Виват, "Науруз!"

«…Замечательно, что есть такой фестиваль… Здесь, как мне кажется, хорошая программа и интересная история фестиваля. Я знакомлюсь с разными культурами, с разными театрами, с абсолютно разными типами мышления, разными энергиями, способами существования, и мне всё это очень интересно. Здорово, что казанцы могут за неделю увидеть не только два­дцать девять спектаклей, а двадцать девять разных планет. Я начинаю сожалеть, что не живу в Казани и не могу воспользоваться уникальной возможностью видеть фестивальные спектакли, обогатиться от соседей, о которых ничего не знаю, услышать язык, который совершенно по-другому звучит. Чудесно организован фестиваль гостеприимным, человечным Театром Камала. Уже на вахте театра тебе искренне улыбаются, тебе здесь рады, как в дружной семье. Это всё идёт от руководителя, его принципов управления. Мне кажется, что это блестяще, я потрясён и очень рад»,— делился своими впечатлениями постановщик румынского спектакля «Мольер» Роман Феодори. Радостное ощущение режиссёра разделяли и приезжие критики.

На фестиваль «Науруз» приехали и представители международного театрального сообщества — художественный руководитель, генеральный директор, менеджер проектов «Ибсен Интернешнл» Ингер Буресунд, Гри Вай, Фабрицио Массини; директор классического театра «Иоан Славичи» Богдан Костя; директор Потийского международного театрального фестиваля региональных театров Тенгиз Хухия; куратор театральных проектов в Варшаве Агнешка Пиотровска!

Неслучайно на итоговой пресс-конференции с представителями иностранных государств, российских регионов рассматривался вопрос о предоставлении «Наурузу» международного статуса и о том, чтобы больше знакомить международное сообщество с татарским театром. Интерес именно к татарскому театру вызван его постоянным творческим поиском, систематическими приглашениями на международные фестивали, номинированием спектаклей на «Золотую маску». Только в последний год Театр Камала побывал в Китае, Индии, Венгрии и Узбекистане.

«Миссия национального театра конкретна,— говорит художественный руководитель театра и фестиваля «Науруз» Фарид Бикчантаев.— Это сохранение языка, культуры, самобытности… Фестиваль «Науруз» даёт возможность увидеть совершенно удивительную в своём разнообразии картину театрального мира России, да и всего тюркского мира. Ведь тюркоязычный мир — это очень глубокое понятие. Это не только ислам. Не все театры — участники фестиваля являются представителями мусульманских стран… Но их объединяет принадлежность к тюркской языковой культуре… Каждый фестиваль — это и уникальная возможность наблюдать затем, как развиваются театры».

На каждом фестивале происходит что-то новое. В нынешнем году впервые «Науруз» посвящён национальным театрам Башкортостана, отмечающим три столетия — республики, театра, писателя Мустая Карима. Впервые приехал Узбекский академический театр со спектаклем «Совесть» Иззата Султанова; Таджикский театр музыкальной комедии, показавший «Летающего лекаря» по Мольеру, и такое любопытное совпадение — румынский театр Nottara сыграл спектакль «Мольер» по Михаилу Булгакову.

Все эти три представления были не похожи друг на друга не только по языку, форме подачи, но и по выражению национального менталитета. «Летающий лекарь» запомнился прежде всего близостью мольеровского юмора буффонному, площадному, раскованному искусству актёров — масхарабозов, кизикчи среднеазиатских комиков. Румынское представление состояло из отрывков комедий Мольера — «Плутни Скапена», «Дон Жуан», «Тартюф» в сочетании с фактами биографии самого Мольера. Действо одновременно со значительным количеством энергично перемещающихся героев разыгрывалось на большом пустом наклонном пандусе с множеством люков. Из этих люков вырывался дьявольский дым, появлялась надгробная доска, оттуда выскакивали актёры-исполнители отрывков из комедий. Через разнообразие сценических форм и приёмов коллектив давал понять причину неувядаемости творчества знаменитого французского комедиографа.

«Необыкновенные ичиги». Театр юного зрителя имени Габдуллы Кариева (Казань)

Надо было видеть и слышать восторженный приём, который получил спектакль «Совесть» Узбекского театра. Драма Иззата Султанова написана во второй половине пятидесятых годов прошлого столетия. Забавно и то, что тогда я видела эту постановку, и в первом номере журнала «Театр» за 1960 год вышла статья под названием «Люди с верой». И вот десятки лет спустя показанный автором конфликт между людьми, сохраняющими честь, честность, достоинство, веру в идеалы справедливости, с их антиподами, сыгранный с большой психологической убедительностью, оказался востребованным. Постановка поражает мощными актёрскими работами. Ими передаётся такая потрясающая оправданная правдой характера человеческая энергетика, такая сила воздействия, что зрительный зал взрывается аплодисментами. Непереносимая боль, страдание, переплетённое с яростным гневом, блестяще передаются актёром Ёдгаром Сагдиевым в роли учёного Камилова. Он яростно негодует — его родной сын украл научную работу умершего учёного и защитил диссертацию. Той же силой, но уже отчаяния, стыда, понимания невозможности что-либо изменить наполнена игра актёра Талиба Муминова, который с предельной психологической точностью создаёт характер Орифа.

…Впервые на фестивале показали два оперных спектакля — «Кыз Жибек» Куандыка Касымова из Казахстана и «Тюляк» Назиба Жиганова оперной студии Казанской консерватории, сыгранные на открытой площадке берега озера Кабан.

По инициативе председателя Союза театральных деятелей Республики Татарстан Фарида Бикчантаева также впервые был проведён «Науруз School», где проходили смотры студенческих преддипломных и дипломных работ национальных курсов из Москвы (ГИТИС), Азербайджана, Якутии, Казахстана, Венгрии, Башкортостана и Татарстана (Казань — Институт культуры, театральное училище). Условие фестиваля — исполнение спектакля на родном языке. Там же проходили мастер-классы педагогов театральных учебных заведений.

Впервые на фестивале оказалось так много кукольных театров — из Узбекистана, Казахстана, Чувашии, Башкортостана, Татарстана (Казань, Набережные Челны). Они на разном материале, разных языках говорили с детской аудиторией о серьёзных вещах — необходимости знать свою историю, культуру, язык, понимать, что такое честность, добро и зло.

«Лейла и Меджнун». Туркменский национальный музыкальный драматический театр

Были коллективы, участвовавшие в фестивале впервые, но большинство коллег приезжают на ­«Науруз» постоянно. Это театры Татарстана, Казахстана, Башкортостана, Туркменистана, Киргизии, Азербайджана, Якутии, Тывы, Хакасии, Турции, Чувашии, изредка Кабардино-Балкарии (в нынешнем году был показан спектакль «Провинциальные анекдоты» Александра Вампилова).

Спектакли фестиваля, как всегда, состояли из сочинений самых разных сюжетов, жанров, режиссёрских решений, совершенно не похожих друг на друга. На афише оказались комедии, трагедии, лирические драмы, древние легенды, эпос, что создало яркую, многокрасочную страницу жизни национальных театров России и мира. Но вместе с таким разнообразием во всех спектаклях есть объединяющее начало. Это разговор о человеке — главный в искусстве. Каждый театр стремится раскрыть природу человека, его суть, характер, национальное своеобразие.

Это подтвердили многие спектакли фестиваля. Один из них — «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя Хакасского театра, показанный в первый день. Роль старика в моноспектакле играет замечательный актёр, постоянно участвующий в фестивальных постановках, Виктор Коков. Сложность работы над ролью состояла в том, что игравший старика актёр был помещён в крохотное пространство — лодку и был ограничен в возможности пользоваться разными актёрскими приёмами. Поэтому Коков сконцентрировал ум, энергию и фантазию на раскрытии характера героя, его мужества и мудрости: «Этот старик мыслит категориями жизни и смерти и, как всё живое, смерти сопротивляется».

Произведение Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза», признанное «Лучшим романом года», вызвало большой интерес в нашей стране и за рубежом, поэтому и внимание к спектаклю Башкирского театра имени Мажита Гафури закономерно. Если роман говорит «о женской силе и женской слабости, о священном материнстве на фоне трудового лагеря адского заповедника», как писала Людмила Улицкая, то в спектакле уфимцев иные акценты. «Он не только о судьбе героини, женской судьбе,— объяснил создатель спектакля Айрат Абушахманов.— Мы сосредоточили внимание на судьбе нашей огромной страны в тридцатые годы». Вот почему не до конца раскрытым, размытым оказался основной образ — Зулейхи. Он несколько статичен, не развивается. Героиня спектакля появляется и уходит со сцены абсолютно одноцветной. Почему-то режиссёр одел героиню в башкирское платье и головной убор, хотя в романе нет башкир. Как говорит Игнатов, там сплошь «татары, мордва, чуваши». А самого Ивана одели в драное чёрное кожаное пальто на голое тело и в рваные на коленях, как нынешние «модные» разодранные джинсы, старые брюки. Если это некая метафора, то она непонятна. В целом же спектакль производит хорошее впечатление режиссёрским решением пространственного оформления. На полутёмной сцене свысока свисают качающиеся столбы, напоминающие жутковатый лес (они вызвали у меня в памяти трансформирующиеся доски в знаменитом спектакле Юрия Любимова «А зори здесь тихие»). В зрительном зале на некоторые кресла были накинуты ватные чёрные одеяла с лагерными номерами, сходные с ватниками осуждённых ГУЛАГа. На верхних ярусах зала под потолком появлялись трагические скульптурные группы, напоминавшие «Страшный суд» Микеланджело на стене Сикстинской капеллы Ватикана. Выразительны массовые сцены голодных, обессиленных ссыльных посёлка с протянутыми плошками для еды. А когда в этом аду измождённые люди громко, во весь голос поют знаменитую довоенную песню «Широка страна моя родная…», где человек «проходит как хозяин», это производит очень сильное впечатление.

Среди безликой массы обитателей посёлка, названного Семрук, выделяются несколько личностей, сыгранные актёрами с чётким пониманием сущности героя. В первую очередь это Иван Игнатов (Азат Валитов) — комендант лагеря. Актёр создаёт его человеком сложным. Он начальник над сосланными людьми, потому резок, крут. Но в то же время актёр доносит до зрителя понимание Иваном положения этих людей, оказавшихся в невыносимых условиях. Отсюда и проблески в нём человечности, забота о ссыльных. Также выделяются старый растерявшийся профессор Лейбе (Ильдар Саитов), мерзкий фанат сталинизма Кузнец (Артур Кунакбаев).

Если в «Зулейхе...» говорится о становлении человеческой личности, то в спектакле Камаловского театра «И это жизнь» по Гаязу Исхаки, наоборот,— о деградации человека. О значительности постановки, его месте в репертуаре труппы журнал «Казань» в № 6 2018 года уже опуб­ликовал рецензию1, давшую высокую оценку сценическому произведению. Остаётся добавить, что спектакль неоднократно показывался на разных фестивалях, получив положительные отзывы, был номинирован на «Золотую маску». Театральные критики фестиваля писали в ежедневной специальной газете «Вести Науруза»: «Это история человека, живущего в мире, где нет воздуха, нет места любви, ласке… Этот равнодушный мир пожирает людей и порождает пустоту. Сценический мир постановки: жизнь — большая равнодушная пустота» (Владислава Куприна). «Фарид Бикчантаев доверил молодому режиссёру Айдару Заббарову масштабную постановку в своём театре, где такая великолепная, селекционно подобранная труппа (о чём, кстати, писали и пишут в течение более ста лет.— И. И.).

Отмечу большое количество прекрасных, умных, остроумных театральных образов, включая сценографию. Художественный образ спектакля, с одной стороны — цельный, с другой — складывающийся из множества мелких образов… хочется следить за развитием этого режиссёра» (Жанна Зарецкая).

Если в «Зулейхе» речь идёт о формировании личности, в «И это жизнь?» — о духовной гибели, то в спектакле киргизского молодёжного театра происходит обратный процесс — превращение обезумевшей от страха толпы в народ, побеждающий страх. «В спектакле, поставленном по законам психологического переживания, подробнейшим образом построено партнёрское существование актёров, что позволяет уйти в притчевость, в огромность этой истории про страх» (Владислава Куприна).

О необходимости не только преодолевать жизненные препятствия, но и просто оставаться человеком, поведал спектакль Тувинского театра «Чадаган» Александра Даржая. Это рассказ о фольклорной истории — происхождении музыкального инструмента чадаган, о великой силе настоящей музыки, о добрых чувствах, которые она рождает в людях. Благодаря музыке, волшебству искусства негативные чувства преобразуются в позитив. История о чадагане несколько в ином ключе напомнила историю доброй, жизнерадостной девочки Полианны из одноимённого романа Элеонор Портер, которая благодаря своей добросердечности, доброжелательности помогает угрюмым, желчным людям становиться улыбчивыми, светлыми.

«Три светила». Театр «Олонхо». Республика Саха (Якутия)

В фестивальной афише несколько особняком стояли работы Татарского театра «Нур» из Уфы — фрейдистская мистическая история о «женщине из прошлого» Роланда Шиммельпфеннига о том, что прошлое возвращается в виде некоего ужаса, и спектакль «Место есть лишь в тишине» Туфана Имамутдинова и Равиля Сабира в Альметьевском татарском театре. Альметьевскую постановку трудно назвать сценическим произведением в привычном понимании. Это спектакль-вопрос. У задней стены сцены выстроились чётные стулья, на некоторых из них сидят, рядом стоят персонажи в довольно элегантных чёрных костюмах и платьях. Партнёрского общения нет. Каждый герой, выходя к авансцене, берёт микрофон (действо напоминает вербатим) и начинает размышлять о жизни, задавая вопросы: «Почему слово потеряло свою значимость; почему, несмотря на миллионы слов, сказанных в осуждение войн, они продолжаются; почему слова о необходимости сохранения родного языка уходят в пустоту, почему возникает засилье слов-штампов…»

На фестивале были также постановки Туркменского, Салаватского, Стерлитамакского, Якутского, Азербайджанского, Дагестанского, Мензелинского татарского театров. В нынешнем году довольно значительное место заняла классика — Гоголь, Островский, Мольер, Камю, Хемингуэй, Тукай, Исхаки, Ойунский.

Тюркский мир разнолик, многокрасочен. У каждого его представителя свои менталитет, энергетика, художественное мышление, традиции, история, преломляющиеся в сценическом искусстве. Фольклор — особенно у народов Якутии, Тывы, Хакасии — соседствует с уличным, площадным искусством, а те, в свою очередь,  со стационарной классической формой. Всех возможностей театра не перечесть, особенно сегодня, когда мир театра невообразимо быстро меняется.

Пролетевшая как миг неделя фестиваля оставила яркое, праздничное впечатление. Но мало кто знает, каких трудов стоит его подготовка. Она начинается за целый год. Министр культуры рассылает в респуб­лики, регионы письма-предложения о предстоящем фестивале; создаётся организационно-административная группа во главе с директором (ныне это Ильфир Якупов) и его командой. Начинается многосложная работа…

Формируется художественная команда фестиваля во главе с Фаридом Бикчантаевым. Она формулирует концепцию, идею каждого фестиваля, отбирает спектакли из заявок и составляет репертуар, назначает коллегию критиков.

В результате этой многомесячной невидимой на взгляд неискушённых работы и рождается замечательный праздник «Науруз».

«…Замечательно, что есть такой фестиваль… Здесь, как мне кажется, хорошая программа и интересная история фестиваля. Я знакомлюсь с разными культурами, с разными театрами, с абсолютно разными типами мышления, разными энергиями, способами существования, и мне всё это очень интересно. Здорово, что казанцы могут за неделю увидеть не только два­дцать девять спектаклей, а двадцать девять разных планет. Я начинаю сожалеть, что не живу в Казани и не могу воспользоваться уникальной возможностью видеть фестивальные спектакли, обогатиться от соседей, о которых ничего не знаю, услышать язык, который совершенно по-другому звучит. Чудесно организован фестиваль гостеприимным, человечным Театром Камала. Уже на вахте театра тебе искренне улыбаются, тебе здесь рады, как в дружной семье. Это всё идёт от руководителя, его принципов управления. Мне кажется, что это блестяще, я потрясён и очень рад»,— делился своими впечатлениями постановщик румынского спектакля «Мольер» Роман Феодори. Радостное ощущение режиссёра разделяли и приезжие критики.

На фестиваль «Науруз» приехали и представители международного театрального сообщества — художественный руководитель, генеральный директор, менеджер проектов «Ибсен Интернешнл» Ингер Буресунд, Гри Вай, Фабрицио Массини; директор классического театра «Иоан Славичи» Богдан Костя; директор Потийского международного театрального фестиваля региональных театров Тенгиз Хухия; куратор театральных проектов в Варшаве Агнешка Пиотровска!

Неслучайно на итоговой пресс-конференции с представителями иностранных государств, российских регионов рассматривался вопрос о предоставлении «Наурузу» международного статуса и о том, чтобы больше знакомить международное сообщество с татарским театром. Интерес именно к татарскому театру вызван его постоянным творческим поиском, систематическими приглашениями на международные фестивали, номинированием спектаклей на «Золотую маску». Только в последний год Театр Камала побывал в Китае, Индии, Венгрии и Узбекистане.

«Миссия национального театра конкретна,— говорит художественный руководитель театра и фестиваля «Науруз» Фарид Бикчантаев.— Это сохранение языка, культуры, самобытности… Фестиваль «Науруз» даёт возможность увидеть совершенно удивительную в своём разнообразии картину театрального мира России, да и всего тюркского мира. Ведь тюркоязычный мир — это очень глубокое понятие. Это не только ислам. Не все театры — участники фестиваля являются представителями мусульманских стран… Но их объединяет принадлежность к тюркской языковой культуре… Каждый фестиваль — это и уникальная возможность наблюдать затем, как развиваются театры».

«Летающий лекарь». Таджикский театр музыкальной комедии

На каждом фестивале происходит что-то новое. В нынешнем году впервые «Науруз» посвящён национальным театрам Башкортостана, отмечающим три столетия — республики, театра, писателя Мустая Карима. Впервые приехал Узбекский академический театр со спектаклем «Совесть» Иззата Султанова; Таджикский театр музыкальной комедии, показавший «Летающего лекаря» по Мольеру, и такое любопытное совпадение — румынский театр Nottara сыграл спектакль «Мольер» по Михаилу Булгакову.

Все эти три представления были не похожи друг на друга не только по языку, форме подачи, но и по выражению национального менталитета. «Летающий лекарь» запомнился прежде всего близостью мольеровского юмора буффонному, площадному, раскованному искусству актёров — масхарабозов, кизикчи среднеазиатских комиков. Румынское представление состояло из отрывков комедий Мольера — «Плутни Скапена», «Дон Жуан», «Тартюф» в сочетании с фактами биографии самого Мольера. Действо одновременно со значительным количеством энергично перемещающихся героев разыгрывалось на большом пустом наклонном пандусе с множеством люков. Из этих люков вырывался дьявольский дым, появлялась надгробная доска, оттуда выскакивали актёры-исполнители отрывков из комедий. Через разнообразие сценических форм и приёмов коллектив давал понять причину неувядаемости творчества знаменитого французского комедиографа.

Надо было видеть и слышать восторженный приём, который получил спектакль «Совесть» Узбекского театра. Драма Иззата Султанова написана во второй половине пятидесятых годов прошлого столетия. Забавно и то, что тогда я видела эту постановку, и в первом номере журнала «Театр» за 1960 год вышла статья под названием «Люди с верой». И вот десятки лет спустя показанный автором конфликт между людьми, сохраняющими честь, честность, достоинство, веру в идеалы справедливости, с их антиподами, сыгранный с большой психологической убедительностью, оказался востребованным. Постановка поражает мощными актёрскими работами. Ими передаётся такая потрясающая оправданная правдой характера человеческая энергетика, такая сила воздействия, что зрительный зал взрывается аплодисментами. Непереносимая боль, страдание, переплетённое с яростным гневом, блестяще передаются актёром Ёдгаром Сагдиевым в роли учёного Камилова. Он яростно негодует — его родной сын украл научную работу умершего учёного и защитил диссертацию. Той же силой, но уже отчаяния, стыда, понимания невозможности что-либо изменить наполнена игра актёра Талиба Муминова, который с предельной психологической точностью создаёт характер Орифа.

…Впервые на фестивале показали два оперных спектакля — «Кыз Жибек» Куандыка Касымова из Казахстана и «Тюляк» Назиба Жиганова оперной студии Казанской консерватории, сыгранные на открытой площадке берега озера Кабан.

По инициативе председателя Союза театральных деятелей Республики Татарстан Фарида Бикчантаева также впервые был проведён «Науруз School», где проходили смотры студенческих преддипломных и дипломных работ национальных курсов из Москвы (ГИТИС), Азербайджана, Якутии, Казахстана, Венгрии, Башкортостана и Татарстана (Казань — Институт культуры, театральное училище). Условие фестиваля — исполнение спектакля на родном языке. Там же проходили мастер-классы педагогов театральных учебных заведений.

Впервые на фестивале оказалось так много кукольных театров — из Узбекистана, Казахстана, Чувашии, Башкортостана, Татарстана (Казань, Набережные Челны). Они на разном материале, разных языках говорили с детской аудиторией о серьёзных вещах — необходимости знать свою историю, культуру, язык, понимать, что такое честность, добро и зло.

Были коллективы, участвовавшие в фестивале впервые, но большинство коллег приезжают на ­«Науруз» постоянно. Это театры Татарстана, Казахстана, Башкортостана, Туркменистана, Киргизии, Азербайджана, Якутии, Тывы, Хакасии, Турции, Чувашии, изредка Кабардино-Балкарии (в нынешнем году был показан спектакль «Провинциальные анекдоты» Александра Вампилова).

Спектакли фестиваля, как всегда, состояли из сочинений самых разных сюжетов, жанров, режиссёрских решений, совершенно не похожих друг на друга. На афише оказались комедии, трагедии, лирические драмы, древние легенды, эпос, что создало яркую, многокрасочную страницу жизни национальных театров России и мира. Но вместе с таким разнообразием во всех спектаклях есть объединяющее начало. Это разговор о человеке — главный в искусстве. Каждый театр стремится раскрыть природу человека, его суть, характер, национальное своеобразие.

Это подтвердили многие спектакли фестиваля. Один из них — «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя Хакасского театра, показанный в первый день. Роль старика в моноспектакле играет замечательный актёр, постоянно участвующий в фестивальных постановках, Виктор Коков. Сложность работы над ролью состояла в том, что игравший старика актёр был помещён в крохотное пространство — лодку и был ограничен в возможности пользоваться разными актёрскими приёмами. Поэтому Коков сконцентрировал ум, энергию и фантазию на раскрытии характера героя, его мужества и мудрости: «Этот старик мыслит категориями жизни и смерти и, как всё живое, смерти сопротивляется».

«Совесть». Узбекский национальный академический драматический театр

Произведение Гузель Яхиной «Зулейха открывает глаза», признанное «Лучшим романом года», вызвало большой интерес в нашей стране и за рубежом, поэтому и внимание к спектаклю Башкирского театра имени Мажита Гафури закономерно. Если роман говорит «о женской силе и женской слабости, о священном материнстве на фоне трудового лагеря адского заповедника», как писала Людмила Улицкая, то в спектакле уфимцев иные акценты. «Он не только о судьбе героини, женской судьбе,— объяснил создатель спектакля Айрат Абушахманов.— Мы сосредоточили внимание на судьбе нашей огромной страны в тридцатые годы». Вот почему не до конца раскрытым, размытым оказался основной образ — Зулейхи. Он несколько статичен, не развивается. Героиня спектакля появляется и уходит со сцены абсолютно одноцветной. Почему-то режиссёр одел героиню в башкирское платье и головной убор, хотя в романе нет башкир. Как говорит Игнатов, там сплошь «татары, мордва, чуваши». А самого Ивана одели в драное чёрное кожаное пальто на голое тело и в рваные на коленях, как нынешние «модные» разодранные джинсы, старые брюки. Если это некая метафора, то она непонятна. В целом же спектакль производит хорошее впечатление режиссёрским решением пространственного оформления. На полутёмной сцене свысока свисают качающиеся столбы, напоминающие жутковатый лес (они вызвали у меня в памяти трансформирующиеся доски в знаменитом спектакле Юрия Любимова «А зори здесь тихие»). В зрительном зале на некоторые кресла были накинуты ватные чёрные одеяла с лагерными номерами, сходные с ватниками осуждённых ГУЛАГа. На верхних ярусах зала под потолком появлялись трагические скульптурные группы, напоминавшие «Страшный суд» Микеланджело на стене Сикстинской капеллы Ватикана. Выразительны массовые сцены голодных, обессиленных ссыльных посёлка с протянутыми плошками для еды. А когда в этом аду измождённые люди громко, во весь голос поют знаменитую довоенную песню «Широка страна моя родная…», где человек «проходит как хозяин», это производит очень сильное впечатление.

Среди безликой массы обитателей посёлка, названного Семрук, выделяются несколько личностей, сыгранные актёрами с чётким пониманием сущности героя. В первую очередь это Иван Игнатов (Азат Валитов) — комендант лагеря. Актёр создаёт его человеком сложным. Он начальник над сосланными людьми, потому резок, крут. Но в то же время актёр доносит до зрителя понимание Иваном положения этих людей, оказавшихся в невыносимых условиях. Отсюда и проблески в нём человечности, забота о ссыльных. Также выделяются старый растерявшийся профессор Лейбе (Ильдар Саитов), мерзкий фанат сталинизма Кузнец (Артур Кунакбаев).

Если в «Зулейхе...» говорится о становлении человеческой личности, то в спектакле Камаловского театра «И это жизнь» по Гаязу Исхаки, наоборот,— о деградации человека. О значительности постановки, его месте в репертуаре труппы журнал «Казань» в № 6 2018 года уже опуб­ликовал рецензию1, давшую высокую оценку сценическому произведению. Остаётся добавить, что спектакль неоднократно показывался на разных фестивалях, получив положительные отзывы, был номинирован на «Золотую маску». Театральные критики фестиваля писали в ежедневной специальной газете «Вести Науруза»: «Это история человека, живущего в мире, где нет воздуха, нет места любви, ласке… Этот равнодушный мир пожирает людей и порождает пустоту. Сценический мир постановки: жизнь — большая равнодушная пустота» (Владислава Куприна). «Фарид Бикчантаев доверил молодому режиссёру Айдару Заббарову масштабную постановку в своём театре, где такая великолепная, селекционно подобранная труппа (о чём, кстати, писали и пишут в течение более ста лет.— И. И.).

Отмечу большое количество прекрасных, умных, остроумных театральных образов, включая сценографию. Художественный образ спектакля, с одной стороны — цельный, с другой — складывающийся из множества мелких образов… хочется следить за развитием этого режиссёра» (Жанна Зарецкая).

Если в «Зулейхе» речь идёт о формировании личности, в «И это жизнь?» — о духовной гибели, то в спектакле киргизского молодёжного театра происходит обратный процесс — превращение обезумевшей от страха толпы в народ, побеждающий страх. «В спектакле, поставленном по законам психологического переживания, подробнейшим образом построено партнёрское существование актёров, что позволяет уйти в притчевость, в огромность этой истории про страх» (Владислава Куприна).

О необходимости не только преодолевать жизненные препятствия, но и просто оставаться человеком, поведал спектакль Тувинского театра «Чадаган» Александра Даржая. Это рассказ о фольклорной истории — происхождении музыкального инструмента чадаган, о великой силе настоящей музыки, о добрых чувствах, которые она рождает в людях. Благодаря музыке, волшебству искусства негативные чувства преобразуются в позитив. История о чадагане несколько в ином ключе напомнила историю доброй, жизнерадостной девочки Полианны из одноимённого романа Элеонор Портер, которая благодаря своей добросердечности, доброжелательности помогает угрюмым, желчным людям становиться улыбчивыми, светлыми.

В фестивальной афише несколько особняком стояли работы Татарского театра «Нур» из Уфы — фрейдистская мистическая история о «женщине из прошлого» Роланда Шиммельпфеннига о том, что прошлое возвращается в виде некоего ужаса, и спектакль «Место есть лишь в тишине» Туфана Имамутдинова и Равиля Сабира в Альметьевском татарском театре. Альметьевскую постановку трудно назвать сценическим произведением в привычном понимании. Это спектакль-вопрос. У задней стены сцены выстроились чётные стулья, на некоторых из них сидят, рядом стоят персонажи в довольно элегантных чёрных костюмах и платьях. Партнёрского общения нет. Каждый герой, выходя к авансцене, берёт микрофон (действо напоминает вербатим) и начинает размышлять о жизни, задавая вопросы: «Почему слово потеряло свою значимость; почему, несмотря на миллионы слов, сказанных в осуждение войн, они продолжаются; почему слова о необходимости сохранения родного языка уходят в пустоту, почему возникает засилье слов-штампов…»

На фестивале были также постановки Туркменского, Салаватского, Стерлитамакского, Якутского, Азербайджанского, Дагестанского, Мензелинского татарского театров. В нынешнем году довольно значительное место заняла классика — Гоголь, Островский, Мольер, Камю, Хемингуэй, Тукай, Исхаки, Ойунский.

Тюркский мир разнолик, многокрасочен. У каждого его представителя свои менталитет, энергетика, художественное мышление, традиции, история, преломляющиеся в сценическом искусстве. Фольклор — особенно у народов Якутии, Тывы, Хакасии — соседствует с уличным, площадным искусством, а те, в свою очередь,  со стационарной классической формой. Всех возможностей театра не перечесть, особенно сегодня, когда мир театра невообразимо быстро меняется.

Пролетевшая как миг неделя фестиваля оставила яркое, праздничное впечатление. Но мало кто знает, каких трудов стоит его подготовка. Она начинается за целый год. Министр культуры рассылает в респуб­лики, регионы письма-предложения о предстоящем фестивале; создаётся организационно-административная группа во главе с директором (ныне это Ильфир Якупов) и его командой. Начинается многосложная работа…

Формируется художественная команда фестиваля во главе с Фаридом Бикчантаевым. Она формулирует концепцию, идею каждого фестиваля, отбирает спектакли из заявок и составляет репертуар, назначает коллегию критиков.

В результате этой многомесячной невидимой на взгляд неискушённых работы и рождается замечательный праздник «Науруз».