Вначале — слово

Заслуженный работник культуры Российской Федерации, доктор филологических наук Гаптрауф НУРИЕВ более сорока лет преподаёт в Казанском театральном училище сценическую речь. Он мог бы (и пробовал!) преподавать многие дисциплины — от истории до рисования — но выбрал учить студентов правильно говорить на своём родном языке.

— Гаптрауф Салихович, добрый день! Где они, истоки вашей любви к Слову?

— Сам я родом из деревни Средние Верези Арского района. Народ там очень активный, принцип «искусство — для народа» работал по‑настоящему! В Доме культуры был сильный театральной коллектив, часто приезжали артисты. Помню выступления и Усмана Альмеева, и Дины Сиразетдиновой, и других мастеров искусства. Сам с трёх лет тоже тянулся к сцене. В школе почти каждый день устраивали выступления, в клуб пробирались с заднего хода, сидели за печкой и слушали…
После школы поступил в Арское педагогическое училище — не знал тогда ещё, что в Казани есть театральное. Постоянно участвовал в художественной самодеятельности — у нас были очень сильные и хор, и театральный коллектив. Занимался и в татарской, и в русской труппах! Писатели-земляки к нам часто приезжали — Гариф Ахунов, Мухаммет Магдеев, Гумер Баширов…
После учёбы год проработал в деревне Новый Кишит в восьмилетней школе, там был и библиотекарем, и пионервожатым, и преподавателем истории, и учителем рисования — всё одновременно! Детей учил петь на немецком! Хотя язык у нас и был по учебнику пятого-шестого класса, но песенки о дружбе мы учили, и ребята потом по району ходили с этой программой.
Потом служил два года в армии, был начальником солдатского и офицерского клубов, мне даже за организацию смотра одному по воинской части дали отпуск домой.
После демобилизации поступил в Казанский институт культуры, учился у легендарного педагога Асии Хасановны Хайруллиной (подробно о ней мы рассказывали в № 12, 2021. — Ред.), потом работал её ассистентом. Она же организовала мне целевое направление в ГИТИС. Там учился на кафедре сценической речи у выдающихся преподавателей — завкафедрой Ирины Петровны Козляниновой, потом — у Ирины Юрьевны Промп­товой. В 1980-м окончил ГИТИС и начал преподавать в Театральном училище. Тринадцать лет был ­ассистентом Асии Хасановны — то­гда было развито наставничество, а сегодня такого, увы, нет.
Защитил кандидатскую диссертацию, потом — докторскую. Тема — «Лингвистическая поэтика в татарской классической драматургии».
У меня всю жизнь были отличные педагоги. В Арском педучилище — Салей Гаттович и Рамзия Гилязовна — авторы букваря! Директор Ильдус Габдрахманович был учителем математики, он хотел видеть меня математиком, но я неточный, наверное! Так что сорок с лишним лет я здесь, в Театральном.

— Вам же самому нравилось быть на сцене, почему не пошли в актёры?

— Знаете, нужно быть реалистом, честно оценивать свои возможности. Я ведь и программы вёл, и с оперной концертной бригадой выступал, но в профессиональном театре не работал: если, как говорится, есть лучше тебя, то не стоит соваться не в своё дело. Моя Родина — Арский район — колыбель ­литературного татарского языка. Вот и мне нравится работать со словом. Это я делаю хорошо.

— Как изменились ваши студенты за сорок лет?

— В 1990-е, когда массово открывались татарские школы, приходили очень сильные ребята. Сегодня студенты менее подготовлены в языковом отношении. Конечно, за четыре года сильно поднимаем этот уровень. Начинаем с азов, с произношения татарских звуков. У меня отличные помощники-ассистенты — Резеда Саляхова и заслуженный артист Татарстана Фанис Калимуллин.  Уходить никуда не собираюсь, но смену себе готовлю заранее. 
Татарский язык — очень развитый, с очень большим, огромным словарным запасом, с его помощью можно выразить всё абсолютно, нет никакой необходимости переходить на русский. Жаль, что в последние годы мы всё больше отходим от своих корней: если с детства я учился только на татарском, до седьмого класса мы русский учили на татарском, говорили на татарском, отвечали на татарском, то сегодня…

— Пройдёт ещё лет 20-30, что будет с языком?

— Татары — народ упрямый, и я сам — упрямый козерог. Язык не пропадёт, но сфера, может быть, сузится. Но всё равно у нас это в крови, в генах, тюркские корни очень сильные, их выбить, по‑моему, не получится. Я оптимистично смотрю вперёд: татарский язык — не экзотика, он нужен не только в театре или на концерте. Хотя читать, конечно, побольше на татарском не помешало бы.

— Что для этого нужно?

— Для этого — чтоб в семье язык употреблялся, выполнял свои функции, чтоб мы могли передавать на нём свои сокровенные чувства, нужно развивать более деревенскую, что ли — не то цивилизацию, не то инфраструктуру. В деревнях язык ещё долго будет жить, но в городской культуре, конечно, немного уходит.

— Студенты меняются, а методика преподавания?

— Тоже. Мультимедийные средства очень помогают, мы быстрее добиваемся результатов. Меняется и методика преподавания самого татарского языка, и методика преподавания сценической речи, хотя она, конечно, более консервативна, потому что нам нужно сохранить орфоэпию, произношение литературной речи, поэтому мы придерживаемся некоторых рамок. А так, новые приёмы постоянно появляются, упражнения, например — «резонирующее тело». Они направлены на автоматизацию произношения исконно татарских звуков — нужно исправлять открытые русские звуки на более огубленные татарские и другие языковые тонкости. 

— По абитуриенту можно сразу понять, что это — тот самый?

— Да, у многих отлично видна искорка в глазах, произношение хорошее, пластика соответствующая. В этом году поступила одна девушка, я её ещё год назад заметил, когда она приходила к нам «приглядываться». Так станцевала народный танец! Это просто невероятно! Удивились — откуда ты это знаешь? Она говорит — из Балтасей…

— Где в основном работают ваши выпускники?

— Во всех театрах республики. Хотя, случается, конечно, что кто-то идёт и в продавцы… Зиля Рахимьяновна Валеева как-то рассказывала: в парфюмерном магазине консультант и то, и это ей предложил, и так артистично! Она его спрашивает: откуда ты? А он отвечает: из Театрального… 
Вообще, как говорил Марсель Хакимович Салимжанов, «если хотя бы один человек из выпуска будет хорошо работать в театре, можно набирать курс». У нас больше половины сразу начинают работать, но случается и естественный отсев...
Вообще, студентов у меня было много, я же и в университете ещё преподавал, и в медресе. Среди выпускников — не только артисты, но и ведущие, пишущие журналисты, телевизионщики. 

— Что вам больше всего нравится в вашей работе?

— Когда ребята достигают успеха. Приятно видеть результат своего труда, что их признали. На перспективу работаем, на будущее. Говорят же, педагог живёт два-три поколения. Мы Асию Хасановну чтим — и она и сейчас живёт. По её учебнику сценической речи на первом курсе особенно, на втором курсе тоже наши ребята занимаются, а в будущем, наверное, и на нас будут ссылаться, и мы будем жить две‑три жизни.

— Когда были изданы эти учебники?

— Учебник Асии Хайруллиной первый раз был издан в 1978 году; в 1992 году вышло второе, дополненное, переиздание, а в этом году готовится к выпуску уже третье. 

— Студенты берут их в библио­теке?

— Да. У меня тоже вышел учебник по сценической речи, с упором на орфоэпию. Его сегодня можно найти в библиотеках республики, в училищах, в Институте культуры. Горжусь, что продолжаю дело Асии Хасановны — и надеюсь, что следом наш труд продолжат уже мои выпускники.