«Посмотрел поближе на войну..."

Двадцатый век пришёл в Европу с большими вой­нами и революциями. Для России он начался войной с Японией, потом в 1912 и 1913 годах участием в двух Балканских войнах. В 1914 году грянула долгая и тяжёлая Первая мировая. Россияне воевали, не щадя живота. Патриотизм в обществе поначалу был велик. Пресса его поддерживала героическими публикациями,- так поступают все страны. А что же было на фронтах в действительности?

Писатель Евгений Николаевич Чириков в 1912 году был уже непризывного возраста, сорок восемь, но на войну всеми силами попасть стремился. Не доверял бравым газетным статьям? Искал новые сюжеты для своей прозы? В 1912 году, на всякий случай оформив завещание, с трудом пробившись через чиновничьи кабинеты военного ведомства, получил разрешение корреспондентом газеты «Киевская мысль» побывать на линии фронта в Болгарии. Воюющие города Ямбол, Лозенграде (турецкий Киркилисс), Адрианополь (Одрин, Эдирне), Мустафа-Паша в газетных публикациях писателя. В 1913 году вышла книга военных очерков Чирикова «Поездка на Балканы». В 1914-1915 годах репортёр газеты «Русское слово» Евгений Чириков на фронте в Польше. На этот раз он прикомандирован к медицинской части, и на погонах его красные кресты. С полевым госпиталем Чириков в Ивангороде, Скаржиско, Конске, Новорадомске, Опочне. В 1915 году свою вторую книгу фронтовых очерков и рассказов «Эхо войны» Евгений Николаевич посвятил памяти погибшего в бою в феврале 1915 года прапорщика Геннадия Рождественского, мужа своей дочери Новеллы. На фронте дочь Чирикова Валентина,- отправилась сестрой милосердия, не послушалась отца, воочию знавшего войну.

Герои на войне - да! Но минуты подвига - вспышки на фоне долгого всеобщего напряжения, немыслимого, без передышек. Что изо дня в день порою годы держит бойцов, не даёт сломиться? Вера? Долг? Терпение? В очерке «Пара сапог» Евгений Николаевич пишет: «Мученики!.. Один сплошной геройский подвиг… в выносливости и терпении… Что перед ним та вереница различных единичных подвигов, которыми наполняются страницы газет? Ведь в миллионных массах войск на огромном протяжении боевого фронта - это всё-таки только отдельные эпизоды, случаи, и не они делают музыку… О если бы вы только видели, как вечно идут куда-то и днём, и ночью изусталые ратники, идут под дождём, промокшие до костей под холодными пронизывающими ветрами, часто по колено в грязи; если бы вы видели, как им приходится отдыхать и жить,- вы только тогда поняли бы, что совершается великое состязание на выносливость и терпение». И вот ещё: «Моросит дождь, сырой и холодный ветер пронизывает до костей, море липкой грязи, от которой разъезжаются ноги у людей и лошадей, увязшие возы, выволакиваемые из колдобин пушки, огромные переходы, остановки в маленьких деревнях, где в пяти-десяти избах должны обогреваться тысячи солдат и десятки офицеров, по неделям жизнь в окопах, от бесконечных дождей похожих на водоотводные или осушительные канавы, и ещё многое такое, о чеём я не буду распространяться». «Тяжкая работа и днём, и ночью, изнуряющая и нервы, и мускулы, упорная прозаическая работа, от которой люди часто падают, как ломовые лошади от непомерной тяжести… Работа, а раненые и убитые, это - побочный продукт производства. Поговорите с любым только что привезённым раненым солдатом: ничего не знает, что и как было, чем кончилось и как началось; он - только маленький винтик огромной машины; сидел в окопе и дёргал собачку ружья, направленного в сторону невидимого неприятеля на известном прицеле, указанном ротным командиром… И вдруг его «вдарило»! Отполз, отлежался, подобрали санитары,- вот и всё»

«Встречные поезда наполнены ранеными. Простые товарные вагоны тесно заставлены кроватями, и на них лежат больные исковерканные люди. …Люди превратились с негодный военный товар. Как трупы, лежат люди, негодные отбросы войны. Молох требует здоровых и сильных, берёт их, и часть поедает, а часть только помнёт зубами и выплюнет. А в задних таких же товарных вагонах с забранными железными решётками окошечками - пленные».

«Всё культурнее, всё гуманнее делается человек, но… пропадёт ли в нём когда-нибудь тот «зверь», который заставляет его радоваться, что он больше убил и разорил себе подобных?»

Да, писатель посмотрел поближе на войну, и потому в 1915 году в очерке «В тылу и около позиций» уверенно многое расставил по местам: «Тыл изобилует героями, и здесь именно творится героическая легенда и создаются разные удивительные истории, случаи и фантастические эпизоды, которые ловит корреспондентское ухо и затем под в нос бьющим заголовком преподносит читателям. Может быть, от этого читателям, находящимся далеко от войны, последняя рисуется как яркая, красочная картина красивых подвигов, красивой смерти, красивых проявлений человеческого духа. Я не буду разочаровывать читателя. Да, конечно, много таких случаев и эпизодов, но всё-таки это - случаи, эпизоды, не больше, и не они представляют сущность войны, лицо её».

Сто лет минуло, а военные впечатления Евгения Чирикова по-прежнему жгут душу, потому что война всегда смерть, горе, разрушение, страх.

Читатели нашего журнала имеют редкую возможность прочесть несколько не публиковавшихся с 1915 года военных рассказов Евгения Чирикова, оформленных его фотографиями,- на фронт писатель брал с собой фотокамеру. Мы благодарим семью Евгения Николаевича за предоставленные материалы и право их публикации.