Подснежник — это вестник и символ надежды на долгожданный приход весны. А что означает «подснежник» на милицейском сленге?

Из архива журнала "Казань" № 3, 2022 г. 

Подснежник — это цветок, который растёт в северных широтах нашей страны. Это вестник и символ надежды на долгожданный приход весны. С другой стороны, «подснежник» на милицейском сленге — это вытаявший из снега труп. Это — проблема и головная боль правоохранительных органов.

Стоял ноябрь 1981 года. В этот день Котов был, наверное, самым счастливым человеком на земле. Его мечта, ещё вчера казавшаяся неосуществимой, приобрела вполне реальные черты — он стал сотрудником Управления уголовного розыска. Шёл по коридору, ещё не веря в то, что произошло буквально несколько минут назад. Ему вдруг захотелось ущипнуть себя, чтобы вернуться в реальность.
Котов приехал на работу в этот день намного раньше других сотрудников отделения. Выложив на стол розыскные дела, углубился в их изучение. Он сидел за столом и выписывал адреса возможного местонахождения разыскиваемых преступников. Изучив с десяток дел, Виктор отложил их в сторону.
В кабинет вошёл начальник отделения розыска Козин. Взглянув на Котова, он как-то странно улыбнулся и произнёс:
— Я поручаю тебе одно довольно сложное дело, связанное с безвестным исчезновением молодой красивой девушки. Все остальные дела и материалы передай мне, я их раздам ребятам. Хочу сразу тебя предупредить, что пропавшая без вести — близкая родственница «большого» руководителя из Обкома КПСС. Давление на тебя с их стороны будет колоссальным, наверняка, завалят жалобами. Вот я и посмотрю, как ты будешь выглядеть в этой непростой ситуации.
Козин протянул Виктору тонкую папочку, в которой находилось заявление о безвестном исчезновении семнадцатилетней гражданки Волковой Екатерины Владимировны и её подруги Левшиной Ольги Витальевны.
Виктор открыл папку. Кроме двух заявлений и фотографий, там лежал небольшой блокнот в коричневом переплёте.
— Вот бери и начинай работать. Мать Волковой будет здесь часов в пять вечера. Примешь её, поговоришь, успокоишь.
— Хорошо. Постараюсь разобраться в этом деле.
Взглянув мельком на Козина, Виктор углубился в чтение.
Мать пропавшей Волковой сообщала, что её дочь Катя в мае этого года окончила среднюю школу. Получив аттестат, она в августе вместе со своей школьной по­другой Ольгой Левшиной поехала в Москву поступать во ВГИК, так как с детства подруги мечтали стать киноактрисами. Однако ни той, ни другой поступить в этот престижный институт не удалось. Обе срезались на первом же экзамене. После возвращения в Казань, Катя не стала устраиваться на работу, решив повторить попытку в следующем году. Она была единственным ребёнком в семье, и мать постоянно внушала ей, что она создана для чего-то возвышенного, богемного.
В начале декабря Катя познакомилась с молодым мужчиной. Она влюбилась в него с первого взгляда. Со слов матери, молодого человека звали Илья. Сама мать его никогда не видела и ничего не знала о нём. Как-то дочь ей сказала, что он совсем недавно приобрёл новую автомашину красного цвета, на которой они часто ездили с ним за город.
Три дня назад к дочери зашла её подруга Ольга, и они, как обычно, отправились гулять. Куда они пошли, мать также не знала, так как дочь в последние дни перед исчезновением замкнулась в себе, часто вечерами плакала. Именно этого мужчину мать Волковой и считала причастным к исчезновению своей дочери и её подруги. 
Котов подошёл к столу и взял в руки фотографию Кати. На Виктора смотрела красивая девушка с большими по‑детски наивными глазами. У неё были очень густые светло‑русые волосы, уложенные в замысловатую причёску. Больше всего внимание оперативника привлекали её губы, в которых читался какой-то скрытый природный каприз и большая сексуальность. Люди, имевшие подобные губы, насколько он знал, отличались необузданными фантазиями и пристрастием к сексуальным извращениям. Всё это придумал, конечно, не он, а великий Фрейд.

Мать Волковой, женщина лет сорока пяти, пришла в министерство, как и обещала, к семнадцати часам. Виктор встретил её в приёмной министерства и предложил ей пройти с ним кабинет. 
— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложил он. — Извините, как вас зовут? Называть вас по фамилии мне не совсем удобно, а в заявлении вы не расшифровали свои инициалы.
— Меня зовут Александра Петровна. Я работаю преподавателем в консерватории, а мой муж — Станислав Борисович Волков, является действительным членом Академии наук СССР.
«Вот тебе и мадам Волкова… — подумал Виктор. — Надо быть очень внимательным, чтобы избежать возможных провокаций».
— А меня зовут Котов Виктор Николаевич. Я буду заниматься розыском вашей дочери. Вы, надеюсь, не будете против того, что я буду задавать вопросы, которые могут показаться вам не совсем тактичными, а может, даже глупыми.
— Хорошо. Скажите, как долго вы занимаетесь этим делом, я имею в виду розыском?
Виктор улыбнулся и сделал вид, что не расслышал её вопроса. Он достал из папки лист бумаги и положил его перед собой.
— Тогда мой первый вопрос. Когда и при каких обстоятельствах вы узнали о знакомстве вашей дочери с мужчиной по имени Илья? Она вам рассказывала, как произошла их первая встреча?
Прежде чем ответить на вопрос, женщина задумалась: 
— О том, что моя дочь встречается со взрослым мужчиной, я узнала месяц назад. Я случайно заметила её в машине с ним. Точно не помню. По-моему, это было на улице Павлюхина. Я ехала в машине своего коллеги, и мы остановились около железнодорожного моста на светофоре. Рядом с нами остановилась красная машина, в салоне которой я увидела дочь.
— Понятно. Марку машины и государственный номер вы, наверное, не запомнили?
— Почему же? Машина — «Жигули», а вот государственный номер я точно не помню.
— Жалко. Это заметно продвинуло бы нас в розыске вашей дочери. Таких красных машин в городе сотни, а может быть, и тысячи.
— Всё понимаю, но помочь вам ничем не могу. Когда я поинтересовалась у дочери о мужчине, с которым она находилась в автомобиле, она с неохотой рассказала мне про обстоятельства их знакомства. 
Волкова замолчала. В уголках её глаз заблестела слеза.
— Со слов дочери, этот мужчина по имени Илья месяц назад совершил наезд на Катю на улице Кремлёвская, когда она направлялась к своей школьной подруге. После наезда молодой человек посадил мою дочь в свою машину и повёз в Институт травматологии, где её осмотрели врачи. Слава богу, всё тогда обошлось благополучно: дочка, кроме ушиба мягких тканей правой ноги, других травм не получила. После этого случая дочь ­увлеклась этим молодым человеком. Она чуть ли не каждый день бегала к нему на свидание, приходила домой поздно, много плакала, как обычно плачут девушки в её возрасте. Неделю назад она узнала от Ильи, что тот женат, и его жена, аспирантка нашего университета, ждёт ребёнка. Судя по состоянию дочери, мне тогда показалось, что она наложит на себя руки. Если бы не поддержка её подруги, я не знаю, чем бы это всё закончилось.
— Значит, ваша дочь очень эмоционально восприняла эту новость. Что было дальше?
— За четыре дня до её исчезновения к дочери пришла Ольга. Они долго о чём-то разговаривали, а затем, не сказав мне ни слова, ушли. Пришла поздно, от неё пахло табаком и спиртным. Я попыталась узнать, где она была, но дочь отказалась разговаривать на эту тему. 
Волкова замолчала. Виктор понял, что ей тяжело рассказывать ему всё это в прошедшем времени.
— Вы успокойтесь. Если ваша дочь жива, то я непременно найду её и приведу к вам за руку.
Она взглянула на Виктора, и слёзы, будто два маленьких бриллианта, скатились по её напудренным щекам, оставив слегка заметные бороздки. Достав из сумочки ещё один носовой платок, она смахнула их и посмотрела на Котова:
— Вот в тот вечер, перед её исчезновением, к ней зашла Ольга, и они вдвоём ушли из дома. Я её ждала, но ни в десять, ни в двена­дцать часов ночи она так и не вернулась домой. Мы с отцом прождали её всю ночь. Утром я позвонила Ольге, и от её матери узнала, что та тоже не ночевала дома. Я написала заявление и пошла в милицию, но мне посоветовали подождать трое суток, так как, по словам сотрудников милиции, моя дочь могла где-нибудь задержаться и, возможно, вернётся со дня на день. Когда прошли эти три страшных для нас дня, я позвонила своему брату в Обком партии и попросила его помочь организовать розыск дочери. Он связался с вашим министром, и теперь эти материалы у вас в работе.
Виктор с сочувствием посмотрел на неё. Ему было жаль эту женщину, но он задал ей новый вопрос:
— Скажите, Александра Петровна, у вашей дочери был какой-то сексуальный опыт, были случаи, когда она сутками не появлялась дома?
Котов не ожидал, что этот вопрос вызовет у Волковой такой шквал негодования. Лицо её покраснело от возмущения. Она широко открыла рот и стала ловить им воздух.
— Вы за кого принимаете мою дочь! За проститутку? Да как вам не стыдно об этом интересоваться у её матери? Вы считаете, что она где-то в притоне спит с мужиками, а я бегаю по милиции и напрягаю работой её сотрудников!
— Извините, но я не хотел обидеть ваши материнские чувства. 
Задав Волковой ещё несколько вопросов и уточнив отдельные моменты из личной жизни дочери, Котов проводил её до выхода из министерства.
— Скажите, Виктор Николаевич, могу ли я рассчитывать на то, что моя дочь здорова, и вы её разыщете в ближайшее время?
— Трудно сказать, Александра Петровна, я не ясновидящий. Думаю, если бы с ней ничего не произошло, то она бы дала вам о себе знать.
Лицо женщины побелело.
— Вы хотите сказать, что её нет в живых? Да я на вас буду жаловаться министру! Разве так можно говорить родной матери, пока не обнаружено тело её ребёнка!
Виктор извинился. Простившись с ней, он направился к себе в кабинет и начал составлять план оперативно-розыскных мероприятий.
Всю неделю Котов посвятил рассылке различных запросов. После окончания рабочего дня, оставшись один в кабинете, он просматривал отчёты ГАИ, стараясь среди тысяч автомашин красного цвета отыскать ту единственную, принадлежащую молодому мужчине по имени Илья.
В какой-то момент он понял, что поиски автомашины по принципу цветовой гаммы потеряли всякий смысл. Машина могла быть зарегистрирована не только на территории нашей респуб­лики, но и абсолютно в любой точке Советского Союза. Он не исключал и того, что она могла быть перекрашена после какого‑нибудь ДТП.
«Что же делать? С кем посоветоваться?» — размышлял Котов. 
Неожиданно он вспомнил слова Волковой о том, что Илья был человеком женатым, что его жена — аспирантка Казанского государственного университета, должна была в ближайшее время выйти в декретный отпуск. Ещё минуту назад казавшаяся совсем потерянной нить, связывавшая Илью и Екатерину Волкову, вновь обрела реальные черты.
На следующее утро Виктор был в отделе кадров университета. Представленный ему список состоял всего из шести фамилий. Котов сразу наткнулся на фамилию аспирантки — Серовой Раисы Ивановны, мужем которой был Серов Илья Леонидович. Набрав номер телефона ГАИ, Виктор попросил дежурного навести для него справку.
— Что тебя интересует? — спросил он Котова.
— Пробей, пожалуйста, Серова Илью Леонидовича по своим учётам. Мне нужны: марка, цвет и государственный номер его транспортного средства.
— Вопросов нет. Жди, сейчас пробью, — произнёс дежурный и положил трубку.
Ждать пришлось недолго. Минуты через три Виктор снова набрал его номер. Услышав знакомый голос сотрудника ГАИ, он поинтересовался результатом.
— Пиши… Серов Илья Леонидович, 1970 года рождения, уроженец города Силламяэ Эстонской ССР. Проживает: город Казань, улица Ботаническая, дом семна­дцать, квартира шесть. Работает заместителем директора городского пассажирского автобусного предприятия номер четыре. Имеет в личном пользовании автомашину марки «Жигули» пятой модели красного цвета.
Закончив писать, Виктор с облегчением вздохнул. Душа его ликовала. В этот момент Котову показалось, что он находится на грани раскрытия тайны исчезновения гражданок Волковой и Левшиной. Но до установления истины было ещё далеко.

Илью Серова Котов встретил в помещении приёмной Министерства внутренних дел. Он сидел на стуле и читал последний номер «Комсомольской правды».
— Пройдёмте, мне нужно с вами переговорить…
Серов свернул газету и, засунув её в кожаный портфель, проследовал за ним. Они вошли в кабинет. 
— Присаживайтесь, Илья Леонидович…
Судя по его лицу, тот заметно волновался, так как ещё не знал причины вызова в Управление уголовного розыска.
— Ну что, Илья Леонидович, давайте знакомиться. Моя фамилия Котов, зовут меня Виктор Николаевич. Я занимаюсь розыском лиц, пропавших без вести. 
— Извините, но мне ваша должность ни о чём не говорит….
— Зря, гражданин Серов, вы улыбаетесь. Я вас пригласил поговорить о пропавшей Волковой Кате. Вы же не будете отрицать, что знакомы с ней? Не мучайтесь, Серов. Это именно та девушка, которую вы сбили на своём автомобиле. Вспомнили, или мне ещё нужно что-то сказать, чтобы вернуть вам память?
Лицо молодого человека на какой-то миг словно окаменело, а затем он широко улыбнулся и равнодушно произнёс:
— Виктор Николаевич, я не думаю, что вы пытаетесь связать исчезновение этой милой девушки с тем, что я знаком с ней. Не делайте из меня Синюю Бороду. Я не убиваю девушек и не пью их кровь. Я человек женатый, моя жена скоро станет матерью. Чего вы хотите от меня? Признания или ещё чего-то? Что вы думаете, я не знаю, кто её родители и родственники? Великолепно знаю! Знаю и то, что вы будете лезть из кожи вон, чтобы обвинить меня в исчезновении этой Волковой.
Он замолчал. Судя по его поведению, Илья явно боялся откровенного разговора и всячески старался скрыть от Котова свои эмоции, которые легко читались у него на лице. Почувствовав, что пауза затягивается, он снова посмотрел на оперативника и произнёс:
— Виктор Николаевич! Если ко мне больше нет вопросов, то разрешите мне покинуть ваш кабинет. По-моему, я слишком надолго задержался здесь. И ещё, когда у вас, Виктор Николаевич, появятся конкретные факты моей причастности к исчезновению этой девушки, тогда и вызывайте, а иначе я забросаю все инстанции жалобами на ваши незаконные действия. Как-никак, мы живём в демократическом государстве, и презумпцию невиновности ещё никто не отменял.
Серов встал со стула и направился к двери. Котову ничего не оставалось, как проводить его до выхода из МВД. 
Время шло. Заканчивался март. Волкова, похоже, смирилась с исчезновением дочери, ведь говорят, что время лечит. Она уже не требовала наказания Котова, сменить оперативника и так далее. Её звонки скорей были своеобразным напоминанием Котову о её горе. Серов уволился с работы и выбыл в неизвестном направлении. Розыск его положительных результатов не принёс.
Как часто бывает, Котов чисто случайно столкнулся с ним на железнодорожном вокзале. Несмотря на то, что он изменил свою внешность, Виктор узнал его. Илья, похоже, ждал кого-то, около его ног стояли два больших чемодана.
— Я за тобой, — тихо произнёс Котов. — Не дёргайся, я не один…
Недолго думая, Виктор завёл его в отделение милиции на транспорте.
Позвал Серова к себе в кабинет и усадил на стул. Сев напротив него, он задал ему, как тогда показалось Виктору, свой основной вопрос:
— Расскажите, Серов, когда и за что вы убили гражданок Волкову и Левшину? Где ты спрятал их трупы?
— А почему вы решили, что я их убил? Ещё раз говорю, что лично я никогда и никого не убивал. Если вы думаете по-другому, докажите мне обратное. Я сам себе срок наматывать не собираюсь. Поэтому не рассчитывайте, что я буду писать явку с повинной, и с этой минуты я отказываюсь отвечать на все вопросы, касающиеся этих девушек.
Серов держал своё слово: Котов засыпал его различными вопросами, но он упорно отмалчивался. Серов на контакт не шёл. Нужно было что-то делать, но что конкретно, Виктор не знал. Взглянув на него, он попросил его снять наручники.
— Почему вы обращаетесь ко мне с этой просьбой? — поинтересовался у него Виктор. — Разве они мешают нам беседовать? Вы на меня не обижайтесь, как вы ко мне, так и я к вам.
Серов сидел с отрешённым видом и, отвернувшись от Котова, смотрел куда-то в угол. Виктору казалось, что душа его находилась в совершенно другом мире, вне этих стен. Он не реагировал ни на одно его движение, лишь иногда его тонкие губы искажала нервная гримаса.
Пауза явно затягивалась. Ещё раз взглянув на Серова, Котов задал вопрос:
— Что вы молчите, Серов? Скажите хоть что-нибудь! Попытайтесь хоть как-то оправдаться. Подумайте о жене, о ребёнке. Я бы посоветовал вам занять в этом деле какую-то чёткую позицию.
— Слушай, ты, советчик! — вполголоса произнёс он. — Ты меня к чему призываешь? Что будет со мной, если я последую твоим советам? Меня же расстреляют! А я вот, представь себе, жить хочу! Жить! Пусть в тюрьме, пусть на зоне, но жить! Пока сижу и молчу — я живу. Нет трупов, нет и убийства! Завтра, послезавтра, я думаю, вы меня отпустите, так как по закону не можете держать меня более трёх суток без предъявления обвинения. Это известно всем, так что не призывайте меня к безумству и ненужным разговорам.
Он нагнулся над столом так, что наши головы соприкоснулись, и еле слышно произнёс:
— Ты угадал, Котов! Да, это я их убил. Такие сучки не должны жить на этом свете. Но вы это никогда не докажете, а я сам никогда официально не признаюсь. Вы меня слышите, Виктор Николаевич — никогда!
Он откинулся на спинку стула и улыбнулся своими тонкими губами.
— Серов, вы плохо знаете меня. Я всё равно найду трупы этих девушек, я обещаю это вам! Я всё сделаю, чтобы вас поставили к стенке!
— Вот когда найдёшь трупы, тогда мы и вернёмся к сегодняшнему разговору. А сейчас прошу увести меня в камеру. Я не хочу больше с вами разговаривать. Вы слышите меня, — закричал он, — не хочу!
— Хорошо, пойдёмте, Серов, — произнёс Котов. — Можно подумать, что разговор с вами доставляет мне большое удовольствие. Как говорят, видеть вас одно удовольствие, не видеть — другое. 

Виктор зашёл в кабинет, когда на его столе, разрываясь от возмущения, трещал телефон.
— Котов! — произнёс он, подняв трубку.
— Где ты ходишь? Я уже полчаса звоню тебе!
— Что случилось, Иван?
— В районе Сокуров обнаружен женский труп. Если поедешь, то я дам тебе машину.
— Где я там буду его искать?
— Там уже группа из Лаишева работает. Труп обнаружили около трассы. Труп не свежий, вытаял из снега.
— Хорошо, я еду…
Дорога до Сокуров заняла чуть больше часа. Котов подъехал к месту обнаружения трупа, когда его осматривал прибывший судебный медик. Лицо трупа было изъедено какими-то зверьками, одежда на теле отсутствовала, и с первого взгляда трудно было установить, сколько было лет этому погибшему человеку.
— Константин Семёнович, сколько ей лет? — поинтересовался у него Виктор.
— Пока ничего сказать не могу. Вскрытие покажет… Могу лишь сказать, что она погибла не в результате ДТП, а от удара ножа. Убивал её человек опытный, вот видишь, только одна рана…
«Серов! Ведь он служил в разведывательной роте ВДВ и их, наверняка, там учили убивать врагов одним ударом ножа», — проне­слось в голове у Котова.
Вскрытие проводилось через день.
— Виктор Николаевич! Это Константин Семёнович. Я в отношении трупа, ну, того, что был обнаружен около Сокуров. Это молодая девушка в возрасте 17‑19 лет. Теперь вам работать...
— Я понял. Спасибо за информацию.
«Это точно не Катя, — решил он про себя. — У той русые волосы, а вот у её подруги…»
Записав все приметы, он решил поехать в морг сам.
— Покажите мне труп? — обратился Котов к эксперту.
Они прошли по коридору и остановились напротив холодильной камеры. Врач открыл дверь и пропустил Виктора вперёд.
— Вот смотрите…
Котову было достаточно одного взгляда на тело, чтобы определить, что оно принадлежит без вести пропавшей Левшиной. 
— Я завтра пришлю к вам её мать для официального опознания тела, — произнёс он и вышел в коридор.

Утро выдалось солнечным. Снег сходил с полей, и некогда белоснежное поле сейчас напоминало место какого-то побоища. То тут, то там чернели тёмные проталины.
— Товарищ лейтенант! — обратился Котов к молоденькому офицеру, который командовал взводом солдат внутренней службы. — Вам необходимо прочесать вот этот участок дороги, как с этой стороны, так и с той. 
— А, что ищем, товарищ капитан?
— Труп… Задача ясна?
Они разошлись в разные стороны.
— Товарищ лейтенант! — громко крикнул старший сержант. — Здесь из снега торчит человеческая рука.
Котов и офицер направились в их сторону. Сержант оказался прав. Из снежной кучи торчала человеческая рука.
— Может, откопать? — обратился к Виктору лейтенант. 
— Не стоит торопиться. Я сейчас вызову оперативную группу. Всё это нужно зафиксировать.
Когда следователь разрешил откопать тело, Котов сразу понял, что это Катя Волкова. Даже смерть не изменила её лица, оно было бледным, но красивым.
— Это Волкова, — тихо произнёс Котов, обращаясь к следователю. 
Приехав в МВД, он приказал привести к нему Серова.
— Ты знаешь, Серов, я нашёл трупы Волковой и Левшиной. Я тебе могу сказать, где ты от них избавился. Хочешь, скажу?
— И где?
— Около Сокуров, у поворота к реке Мёше. Вот можешь посмотреть, это тело Левшиной, а это — Волковой.
Он протянул ему два снимка, сделанных полароидом.
— Вот смотри… Что отворачиваешься? Не хочешь? А это значит, Серов, что тебе реально светит «вышка».
Через два дня он попросил встречу с Котовым.
— Вы всё равно меня никогда не поймёте, Виктор Николаевич, — тихо произнёс Серов. — Вы знаете, как тяжело бывает склеить то, что разлетелось на сотни мелких осколков. Я до сих пор проклинаю тот день, когда я сбил на дороге эту Волкову. Лучше бы я тогда убил её на месте. Ну, отсидел бы года три и вышел. Несчастный случай, с кем не бывает, таких, как я, в стране десятки тысяч. Видно, Бог в тот день не хотел её смерти. Помните, я вам как-то рассказывал, что ударил Волкову в сквере около Дворца Кирова. Так вот, я тогда думал, что этим всё закончится. Ведь она должна была всё понять. Но я ещё не полностью осознавал, с кем связался. Волкова в этот же день обратилась в больницу и зафиксировала на своём теле ссадины и синяки. Откуда взялись эти те­лесные травмы, я до сих пор не знаю. Утром она обратилась в милицию с заявлением о нанесении ей телес-
ных повреждений.
В тот момент я находился на работе и был удивлён приходом участкового инспектора. Он опросил меня по данному факту и посоветовал мне договориться с потерпевшей, попросить у неё прощения, и тогда он сможет списать эти материалы в связи с примирением сторон. Иначе, как он выразился, дело может дойти до суда. Вы даже представить не можете, в каком положении оказался я. Через месяц меня должны были принять в члены КПСС, передо мной открывалась служебная перспектива стать директором самого большого транспортного автохозяйства города. А этот случай сводил на нет все мои мечты.
Я долго думал, как мне поступить. В какой-то момент решился, сел в машину и поехал к Волковой. Катя дома была не одна, вместе с ней в квартире находилась её подруга Ольга. Я извинился и попросил Волкову забрать своё заявление из милиции, но она наотрез отказалась это сделать. Все мои уговоры были напрасны. Волкова твердила, что хочет, чтобы меня наказал закон. Когда я понял, что не смогу убедить её, я спросил напрямую, чего она добивается.
— Илья, ты хорошо знаешь мои аппетиты, я хочу многого. Во-первых, чтобы ты развёлся с женой. Во-вторых, чтобы ты продал машину и купил мне самое дорогое кольцо, которое я найду в магазине.
Я был просто шокирован её требованиями.
— Хорошо, Катя, я продам машину и куплю тебе кольцо, какое ты захочешь. Но почему ты хочешь, чтобы я развёлся с женой? Кто ей будет помогать?
— Если ты не выполнишь все мои условия, я тебя накажу, — произнесла Катя и громко засмеялась. 
Когда я приехал через два дня к Екатерине, она буквально ошарашила меня очередной новостью. Оказывается, она повторно обратилась в милицию и написала заявление, что я приезжал к ней домой и угрожал убийством, в случае, если она не заберёт его. Копию этого заявления она швырнула мне в лицо.
Я попытался уговорить её, чтобы она забрала заявление, но она была непреклонна. Тогда я показал ей деньги и предложил поехать со мной в магазин. Она быстро оделась, и мы поехали в «Яхонт». Катя долго выбирала себе кольцо. Наконец она остановила свой выбор на кольце с большим бриллиантом.
— Купи мне его, — потребовала она у меня. — Только не говори, что у тебя нет столько денег.
— Слушай, Катя. Я тебе купил кольцо. Может, на этом и остановимся. Зачем ты ломаешь мою жизнь?
— А я так хочу, — коротко бросила она и выскочила из машины. 
Остановившись около подъезда, она снова подошла к машине и, нагнувшись, бросила в салон коробочку с кольцом. 
— Принесёшь его вместе со свидетельством о расторжении брака. Времени у тебя, Илья, мало. Если хочешь остаться на свободе, поторопись.
Я вернулся в магазин и, переговорив с директором, вернул кольцо. К Волковой я приехал через неделю. 
— Катя! У меня завтра развод с женой в Приволжском суде. Я хочу, чтобы ты поехала со мной и всё увидела своими глазами.
— Во сколько процесс? — поинтересовалась она.
— Процесс в конце дня, а если точнее — в семнадцать часов. Я заеду в два часа дня. Мне нужно будет съездить в Сокуры, а затем мы с тобой поедем в суд.
— Договорились, — произнесла она и злорадно улыбнулась в ответ.
На следующий день я приехал к ней, как и договаривались. Катя вышла из дома не одна, а вместе с подругой Ольгой.
— Я надеюсь, ты не будешь возражать, если Ольга поедет с нами? — обратилась она ко мне.
Мне тогда было всё равно, поедет Ольга или не поедет, для себя я уже всё решил.

— Ты куда нас привёз, Илья? — испуганно спросила меня Катя. — Где твой друг, с которым ты должен встретиться?
— Не переживайте, он сейчас подъедет, и мы вернёмся обратно. Времени у нас ещё много. Вы бы походили немного, подышали бы чистым воздухом.
— Ты чего, Илья, с ума сошёл? — ещё больше взвилась Екатерина. — Давай, вези нас домой!
Я схватил Катю за волосы и, применив силу, вытащил её из машины. Она попыталась оказать сопротивление, но я ударил её по голове рукояткой ножа. Ко­гда она потеряла сознание, я нанёс ей удар ножом. С Ольгой я поступил так же. 
— Илья, а что было дальше? — задал Котов вопрос.
— А ничего, — последовал ответ, — ничего дальше уже не было. Я раздел их, разбросал вдоль дороги тела, а одежду сжёг.
Виктор замолчал, обдумывая услышанную историю. Котов посмотрел на Серова, стараясь отыскать в его взгляде какое-то раскаяние, но в его глазах, кроме пустоты, ничего не заметил.
Ему стало жалко его. Однако перед ним сидел хладнокровный убийца, который лишил жизни двух девушек. Пусть эти девушки были не идеальны в своём поведении, но брать на себя роль Бога или судьи у него не было никакого права. Это была последняя встреча Котова с Серовым.