Скоро будет цунами. Стихи

Журнал "Казань", № 9, 2012

Пожалуй, в жизни каждого сочинителя бывают моменты, когда стихи уступают место прозе. Так случилось и со мной:в последние годы стихи почти не писались, ведь было много других, очень важных дел. С головой уйдя в изучение дедушкиных архивов, я и сама углубилась в прозаические опыты. Со многими из них читатели имели возможность познакомиться на страницах журнала. И вдруг однажды - нынешней весной, в апреле, когда оставалось несколько дней до вечера в Большом концертном зале, посвящённого столетию со дня рождения Абдурахмана Абсалямова, и нужно было решать множество организационных вопросов, я бежала по улице Кремлёвской - из пункта А в пункт Б, и вдруг остановилась и поняла, что в голове снова возникли они, стихотворные строчки. Это было так радостно, так неожиданно - и в то же время так своевременно, что сразу стало понятно - он снова наступил, этот прекрасный, волнительный и долгожданный, период стихов. И остаётся только подчиниться, и довериться ему - а место для прозы обязательно найдётся тоже.

Слова

То хватаешь весы и пытаешься взвешивать фразы,
То берёшь решето и решаешь просеять слова.
То вот думаешь - выбросить, выбросить все их и сразу!
То вдруг машешь рукой, и - летите, мол, из рукава.

Отправляйтесь в далёкое плаванье, в самые дальние дали,
К самым синим озёрам, к огромным бескрайним морям.
Чтоб цветы по пути, чтоб улыбки, чтоб вас привечали,
Чтоб приветы-поклоны китам-кораблям-якорям.

Чтобы там, куда путь вам непрост, куда долог и сладок,
Вас бы встретили так, что в восторге сложили в стихи.
И не надо весов, решета, недомолвок, загадок,
Все дороги прекрасны, пути бесконечны, разгадки легки.


***
Дедушке

Я знала с самого начала -
Он был из тех, которых мало.
Он был из тех, которых нет.
Я это знала с детских лет.

С младенчества, с поры молочной
Мы с ним сроднились нитью прочной.
Я шла за ним, держась за свет,
Вперёд и дальше, след во след.

Его слова, заветы, книги -
Навек со мною, как вериги.
От них не скрыться, не уйти,
Они велят, куда идти.

Они ведут меня по свету,
Они зовут меня к ответу.
Они звенят, они живут,
Они диктуют мой маршрут.

И я иду ему навстречу,
И я его, конечно, встречу.
И там, в небесной вышине
Он прочитает книжку мне.


Воспоминание о рае

В раю мне тринадцать. Там бабушка варит плов,
Вот-вот соберутся гости, мы стол накрываем в зале.
Пирог с курагой в духовке, румян и почти готов,
И папа встречает тётю с поезда на вокзале.

В раю мне тринадцать. Там в школе идёт урок.
Считаю по карте путь - из Казани в Рио.
Там мальчик нескладный прекрасен, как маленький бог,
Там классная дама воздушна, как юная Клио...


***
Маминым родителям

Каникулы. Список на лето -
«Каренина», «Бежин луг».
Отчётливо помнится это
И бабушкин-дедушкин юг.

Сосед дядя Миша, который
У турок бывал в плену.
Орех за зелёным забором,
Шашлык как приправа к вину.

Розарий у окон беседки,
Большой невысокий чердак.
Был вечер без праздника редким,
Был праздником каждый пустяк.

Гостей собиралось немало,
Заздравные песни текли.
И море в ракушке звучало
И знало все тайны земли.

Душистые грозди молдовы,
Черешня размером с кулак…
И каждое тёплое слово
Забыть невозможно никак.


***
Полине

То ураган, то камнепад,
То сход лавин.
А он ни в чём не виноват,
Твой господин.

Но вот опять тебя одну -
Отдельно от -
Несёт стремительно ко дну
Водоворот.

А он стоит на берегу,
И смысла нет
Ни громко крикнуть: «Помогу!»,
Ни прыгнуть вслед.

Ни шлюпку резвую бросать,
Ни строить плот.
А только ждать или не ждать.
Круговорот.

***
Всё происходит в голове,
В моей и Вашей.
А мне опять не по себе,
А Вы всё краше.

А Вы прекрасны, как огонь,
Как ночь в Париже,
И я твержу себе - не тронь,
Но Вы всё ближе.

***

Вы открываете окно,
И в комнату заходит ветер.
И снова - обо всём на свете,
И Вам как будто всё равно.

Ах, Вам должно быть всё равно...
Вы что-то пишете, встаёте,
Вы утопаете в работе...
Как это тянется давно!

Так это тянется давно,
Что я смотреть на Вас устала...
Я ничего Вам не сказала.
Сказали Вы. Сказали, но...

Зачем Вы говорите «но!»?
И я молчу и улыбаюсь,
Но с Вами не соприкасаюсь...
Вы закрываете окно.


***
Бьёшь себя по рукам,
Твердишь, прекрати, не надо,
Хватит ходить по краю,
Там омут, непрочный лёд.

Но раз - и ты уже там,
И нет никакого ада!..
И нет никакого рая,
Но всё идёт, как идёт.


***
Ходишь по берегу, ищешь в песке слова.
Ищешь слова в воде, в лепестках цветочных.
Впрочем, слова словами, а ты и без слов права -
Знаешь, что всё это будет, что всё это будет точно.


***
А в конце делового послания
Написать: «Я Вас очень люблю».
И отправить. О, сладость признания!
О, спасите!.. Воды кораблю!..

О, сто раз нажимать на «входящие»,
Жать и жать, хоть и глупо весьма...
Я люблю Вас. По-настоящему.
«Я люблю Вас» в финале письма.


Марокко

1.

Черноокий красавец кружился в неистовой пляске,
Сотни гадов морских закипали на быстром огне,
И сказитель тянул свои зычные звучные сказки,
И змея извивалась дугой, приближаясь ко мне.

Зной стихал, уходил в никуда, наступала прохлада.
Апельсиновый сок мутной каплей стекал по руке.
И берберская женщина сладко сулила:
всё будет как надо,
И цветок бурой хной рисовала на чьей-то щеке.

Где-то там, далеко, миллион километров отсюда,
Вы стояли, раскрывши окно, и дышали грозой.
Марокканский колдун мне мешал в порошок
кровь ежа и верблюда,
Приправлял его жёлтой пчелой, золотой стрекозой.

Вы садились за стол, погружались в дела,
доставали бумаги,
Я несла порошок в разноцветном холщовом узле.
Барабаны гудели, трещали туземные флаги,
И гроза поднимала бумаги на вашем столе.


2.

Далеко, далеко, далеко, в деревеньке Имеково,
Ты сидишь на траве и считаешь круги в паутине.
Я в вагоне, смотрю на хрустальную Вековку,
А сама ещё там, за горой, в разноцветной медине.

У тебя, у тебя, у тебя там ключи и уключины,
Ты готовишься в путь по холодному сонному озеру.
…Там, в медине, ежи упирались шипами колючими
В прутья клетки в коморке торговца рогожами.

Тишина, тишина, тишина, ты дрожишь в изумлении,
Онемевши, следишь за озёрных кувшинок качанием…
Там такое, такое, такое встречается в каждом
селении! -
Что слова застывают внутри, превращаясь
в молчание.


3.

Чёрный учебник с зелёным глобусом -
География. Седьмой класс.
Красные горы за пыльным автобусом,
Красные горы с названьем Атлас.

Сколько их было, в том толстом учебнике,
Слов непонятных, нездешних имён!
Вечно их путал, не выспавшись, Хлебников,
Вечно не знал, где Париж, где Габон.

…Если б он ведал, что все эти горы,
Все эти впадины, все ручейки,
Он обойдёт удивительно скоро -
Разве б боялся поднять он руки?!..


14 июля

В день взятия Бастилии
Прости их всех, прости.
Бесславное бессилие
На волю отпусти.

Оставь, не трогай золото,
Отдай им всё, отдай.
Ни холода, ни голода,
Не ведают пускай.

Согрей их взглядом ласковым,
Поближе подойди.
Они дрожат под масками,
А ты их всех - прости.

И чувствуешь - всесилие!
И крылья за спиной!
День взятия Бастилии
И здесь тому виной.

Прощенье - не прощание,
Развязка впереди.
Но лёгкое дыхание
Колышется в груди.

И добрые признания,
И радости в пути...

Скажи им - до свидания,
Прости их всех, прости.


Предчувствие

Скоро будет цунами,
Ураган и тайфун.
Скоро вспыхнут над нами
И борей, и самум.

Скоро тихие реки
Выйдут из берегов,
И поднимутся веки
У притихших врагов.

...Но пока всё спокойно.
Подожди, подожди.
Видишь, выдохлись войны,
Присмирели дожди.

Всё примолкло в природе,
Предрассветная тишь.
Ты пока на свободе.
Отчего же не спишь?

Отчего всё томишься,
Всё стоишь у окна,
Всё куда-то стремишься,
Всё не ведаешь сна?

...Скоро будет цунами,
Грозовые дожди.
Ну, потешь себя снами!..
Подожди, подожди.

***
Все тянут руки и смотрят пристально,
А я боюсь этих глаз и рук.
И мне всё снятся аллеи мглистые,
И белым мелом - неровный круг.

И ты стоишь - по колено в омуте,
А мне тебя целовать не сметь.
И всё не проводишь меня до дома ты,
И всё мне снится медведь, медведь.

А я молчу, мне тебя не велено
Смущать речами, любить нельзя.
И ты молчишь. Но давно отмеряно
Забыть однажды, что мы друзья.

А руки тянут, и смотрят пристально,
И я боюсь этих глаз и рук.
Но ты смеёшься - и небо мглистое
Светлеет, тает, и меркнет круг.

***
Очень долго смотреть в окно,
Вспоминать как тогда, давно,
Ты, смеясь, обещал увести истребитель
И катать меня в нём, и бросать на дно.

А потом доставал ладонь,
И казалось, что только тронь,
И она превратится в живую воду
Или вспыхнет, напротив, аки огонь.

Я была в тебя влюблена,
Но в те самые времена
Всё не смела озвучить: «Знаешь,
Бросим всё и уедем на

Лютый север, горячий юг…»
Ты смотрел на меня как друг.
Но из всякой дружбы есть исключенье:
Поцелуй и сплетенье рук.