Кончилось время поэзии, Что-то иное грядёт

Поэт, прозаик, публицист. Родился в 1972 году в Москве. Окончил музыкальное училище им. Гнесиных и Литературный институт им. А. М. Горького.
Автор книг стихов «Любовь даётся людям свыше», «От Патриарших до Арбата» и прозы: «Аллегро плюс», «Избранный», «Карт-бланш», «Весна для репортёра», «Концертмейстер» и др.
Лауреат премии в области литературы и искусства Центрального Федерального округа России. Награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Председатель Правления Московской городской организации Союза писателей (МГО СП) России, заслуженный работник культуры Чеченской республики. Член Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ).
С 2017 года — главный редактор «Литературной газеты».

***
Твои воспоминания с моими
Смешать придётся. Думаю, что ты
Когда-нибудь моё забудешь имя,
Поскольку по законам темноты
Мы всё перемешаем, губы, руки,
И где своё уже не отличим.
Любовь всегда рождается от скуки,
И умирает с тысячью причин
Не умирать. Снежок идёт не очень
Густой, но утверждающий: тоска!
Мы ставим запятые вместо точек,
А это просто дрогнула рука. 

***  
Боже мой! Где-то лето?
Август и Петербург.
В небо из пистолета
Выстрелил демиург.
Выстрелил вхолостую,
Тучу слегка задел.
Прожили жизнь впустую?
Что же, таков удел!
Помнишь, коньяк хлестали
Летом тем из горла.
Водку не покупали, 
Водка, как ведьма, зла.
Двигаться солнцу легче
С Запада на Восток.
Боже мой, где те плечи,
Что укрывал платок?
Мы как в кино нарезку
Сделаем — не грусти.
Ты говоришь мне резко:
Больше не по пути.
Боже мой! Где тот август?
Северное тепло.
Боже мой! Нечем хвастать!
Боже мой! Всё прошло!
Где она? Дьявол с нею.
Знал же, что всё пройдёт.
Только мосты длиннее,
Каждый проклятый год.

***
Кому-то было суждено
Дождаться, а кому-то
Крутили старое кино
С задержкой на минуту.
Хоть назначай, хоть отменяй,
Ещё встречаться рано.
Слова сбежали от меня
Как дети от тирана.
Насыпь мне в чашку чай, насыпь,
Не спрятаться от страха.
На небе золотая сыпь
И что-то громче Баха.

***
Когда-то шли по Трубникам
И заходили в винный, 
Стекала мелочь по рукам,
Звеня почти невинно.
И продавщицы строгий взгляд
Нас не смущал нисколько,
Ведь голубей тревожен ряд,
Дождаться б хлеба только.
Крошили хлеб, крошили боль,
Сводило сны и скулы.
И в нас Гомера было столь
же много как Катулла.
Переживали холода,
Дожди и климат скверный.
И ты не говорила «да»,
И это было верно.
Теперь не бьюсь я об заклад, 
И гул внутри всё тише.
Теперь совсем другой расклад,
И ставки сильно выше.
То белый фон, то чёрный фон,
Везде одно: пожары.
Дрожит земля как патефон,
Дрожал с иглой на пару. 

***
Кончилось время поэзии,
Что-то иное грядёт.
И, несомненно, полезнее
Этот крутой поворот.
Чудо-словечки отчалили
В дымное небо своё.
И, несомненно, печальнее
Новое будет житьё.
Перед войной не морозами,
Сыростью тёрли нам лбы.
Бросим сегодня не розы мы
В эти пустые гробы.
Солнце встаёт над проливами.
Где там заморская рать?
Все мы рождались счастливыми.
Кем нам пришлось умирать?

***
Снаряды, войной зачумлённые,
Прицельно попали в дурдом,
И психи идут, изумлённые,
В грядущее веря с трудом.
И с ними уже всё хорошее
Случилось, свобода пришла.
Идут они злые, обросшие,
За ними дымится зола.
Не слышат они наступления,
Случайной покорны судьбе.
Не стоит им ждать подкрепления,
Ведь сами они по себе.
И кто-то из них был Гагариным,
И Сталиным был, и Брандо,
Теперь никогда не состарятся.
Идут они после и до.
У них стопроцентное алиби,
Никто не отдаст им плаща.
И с ними идёт апокалипсис,
В обличье простого хлыща.

***
Надо часы мне сверить,
С чем-то, но не с судьбой.
Мне предстоит поверить
В башен кремлёвских вой.
Ветер скрипит дверями
Дома, что больше нет.
Ранеными зверями
Выберемся на свет.
Речки впадают в реки,
Реки потом в моря.
Капает воск на веки
Умершего не зря.
Здесь раскалённой лавы
Ток от звезды к звезде.
Клочья посмертной славы
Нынче лежат везде.
Зверь, избежав эмоций,
Мёртвую топчет грудь.
И, задохнувшись, Моцарт, 
Больше не смог вздохнуть.