я не вам, это я работнику». Оказалось, где‑то наверху шумел работник, мы его не слышали, а слышал только Роман, ему это очень мешало. И Ерыгин не сдержался.

С «Продавцом дождя» мы иногда позволяли себе вот какие штуки. Например, спектакль игрался в Пасху. А в начале спектакля члены семьи Карри завтракают варёными яйцами, на которых я написал «ХВ». Надпись была незаметна для зрителей, но очевидна для артистов. Таким образом я поздравлял каждого, кто прикасался к завтраку.

Так же я поздравлял сотоварищей, когда мы играли сотый или двухсотый спектакль: писал на яйцах цифру «100», «200» или «Поздравляем!». Яйца стали провод­никами для поздравлений. Когда мы все сделались спортивными болельщиками, а соревнования шли во время спектакля, то выходивший на сцену позже других сообщал результат, которого ждали все. Например, так: «Мы вчера играли в баскетбол и, кстати, выиграли».

Зритель ничего не замечал.

Записала Мария ДЕРНОВА