Дом, озарённый любовью

Казанскому 
хореографическому 
училищу 30

Директор Казанского хореографического училища Татьяна Зиновьевна ШАХНИНА — женщина невероятного обаяния и редкой харизмы. О своих юных воспитанниках она рассказывает с огромной нежностью. При этом быть строгой ей приходится тоже: процесс обучения балетному искусству требует серьёзной дисциплины.

Татьяна Шахнина

— Татьяна Зиновьевна, добрый день! Пять лет назад, когда училище отмечало четвертьвековой юбилей, на страницах нашего журнала вышла большая тематическая публикация. В объектив фотографа Гульнары Сагиевой тогда попало немало юных танцовщиков. Интересно, какие изменения произошли за это время в их судьбе? Многие стали звёздами?

— Конечно! Вот, посмотрите, эта девушка успела поработать и в Театре оперы и балета им. Мусы Джалиля, и в филиале Мариинского театра во Владивостоке. Сего­дня она в Москве. Молодой человек занят в труппе в Казани, эта группа ребят танцует сегодня в Екатеринбурге. География распределения наших выпускников чрезвычайно обширна — сегодня их можно встретить, без преувеличения, по всему миру.

— Совсем скоро — выпускные экзамены. Сколько выпускников выходит ежегодно из стен училища?

— Увы, стабильной цифры нет, несмотря на то, что количество поступающих вот уже много лет одинаково: пятнадцать человек на отделении народного танца и двадцать — на классическом. До финала доходят немногие: в этом году на классическом отделении всего девять выпускников — четыре мальчика и пять девочек.

Фото Юлии Калининой

— Что случилось с остальными одиннадцатью?

— Ушли в процессе учёбы. 

— Их отчислили? Или это был их собственный выбор?

— Каждый случай индивидуален. Бывает, что мы обоюдно понимаем: перспектив нет. Это — одна история. Другая, в некотором роде для нас очень болезненная, переход в другое училище — как правило, в Москву или Питер. С одной стороны, радостно за наших талантливых студентов, но при этом — очень обидно: работать порой с проблемными детьми, в течение пяти лет путём неимоверного труда и педагога, и ребёнка решать эти проблемы — и отдавать его практически готовым! Такой красивый, он поступает в Вагановку и становится лауреатом конкурса, но ведь это — заслуга наших педагогов! Конечно, всегда больно, когда уходят такие ученики, но мы рады их перспективам — если они, конечно, есть. Кстати, бывают они не всегда, и об этом тоже надо говорить: случается, что от нас уезжают интересные дети, с совершенно понятной балетной профессией, но, поучившись там, либо уходят из профессии, либо возвращаются обратно. Причины самые разные: не каждый ребёнок приживётся в интернате, в чужом городе, в чужой школе, в чужом коллективе. 
Повторю ещё раз: детей с действительно великолепными данными у нас не так много, но мы имеем возможность заниматься с каждым индивидуально и работать с проблемным материалом. В финале от нас выходят профессионалы, которые востребованы в любом уголке. Только этой весной у нас побывали представители театров Владивостока, Ростова, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Ижевска — всем нужны дети! И даже если кто-то из наших выпускников не станет солистом, каждый найдёт себе место. Уже сегодня, до выпускных экзаменов, они имеют предложения от конкретных театров. Посмотрите, с какой улыбкой идёт по коридору эта девочка: её взяли в труппу Театра оперы и балета им. М. Джалиля, она счастлива!

«Школа маленьких лебедей».

— Когда вы говорите о том, что педагоги училища умеют работать с любым материалом, о чём конкретно идёт речь?

— Бывает плохая выворотность, бывает недостаток координации, бывает просто природа не дала, нет аховых способностей — видно, что данные средние. Но если с такими данными в Москве и Питере на начальном этапе не берут, то у нас — учат. Тем и обиднее, если потом их забирают…

— Все ли из тех, кто окончил училище, остаются в профессии?

— Девяносто процентов точно. Уже потом, закончив выступление на сцене, а иногда и сразу после училища, некоторые из них обретают новую специальность — хореографа, балетмейстера и другие. Мы тесно дружим с заведующим кафедрой хореографии Санкт‑Петербургской консерватории Александром Михайловичем Полубенцевым, многие наши выпускники продолжают образование у него. Например, замечательная девочка Софья Сергеева закончила наше училище и потом сразу поступила на кафедру хореографии в Санкт-Петербург. Ставит очень интересные спектакли, сейчас она — главный балетмейстер Хабаровского музыкального театра, у неё невероятные успехи, мы ею очень гордимся. Ещё две девочки учатся сегодня в Питере, очень перспективные, они поступили блестяще в институт, имея приглашения всех столичных вузов хореографического направления. Они выбрали Санкт-Петербургскую консерваторию, кафедру Полубенцева, и обе очень довольны. Радуемся за них и надеемся, что в дальнейшем судьба нас сведёт, мы будем сотрудничать. 

Фото Юлии Калининой

Лебеди маленькие 
и побольше
— В каком возрасте начинается учёба в училище?

— На классическом отделении — после четвёртого класса общеобразовательной школы, в одиннадцать-двенадцать лет, на народном, — после седьмого класса.
Продолжают учиться по программе общеобразовательной школы, параллельно осваивая спецпредметы, среди которых, помимо собственно танцевальных, владение инструментом, музыкальная литература, история искусств. Класс так и называется — 5/1. Учатся до девятого класса включительно, сдают, как и все школьники, ОГЭ, получают аттестат. Дальше — обязательные экзамены по специальным предметам, потом они поступают на первый курс. После третьего курса — выпускные экзамены. Дипломы по традиции вручаются на сцене Театра оперы и балета. Затем — заключительный гала-кон-
церт, и всё, выпускники разъезжаются по театрам. 

Фото Юлии Калининой

— А до того, как в одиннадцать лет прийти в училище, дети ведь тоже занимаются?

— У нас есть так называемая «Школа маленьких лебедей», она — для самых маленьких, туда мы принимаем с трёх лет. Это зрелище не для слабонервных! (Смеётся.) Совершенно потрясающие детки в юбочках, в балетной обуви, в кичках — смотреть на них без слёз умиления невозможно! Особенно, когда проходит гала-концерт в Оперном театре и выходят эти дети, этот горох, и начинают самозабвенно танцевать, уже понимая музыку, поднимая вверх руки — они уже немножко заразились балетом! А их мамы, влюблённо смотрящие на своих детей!..
Кстати, у нас есть выпускники «Школы маленьких лебедей», которые уже заканчивают карьеру в театре: школе — восемнадцать лет! 
Впрочем, при поступлении в училище «маленькие лебеди» не имеют никаких преференций, абитуриенты могут прийти откуда угодно, главное — чтобы были данные. Ранее они могут заниматься самостоятельно, и даже вообще не заниматься! Бывает, что ребёнок по какой-то причине и не знал, что такое балет, проходил мимо, прочитал объявление об экзаменах, судьба завела его к нам, и оказалось, что у него есть данные! И это даже лучше, чем переучивать, скажем, после фигурного катания или гимнастики: везде есть свои особенности, задачи для спины, рук, ног…

— К данным «маленьких лебедей» тоже есть требования?

— Нет. Ребёнок просто должен быть, и точка. В три года сложно делать прогнозы, но абсолютно точно одно: занятия несут огромную пользу для каждого малыша. 
Они слышат классическую музыку в исполнении хорошего концертмейстера, приобретают красивую походку, учатся дисциплине, умению слушать задание, слышать его. Всё это очень важно, это обязательно пригодится потом, вне зависимости от того, продолжат ли они заниматься хореографией профессионально. 

— А для «больших лебедей» занятия найдутся?

— Конечно! Третий год как мы ведём уроки для мам наших юных воспитанников — и не только для них. Присоединяйтесь!

Легче пёрышка
— Все мы наслышаны о том, как непросто юным танцовщикам поддерживать форму. Как для этого нужно питаться?

— Понемногу, но часто. Обязательно есть овощи, фрукты, каши, молочные продукты, мясо и рыбу. А вот с макаронами придётся завязать. Яблочки, бананы — хорошо, но только в первой половине дня. Конечно, всё очень индивидуально: есть дети с недобором веса, а есть и те, кому приходится соблюдать серьёзную диету. 

— Студентов взвешивают?

— Да, раз в месяц. Процесс необходимый: случается, девочки расслабляются, налегают на сладкое… Главное, вовремя заметить и остановиться. 

— В училище есть своя столовая?

— И очень хорошая. Меню разрабатываем сами. Кормим учеников младших классов, а дальше ребята в свободном полёте. Понятно, что вокруг немало соблазнов, сосисок в тесте… Сюда их не приносят, но мы-то знаем: могут и пиццу заказать, и съесть где-то за углом. Одним словом — дети! Но те, кто постарше, уже понимают, что ра­зумные ограничения — основа профессии, они будут всю жизнь, от этого никуда не деться. 
Зато когда закончишь танцевать, а это довольно непростой момент, который нужно ещё психологически пережить, найдёшь в этом свои плюсы, например такой: можно есть всё, что хочется! У многих великих в мемуарах читаешь: «Господи, теперь я могу не отказывать себе в сладком, могу даже поесть мороженого!»
Но, знаете, несмотря на все ограничения и самодисциплину, балет — чрезвычайно благодарное занятие: публика приходит в театр и с таким восторгом и любовью смотрит на сцену! Ради этого можно отказаться от конфетки.

Было страшно!
— Татьяна Зиновьевна, а вы сами — сколько лет здесь работаете?

— Ровно двадцать. Приглашение возглавить училище стало для меня полной неожиданностью: к тому времени я уже двадцать пять лет работала в Музыкальном училище, была заместителем директора по творческой работе, занималась организацией концертов, очень любила профессию педагога… О директорстве не помышляла!

— Что вы преподавали?

— Анализ музыкальных форм, музыкальную литературу, вела лекторскую практику в театре. У меня была очень бурная деятельность, всё было замечательно! Я любила детей, дети — меня, и вдруг, как гром среди ясного неба, — такое предложение!

— Было страшно?

— Безумно! Уговорили директор Оперного театра Рауфаль Сабирович Мухаметзянов и директор Музыкального училища Резеда Газизовна Сабитовская. Она сказала: «Ты переросла заместителя, ты уже сама — руководитель». Самое интересное, у меня даже не было времени подумать: предложение поступило восьмого января, а девятого я уже дала согласие. 
Конечно, я прекрасно знала педагогов, которые работали в то время, они встретили меня здесь как родную. Но волнений было немало! Через два месяца должен был состояться Второй фестиваль хореографических школ России, это было очень ответственно, я с головой окунулась в процесс подготовки. Но организаторский процесс — это то, что я люблю, и эта деятельность придала мне уверенности. 
Кстати, когда я впервые зашла в этот кабинет, мне стало очень комфортно. Бывает так: оказываешься где-то, и сразу это место любишь. Вот и у меня эта любовь заслонила страх, мне стало светло, хорошо — и даже немного обидно за Музыкальное училище, в котором я столько лет проработала в любви, и вдруг как-то сразу — раз  и изменила ему. Впрочем, первое время я пыталась совмещать руководящую работу здесь с преподаванием там, но быстро поняла, что это — нечестно: иду в класс к детям, которые меня ждут, а у самой все мысли в директорских проблемах…

Кабинет психологической поддержки

— Сегодня вы не преподаёте?

— Нет. Во-первых, занималась педагогической деятельностью с восемнадцати лет, и, конечно, немного подустала. Во-вторых, здесь хватает административной нагрузки! (Смеётся.)
При этом я всё равно постоянно общаюсь с детьми, мой кабинет — словно психологический центр. Здесь мы говорим по душам обо всём на свете — и о сложностях сегодняшнего дня, и о перспективах, и о любви. Иногда я рассказываю то, о чём директор, наверное, и не должен откровенничать, но мне кажется, что доверительные отношения с детьми очень важны. Не стесняюсь рассказывать о своих сложностях, о том, с чем приходилось сталкиваться самой и как я с этим справилась. Хочется верить, что наши беседы не проходят зря. 

— Вообще, детям психологически трудно учиться?

— Очень. И физически, и, бе­зусловно, психологически.

— Что вы делаете, если ребёнок в какой-то момент решает всё бросить?

— Буквально вчера: приходит мальчик-второклассник, говорит — перегорел. Начинаю рассказывать о том, что это совершенно нормальное состояние по весне, человек устал физически, у него некоторые сложности в семье и он переживает, но главное — не надо делать глупости! Этот период не минует абсолютно никого, сомнение для творческого человека нормально, но это надо пережить. Надо понимать, что это временно, этому надо препятствовать и идти через не могу. А бросать без совершенно видимых причин?.. Они могут быть и видимыми, и с ними тоже надо разобраться. Спрашиваю — что ты будешь делать, куда пойдёшь, где будешь учиться, кем хочешь быть, какая жизнь тебя впереди ждёт? Сидим, стараемся разобраться вместе. Потом какое-то время не попадаюсь ему на глаза, но держу руку на пульсе, с педагогами говорю, с классным руководителем, с родителями. Потом ещё раз беседуем. За эти годы чего только не было! Случалось, и со сцены убегали, и на гала-концерт не хотели идти, я догоняла юного артиста (кстати, потом он работал и в Москве, и в Китае, и во Вьетнаме, всё у него хорошо) и два часа, сидя на лавочке в Лядском саду, уговаривала-таки не подводить товарищей и педагога и выйти на финальный концерт… 

— Хорошо, что у них есть вы!

— Не только я. Все наши педагоги относятся к детям очень бережно. Виталий Николаевич Бортяков очень много всегда разговаривает, особенно с мальчиками, и в его классе настоящие мужчины, в будущем — отличные семьянины, папы ответственные. Он сам такой и себе подобных воспитывает.
Конечно, проблем хватает, их очень много, и по ночам они не дают спать: где взять педагогов; мало мальчиков; где найти концертмейстеров и так далее. Но заходишь сюда, видишь детей, которые по сто раз на дню тебе делают книксен (это форма приветствия, принятая в училище. — А. А.), и сразу все тревоги уходят на задний план.
Кстати, я никогда не прохожу мимо ученика с постным выражением лица, тут же говорю: «Ты же артист, разве приятно на тебя смотреть? Что у тебя за проблемы такие? Третий день вижу этот фасон у тебя на лице, ужасно некрасиво!» Конечно, некоторым, особенно иногородним детям, тяжело жить в Казани одним, без мамы. Ходят угрюмые, я им говорю — «пошли рисовать улыбку»! Это очень нужно, и это даёт результат. Я не терплю грубость, и коллегам всегда говорю: «Господа, это дом, где вы можете чувствовать и должны чувствовать себя очень комфортно». Да, нервная система иногда действительно бывает нервной, но очень хочется, чтобы наш дом был всегда озарён любовью. 

Казанское хореографическое училище было открыто в 1993 году. Осуществляет подготовку по направлениям «искусство балета» и «искусство танца» (народно-сценический танец). Педагогами училища являются признанные мастера сцены, выдающиеся артисты, хореографы, балетмейстеры. Долгие годы художественным руководителем училища была легенда балета Нинель Даутовна Юлтыева. 
До открытия училища артистов балета готовили на хореографическом отделении Казанского музыкального училища. Первые татарские танцовщики постигали основы профессии в Москве, Ленинграде, Перми.