Жизнь на сцене как марафон

Не пишу: успешного окончания. Раз строгий селекционер, собиратель актёрского коллектива Марсель Салимжанов взял молодую актрису, это разумеется само собой. Курс был сильный. Один из лучших выпусков Салимжанова в училище. И всё же в руководимый им театр попали далеко не все. Это символично - молодые актёры с того курса стали первыми, кто пришёл работать в новое здание. Вполне возможно, захватив с собой дух беспокойной эпохи. Да и вообще, 1987 год стал для театра одной из значимых вех, своего рода водоразделом между историей и современностью. Шла перестройка, новые общественные запросы и современные веяния в искусстве всё активнее проникали в стены старейшего национального коллектива.

Уже первая серьёзная работа на сцене - роль Зубаржат в трагедии Мустая Карима «В ночь лунного затмения» показала, что на театральные подмостки взошла яркая индивидуальность, необыкновенно талантливая актриса. Сценическое обаяние, заразительный темперамент, великолепная пластика, музыкальность, выразительные интонации и уникальный тембр - все эти замечательные качества быстро позволили Люции Хамитовой стать одной из ведущих актрис театра, завоевали любовь зрителей, привлекли внимание театральной общественности.

Среди заворожённых дарованием актрисы был и я. Так вышло случайно, я был городским юношей, учеником старших классов, переживавшим острый разлад с эстетикой традиционного татарского театра и его неизбывной деревенской темой. Мне не посчастливилось увидеть её Наилю в «Домовом» Мансура Гилязова вживую, только в записи, значительно позже. Тот спектакль, перевернувший традиционные представления о татарском театре, довольно быстро сошёл со сцены и (теперь об этом можно говорить без обиняков) не столько опередил своё время, сколько лёг сухоцветом на неподготовленную ­почву зрительских восприятий. Так бывает. Не видел я и других её ранних ролей. Зато в сезон 1991/92 годов мне посчастливилось увидеть одну за другой три работы Люции Хамитовой: Джульетту, Хабибу в «Казанских парнях» и Веру в «Ильгизар + Вера». Каждая из этих ролей была по-своему совершенна, но лишь Джульетта врезалась в память на долгие годы. Под стать ей был и Ромео, Ильдус Габдрахманов, а сам спектакль сильно отличался и по форме, и по смыслам от виденных мной ранее.

В те благословенные годы я был простым юным зрителем, мало интересовавшимся историей театра, его повседневной практикой, режиссурой, сценографией. Меня, что естественно, в театр влекли ­актёры, а не концепции. На сцене я увидел своих ровесников, или, если быть совсем точным, ребят чуть постарше, но отчаянно, дерзновенно молодых, которым было не выжить в чаду распрей взрослого мира. Там не было привычной для этой пьесы романтики, их любовь была невинна, трепетна и удивительна для них самих, но трагедия пахла трагедией, жестокий мир - меня окружал такой же - был безжалостен к этой любви, к этим героям, к нашему поколению… Посмотрев «Ромео и Джульетту» пять или шесть раз, я надолго перестал ходить в театр, боясь разочарования, быта, «не той» атмосферы.

Всё это, конечно, резоны размышлений другого времени, но всё же очень личная история - я имею право на неё. Впервые я осознанно пересматривал спектакль. И как знать, случилось бы оно так, играй Джульетту другая актриса?..

За тридцать лет работы в театре Хамитовой созданы десятки разноплановых ролей в спектаклях классического и современного репертуара. Только за первые годы, кроме уже упомянутых: Зухра из «Тахир - Зухра» Фатхи Бурнаша, Рамзия из «Если улыбнётся счастье» Хая Вахита, Гульнур из «Детей рая» Мадины Маликовой, Сальви из «Хужи Насретдина» Наки Исанбета, Хурбану из «Возлюбленной» Михайдара Файзи и другие. За образ Наили из «Домового» Мансура Гилязова на Международном фестивале тюркоязычных театров «Туганлык-1991» в Уфе актриса получила приз «Надежда».

В марте 1997 года в Москве в Центральном Доме актёра состоялся (небывалое для тридцатилетней актрисы дело) творческий вечер Люции Хамитовой; в рецензии, опуб­ликованной в газете «Культура», молодая актриса татарского театра была названа «достоянием нации». Спустя двадцать лет эти слова известного критика Бориса Поюровского обрели значение непреложной истины.

Хамитова - актриса совершенных профессиональных кондиций. Получив азы профессии у выдающегося педагога и режиссёра, народного артиста СССР Марселя Салимжанова, актриса постигла мир выразительных средств яркого, карнавального, эмоционально открытого исполнительского искусства. Режиссёр Фарид Бикчантаев раскрыл иные грани её таланта, научил работе с подтекстом, непрямым конфликтом, познакомил с системой Михаила Чехова. В свои пятьдесят актриса необыкновенно пластична, способна к любой физически сложной роли, что, безусловно, результат долгой и кропотливой работы над собой, каждодневных тренингов.

Люция Хамитова принадлежит к генерации актёров, впитавших две школы татарского те­атра, что делает её возможности поистине безграничными, универсальными. На протяжении всей карьеры ей с большим успехом удавались роли и в татарской классике, и в современной пьесе, и в мировом классическом репертуаре. Традиционная исполнительская манера игры татарского те­атра, яркая, живописная, органично соединяется в её работах с иными типами те­атральности, интеллектуальной глубиной, способностью к философским обобщениям. Это позволило актрисе с большой выразительной силой сыграть такие разноплановые роли, как нежная и преданная Кюнеке в «Идегее» Юнуса Сафиуллина, тонкая и изысканная Шуралия в «Свете моих очей» Туфана Миннуллина, смешная и глупая Биби в спектакле «Шурин, соперница и другие» Галиасгара Камала, капризная и инфантильная Зейнап из «Вызывали?..» Зульфата Хакима, хитроумная Фелисьяна в «Учителе танцев» Лопе де Вега…

Такие работы Люции Хамитовой в постановках Фарида Бикчантаева, как Чобра («Чёрная бурка» Георгия Хугаева), Маша («Три сестры» Антона Чехова), Гульджамал (одноимённая пьеса Наки Исанбета), Женщина («Однажды летним днём» Йона Фоссе), Сабира («Голубая шаль» Карима Тинчурина), Эльвира («Дон Жуан» Жана‑Батиста Мольера), свидетельствуют о безостановочном творческом росте актрисы, обретении зрелости и сценического мастерства, создают репутацию примы прославленного коллектива и одной из ведущих российских актрис своего поколения.

{gallery}hamitova{/gallery}

Каждая из этих ролей стала событием театральной жизни России. Спектакль «Чёрная бурка» завоевал Гран-при Всероссийского фестиваля «Музыкальное сердце театра», и награды на многих международных театральных фестивалях в Казани, Уфе, Бресте, и в этом немаловажная заслуга принадлежит исполнительнице роли Чобры. На IV Международном театральном фестивале «Туганлык» (Уфа, 2006) за роль Маши Люция Хамитова была отмечена в номинации «Лучшая женская роль». На обсуждении спектакля «Три сестры» на гастролях в Москве в 2008 году ведущие чеховеды во главе с Татьяной Шах-Азизовой единодушно отмечали мастерство и профессионализм в создании образа Маши, а также необыкновенную музыкальность произносимого актрисой текста. Спектакль «Гульджамал», в котором актриса исполнила заглавную роль, был показан в финале декады, посвящённой столетию татарского театра, и получил лестные характеристики в журнале «Театральная жизнь», освещавшем событие.

Этапной работой стала для актрисы и театра роль Женщины в поэтической драме норвежского авангардиста Йона Фоссе «Однажды летним днём». Спектакль победил в главной номинации Республиканской театральной премии «Тантана» («Триумф»), став «Событием года». За эту роль актриса была номинирована на главную театральную премию России - «Золотую маску». Спектакль участвовал в международных фестивалях в Санкт-Петербурге, Будапеште, Шанхае, Казани; общественность и пресса были единодушны: успех постановки во многом определила исполнительница главной роли. Для татарского театра драма Фоссе стала трамплином на пути к широкой международной известности. Сам автор, лауреат престижной премии имени Ибсена, отмечал непревзойдённый уровень исполнения его героини Люцией Хамитовой.

Значительной работой актрисы стала роль Сабиры, одной из жён Ишана в спектакле по легендарной «Голубой шали» Карима Тинчурина.

«Дон Жуан» Фарида Бикчантаева стал этапной вехой в истории татарского театра, был отмечен множеством театральных наград и с восторгом принят прессой. Среди актёрских работ все рецензенты отмечали мастерство Люции Хамитовой, умение создать два плана роли - драматический фабульный и комически театральный, отстранённый. Эльвира Хамитова это ещё и актриса, человек от театра, в её подчёрк­нуто жеманных движениях, возвышенных интонациях, демонстративных позах сквозит ирония, звучит приговор отмирающей актёрской технике, ложному пафосу, неуместной театральности.

Из других ролей последнего десятилетия невозможно не отметить Елену («Мещане» Максима Горького), Елизавету («Ричард III» Вильяма Шекспира), Эстрелью («Жизнь есть сон» Педро Кальдерона), Дорину («Тартюф» Жана-Батиста Мольера). Приглашённые режиссёры из Франции, Колумбии, Китая, России с восторгом отзывались о её профессионализме, умении живо и творчески существовать в процессе репетиций, неизменной дисциплине и требовательности к себе и партнёрам. Во многом благодаря Люции Хамитовой эти спектакли стали значительными событиями театральной жизни России последних лет.

Об актрисе и её спектаклях много и с любовью пишут Борис Поюровский, Анна Степанова, Александр Иняхин, Александр Вислов, Марина Дмитриевская, Екатерина Дмитриевская, Кристина Матвиенко, Татьяна Джурова, Надежда Стоева, Анна Банасюкевич и многие другие ведущие театральные критики страны.

27 октября прошлого года на Большой сцене Татарского государственного академического театра имени Галиасгара Камала состоялся торжественный вечер, посвящённый 50-летнему юбилею народной артистки Республики Татарстан Люции Хамитовой.

Это свершившийся исторический факт, и всё же многое этой фразе кажется странным. Дело даже не в том, что совершенно невозможно смириться с мыслью - акт­риса, и по сию пору способная играть (и порой играющая) молодых героинь,- разменяла шестой десяток. В конце концов, актёры, а особенно выдающиеся - люди без возраста. В том‑то их мастерство - сделать так, чтобы зритель поверил возрасту героя, а не создателя роли. В конце концов, жизнь стала к нам щедрее, и в силу разных причин старение человечества замедлило свой бег. В конце концов, внутреннее ощущение собственных лет гораздо важнее - и не только на сцене,- чем тикание биологических часов. Гораздо страннее сама атмо­сфера торжественности и пафоса, присущая подобного рода мероприятиям. Страннее, потому что никак не вяжется с характером актрисы. Ей претит излишний интерес к себе, она не любит быть в центре внимания вне сцены, первая реакция на очередную просьбу об интервью - незамедлительный отказ, притом деликатный: почему я, а может, пусть лучше о новом спектакле расскажет вот этот актёр, вот этот режиссёр?

Странное для актрисы качество, не так ли? И к собственно скромности оно имеет не самое прямое отношение. Тем более, нет здесь показного самоотречения. Свой звёздный статус Люция Хамитова осознаёт скорее как меру ответственности, а не средство для пиара. Тут не просто скромность, таково отношение к делу.

Когда по смерти Салимжанова театр возглавил супруг актрисы Фарид Бикчантаев, эта её ответственность не замедлила приобрести приставку «гипер», что в данном случае напрочь лишено оттенка иронии. Казалось бы, кто на её месте не упрочил бы своё положение в труппе, ведь вот он, звёздный час? И дурного слова никто не сказал бы - одно дело стать примой при муже главреже, другое - лишь укрепить позиции в этом статусе. Но и такое извинимое и оправданное карьерное упорство не для неё. Свидетельствую как неоднократный очевидец - каждое новое назначение актрисы на роль сопровождается вздохами: «Актриса N сыграет лучше меня, у актрисы NN давно не было ролей, почему опять я?». Особенно стойко отказывается Хамитова от ролей в спектаклях приглашённых режиссёров. Веришь, ей и вправду кажется, что постановщики из других городов и стран берут её в силу семейного положения.

Конечно, актриса знает себе настоящую цену. Конечно, страсть к игре, интерес к новому побеждают самые искренние сомнения. Но страх бросить тень на честное имя мужа, поставить под угрозу дружескую атмосферу в труппе… Всё это давно не имеет значения, право на любые роли давным-давно доказано истовым служением музам театра и оправдано зрительской любовью, все инсинуации опровергнуты самою театральной эмпирикой. И всё же, всё же… Такой вот характер. Себе она спуску не даёт. Редко бывает довольна и самыми совершенными своими ролями. С огромным азартом и актёрским тщанием играет в эпизодах. Спокойно переносит сезоны без новых ролей, упорно отделывает старые. Не плетёт интриг, не распускает сплетен, дружна и ровна со всеми. Максимально пытается обособиться от статуса первой леди театра. Это ли не чудо?

Ненатужно старается выглядеть проще, чем есть, наивнее, иногда напуская на себя инфантильность, особенно с чужими. Получается, правда, не столь убедительно, как на сцене. Да и как спрятать интеллект, начитанность, постоянную тягу к новым театральным знаниям, эмоциям. Театр гастролирует в Москве - каждый свободный вечер на нашумевшем спектакле. В театре гастролирует приезжий коллектив - она снова в зале. Все новые впечатления ложатся в профессиональную копилку, подвергаются анализу, рефлексии. Любит в коридорах театра отловить, например, меня и с пристрастием допросить, мол, что, это вот и есть новый театральный язык, а ведь скучно? Или, если тронуло, замереть в одиночестве, внутренне сжаться, принять работу коллег как вызов. О, она его примет, уж будьте покойны, она его примет!

Да, мы работаем в одном коллективе, и многое я вижу лучше иных коллег, хотя формально и не могу претендовать на объективность. Да я и не претендую. И, конечно, не стоит упрекать меня в пристрастности, она налицо, чего там. Когда-то давно с ролей Люции и её партнёров в спектаклях Бикчантаева начался новый этап в моих отношениях с театром. Да, я давно и преданно люблю её как актрису, уважаю как человека и коллегу. Мне совершенно искренне нравятся её актёрские создания, её персонажи, образы. За каждой ролью я вижу и труд, и усталость, и преодоление её, и лёгкое театральное хулиганство, и умение точно следовать режиссёрским задачам, и навыки ловкой импровизации, словом, профессионально безупречное отношение к работе, талантливое её воплощение.

Есть и ещё одно обстоятельство. Какими бы яркими талантами ни обладала труппа того или иного те­атра, в ней все­гда выделяются исполнители, которые, возвышаясь над текстом роли, смыслами сюжета и режиссёрской трактовкой, интонационно, ритмически, личностно говорят о судьбе твоего поколения, твоей социальной страты, твоей эпохи. Среди многих подобных голосов труппы Камаловского те­атра неповторимыми обертонами звучит и голос Люции Хамитовой. Во всяком случае, для меня.

Актриса почти не знает творческих простоев, она востребована в силу своего таланта и мастерства, спектакли с её участием долго сохраняются в репертуаре. Её уважают в коллективе, она обласкана непреходящей зрительской любовью. Не будет преувеличением сказать, что на сегодняшний день Люция Хамитова - одна из самых сильных, профессионально оснащённых актрис российского театра. Она всегда в тонусе, всегда готова к новым ролям, к новым задачам. Да и к неудачам, думается, готова. Одного без другого не бывает. Кому как не ей, представительнице одной из самых ярких театральных династий, понимать, что театр - это забег на длинную дистанцию. Бесконечный марафон.