О пользе вредных привычек в литературе

Журнал «Казань», № 8, 2016

Константин Васильевич Лебедев, мой отец, был личностью неординарной и масштабной.

Как литератор он не был профессионалом, хотя и имел корочку члена Союза писателей СССР. Он не был профессионалом в том смысле, что литература не стала для него единственным источником зарабатывания денег. Отец преподавал в Казанском мединституте, занимался наукой (защитил кандидатскую диссертацию). Преподавал замечательно, нестандартно. Однажды проверявший институт член государственной комиссии так восхитился его педагогическими приёмами, что заявил: теперь на курсы повышения квалификации будет ездить только в Казань, чтобы учиться у Константина Васильевича. Однако некоторым коллегам его методы не нравились: он заставлял студентов думать; это занятие и теперь не всем нравится, а во времена застоя вообще было вредной привычкой.

Поскольку основное время поглощала работа в институте, на творчество оставались ночные часы. Когда все домашние ложились спать, отец уходил в свой кабинет, и там под покровом ночи его персонажи появлялись на свет. Поскольку литература не была его хлебом, он мог не смотреть подобострастно в глаза будущих редакторов, не писать на заказные темы, а говорить о наболевшем.

Константин Васильевич читал своему отцу свежие главы из романа «Люди и степени», тот пришёл в ужас: «Что ты делаешь, тебя же посадят!» Но пришла хрущёвская оттепель, и то, за что недавно сажали, стало востребованным. Отец стал модным писателем. Его произведения обсуждали критики, устраивались публичные диспуты, где иногда автору и доставалось. Как‑то даже устроили травлю: хоть фамилии персонажей были изменены, но место действия было очерчено предельно точно с первой страницы: Казанский медицинский институт, и действующие лица легко себя узнавали. Один из принципиальных отцовских ненавистников откровенно высказался: «Где живёт, там и гадит!»

Заслуга отца не в предвидении изменений, хотя он поражал точностью прогнозов. Я помню, как он говорил во времена Никиты Сергеевича (отец был большой поклонник Хрущёва): «Я бы сейчас в партию вступил, но ведь всё это быстро кончится». Мне точность отцовских предсказаний казалась случайным везением, а он усмехался: логика! голова не для того, чтобы шапку носить. И цитировал полководца Суворова: «Раз - везенье, два - везенье. Бог мой, так надо ж и уменье». Основная заслуга Константина Васильевича как литератора в умении раскрыть психологию человека, увидеть его слабости и заставить задуматься.

Отец говорил: настоящая литература должна ставить вопросы, а не предлагать готовые ответы. Он тонко владел русским языком - как хирург своим инструментом. Однажды ему поручили выступить с лекцией для начинающих литераторов о богатстве русского языка. В лекцию он ввернул наблюдение, которое я запомнил почти дословно.

«Вот шёл я сейчас мимо кинотеатра «Мир», а там реклама индийского фильма «Дни и ночи». Дни и ночи. Нормально звучит. А теперь вслушайтесь (и он произнёс с расстановкой): ночи и дни. Слова те же, но смысл совсем иной». После лекции один из маститых казанских прозаиков подошёл к нему и одобрительно похлопал по плечу: «Ну, Костя, сегодня ты превзошёл самого себя!» В писательской среде, завистливой и ревнивой к чужому успеху, такая похвала дорогого стоит.

Константин Васильевич нередко повторял: не надо огромных каменных плит, надрывных речей на могиле; захотите меня помянуть - читайте мои рассказы.

Вот я и предлагаю читателям журнала «Казань» отметить девяносто пять лет со дня рождения нашего земляка так, как он сам просил.