Февраль Рождение Вода Стихи Я

Из архива журнала "Казань"  № 2, 2022 г.

Небывалый 
САД

Странные и чудные тексты 
из неизданной книги «Секретный чат»

Самое странное, что я писала в жизни — это венок сонетов. Венок сонетов — архитектонический поэтический текст из 14 стихов-сонетов, плюс 15 — ключ, собранный из первых строк 14-ти. Он имеет чёткую форму и смысловые пересечения между сонетами, которые могут стать самостоятельными стихами. Этот венок написан по наитию, во сне, явленном в двух частях — в дивной юности и совсем недавно; предсказывает линию поведения и повороты судьбы, которые уже свершились и которые ещё предстоит разгадать. Одно точно — участвовать в лотерее автору ни разу в жизни не пришлось. 
В 14 сонете описывается, как в 2020 году в июне в Оперном театре Барселоны прошёл необычный концерт. Его сыграли для цветов: вместо людей из‑за ограничений пандемии в зрительном зале были фикусы, пальмы, петунии и другие комнатные цветы.
Самые странные стихи — это не стихи. Их называют белые стихи, или верлибры, это тексты, в которых есть, пусть даже очень неровный, но ритм, а рифмы нет. Для меня они особенные, в них как бы больше свободы дыхания. Называется этот цикл «Письма внедорожницы», он пишется всю жизнь, поэтому номера текстов перепутаны между собой.

ВЕНОК САНСАРЫ 2.0

1
Огонь любви питается цветами,
Но срок хранения у них короткий.
В командировках между городами,
В родном лесу, в большой вечерней пробке, 
Среди снегов, мостов и эстакад, 
Я охраняю небывалый сад.
Кому отрада, а кому досада,
Кому простое сено на развес.
Я навсегда садовник этих мест. 
Я тот один, кто не покинет сада.
Не я владелец, но контроль за мной,
Не я сажала, но на мне доставка.
Вот щедрая божественная лавка,
Источник из долины неземной.

2
Источник откровенно неземной 
Во сне явил, как будто в казино
Прорабы мира, ангелы и джинны, 
Вращают лотерейный барабан:
— Не подходи, все цели достижимы,
Но на тебя у нас отдельный план.
В сакральный сад распахнуто окно,
Служить ему тебе присуждено.
Расти цветы, возделывай сады, 
Не рви борщевика и лебеды,
Питай любовь роскошными цветами!
Слова их были радостны и горьки.
…Кусала губы до кровавой корки
И приступала управлять садами.

3
Я управляла высшими садами.
К доставке амариллисов и астр 
Инструкция сложнее оригами —
Они живые. И муар, и растр...
Для цвета подбирала акварели,
Постичь предназначение цветка
Старалась от корней до лепестка:
Подсолнухи — для новых поколений,
Тюльпаны для надежды и томлений,
Для самолюбования нарцисс,
А суккуленты — на любой каприз.
Я щедро раздавала, как велели,
Служила и нарядной, и нагой,
И прятала секреты в перегной.

4
Так прятала секреты в перегной,
Солому, шелуху и трын-траву,
Как будто кто приглядывал за мной,
Дышал со мной во сне и наяву.
Слезами орошала каждый лотос,
Теряла кровь от розовых шипов,
Сгребала сор и листья на болото,
Забывшись, выдыхала в них любовь,
Способную и петь, и горевать,
Касаться сердца и отогревать.
Так среди мхов пророс один росток.
Укореняя вечное родство,
Сгустились кровь, душа и волшебство.
Я вырастила огненный цветок.

5
Я вырастила огненный цветок, 
Он засиял сквозь сумрак и туман,
Он никому подарен быть не мог,
Проросший из неведомых семян.
Ни ангелам, ни джиннам невдомёк,
Что спрятанный укромно огонёк
Растёт в саду, никем не обожаем.
Но ты пришёл за редким урожаем,
И ты искал не розовый букет.
Искусные искусанные губы
Просили то, чего на свете нет.
В запросе на особенное чудо
Застыла сокровенная мольба.
И я считала это по губам.

6
Я прочитала по твоим губам,
Что поздно принимать фенозепам.
В секретном чате и рабочем зуме,
Где выключено видео и звук,
Я слышу голос и касаюсь рук,
Смотрю в экран и сглатываю слюни.
Но ты в сети, а сообщений нет.
Мелькают лица, тонут голоса.
А ты уже идёшь на красный свет,
Ломаешь код,
И проникаешь в сад. 
Тебе навстречу шепчутся цветы,
Но ты не замечаешь красоты,
Идёшь и напеваешь пару строк,
Что любящий предельно одинок.

7
Идущий за любовью одинок,
Я помню это каждую минуту.
Прорабы мира крутят казино,
Снимают бесконечное кино,
Герои пьют любовную цикуту,
И под глазами тёмные круги.
Тревожные бессонные круги,
Любила одного, жила с другим,
Была верна, но не была верна,
Любила многих, но жила одна.
Не сделать выбор, зная наперёд,
И биться сердце тут перестаёт.
На сердце только пепел и зола 
В попытке разделиться пополам.

8
От пытки разделиться пополам 
Скитаются по барам и углам.
Охота слаще воли и любви.
Я видела, как пойманный трепещет,
Вьюнами и багульником увит,
Становится свободнее и резче:
Так было на заре седых времён,
Но только мифы помнят о Лилит.
Кто был в такую как она влюблён,
Тот знает, как отъятое болит. 
Ты шёл ко мне в кромешной темноте.
Ты шёл ко мне по снегу босиком.
Ни с волей, ни с любовью не знаком, 
Ты жаждал обрести иммунитет.

9
Ты так хотел иметь иммунитет
От пепельно-холодной пустоты.
Могла бы и отсыпать антител,
Но собрала роскошные цветы.
И наблюдала с птичьего полёта 
Извечную игру в одни ворота:
Тебя заводит перепад высот,
А ласковые демоны-суккубы
Умело заговаривают зубы,
И биться сердце вновь перестаёт.
Цветы шалфея, листья череды 
Не помогли тебе от пустоты.
Ты все сады проверил на просвет,
И выдернул лечебный огнецвет.

10
Ты выдернул волшебный огнецвет,
Теперь в моём саду секретов нет.
Я в заповедной роще побывала,
Поговорила с ветром и рекой.
Кто ты такой, скажи, кто ты такой.
В саду моём цветы пунцово алы...
Раскрашивать их не хватает сил.
Я говорила с липой и рябиной,
Примеривала облик лебединый,
Но ястребиный
больше подходил.
И на тебя охота стартовала.
Я соблюдала таинство обряда:
Шептала, колдовала, нападала.
...Ты уцелел. Держи свою награду.

11
Ты заслужил. Возьми свою награду,
Питайся светом, а не темнотой.
Я голодна по медленному яду,
Могла бы отравиться пустотой.
Но в матрице мы все витые пары,
И каждый подключён в электросеть.
Устойчивость не может ослабеть,
Так повернулось колесо Сансары.
Огонь любви цвета не выбирает,
В нём прогорает горькая вина,
Корми его, лавируя, играя. 
Припрятаны под сердцем семена,
Чтоб огнецвет навеки не исчез.
Ведь дар любви — не просто щедрый жест.

12
Но дар любви — не самый щедрый жест. 
Огонь горит, и я смотрю в огонь:
Как пляшет мой старательный дракон,
Любитель проходимцев и божеств!..
Что делать, если огненный цветок
Я вырастила, но не сберегла,
Согласен, избирательный знаток?
Не погибать же без его тепла.
Как аисты детей, цветы носила,
Растила на болоте горицвет.
И если мне дана такая сила,
То ничего сильнее
в мире нет.
Я знаю, всходит новая рассада.
Я тот один, кто не покинет сада.

13
Я тот один, кто не покинет сада,
Пока есть потребители огня,
Пока никто не вычислил меня.
Пока люблю и этим виновата. 
Иду в такие чёрные подвалы,
Где не растёт трава, лежит отрава,
И чернота движения сковала,
И чернота налево и направо.
Несу цветы — и пахнут георгины,
И Феникс опускается на спину.
В саду не выдают права админа,
Кто гость, тому пароль к вайфаю — guest.
Пока живая, сада не покину,
Я навсегда садовник этих мест.

14
Я навсегда садовник этих мест.
В театры присылаю анемоны,
Во время разобщения короной
Без зрителей печалится окрестр.
Вот рассадила лотосы по залу,
Алел пион, сияли амаранты,
И для цветов 
играли музыканты.
Сама любовь, питаясь, воскресала. 
О птица вещая, кто правит этот бал?
Его отвергнуть смелости не надо.
А тот, кто огнецвет не воровал,
Не исцелялся от самораспада.
Теперь ты знаешь, только между нами 
Огонь любви питается цветами.

15
Огонь любви питается цветами, —
Источник сокровенный, неземной.
Я управляла дивными садами
И прятала секреты в перегной.
Я вырастила огненный цветок.
Но прочитала по твоим губам:
Идущий за любовью одинок 
В попытке разделиться пополам. 
Ты жаждал обрести иммунитет 
И выдернул лечебный огнецвет. 
Ты заслужил. Держи свою награду.
Мой дар любви не только щедрый жест.
Я тот один, кто не покинет сада.
Я навсегда садовник этих мест.

ПИСЬМА ВНЕДОРОЖНИЦЫ

054***
Снежный ком февраля
Разогнался и спрыгнул вниз.
Он упал мне на голову
С крыши пятиэтажки.
В последний день зимы
Время вздрогнуло и ускорилось.
Мама попала в ДТП,
У няни украли тысячу двести,
А я, как последний медиасапиенс,
Посреди рабочего трудодня
Рыдала сквозь макияж
Над криминальными сводками
Необъятной родины,
Над похищенной девочкой в Казани,
Над убитым мужчиной в Рязани,
Над детским порнобизнесом,
Над наркотизацией страны,
Над гламурным цинизмом
Средств массовой информации.
В форточку дуло,
Слёзы текли ледяные.
Солярий через дорогу 
Назывался «Голубые небеса».
В последний день зимы
На продуктовом рынке
Продают солнечных зайцев,
В апельсинах,
В квашеной капусте,
В сидиэрках,
В яйцах и овсяном печенье.
А вечером после работы 
Солнечный заяц был съеден мной
В запечённом яблоке в кофейне,
И, притворяясь внутренним голосом,
Не дал соврать… про морковь.
Первый раз в жизни
В последний день зимы
Я при всём желании не сумела
Произнести самую сладкую ложь на свете.
«Я тебя люблю».

065***
Посмотри, как быстро темнеет.
Ты домой доберёшься ночью.
Кто-то спросит: «Где ты была?»
— Ответишь: «Собирать бутылки
помогала старушкам. А что?»
 
Посмотри, как быстро темнеет.
Ты домой доберёшься ночью.
Кто-то спросит: «Где ты была?»
— Ответишь: «Навещала больную подругу.
И всего-то».
 
Посмотри, как быстро темнеет.
Ты домой доберёшься ночью.
Кто-то спросит: «Где ты была?»
— Ответишь: «В кино ходила
С любимым другом. Вот так вот просто».
 
Посмотри, как быстро темнеет.
Что бы ещё придумать?
Ведь никто не поймёт, что ветер
Я весь день ловила руками.

075 ***
жёлто-красный лес за окном — объёмная заставка 
на мониторе будней.
не внушают романтики очертания крыш 
коттеджного посёлка.

на самом коньке покрытого черепицей особняка 
сидит парень с электродрелью,
мастер в телогрейке двигается к нему 
скоморошечьими шагами — несёт антенну.

хорошо подумав, за два часа можно заработать 
на четыре мешка картошки,
но по неизбывной традиции надо копаться 
до боли в спине на своей территории.

сосед принёс мешок яблок, и, пока он пьёт 
могарыча, я записываю его рассказы,
как вчера для азарту он тырил эти яблоки 
в верхнем услоне по садам. 

папа пилит дрова и говорит, что надо съездить 
в село кабаны лаишевского района.
там есть храм, который пятьсот лет не закрывался 
и вода в роднике.

вода в роднике, — произносит папа, 
и смотрит в небо, — поехали, дочь?
я записываю образ папы, потому что 
цифровой фотоаппарат сломался.

папа красивый, солидный и очень настоящий 
человек с тонкими руками архитектора.
мы поедем за волгу и по дороге в посадках 
наберём полные корзины опят.

не сфоткать, не снять на камеру, только 
внимательно записать, и не удивиться,
когда наутро любимый скажет, что со мной 
последнее время всё тяжелее общаться.

070 ***
в камском устье закат дрожит над скалодромом, 
и волга впадает в каму, а кама в волгу.
корабли идут под обрывом далеко внизу 
и уходят за горизонт.
грибы на опушках попадаются, но редко, 
а в роднике вода пахнет осенью.
скалолазы снимают пыльные костюмы и купаются 
в тихой воде.
закрывают сезон.

я мою полы в новой квартире и смотрю в окно 
на вождя народов.
три пропущенных майских сплава не веселее 
его затылка,
не веселее так называемой свободы, 
имени которой площадь,
на которой дом, в котором я обнимаюсь с тряпкой,
оттирая недвижимость.

пропущенные сезоны ягод и грибов, 
пропущенное лето.
мне пришлют смски оттуда, где небо и солнце, 
сюда, где дымится асфальт.
мне скажут, всё ещё будет, и не раз, так, или иначе, 
рано или поздно.
расставленные приоритеты лишили меня счастья 
быть свободной,
но дали покой и волю.

078***
Когда я очень усталая и злая 
на берегу Волги сижу, 
Я прошу такие смешные вещи:
прошу, господи, помоги мне 
Переписать биографию. 
Смеюсь и плачу и уплываю вдаль.
Издалека видно берег,
Река несётся,
Тащит меня прочь.
Зеленеют наши мостки,
Дом стоит и свет горит.
Дети кричат — мама, мама, вернись,
Чайник вскипел!
Возвращайся!
И Господь не даёт ничего переписывать.
Ни денёчка.
Отнимает карандашик.

054 ***
Обнуление бывает среди рек,
Когда плывёшь по каналу на кораблике, 
А туристы орут «привет» с моста.

Бывает полный формат памяти,
Забыть всё плохое, вспомнить, зачем ты здесь. 
Снова подняться на колоннаду Исаакия.

Случалось жить в огромной коммуналке, 
Бесплатно, за мытьё коридоров и кухни. 
Отличная психологическая растяжка.

Я иду под самое небо Петербурга, 
Оно основа основ, как бы холст, 
на котором вся жизнь. 
Хожу по крышам, ласкаю трубы.

Мои дедушки, моряки Балтийского флота, 
Смотрят на меня отовсюду,
Блестят голубыми глазами.

Они говорят: «Ты видела минный тральщик?
Знаешь, что самое страшное это не взрыв, 
А увидеть жизнь после себя».

Осталось ещё немного: 
Отразиться в небе, 
Увидеть его в себе,
И перестать бояться
Смотреть в будущее.