Нина Калаганова. ГЕРОИНЯ

В нынешнем году ведущая актриса Казанского ТЮЗа отмечает 75-летие. Предстоящий год также будет для неё юбилейным — исполнится полвека с того дня, как она служит в родном театре.

По этому случаю мы встретились с артисткой, и она рассказала нам о своём пути в профессию, поделилась воспоминаниями о коллегах и приоткрыла «занавес» личной жизни.

В углу её гримёрки висит чёрно-белая фотография. Стройная светловолосая женщина в модном в 70–80-е годы платье-рубашке выглядит типичной героиней своего времени, и очень кинематографично. Её амплуа так и звучало: «социальная героиня», а играть кого только не пришлось — и королеву, и богиню, и старую клячу. Коллега-актёр Борис Роскин даже говорил: «Нина, у тебя такое лицо, что из него можно слепить кого угодно — и красавицу, и страшилу», а зрители на встречах порой не сразу узнавали.

Проживать параллельно несколько судеб, перевоплощаться и погружаться в чужие характеры, вливать собственную энергетику в вымысел, да так, что он становится правдоподобнее самой сермяжной реальности, — это счастье, или несчастье? — вопрос. Но если вы спросите Нину Ивановну Калаганову о том, что она любит больше всего, то совершенно точно услышите в ответ: театр!

Начало

В жизни нашей героини театр начался с тарелки репродуктора, висевшего в простенке между двумя окнами над швейной машинкой «Зингер». Семья маленькой Нины жила в городе Ижевске. К искусству родители не имели никакого отношения, мама работала портнихой, папа — военным ревизором. Поздно вечером, когда все в доме ложились спать, девочка забиралась на машинку и тихонько включала радио, чтобы послушать любимую передачу «Театр у микрофона». Ей очень хорошо запомнились спектакль «Гроза», многие постановки Шекспира, но неизгладимое впечатление произвела инсценировка повести Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома».

Детство

Первым настоящим спектаклем, который Нина, будучи школьницей, увидела уже на сцене, был «Аленький цветочек». В нём поразили яркость декораций, а также момент превращения чудища в прекрасного принца. Его играл не менее красивый молодой актёр в парике с локонами цвета пшеницы.

В восьмом классе девочка пришла в детский театральный коллектив, которым руководил актёр и режиссёр Андрей Дмитриевич Гусев, ленинградец, оставшийся в Ижевске с семьёй после эвакуации. Он занимался с детьми и взрослыми театральной самодеятельностью и буквально всех влюблял в ремесло лицедейства. Первой ролью стала роль мамы героя-пионера Павлика Морозова в спектакле «Песня о нём не умрёт».

«Я занималась в младшей группе, но была девицей долговязой, и поэтому меня выбрали,— вспоминает Нина Ивановна.— Герой Павлика Морозова читал в постановке строчки из «Песни о соколе» Максима Горького: «Безумство храбрых — вот муд­рость жизни!», а я должна была подойти к игравшему его мальчику и погладить по голове. Очень долго никак не могла этого сделать. Андрей Дмитриевич меня ругал».

В финале мама убитого героя доставала его письмо и читала вслух. Все рыдали, не плакала одна Нина.

Узнав об увлечении девочки, школьная учительница литературы Любовь Афа­насьевна Градобоева как-то сказала: «Ниночка, зачем ты ходишь в драматический коллектив? Пошла бы лучше на кройку и шитьё. Всё же — пригодится…» Она не знала, что старшеклассница и без того уже полностью себя обшивала. Но все вопросы прекратились после того, как Нина прочла перед всем классом знаменитое «Письмо Татьяны Онегину». Аплодисментов, конечно, не было, но девочка явно стала героиней того урока.

Настоящий вкус самой первой славы довелось ощутить позже, когда любимый наставник Андрей Дмитриевич уже ушёл из жизни. В город приехала режиссёр из Ленинграда Зоя Романовна Гликман, которая взяла под крыло народный театр Дворца культуры машиностроителей. Узнав об этом, Нина отправилась на прослушивание и прошла. В постановке Гликман по пьесе Тамары Ян «Гордячка» она исполняла главную роль. Сразу же после этого принялись за классику — начали репетировать «Слугу двух господ» Карло Гольдони.

«К нам приходили учитель танцев, учитель фехтования. Я играла роль Беатриче. Слугу играл племянник Зои Романовны Алик Арнтгольц, актёр драматического театра, будущий папа тех самых сестёр Арнтгольц, которые сегодня снимаются в кино. Народные театры в те времена обеспечивались великолепно. У нас были шикарные костюмы, парики, реквизит».

Спектакль имел огромный успех, а исполнительница роли Беатриче стала настолько популярной, что зрители вырезали из афиш её портреты.

…В Саратов!..

Заметив способную студийку, Зоя Романовна стала пробовать её в разных ролях. Нина сыграла Нюрку в постановке по пьесе Виктора Розова «В день свадьбы», бабушку в спектакле «Пакет из Африки». Скоро саму Гликман пригласили главным режиссёром в драматический театр города Балашов, и она предложила ученице поступить к ней в профессиональную труппу. Но та отказалась — ей очень хотелось быть студенткой.

Для учёбы она выбрала Саратов, где в своё время получала театральное образование Зоя Романовна. Свой первый курс набирал знаменитый Юрий Петрович Киселёв, чьим именем назван теперь ­Саратовский ТЮЗ. Киселёв был учеником Таирова, постоянно участвовал в творческих лабораториях легендарной Марии Иосифовны Кнебель, состоял в международной ассоциации театров для детей и молодёжи АССИТЭЖ.

Студентка

Среди абитуриентов Нина была едва ли не самой взрослой — после школы успела поработать чертёжницей на заводе. Как это нередко бывает, с первой попытки она не поступила. «Когда приехала, меня прослушивал другой режиссёр, Юрия Пет­ровича не было. Читала я «Стихи о рыжей дворняге» Асадова, что-то из прозы. После второго тура меня уже похлопывали по плечу: «Какая девочка, какая девочка!», и к третьему я расслабилась… Дома папа заявил: «Всё! Больше никаких театров!» И вдруг через какое-то время я узнаю о том, что в Саратове добор…»

«Шестое чувство» подсказывало нашей героине, что надо обязательно ехать. Удалось даже убедить начальника конструкторского бюро, в котором она работала, снова отпустить её на три дня. На его столе под стеклом лежал портрет Ленина, сделанный буквально в несколько штрихов. «Какой интересный!» — заметила девушка. «Нравится? Бери на память!» — окончательно оттаял, видя решимость подчинённой, строгий руководитель. А в проходной уже ждали мама и сестра с чемоданом, чтобы проводить в аэропорт. Там же случилось «страшное» признание: «Нина, всё-таки мы папе сказали… Он тебя благословил».

К слову, в те времена наша героиня ещё не была Калагановой, а носила фамилию Смердова. Работница камеры хранения аэропорта, услышав её, с сожалением и сочувствием покачала головой: «Ой, девочка… Какая у тебя фамилия-то ужасная!» На что в ответ услышала: «Смерды всегда были свободными вольнолюбивыми людьми!»

Повторному появлению абитуриентки на экзаменах удивились. Но дали возможность выступить. Она снова читала Асадова: «Старик! Ты не знаешь природы: ведь может быть тело дворняги, а сердце — чистейшей породы!»

Нина решила, что если теперь её не примут, то, значит, и не нужно. В предыдущий раз, «срезавшись», она уже слышала от комиссии обидное замечание о «несоответствии внешних и внутренних данных». Какое ещё такое «несоответствие»? Всегда была социальной героиней и кого только не играла!

«Первокурсники, с которыми я поступала в первый набор, встретив меня в коридоре, пытались поддержать: «Ну, старуха, держись. Может, ещё ничего…» И тут из зала вышла концертмейстер, женщина маленького роста, и снизу вверх начала поздравлять. Поначалу я никак не реагировала, а потом — в слёзы!»

Директор училища увёл расчувствовавшуюся новую студентку успокаивать. Перестав через какое-то время рыдать, она подняла глаза и уже спокойно сказала: «А знаете, почему я поступила? Потому что меня папа благословил!»

***

В Саратове студентка Нина жила на квартире потрясающей «дореволюционной» дамы, которая очень дружила со всеми студентами театрального. «Мария Семёновна — так её звали — приходила к нам на экзамены, показы. Иногда мы всей компанией заваливались в мою комнату, она пекла оладушки, варила кофе. Мы все кофеманы были в то время».

Хозяйка Нины очень много читала, а когда та провела в её дом радио, то буквально влюбилась в передачи Ираклия Андроникова. Портрет кумира для неё искали всем училищем.

***

Саратов стал городом, где завязалось немало узелков судьбы нашей героини. На одном курсе с ней учился талантливый студент Саша Калаганов, с которым они поначалу были просто «подружками». Однажды у него обнаружили начальную стадию туберкулёза и велели усиленно питаться. Его мама Станислава Сидоровна прекрасно готовила. На столе всегда были наваристый борщ и ещё несколько блюд. «Есть всё это одному Саше было скучно. Он начал нас всех зазывать, поскольку жил недалеко от училища. Ну, а мы что? Стипендия у нас была двадцать рублей, за квартиру отдавали десять. На обеды к Саше ходили целой нашей компанией. У него то­гда были свои увлечённости, у меня свои. А потом каким‑то образом что-то произошло. Саша начал говорить о «трёх кругах внимания» — это наши профессиональные дела. «А в каком круге ты?» — спросил он меня однажды».

Любопытно, что девушка первая объяснилась в любви молодому человеку.

***

Студенческая творческая жизнь тоже била ключом. На третьем курсе начали готовить дипломные спектакли под руководством Киселёва — «Вестсайдскую историю» Эрнста Лемана и «Вечно живых» Виктора Розова. Параллельно с этим занимались и «подпольным» творчеством. Режиссёр Станислав Таюшев ставил в университете спектакль «Аве, Оза!» по поэме Андрея Вознесенского, а потом пригласил студентов театрального в постановку комедии Карела Чапека «Из жизни насекомых». Спектакль имел скандальный успех, а для курса, где училась Нина, в самом прямом смысле. Участников смелого эксперимента Таюшева, в котором артисты играли, а зрители сидели вокруг них (абсолютно ни в какие рамки по тем временам!), наутро после шумной премьеры вызвали «на ковёр» с угрозой отчисления. До этого, к счастью, дело не дошло. Училище Нина Смердова окончила с красным дипломом.

Спустя почти два десятилетия Станислав Таюшев на некоторое время станет главным режиссёром Качаловского театра и пригласит работать в труппу Александра Калаганова.

Тильзит — советский

После окончания училища Нина распределилась работать в театр города Советск Калининградской области, до революции он назывался Тильзитом. В Саратовском театре её не оставили — там уже была «социальная героиня», супруга Юрия Киселёва Елена Александровна Росс. Зато оставили Сашу Калаганова, и паре пришлось расстаться на какое-то время.

Но стоило молодым людям разъехаться, как они решили «пережениться». Свадьбу играли осенью на родине жениха в Саратове. После неё любимец публики Калаганов уехал вслед за женой, Ниной Калагановой. Она вспоминает, что первый год рыдала из-за того, что увезла из родного города гениального артиста: «Он был необыкновенного обаяния! Играл роль Митрофанушки в спектакле «Недоросль» с песнями Юлия Кима. Половина Саратова — женская — тоже рыдала».

Когда-то Советск-Тильзит служил летней резиденцией прусских королей. В центре городка располагалось озеро, дно которого было выложено кафелем, стояли особнячки с изразцовыми печками. До революции в нём были четыре театра и четыре публичных дома. В здании одного из них потом располагалось театральное общежитие. Над крыльцом даже сохранилась металлическая перекладина, на которую раньше вешали красный фонарь. Сам театр располагался в здании бывшего варьете.

На новом месте молодых встречали «с машиной, с оркестром, с цветами», как они и просили в телеграмме: посадили на автобус, подарили кактус, а один из актёров стучал в барабан. Из мебели предоставили столик, за которым, согласно местной легенде, во время гастролей трапезничал известный актёр Михаил Жаров. На свадебные деньги были куплены диван и два стула. Питаться ходили на другой берег Немана, в Пагегяй, там в столовой готовили вкусные купаты.

В театре Нина Калаганова была занята в спектакле «Мошенник поневоле», её муж играл Василия Тёркина в постановке по поэме Александра Твардовского, а позже — Гитлера в спектакле «Семнадцать мгновений весны», ещё задолго до выхода на экраны сериала. Небольшой город быстро отсматривал премьеры, и труппа отправлялась на гастроли по воинским частям.

Когда Нина и Александр оканчивали училище, их дипломные работы видел режиссёр Казанского ТЮЗа Леонид Верзуб и ещё тогда приглашал в столицу Татарии. Устав от жизни «на колёсах», Калагановы вспомнили о его предложении и приняли решение.

Театр-дом и роли в нём

Поначалу в Казани молодым артистам дали комнату прямо в здании театра. В коридоре стояла двухкомфорочная плита, на которой и готовили. Все премьеры отмечались у четы молодых актёров.

Главным режиссёром театра был тогда Феликс Григорьян. Первой серьёзной работой Нины Калагановой стала роль Катерины в его спектакле по драме Александра Островского «Гроза».

«Григорьян являлся настолько большим авторитетом, что я очень зажималась. Для меня Катерина была привычным «лучом света в тёмном царстве». А Феликс Григорьевич Островского «переиначил». Он представил несчастную женщину, наделённую единственным талантом — любить. А любить-то и некого было. Потому она и обращалась постоянно к Богу. Духовная жизнь в ней превалировала над физическим женским началом. В сцене свидания с Борисом стояла совершенно мраморная баба в одежде и говорила: «Не трогай меня, не трогай. На погибель мою ты пришёл». Затем с неё падали шаль, юбка, и она оставалась в исподнем. Школьников на этот спектакль водить запретили. В нём также была совершенно необычная Кабаниха — молодая и красивая. Её роль исполняла Анна Ивановна Никитина. Красавица, местная Анук Эме. Тихона в спектакле играл Володя Ильин — знаменитый наш артист, который потом у Михалкова во всех картинах снимался. Самое интересное, что эту роль начинал репетировать Калаганов, а Вовка должен был играть Кудряша. Но в силу интеллигентности своей у него ничего не выходило. И в итоге они с Сашей «махнулись». После того, как Григорьян уехал в Москву, он поставил свой спектакль в Ленкоме. Там тоже была скандальная слава. Когда ребята-актёры пытались прорываться на знаменитого «Тиля» Марка Захарова, рабочие сцены, бывало, говорили: «Дураки! Вам бы «Грозу» посмотреть!»

«Гроза». Второй слева: Владимир Ильин, ныне известный актёр театра и кино, четвёртая слева: Нина Калаганова.

Действительно, один критик назвал «Грозу» Григорьяна «паровозом, который тянет за собой весь театр». Говорят, что, прослышав о постановке, специально на неё собирался приехать сам Олег Ефремов, но так и не нашёл времени.

С именем Григорьяна связана ещё одна знаковая для Казанского ТЮЗа постановка — «Прощание в июне».

«Это был прелестный спектакль! Мы открыли тогда Вампилова! Залы были переполнены. На сцене стоял рояль, пианистка Юзефина Сокольская играла тему дождя. Все зонги под гитару пел Боря Львович. Я играла в спектакле роль Маши, а потом и Тани».

«Прощание в июне»

После отъезда Григорьяна вампиловскую тему в ТЮЗе продолжил занявший место главрежа Леонид Верзуб. Он поставил спектакль «Свидание в предместье» по пьесе «Старший сын», в котором Нина Калаганова сыграла роль дочери Сарафанова.

Спектаклем в постановке Верзуба, который «выстрелил» не на шутку, стал «Бумбараш». В нём блистал уже Александр Калаганов — стал звездой! Когда супруги въезжали в новую квартиру на улице Татарстан, мальчишки кричали: «Ура! Бумбараш приехал!»

Александр Калаганов в роли Бумбараша

Тогда же, при Верзубе, Юрий Благов поставил в ТЮЗе пьесу Глазовой «Последний грех души моей», в котором Калаганова сыграла знахарку Сычиху.

«Я любила пьесу за её необыкновенный драматизм. Моя героиня — по сюжету убивает своего сына-предателя. История происходит во время войны. На ту или иную роль меня всегда настраивала определённая музыка. Когда я шла играть Сычиху, в голове часто звучала песня «Мама» в исполнении Робертино Лоретти. В один из вечеров после спектакля на сцену вышла девочка и подарила мне его пластинку с записью этой песни».

Постановкой, в которой супруги Калагановы сыграли на сцене мужа и жену, стал спектакль по пьесе журналиста Валерия Аграновского «Остановите Малахова». История о трудном подростке была основана на реальных событиях, консультировал артистов психолог детской колонии. Самого Малахова потрясающе играл Евгений Царьков.

Однажды в театр приехал со своей дипломной работой режиссёр Александр Клоков. Началась история с постановкой по пьесе «Оборотень» эстонского драматурга Аугуста Кицберга, в которой Нина Калаганова сыграла роль Тийны. Клоков имел дирижёрское образование и замечательно подбирал музыку к своим спектак­лям. Работая над «Оборотнем», он ездил в Эстонию, привозил оттуда аутентичный материал. Спектакль много показывали по всей стране.

«Оборотень»

Одной из самых запоминающихся совместных с Леонидом Верзубом работ для Нины Калагановой стал спектакль по пьесе Александра Володина «С любимыми не расставайтесь», в котором она играла роль судьи. «Сегодня я часто думаю, что спектакль нисколько не устарел. Там ведь речь о парах, которые разводятся. В Питере и Москве его сейчас много ставят. Володинский текст — совершенно замечательный. Это настоящая драматургия, и это — навсегда».

«Сон в летнюю ночь»

Спектакль по пьесе Володина оформлял художник Рашит Сафиуллин, работавший ранее в театре и кино вместе с Андреем Тарковским. Он же оформил ещё одну яркую постановку Верзуба — «Сон в летнюю ночь», декорации к которой были стилизованы под Боттичелли. В ней Нина Калаганова играла роли Ипполиты и Титании, её партнёром — Обероном — был Владимир Фейгин.

***

Период Бориса Цейтлина в ТЮЗе часто называют солидным словом «эпоха». Каждый спектакль тогда становился событием.

«Когда ставили «Дракона» Шварца, работали днями и ночами. Бесконечно носили этюды, поскольку Борис Ильич применял этюдный метод. Я играла в спектакле горожанку. Роза Хайруллина придумала сама себе интересную роль — секретарь бургомистра.

Александр Калаганов в роли Ланцелота в спектакле «Дракон»

Острую реакцию вызвала постановка по пьесе Галина «Звёзды на утреннем небе», в которой рассказывалось о событиях в преддверии «Олимпиады-80», когда «асоциальных элементов» из столицы вывозили за сто первый километр. У меня была роль Валентины. Эту пьесу я привезла из Ленинграда, где училась в ЛГИТМиКе на курсах повышения квалификации у Аркадия Кацмана. Ну и, конечно же, была «Буря», за которую мы получили «Золотую маску».

После спектакля «Звёзды на утреннем небе»

На смену Цейтлину, после печально известного пожара, главрежем в театр пришёл Георгий Цхвирава. Его Нина Ивановна называет «самым интеллигентным режиссёром». Театралы хорошо запомнили его постановку спектакля «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», в которой Калаганова играла королеву Гертруду. Спектакль также номинировался на «Золотую маску». Запомнилась зрителям ещё одна постановка Цхвиравы — по пьесе «Дядя Ваня» Антона Чехова, в которой Нина Ивановна с огромным удовольствием играла роль Войницкой.

Но самой любимой из последних ролей стала роль слепой лошади в спектакле «Очень простая история» режиссёра Владимира Чигишева по пьесе Марии Ладо. Знаменитый монолог старой клячи публика всякий раз провожала со слезами на глазах.

«Очень простая история»

Вспоминая о годах работы в ТЮЗе, Нина Ивановна говорит: «Когда к нам приходили критики, они говорили: «Вы — живой театр!» Я скучаю по такому театру».

«Какое же вам спасибо!»

В жизни актрисе не всё давалось просто. Случалось, временами не была занята, и сегодня играет уже не так много, как хотелось бы. Тем не менее она признаётся:

«Ни разу в жизни не пожалела о том, что посвятила себя театру. Я люблю театр. Люблю смотреть спектакли, всегда до­сматриваю их до конца. Люблю читать о театре, об актёрах… В своё время у нас было много сельских гастролей. Приезжаем мы однажды в какой-то колхоз, поселяют нас в гостиницу — ступенечки там скрипят, туалет на улице. Женщины в одной комнате, мужчины в другой. Сцены нет вовсе, поставили грузовик, играем. Подходит к нам после председатель: «Ребята, ну какое же вам спасибо! Какое же спасибо!» А сам — замо-о-отанный…

Однажды играли спектакль «Страсти по Варваре», её ставила в качестве дипломной работы Марина Сальтина, учившаяся у Кнебель. Я играла Лилечку. Выступали перед работницами комбината по производству кетгута. Приехали, нас не пускают. Потом выяснилось, что одна стена в зале светлая, а нам нужно было затемнение. В итоге все переругались, пока начали. А там история такая типично бабская. Моя героиня вся в работе, её дочь Варвара всё время придумывает что-то такое, чтобы мать на неё внимание обратила. Женщины смотрели историю подавшись вперёд, положив подбородки на спинки переднего ряда. Смотрели не отрываясь. А в конце принесли нам цветы, которые, видимо, с клумбы нарвали, сами едва не плачут: «Миленькие, спасибо…» Эту историю я рассказывала знаменитому Подгорному. Мы вместе оказались на базе отдыха Малого театра. У нас вышел разговор, в котором он пытался убедить меня в том, что мы, актёры, никому не нужны… Я позволила себе с ним не согласиться. Он тогда очень разволновался, страшно закашлялся — был уже очень болен. Я себя ругала потом».

Секреты красоты

Для большинства людей артисты все­гда были кастой избранных. Как жили эти красивые люди, спускаясь с подмостков в советскую действительность с очередями и дефицитом?

«Возможно, в народном представлении актёры и были «элитой», но мы таковой себя никогда не считали. И даже не стремились к этому. Жили очень небогато, всегда что-то изобретали. Калаганов хорошо шил. Ещё в те времена, когда в Саратове ставили «Вестсайдскую историю», художница спектакля Алла Корженкова привезла выкройку настоящих американских джинсов. Сколько потом этих джинсов сшил Саша! Не говоря уже про куртки, сумки, кепки. Шились джинсы из тентовой ткани и были очень модными. Мы покупали обычные майки, скручивали их спереди в узел и макали в краску. У нас у всех на груди были потом такие солнышки. Я сама тоже шила. Во время сельских гастролей мы часто брали напрокат швейные машинки, мастерили какие-то купальники, сарафаны.

Процедурами никакими не занимались. У меня был один крем. Хорошая знакомая говорила мне так: хоть сливочное масло нанеси, но на ночь лицо должна чем-то намазать! Она и до сих пор прекрасно выглядит. А потом — мы ведь гримировались обычным гримом, который наносили на слой вазелина. После спектакля разгримировывались, каждый вечер у нас получался массаж лица. И всё нормально. Ничего не надо было… Когда я поседела, Саша сказал мне: «Оставь как есть. У тебя очень красивая седина».

Семья

Почти тридцать лет Нина Калаганова прослужила в театре вместе с мужем, Александром Калагановым. Сегодня в той же труппе работает их дочь, Елена Калаганова. Каково быть «роднёй» одновременно в жизни и в театре?

Маленькая Лена Калаганова с родителями

«Во мне очень сильно развиты педагогическое и режиссёрское начала. Трудно было смотреть в спектаклях и на Сашу, и на Лену. Наверно, я нехорошо себя вела, но, если приходила на постановки с их участием, то самая высокая похвала, которой они удостаивались, было: «Мне не стыдно». Сейчас я думаю, что так нельзя. Надо хвалить, хвалить и хвалить… Но это — мой характер. После того, как я посмотрела первую роль Калаганова в Качаловском, куда его позвал Таюшев, всю обратную дорогу по Булаку шла и плакала. Саша тогда спросил: «Что? Так плохо?» А я ответила, что надо выбирать: либо становиться таким, как они, либо уходить. На фоне всех он выглядел «белой вороной». А ведь потом он играл там уже замечательные характерные роли — Тарелкина, Сганареля, Шарикова, Азазелло, в «Мандате» играл Гулячкина. Но трагическое начало в нём было всегда. И его великолепной работой стала роль Шейлока в «Венецианском купце» в постановке Али-Хусейна.

В том, что дочь Лена пошла по нашим стопам, никакого нашего влияния не было. Напротив, мы этого не хотели. У нас шла постановка потрясающей пьесы «Девочка, где ты живёшь?» Там была сцена в коммунальной ванной, в которой стояла лошадь и говорила: «Что вы грустные такие? Даже в нашей королевской конюшне не было такой замечательной ванны!» Возвращаемся мы как-то со спектакля, а Ленка и говорит: «Я тоже хочу быть актрисой». А кого же, спрашиваю, ты хочешь играть? — «Лошадь». Мне очень понравилось, что она тогда так сказала. Не героиню, а лошадь!

В театральное училище дочь Калагановых Елена отправилась поступать не сразу. До того она успела поступить на физический факультет университета в Саратове. Но очень быстро поняла, что это не её, и вернулась в Казань, где в театральном училище по осени добирали студентов Юнона Карева и Вадим Кешнер.

 В профессии, признаётся Нина Ивановна, её дочери всегда было непросто — нельзя было сделать что-либо плохо. Имя довлело и обязывало.

«Я рада, что она прошла трудный, но свой путь. И получилось так, что вслед за мной Лена пришла и в педагогику. Год назад выпустила курс, на сцене учебного театра с большим успехом шёл её дипломный спектакль «Сон в летнюю ночь» по пьесе Шекспира. Его неоднократно повторяли, были постоянные аншлаги. Потом их курс пригласили на фестиваль в Санкт-Петербург, и этот дипломный спектакль до сих пор помнят в Казани. Я тогда сказала дочери: «Ты — Лена Калаганова! И родители тут ни при чём», а Лена после премьеры мне призналась, что свой «Сон» она вынесла из того, нашего спектакля, который смотрела бесчисленное количество раз в детстве и помнила наизусть. Вот так все эпохи театра переплетаются».

«Калаганыв, Калаганыв…»

Однажды в семью пришло горе. Да какое... Александра Калаганова забили насмерть четверо подонков. Это произошло 22 февраля 2001 года, когда он работал в театре Нижнего Тагила. После вечернего спектакля актёр возвращался домой и вступился за уличную дворнягу.

Трагическое известие ошеломило и шокировало всю Казань. 

«Сорок дней после ухода Саши я не плакала. Я сочиняла вечер его памяти. Цхвирава тогда сказал: «Нина, если бы это был не вечер памяти, я бы сказал, что это был прекрасный спектакль». Я сама его вела, рассказывала, подобрала музыку. Ребята пели номера из «Бумбараша». Его любимые камаловцы даже танцевали для него. Для Саши звучали стихи, песни под гитару. Один известный казанский адвокат мрачно шутил: «Нинка, я тебя прошу, сделай мне такой вечер, когда я помру…»

Перед выходом на сцену я очень волновалась. Обычно в таких случаях Саша меня успокаивал: «Нинка, ну что ты волнуешься? У тебя всегда всё хорошо!» И вот стою я, звучит калагановский голос — запись, он читает отрывок из «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева. И тут я чувствую, что кто-то проводит мне по голове руками, и слышу: «Ну что ты волнуешься? У тебя всё будет хорошо…» Выхожу на сцену и кладу на сцену под портретом Саши гвоздики, подхожу к столику и начинаю рассказывать: «Мальчик родился в городе Каменец-Подольск. В палату к роженицам вошла медсестра: «Где та женщина, которая мальчика в «рубашечке» родила?» Родился Саша в «рубашечке», а «рубашечку» маме так и не показали! А потом рассказываю, как в Саратове в школе Саша веселил весь класс, а учитель математики, стуча по доске длинным пальцем, говорил: «Калаганыв, Калаганыв… Тебе, Калаганыв, лягушек на набережной давить, да собакам хвосты крутить!..» А Саша в итоге из-за собаки и погиб…»

Каждый год в день смерти мужа она идёт на кладбище, убирает могилу, кормит собак. С этого эпизода начинается документальная лента «Калаганова», которую сняла студентка института культуры Алия Хайрутдинова, где Нина Ивановна преподавала режиссуру любительского театра около тридцати лет.

Ещё не эпилог

В нынешнем сезоне Нина Ивановна репетирует готовящуюся премьеру спектакля режиссёра Туфана Имамутдинова «Зимняя сказка» на тексты Михаила Меркушина по картинам белорусского художника Валентина Губарева. «Это маленькие спектаклики. И у нас с Сашей Купцовым в этом проекте замечательная работа, называется «Три­дцать лет вместе». Текст у нас потрясающий!» (Интервью было подготовлено до трагического ухода из жизни актера Александра Купцова. - прим. автора.)

Нина Ивановна занята в кинопроектах. Недавно снялась в фильме «Я ещё не хочу умирать», где сыграла роль женщины, пережившей блокаду. Она с интересом наблюдает за актуальными театральными проектами, следит за новинками литературы. Своих студентов учит внимательному чтению классики и не только. Знакомит их с творчеством Высоцкого, Камбуровой, Градского, любимых ею бардов — Кукина, Визбора, Дольского.

Фото Рамиса Назмиева

Даже много лет спустя после трагического ухода мужа она и в мыслях не допускала возможности снова обрести обыкновенное женское счастье. Как рассказывают близкие, любила цитировать слова вдовы Фёдора Михайловича Достоевского, которая на вопрос о том, почему она, молодая женщина, снова не выйдет замуж, отвечала: «Но ведь Лев Николаевич Толстой, кажется, уже женат?»

Но жизнь порой пишет сценарии покруче иного драматурга.

«С нами на курсе учился Паша Алпатов. Мы очень дружили. Волею судеб он не стал актёром, а окончил педагогический институт в Саратове. Потом вернулся в свой родной Кузнецк, стал заслуженным учителем России, преподавал биологию. Какие-то годы мы с ним переписывались…»

Общение бывших сокурсников возобновилось в эпоху гаджетов через пятьдесят лет. Павел Евгеньевич нашёл Нину Ивановну в одной из социальных сетей. Вновь завязалась переписка. В один из приездов в Казань он пришёл на спектакль «Очень простая история». Во время поклонов вышел на сцену, припал на колено перед дамой сердца и вручил ей букет. Почти как в кино. Или в театре?

Став свидетелями этой сцены, многие коллеги Нины Ивановны, почти ежевечерне убеждающие зрителя в существовании че­го‑то на самом деле не существующего, теперь и сами убедились — чудеса случаются!

Фотографии из архива Нины Калагановой