Кем звучит Казань

«Волга-Волга». Фото Юлии Калининой

Кто сейчас формирует звуковую карту города? Знают ли музыкальную Казань в России и мире? Разбираемся в мелодраматичной истории.

Расставим точки

На музыкальной России Казань чётко обозначила себя в начале прошлого века, когда местное отделение Российского музыкального общества начало серьёзно вести деятельность, проводя симфонические и камерные «собрания». Тогда же в Казань приходит звукозапись (любопытно, что то­гда представители двух крупных компаний, французской фирмы Pathé и британской Gramophone, специально приезжают в город в поисках татарских исполнителей, чтобы сходу занять востребованную нишу). Столица губернии — не только родина Шаляпина, но и место, где с успехом выступали Сергей Рахманинов и Антон Рубинштейн.

Александр Сладковский

При этом Казань остаётся двуязычным городом. Именно здесь татарские композиторы сдружили гармоническое мышление и татарский одноголосый мелодизм, за несколько десятилетий проделав в оперном искусстве невероятный рывок. Поэтому, безусловно, Казанская консерватория остаётся главной музыкальной точкой на карте города, вбирая и свой Концертный зал, и Театр оперы и балета (хотя и тема, почему местный Театр имени Джалиля так мало даёт репертуарного пространства местным композиторам, от Назиба Жиганова до Эльмиры Галимовой, остаётся открытой).

Эдуард ТРЕСКИН,

народный артист РТ

Казань для меня — очень индивидуально звучащий город. Это и двуязыкая уличная речь, и привычная с детских лет пентатоника, это гудки теплоходов на Волге, пение моторных лодок на Казанке, приветный стук вагонных колёс по железнодорожному мосту, пересекающему великую родную реку. Никогда не интересовался попсой, но, садясь в вагон поезда «Москва — Казань» и услышав татарские песни, несущиеся из динамиков, чувствую — вот я и дома. А марш Сайдашева, звучащий по приезду в Казань, ещё раз подтверждает это. И, конечно же, голос города — это великие оперные мелодии Шаляпинского фестиваля и сам этот бесподобный волжский голос, единственный такой! Кстати, я уверен, что Шаляпин, впитав с детских лет татарский моң, невольно использовал его, исполняя русские песни. Поэтому его и скопировать невозможно — ведь душа неповторима.

И вот этот неповторимый голос Казани звучит во мне, где бы я ни был, как голос счастья...

Натан Рахлин

Ещё одна точка притяжения — филармония, открывшаяся в 1937 году. С ней связаны развитие джазового оркестра Лундстрема, деятельность дирижёра Натана Рахлина, выдающихся татарских певцов — Ильхама Шакирова, Альфии Авзаловой, Зухры Сахабиевой и других. Здесь базируется Государственный оркестр народных инструментов РТ, Государственный ансамбль фольклорной музыки РТ, Филармонический джаз‑оркестр РТ.

Оркестр Олега Лундстрема. Шанхай. 1945

Любопытно, что, формально и являясь одной из колыбелей советского джаза, Казань сейчас растеряла былые авторитеты.

«JAZZ в Усадьбе Сандецкого». Фото Андрея Данилова

Канул в Лету «Джазовый перекрёсток», а единственный весомый профильный фестиваль «JAZZ в Кремле» (бывший «JAZZ в Усадьбе Сандецкого» — надеемся, он вернётся в сад музея ИЗО), несмотря на профессионализм выступающих музыкантов, лишён важного мультипликативного эффекта — он не взращивает местную сцену. А потому редким, но эффектным проявлением джазового коммюнике внезапно стали четверги в баре «Соль», традиционно собирающие полный зал вот уже шестой год.

Фото Гульнары Сагиевой

Гузель ШАКИРОВА,

актриса театра и кино, заслуженная артистка РТ

Музыка, рождённая в Казани, это музыка, которая звучит из сердца наших предков, переходящая из поколения в поколение — татарская национальная музыка. Очень люблю классические народные песни: «Гульджамал», «Ак калфак», «Тафтиляу» и другие — особенно в исполнении Ильхама Шакирова.

Радует, что каждый год в Казани проводят фестивали музыки: имени Рашида Вагапова, «Үзгәреш җиле» и другие. Это даёт большую возможность раскрыть талант молодых исполнителей и сохранить культурное наследие.

Эпоха ВИА оставила после себя в Казани лишь воспоминания. Старожилы отдадут должное команде «Аргонавты», ставшей основой для самого известного казанского ансамбля «Орфей», c гастролями по СССР и за границей, с пластинками на «Мелодии», а также «Сайяр», соединившей мультиязычность, татарский колорит и дисциплину.

Голос независимых

Рок-музыка получила в городе официальный статус в 1984 году, когда при Молодёжном центре по­явился Казанский рок-клуб. В город приезжали именитые коллективы, а вот местные команды стали объектом разве что культа — вроде группы «Холи», продолжившей ­существование в виде квартета «Макс и Ко», метал-команды «Ангелы и демоны» или добившиеся релиза пластинки в масштабе страны «Записки мёртвого человека». Ныне от былой роскоши — россыпь студенческих команд, крепкие ветераны (вроде группы «Кулай», только что издавшей отличный альбом «За Гагарина»), внушительное количество коллективов, играющих тяжёлую музыку — за ней (а также за атмосферой подлинного андеграунда) рекомендуем сходить в клуб «Нора».

В конце 90-х и начале нулевых в Казани потихоньку множится сеть организаторов рок‑концертов, соответственно, растёт и количество коллективов, которые выступают в ДК Химиков, клубах «Банзай», «Арт-салон» и иже с ними. С тех времён в статусе звёзд казанского масштаба пребывает группа «Дом кукол», а ВИА «Волга-Волга», пройдя через испытания множествами корпоративов, выстроила вокруг себя целую эко-систему, с фестивалем имени себя, гастролями по стране, радио-эфирами, а сейчас обзавелась солидной репетиционной точкой, на которой проводит концерты для местных.

Айсылу Гиматдинова,

жительница Казани

Казанцы обладают даром начать предложение на русском языке, а закончить на татарском, включая такие словечки, как «әйдә инде, чәй эчәбезме, алга таба гына, без булдырабыз!» и многие другие.

Единство народов настолько сильно, что это не режет слух, русская речь может плавно перетечь в татарскую, и наоборот.

Что касается фестивалей, то сначала их качество росло по экспоненте. Исключительно локальное «Равноденствие», благодаря спонсорским вливаниям, превратилось в смотр региональных сил со столичными хедлайнерами, чтобы сойти на нет. Феномен «Сотворения мира», фестиваля, на который приезжали экспериментальные коллективы вроде Public Image Limited (тогда как публика жаждала всё-таки хитов «Би-2»), также завершился. Внезапно поддержку в виде фестиваля Tat Cult Fest получила так называемая «татарская альтернатива», о которой мы поговорим отдельно.

При этом Казань давно уже отметилась как город с хорошей базой организаторов концертов. Сообщество людей, известное по бару «Соль», центру современной культуры «Смена», творческого пространства «Werk», их друзья и коллеги создали Казани отличную репутацию.

Вероятно, поэтому именно наш мегаполис выбрали устроители фестиваля AWAZ, который планируется провести в мае этого года в виде четырёхдневной серии ивентов по всему городу, от баров и клубов до нового здания Нацио­нальной библиотеки. Планируется, что на нём выступит, к примеру, швейцарская звезда этно-электроники Aisha Devi, колумбийское трио Los Piranas и американо‑индонезийский дуэт Filastine & Nova, а также звёзды инди-сцены России — не без казанцев, разумеется. На уровне страны множество наших независимых артистов — на слуху. Это бард Сикамор, давно отмеченный московскими журналами. А ля подростковое гитарное трио Jerk, традиционно разогревающее все аналогичные гастролирующие группы. Электропоп-дуэт Djinn City, недавно собравший серию песен, вдохновлённый немецкой экспериментальной музыкой и татарскими народными песнями. Harajiev Smokes Virginia, квартет, сочиняющие изысканные рок-боевики, чей состав, увы, сейчас разбросан между Россией и Германией. Электронный проект Holofonote, который сейчас работает с Государственным камерным хором РТ. Совершенно невероятный ансамбль Shanu, исполняющий чувашский фольклор в джазовой обработке.

Татарская Казань

Татарская эстрада с их сотнями исполнителей, лейблом «Барс‑рекорд», телеканалами и радио — тема отдельной большой статьи. Выросшая на базе филармоний и ДК, она сейчас достаточно далеко ушла от композиторской школы консерватории и являет собой уникальный продукт — смесь народного мелодизма, русской попсы и требующей расшифровки будущими поколениями «татарстанскости».

Лилия КАЛИМУЛЛИНА,

экскурсовод, блогер

С удовольствием прочитала в ноябрьском номере о нашей Консерватории и об истории становления профессиональной музыки в Казани.

Если говорить о музыке, которую я люблю слушать сейчас — это молодые татарские исполнители и группы. Благодаря им заново влюбилась в татарский язык (свой родной, к слову). Я открыла для себя таких талантливых ребят, как Аделя Ахметова и группу Abadeli, Азата Гимадеева, группы GAUGA, Juna и других. Их песни есть на музыкальных платформах в телефоне, и их можно спокойно слушать.

Однако мы поговорим о другом. Формально первым татарским независимым проектом является группа KGB, которую в начале 90-х создали финский татарин Дениз Бадретдин и участники группы «АКТ». В отличие от татарской эстрады, они вдохновлялись рок‑музыкой, играли вживую и всё делали сами.

Мубай и Зуля Камалова. Фото Юлии Калининой

Однако в полную силу «татарская альтернатива» начала расцветать в конце 2010-х. Первыми исполнителями в этой сфере стали Ильдар Мубаракшин (Мубай), соединивший татарскую напевность с карибской неспешностью, рэп-проект Ittifaq, джазроковый Azat Sound System и другие. Лидер Ittifaq Ильяс Гафаров основал лейбл Yummy Music, который ­занялся продвижением явления. Автор статьи, как исполнитель и креативный директор, также имеет к ней отношение. Мы занимаемся записью и изданием музыки, организацией концертов и фестивалей (в частности, три года подряд проводим однодневный фестиваль в Кремле Tat Cult Fest). Перечислим несколько артистов, которые могут зацепить ваше внимание.

Ittifaq. Фото Юлии Калининой

Рэпер K-Ru начинал с русских текстов в группе «Своё мнение», однако в 2015-м выпустил альбом «Якты» — и с тех пор выпускает и издаёт релизы с говорящими названиями «Җылы», «Салкын», «Милләт» c назидательными и терапевтическими текстами, за что товарищи за глаза называют его «татарским Максом Коржом».

Антитеза ему — enfant terrible хип-хопа УСАЛ. В миру — тихий дизайнер Назим Исмагилов, в своё время шумевший в составе дуэта Ittifaq. Теперь же — мрачный и лютый сказитель историй о тёмных силах, сжигающий на сцену сотни калорий. Долго искавший свой звук и флоу Исмагилов нашёл себя в татарских сказках — разумеется, в тех, в которых правят злые духи. Так что джины, водяные и шурале у него — уже не персонажи детских утренников, а прямо-таки глашатаи эпохи.

Зарина Вильданова. Фото Юлии Калининой

Ешё один важный элемент новой татарской музыки — певица Зарина Вильданова. Выпускница Музыкального колледжа ­имени Аухадеева и московского ГИТИСа, финалистка фестиваля «Усадьба Jazz Роза Хутор», участница фестиваля «Үзгәреш җиле», лауреат конкурсов «Татар моңы», «Созвездие‑Йолдызлык», «Российская Студенческая Весна», то есть, казалось бы, вполне себе эстрадное явление, она также ведёт свою группу The CheekLaWeek, в котором в акустике переосмысляет народные песни и пишет свои. Есть ещё несколько примеров такого сосуществования эстрадного и альтернативного: Ильгиз Шайхразиев, лидер распавшейся группы Alqanat Артур Исламов (ныне — солист оперного).

Артур Исламов. Фото Юлии Калининой

Алина ШАРИПЖАНОВА,

певица, заслуженная артистка РТ

Казань ассоциируется у меня с интеллигентной, опрятной и очень стильной девушкой. А в голове звучит музыка Салиха Сайдашева из театральных постановок «Голубой шали» и «Казанского полотенца».

Baradj. Фото Юлии Калининой

Повторим, металлическая музыка традиционно сильна в Казани (как, наверное, и в любом другом индустриальном городе). Ещё один представитель — группа Baradj, пост-фолк-метал-группа, образованная в Казани, а теперь базирующаяся в Казани и Петербурге. Их основа — булгарские легенды, за которые, в частности, отвечают художник Булат Гильванов (старший брат вокалиста Айдара Закирова, предпочитающий, чтобы его называли Djonathan Lindaive), и историк Ильдар Шафиков. Их самый свежий альбом называется «Hunnar».

За традиционное рок-звучание отвечает группа Gauga. Её основал приехавший в Казань из башкирского Бирска Оскар Юнусов — так и не став баскетболистом, он почти полностью ушёл в музыку, вдохновляясь британским роком 90-х и новыми вариациями на тему блюза. У проекта — два альбома, концерт-вербатим о казанских художниках «Буяулар», рок-спектакль «Ку», сотрудничество с хором РТ, съёмки в кино.

Пожалуй, самый известный татароязычный коллектив — это Juna, в прошлом году закончивший трёхлетнюю запись дебютного альбома. В ходе работы октет занимался краудфандингом, выиграл грант «Татнефти», выступил в Москве, Чебоксарах, Омске, Тюмени, Нижнем Новгороде, а также, по приглашению Бориса Гребенщикова, в Петербурге.

Это весьма тонкая музыка, основанная на перфекционизме, вдохновлённая различными фольклорными традициями, от татарских до кельтских, и понятная, судя по аудиторию группы, без перевода.

Город на карте

Если говорить о Казани как о музыкальном бренде, то, чем больше ареал представленности, тем более отличается картинка. В масштабах республики столица, безусловно, главная по всем стилям. Хоть и есть определённая джазовая, классическая и роковая история у Набережных Челнов, иногда мерцающие комьюнити в Зеленодольске, Альметьевске, Чистополе, однако центр остаётся неизменным. При этом очень редко казанские коллективы, за исключением филармонических или эстрадных, выступают в иных населённых пунктах. Автор сам однажды проехался по девяти райо­нам Татарстана, выступая в новопостроенных парках — и, вероятно, это были первые и последние эксперименты подобного рода.

Юрий САПРЫКИН,

журналист, создатель паблика

«Страдающее средневековье»

Раньше я ничего не знал о казанской музыке кроме того, что я видел в переходе у «Кольца» кассеты разных исполнителей, на которые мои друзья реагировали исключительно со смехом. Потом я увидел на YouTube клип исполнительницы с псевдонимом Tatarka, когда она пела песню «Мин алтын». Это показалось мне классным и современным. Недавно у неё вышел целый альбом. И следом же вышел альбом группы АИГЕЛ — тоже на татарском. Я ничего не понимаю, о чём они поют, но мне очень нравится! Для меня это точно один из альбомов года.

Ещё меня восхищает Владимир Чигарёв. Когда я его увидел, подумал, что передо мной выступает Луи Армстронг. У него просто невообразимой красоты голос. Он — человек с редким божественным талантом.

МакSим

Казань в масштабах России известна благодаря Государственному симфоническому оркестру, группам «Мураками», «Dabro», рэперу Альберту Нурминскому, певицам МакSим, Эльмире Калимуллиной, Саиде Мухаметзяновой, Дине Гариповой, человеку-оркестру Mitya. Благодаря телешоу и активным гастролям также известны группы Jukebox и «Волга-Волга». В культовых ходят «Дом Кукол» и «Медвежий Угол», а среди миллениалов в почёте Митя Бурмистров.

Интересно, что отнюдь не все коллективы и не всех авторов можно называть «коренными казанскими». Казань в этом плане обладает поистине катализирующим эффектом.

К примеру, хотя вокалистка Диляра Вагапова родилась в Ленинграде, но выросла в Казани, здесь и пришла в 2004-м в состав группы «Солнце-Экран» в качестве финалистки телепроекта «Народный артист-2», а группа поменяла имя, а теперь прошла и через череду смены составов. Звёзды «Нашего радио» в прошлом году выпустили альбом «Под сердцем».

Группа «Dabro» — проект двух братьев, Ивана и Михаила Засидкевичей, уроженцев города Курахово Донецкой области Украины. С 2015 года они живут в Казани, пишут песни для себя и поп‑артистов ранга Светланы Лободы, но подлинный успех пришёл к ним лишь летом 2020-го с незамысловатой и прилипчивой песней «Юность» — сейчас у неё 54 миллионов просмотров на YouTube.

Марат ГАЗИЗУЛЛИН,

активист

Казанская музыка у меня в основном ассоциируется с эстрадой. Но я очень рад, что сейчас есть такие интересные исполнители и группы как Саида Мухаметзянова, Радиф Кашапов, Juna, Abadeli, Nalien, InNoEnd, CL.EVER, «Листья Травы», «Святовит», «Локаут», «Крылья Дождя», «Буква М», SHA, «Дом Кукол», «Хмельная Ворга» и Mubai. Слушать их одно удовольствие.

Казанскую музыку я слушаю относительно недавно. В 2017 году узнал про местную инди-сцену и лейбл Yummy Music. Так и зародился интерес к местным исполнителям. Затем я нашёл интернет-радио и рок-сообщество RockKZN, благодаря которым узнал ещё больше интересных коллективов.

Государственный симфонический оркестр РТ, безусловно, оркестр казанский, но его нынешняя история напрямую связана с активной деятельностью художественного руководителя. Александр Сладковский родился в Таганроге, долгое время работал в Петербурге, а с 2010 года он ведёт татарстанский оркестр. Благодаря ему в Казани появились фестивали «Рахлинские сезоны», «Белая сирень», «Казанская осень», «Сoncordia», «Денис Мацуев у друзей», «Творческое открытие» и «Мирас». ГСО записал буквально тонны классики, а концерты попали в эфир каналов Мedici и Mezzo.

Резкий скачок — к рэпу. Альберт Нурминский — из села Норма` Балтасинского района. Это 105 километров от Казани, и эту цифру он неоднократно проговаривает в своих песнях.

Альберт Шарафутдинов сначала писал треки на татарском, объездил с ними республику, потом начал писать на русском, и его треки зазвучали из сотовых телефонов школьников.

Неоднозначная атмосфера его треков (а также клипов, из которых рэпер выстраивает сериал) — вопрос отдельной дискуссии, однако факт есть факт: вся раскрутка артиста происходила через социальные сети с помощью сарафанного радио. Теперь звезда хип-хопа, скорее, даже не казанский, а московский персонаж шоу-бизнеса, однако, учитывая специфику его текстов, вне респуб­лики ему вдохновение черпать будет труднее.

АИГЕЛ. Фото Юлии Калининой

В число казанских рэп-проектов вошёл теперь и дуэт АИГЕЛ — его вокалистка Айгель Гайсина переехала из Челнов в Казань и здесь презентовала первый полностью татарский альбом «Пыяла».

Закончить список «российских» звёзд хочется на Мите Бурмистрове. В прошлом году он своеобразно представил новый альбом своей группы, постмодернистски высмеивающей штампы русского рока «Чёрный государь», придя на телешоу «Давай поженимся» под видом ищущего невесту. Митя начинал с битбокса, но, съездив на лабораторию в США «OneBeat», решил заниматься сочинением музыки, посвятив этому всё время — дома у него расположена серьёзная коллекция инструментов, а всю пандемию он проводил многочасовые марафоны для слушателей. Переезжать из Казани он не собирается.

Митя Бурмистров. Фото Юлии Калининой

Если же брать мировой масштаб, то в поле зрения иностранных СМИ или промоутеров обыкновенно попадают либо музыканты, как элемент пейзажа, либо авторы, уехавшие, но формально считающиеся казанцами.

Среди них — оперная дива Аида Гарифуллина, в 18 лет уехавшая учиться сначала в Германию, а потом в Австрию. Но нет-нет, она тоже подчёркивает своё происхождение — в основном, выступая на крупных спортивных мега-событиях.

Анна РУСС,

поэт, музыкант

Для меня музыка Казани, несмотря на то, что здесь работает множество прекрасных русскоязычных коллективов — это прежде всего те, кто пишут на татарском языке. АИГЕЛ с их новым альбомом и группа Gauga — добротный олдскульный гитарный рок с текстами на татарском и крайне харизматичным лидером Оскаром.

У моих любимых друзей из группы «Очень жЫдкие Гвозди» тоже есть песни на татарском. Это феерические композиции, как и всё, что они делают на всех языках.

Знакомым явлением в области инди-электроники стал альбом «Room for the Moon» Kate NV.

Екатерина Шилоносова уехала в Москву в начале нулевых и с тех пор стала видным деятелем московского авангарда. В том же поле широко известен дуэт PTU, выступающий в Баку и Барселоне. Ныне они также москвичи. Впрочем, как водится у электронных продюсеров, они могут занимать высокие строчки в чартах, но в городе не особо светиться. Редкий пример — Gmorozov, Гоша Морозов, работающий с британским лейблом Beta Recordings, но при этом известный даже непрофильным СМИ.

О чём говорит картина в целом? О том, что у Казани есть огромный музыкальный потенциал, который в своём развитии далёк от пика. Чего действительно не хватает городу — так это площадок, на которых музыка могла быть представлена в доступной и удобной форме. Прошлый год показал, как бы не были прекрасны онлайн-концерты, только общение со слушателем может двигать музыкантов вперёд.