ЧИТАЛКА
Лето, лето, я с тобой!
Журнал "Казань", № 7, 2014 Сад соединяет возвышенное и земное, кто бы его ни взращивал, где бы он ни цвёл. Марина Подольская всю жизнь создаёт цветущий сад - трудом в профессии врача, творчеством, человеческим участием. Она трезвыми глазами смотрит на мир, но никогда не произнесла и не написала слово «Родина»...
Журнал "Казань", № 7, 2014
Сад соединяет возвышенное и земное, кто бы его ни взращивал, где бы он ни цвёл.
Марина Подольская всю жизнь создаёт цветущий сад - трудом в профессии врача, творчеством, человеческим участием.
Она трезвыми глазами смотрит на мир, но никогда не произнесла и не написала слово «Родина» с маленькой буквы.
Редакция рада поздравить Марину Алексеевну Подольскую с юбилеем. Её золотое перо много потрудилось для того, чтобы журнал «Казань» прожил двадцать лет и обрёл благодарных читателей.
***
Я вся твоя. Ты - мой. И это правда.
Срослись корнями. Врозь уже не быть.
По узким строчкам - по тропинкам сада
Запутала судьба тугую нить.
Безропотно я отдала свободу
За тайный мир в кругу твоих оград,
Мой монастырь, мой старый хитрый сводник,
Наперсник мой единственный, мой сад.
Как был союз наш хрупок и случаен,
Когда, не удержавшись от проказ,
Соперник мой, не сохранивший таин,
Ты в мае всё поставил на показ.
Ты расстилал и ситец свой весёлый,
И шёлк китайский к ножкам слабых дам,
Летучим ферамоном маттиолы
В июле соблазняя по ночам.
Ты принимал других. Я ревновала,
Довольна тем, что осени лучи
Тебе уже соткали покрывало
Из бархата и дорогой парчи.
И что под золотой октябрьской ризой
Опять уснёшь, устал, угрюм и слаб,
Мой старый сад, любовник мой капризный,
Мой грозный царь, мой верный нежный раб.
1997
У КАРТИНЫ ГЕННАДИЯ АРХИРЕЕВА
«ЦВЕТУЩИЕ ВИШНИ»
Май, маета, замёрзлость рук,
Тепло как милость.
Но сад зацвел, и всё вокруг
переменилось.
Что за ночь сделал суховей!
И с ветром южным
Сиена жжёная ветвей
Совсем в жемчужном.
Май - и поэт слагать готов
До утра оды
Призыву девственных цветков
С истоком мёда.
А если встанешь vis a vis
К цветущей вишне,
То объяснения в любви
Уже излишни.
2005
***
Лето, мята, вечер длинный,
Хор лягушек за окном.
Месяц. Молоко с малиной.
Шаль бордовая на спину.
Спят кубышки чутким сном.
Солнце, липа, ветер с медом.
Спас, грушовка в янтаре.
Взор весёлый мимоходом,-
Огурцы ведром, с походом.
Брёвна пилят во дворе.
Жарко. Ивы. Берег в ряске.
Ключ под камнем ледяной.
Про русалок - это сказки?
Что, у них не рыбьи глазки?
Кто им леший водяной?
Лето - счастье! Лето - воля!
Колосочек золотой!
В дождик тёплый выйдешь в поле,
Крикнешь всласть, до боли в горле:
- Лето, лето, я с тобой!
Сколько песен перепето …
Сколько дней сменила тьма…
Это солнце, это лето,
Мята, поле, ласки ветра -
Без тебя они зима.
2009
Листья до рассвета
Шепчутся, шурша.
Притаившись, лето
Слушает душа.
Лёгкая чечётка,
Частый-частый ритм,-
Это сердце чьё-то
С ночью говорит.
2005
***
Мы ночи считали, как зёрна алмазов,
Упавшие в руку из краденой драги.
Рвались меж планетами старые связи,
И горы к утру превращались в овраги.
Легчайшим касанием утро встречая,
Мы вдохи считали, ловя пробужденье.
И вдруг приземлялась гусиная стая,-
И слушали пенье, гусиное пенье.
И по половицам, поющим по нотам,
Считали шаги от окна до кровати
Босыми ступнями, свободным полётом
Паря в бесконечном пространстве объятий.
Лукавое время, законы отринув,
Сидело на лавочке, песенку пело.
И август нам звёзд самых жёлтых в корзину
Насыпал без счёта, прозрачных и спелых.
2002
***
Я эту женщину люблю,
И это так смешно и странно.
У ней хурма и баклажаны
В сезон всего лишь по рублю.
Я эту женщину люблю,
Во всём такую не такую,
Когда на крыше в даль морскую
Кричит и машет кораблю.
Или, скосив плечо худое,
Спешит. Об узкое бедро
Тяжёлым утренним удоем
Стучится полное ведро.
Иль, пополам склонясь у грядки,
Сорняк швыряет под откос,
В косынку заправляя прядки
Неприручённых рыжих кос,
И, словно две весенних почки,
Тяжёлых будущим цветком,
Под блузкой тычутся сосочки
Едва заметным бугорком.
А шеи загорелой медь
Качает ладанку от сглаза.
Как я мечтал её иметь
Хотя бы слушателем сказок!
Или, быть может, только раз,
Мне больше даже и не надо,
Она послушала б рассказ,
Или стихи, или балладу,
Наивный задала вопрос,
Вздохнула просто и сердечно,
И приняла меня всерьёз,
Как литератора, конечно.
Но нет, Амур стрелял не метко.
Нисколько не поражена,
Хохочет надо мной соседка
И друга моего жена.
1997
НЕДЕЛЯ
Луна не обещала ничего по понедельникам.
Упорное молчанье лишь изредка
сменялось разговором
О второсортных аховых делах.
Но эти темы быстро иссякали
И бесконечно долго длился день.
На смену Марс спешил, тряся мечом.
То вторник подступал, плетя интриги
То дома, то на службе, то с соседом.
Все вслед за Марсом тоже воевали,
А ночью с топоров смывали кровь.
Но, слава Богу, близилась среда.
Меркурий заключал удачно сделки.
Покупки были кстати и доходны.
Начальники хвалили подчинённых.
И Марса быстро забывалась злость.
В четверг Юпитер звал на огород,
В поля пахать и в сад окучить розы.
Там птичье пенье и собачий лай
Сливались в гимн крестьянскому хозяйству
И мирной жизни в тишине лесов.
Мы в пятницу увиделись с тобой.
Тогда от пены мокрая Венера
Знакомила и сразу же влюбляла.
И было трудно ей не подчиниться:
Был день её и правила она.
В Венерином чертоге началась
Сплошная череда счастливых пятниц.
Никто не мог пробиться из планет.
И мы забыли, что другие дни
Бывают хоть бы изредка в неделе.
Тогда в честь нестареющей богини
С тобою мы решили стоить храм
Из долгих поцелуев и объятий,
Скреплённых на шурупах обещаний,
Покрашенных лазурью нежных слов.
Наш календарь был весь на буку «П»
Из долгих безмятежных красных пятниц,
Как будто из распахнутых дверей.
Тогда ещё никто не сомневался,
Что лучший праздник - это день любви.
Мы были безмятежны и Сатурна
Не видели, теснившего Венеру.
Он в полночь спящих нас застал в объятьях,
За пять минут весь храм обнёс забором
И в серый перекрасил всю лазурь.
Проснувшись, мы впервые испугались,
Увидев всё вокруг кромешно серым,
Услышав смутный гул и рокот странный.
Увы, ни щёлки не было в заборе.
И в спектре не было других цветов.
И нежные слова, и поцелуи,
И ласки, что казались смыслом жизни,-
Всё обернулось сразу просто вздором.
И стало стыдно бесконечных пятниц
И брошенных на чью-то участь дел.
Ночь бесконечно длилась в ожиданье.
А утром в воскресенье встало Солнце.
Согрело всё вокруг и воскресило.
И мы, ещё не веря в сложность красок,
Смотрели, восхищённые, вокруг.
Невдалеке увидели - Меркурий
Нам подмигнул и покaзал: «Отлично!».
Юпитер нёс тяжёлую корзину
Цветов для подходившей к нам Венеры.
И птичий хор пел гимны в честь неё.
2000
***
Я Вам составила букет.
В нём мак и незабудки
Напомнят Вам за много лет
Все глупости и шутки.
Тут сплёл клематис лёгкий плащ
Из утренней лазури.
Он в темноте житейских чащ
Укроет Вас от бури.
Я Вам составила букет
Из лилий полусонных,
Что помнят горестный сюжет
О юных и влюблённых.
Пусть маттиолы полутон
И бледные левкоэ
Подарят Вам полночный сон
Из неги и покоя.
Я Вам составила букет.
В нём лёгкость смелых линий,
И рядом с чёрным красный цвет,
Оранжевый и синий.
Тут сразу все цветы земли,
Их дерзость и прохлада,
Чтобы представить Вы могли,
Как я иду из сада.
Я Вам составила букет.
Он убеждать Вас станет.
Но Вас всё нет. Да, Вас всё нет…
И он вот-вот увянет.
1991
***
Стылых веток в дозоре стоит голытьба,-
Полынья ли, сугроб - всё с ознобом судьба.
Горячи кирпичи. У печи каравай.
Руки грей - не ворчи. Помолчи. Не мечтай.
Май. Несмелый зовёт ветерок
В первопутство дорог, и в беспутство дорог.
Но июнь замыкает дороги свои
Вкруг скамьи, вкруг ночной соловьиной скамьи.
Не сказать. Не найти. Не уйти. Не свернуть.
Начинать не в июне. Особенно путь.
Пусть июль погадает. Он знает сполна,
Где мне солнце в висок, где в затылок луна,
Где дорога ребриста, грязна и смешна,
Где - струною спина, где - дугою спина.
Я с июлем в ладу. И едва ли уйду,-
Отцветают ромашка и клевер.
Как в последней любви, затерялась в саду,
В трёх тропинках с востока на север.
Тут аукать - и эха в душе ожидать.
Ты, июль - благодать. Ты - моя благодать.
Да уж август сорит, как всегда невпопад,-
Солнцепад, звездопад. Не вернуться назад.
Заштриховано небо осенним дождём.
Завербовано, счастье в венке золотом.
Ищет, ищет себя - отраженье в воде.
Отражённое счастье везде и нигде.
Маскарад. Наугад. Торжество. Шутовство.
Стой и жди, вдруг случайно увидишь его.
А как листья откроют угрюмость ветвей,-
Сто холодных, голодных вокруг сторожей,-
Быстро в дом! Там горячая глина печи.
Руки грей и молчи.
2009
***
Любовь - тихий завтрак вдвоём.
А мы о ней громко поём
И что-то едим на бегу,
Толкая в рот сухомятку.
Фаст фуд. Любовь берегут
Не так. Бесполезен жгут,
Когда понемножку кровит внутри.
И тут «люблю!» ори не ори,
Её не поднять ни песней,
ни криком, ни пляской вприсядку.
Жизнь - осязанье в кисти.
И больше не упростить.
Голос, зренье и слух - потом,
Пристанька для убогих.
Жизнь - тугое зерно.
Взрастёт и кончится. Но,
Пустив пыльцу гулять по ветрам,
Землёю станет, своим «вчера»,
И вязью генов тугих потом озадачит многих.
Времени мерка - вдох
И выдох, пока не плох.
Лимфой живой течёт,
Меж альвеол плутает
Время - совсем не поток и кран,
А нежный трепет живых мембран.
В пространстве мер ли, систем,
Живёт оно только с тем,
Кто осязает его и медленно вслух считает.
Смерть не святой геном,-
Швыряет за дверь метроном.
А дальше - гляди кино,
Как кто-то с былого света
Твой метроном берёт,
Настраивает, и вот,-
Байка или быльё,-
Время уже не твоё.
А есть ли оно чужое? И время ли знать про это?
2008
***
Ехать бы на поезде,
Не думать, не гадать,
Где какая польза,
Стать и благодать.
На далёкой станции,
Где всегда темно,
На луну с румянцами
Поглядеть в окно.
Пассажиру странному
Нужен глаз да глаз.
Ночью в подстаканнике
Ложка пела джаз.
2006
***
Мокнет чёрное жнивьё.
Мёрзлых дней грядёт опала.
Лето жаркое моё,
Для кого ты так сияло?
Мёдом - милые слова.
Иль от сласти губы слиплись?
Золотые острова -
Зачарованные липы.
Босиком, по травам, вниз!
Небосвод в цветущей ряске.
Лето жаркое, продлись
На воде игрою красок!
Солнце плещется в руке
Сквозь ресниц прикрытых невод.
Облака плывут в реке,
Ляжешь на спину - на небе.
С почтой, с почтой сизари!
Свист удалый, ниже стая.
Лето красное, замри
Дни весёлые листая!
Чтобы долгими ночами
Усмиряя вьюги вой,
Помнить буйной головой
Хмель июльский луговой.
2007
***
Краски осени, бурны и страстны,
Полусонное небо зажгли.
Цвета пламени - жёлтый и красный.
Охра тёплая - цвета земли.
Царским жестом, и щедро, и зримо
Осень взрыв уготовила в дар,
Чтобы всю чёрно-белую зиму
Помнить этот прощальный пожар.
2001
***
Наши зимы сухи и отрадны
Свежим блеском полдневных снегов,
Старой печки и жаром, и чадом,
И ночным причитаньем сверчков,
Толстым томом у вечной лежанки,
Киноварью и охрой холста,
Да разгулом рождественской пьянки
В первый день окончанья поста.
А февральскою вьюжною ночью
Под угрюмую песню пурги
Вдруг припомнятся чёрные очи
Да беспутных кудрей завитки.
И зачем-то прошепчешь, тоскуя,
Зарываясь в пуховую шаль:
- Мне не жалко любовь молодую.
Только лета горячего жаль.
1997
Следите за самым важным и интересным в Telegram-каналеТатмедиа
Нет комментариев