АРХИважные вопросы градостроительства

— Я жил в Кировском районе, учился в школе № 81 имени Кирова, — вспоминает Александр Дембич. — Ходил в художку, которая была напротив Клуба Льнокомбината. Потом отцу дали квартиру в Советском районе, и меня перевели в Детскую художественную школу № 1 около площади Свободы. Рисунком и живописью увлекался. В школе стенгазеты рисовал, а получив аттестат, поступил в КИСИ на отделение архитектуры факультета гражданского строительства. И только в 1969 году в институте открылся архитектурный факультет. Нас туда перевели с ПГС (промышленно-гражданское строительство). Так я оказался в числе первых студентов нового факультета!

Новый факультет
В то время кафедрой архитектурного факультета заведовал участник Великой Отечественной войны Ахмед Гадиевич Бикчентаев. Он был первым татарским профессором архитектуры. Студентам преподавали Тарик Тагирович Зиннуров, Леонид Яковлевич Елькович, Сайяр Ситдикович Айдаров… В начале 70-х годов шефство над кафедрой взял архитектурный факультет МАРХИ. Из Москвы приезжало много преподавателей — читать лекции, проводить практические занятия, знакомить с новыми тенденциями в области архитектуры, в строительных технологиях и материалах. 

— На третьем курсе у нас преподавал «казанский москвич» Исмагил Галеевич Гайнутдинов, профессор Московского архитектурного института. Легендарная личность! — рассказывает Александр Алексеевич. — Он был автором проекта Театра оперы и балета им. Мусы Джалиля, Речного вокзала. Начинал прорабом на стройках Казани, потом прошёл по конкурсу в аспирантуру Академии архитектуры СССР. Был учеником самого Щусева! Вёл исследования в области татарской национальной архитектуры. В своих проектах использовал татарские мотивы — орнамент, мозаику, витражи. Сайяр Ситдикович также старался придать современным зданиям Казани татарский колорит. Завкафедрой Ахмед Бикчентаев тоже оставил заметный след в архитектуре города. Казанцам хорошо знакомы дома по его проектам — это «Миру‑Мир» рядом с Кабмином, химфак Казанского университета, корпуса КНИТУ‑КАИ по улице Карла Маркса, главное здание КГАСУ. Все они оказали большое влияние на меня и других студентов. Их знаковые проекты были реализованы и вписаны в контекст городской среды. Они стоят и поныне, без них казанские улицы трудно представить. 

В 1970 году, когда Александр Дембич учился на 4 курсе, из Москвы приехали выпускники МАРХИ — Алла Сергеевна Корякова и Владимир Иванович Борисов. Преподаватели на кафедре были пожилые, надо было обновлять коллектив…
Корякова и Борисов преподавали и одновременно работали архитекторами в «Татаргражданпроекте» и «Казгражданпроекте». Дембич учился у Аллы Сергеевны на старших курсах, потом с ней же работал. С 1990 года её назначили начальником отдела генпланов, с 2002 года она была главным архитектором проектов архитектурно‑строительного отдела. Корякова строила в Казани жильё — в Кировском районе, в Азино, в Дербышках. Комплекс Республиканской больницы на Оренбургском тракте — тоже её работа. Но самый известный проект Аллы Коряковой — это стилизованная под Северную столицу улица Петербургская, построенная к 1000-летию Казани на месте снесённых домов по улице Свердлова. 

Стройка посёлка ГЭС Набережных Челнов. Стройотряд архитекторов 
Казанского инженерно-строительного института. 1969

Фото из архива Александра Дембича

Оставили четверых
В советские времена в вузах существовала система распределения выпускников в любую точку необъятной страны, где требовались специалисты.

— В конце пятого курса мне и ещё трём выпускникам — Валерию Грубову, Николаю Мамакову, Олегу Пряничникову — предложили остаться на кафедре ассистентами. А ведь могли услать хоть к чёрту на кулички с обязательной отработкой три года. Так что нам сказочно повезло! Таким было начало моей трудовой деятельности в качестве педагога Казанской архитектурной школы… 

В стройотряде в Набережных Челнах 
(Александр Дембич справа). 1969

Фото из архива Александра Дембича

Эпоха кульманов и рапидографов
Очень сложно сравнивать то время с нынешним. Это две разные эпохи, два разных мира. Всё было другим: страна, экономика, технические возможности, задачи, которые ставились, люди и сам город. Казань из провинциального постепенно превращалась в столичный мегаполис. Новое теснило старое.

— Начинал я в эпоху кульманов и рапидографов, а сейчас проекты делаются на мощных компьютерах со специальным программным обеспечением… — говорит Дембич. — Помню, когда у старшекурсника Асадуллина появился первый рапидограф, то все ходили посмотреть на это крутое устройство! В те годы проект представлял собой «графическое произведение ручной работы» на 10 или 14 планшетах размером метр на метр, где всё было вручную вычерчено и раскрашено. Адский труд! Все работы проводились в институте, для дипломников специально выделялась большая аудитория, где они корпели над планшетами с утра до позднего вечера. Это называлось — сплошняк. И в отличие от сегодняшнего времени, когда каждый сам за себя, тогда все друг другу помогали. Младшие курсы добровольно шли «рабствовать» к дип­ломникам, помогали им чертить, иначе не успеть! Я лично помогал после третьего курса дипломникам Рустему Акберову, Светлане Исмагиловой и ещё кому-то. Потом работы выставлялись на всеобщее обозрение, приходили преподаватели выпускающей кафедры, внимательно смотрели и ставили оценки.

Занятия студентов на военных сборах. 1971

Фото из архива Александра Дембича

Спорят старое и новое 

— Помню, как между «аксакалом» Бикчентаевым и молодым преподавателем Зиннуровым возникали жаркие споры. Если Зиннуров считал, что проект хороший, то Бикчентаев с этим категорически не соглашался, возражал: «Что здесь такого выдающегося? Очень унылый серый проект!» Постоянно они спорили, затевали дискуссии. Это был спор между двумя поколениями и двумя архитектурными школами! Например, представитель старой школы Ахмед Гадиевич Бикчентаев был приверженцем классицизма. Он на нём воспитан. Мунир Агишев уже из другого поколения, и когда его назначили главным архитектором, то он настойчиво требовал обновления архитектурного стиля жилых домов и общественных зданий Казани. На смену классицизму пришёл советский модернизм! Помню, у Айдарова всегда были трения с Агишевым. Агишев — сторонник модернистского направления, а Айдаров хотел, чтобы архитектура в Казани свернула на стилистику с использованием национальных мотивов. На всех советах они ругались, критические статьи писали...

Казань зеркально отражала все нововведения и современные тенденции в архитектуре, происходящие в Москве. Шла смена поколений, подчас болезненная. Молодые архитекторы-революцио­неры свысока смотрели на своих учителей. Их взгляды им казались устаревшими. 
В лирической комедии «Взрослые дети» была передана атмо­сфера тех лет: молодая семья архитекторов, проектирующих город-спутник, высмеивает квартиры с устаревшей планировкой и быт своих предков. Вообще, в советском кинематографе тема градостроительства была хорошо представлена. Вспомним кинороман «Любить человека» об архитекторах, строящих новый город в Сибири, или комедию «Ирония судьбы…», где сюжет строится на приключениях героя в однотипных домах с похожими интерьерами. Единообразие тогда обрело гротескные формы. 
В эпоху Брежнева Казань оставалась провинциальным городом. Нового здесь строилось очень немного. В 1970 году в самом центре города на Кольце выросла 13-этажная гостиница «Татарстан», следом в разных частях города появились стеклобетонные кубы Дома татарской кулинарии, Большого концертного зала и Дома Актёров (позднее они были переделаны и утратили первоначальный замысел архитекторов). А затем в старое сердце Казани вбили «клинья» двух университетских высоток. Современная советская архитектура не старалась вписаться в контекст старого города, а напористо теснила его и разрушала. 

Реконструкция улицы Баумана после сноса гостиницы «Совет». 
Студенты-архитекторы разрисовывают глухую стену здания. 1986

Фото из архива Александра Дембича

— Строительная отрасль развивается медленно, — признаётся Дембич. — Чтобы что-то построить, сначала нужно сформировать задание, на это уходит до года‑полтора. И даже на небольшой объект проектировщики тратят два-три месяца, не меньше, потому что там много разделов — до пяти‑девяти (архитектура — это всего лишь один раздел проекта!). Необходимо получить разрешительную документацию, подвести инженерные сети, подготовить основу фундамента, сделать конструкции и так далее. 
Архитектор сильно зависит от заказчика. И здесь уже важен уровень культуры того, кто заказывает музыку. И мода тоже влияет. Одно время как грибы стали расти стеклянные призмы… В 2000-е годы в Казани вновь стали появляться дворцы с куполами и башенками: новая визитная карточка города — Дворец земледельцев и элитное ­жильё с атлантами и львами по улице Федосеевской. Так на смену советскому модернизму пришёл постмодернизм. Всё развивается циклически… 

Открытие новой кафедры
— Начиная с 1975 года мне доверили вести дипломников, до этого я был ассистентом при преподавателе, — вспоминает Александр Алексеевич. — В 1973 году, после того, как я защитил диссертацию в МАРХИ, меня пригласил в кабинет ректор КИСИ и предложил занять вакантное место декана архитектурного факультета. Но существовало одно препятствие — я не член КПСС. Тогда это было архиважно! Необходимо было получить две рекомендации от коммунистов со стажем. Одну написал ректор Кулеев, вторую — завкафедрой Сладков. И вот с 1975-го по 1979 год я исполнял обязанности декана, потом меня назначили зав­кафедрой архпроектирования. Но моя цель простиралась дальше, я хотел организовать в КИСИ кафедру градостроительства. Она была крайне необходима развивающемуся городу-миллионнику. Ведь градостроительство — это наука о формировании комфортной городской среды, удобной для работы и проживания. Я давно уже носился с этой идеей. В 1978 году даже выступал на Учёном совете, но не нашёл отклика. И вот ко­гда вместо Мурата Тауфиковича Кулеева ректором стал Валерий Николаевич Куприянов, мне, наконец, дали добро. Новая кафедра появилась в1990 году, и вот уже 34 года мы выпускаем градостроителей. Одной из моих дипломниц была Гульсинэ Токарева, построившая вместе с мужем КРК «Пирамида»  и ЖК «Вишнёвый сад». Начиная с 1985 года все главные архитекторы Казани — это мои ученики! Мало того, в 13 областных центрах Российской Федерации главными архитекторами работают или работали выпускники кафедры градостроительства! Директор крупнейшей проектной организации г. Москвы «Градплан» Дина Саттарова — тоже моя ученица. То есть я хочу сказать, раз есть результат, значит, наша кафедра недаром хлеб ест!

От пивного ларька до комфортного жилья
— С начала 80-х годов я занимаюсь архитектурной деятельностью. Первая моя постройка — это маленький пивбар с арочными оконными проёмами на Чеховском рынке. Удивительно, но он ещё сохранился. Второй проект тоже уцелел. Это — небольшой домик под магазин, а потом под кафе, напротив дома Кекина. Ещё один отдельно стоящий дом с мансардой под магазин я построил на про­тивоположной от ДК Химиков улице. 
В основном я проектировал жильё. Из наиболее известных — жилая башня на Шаляпина и пятиэтажный дом на углу улиц Бутлерова и Маяковского. Много жилых домов повышенной комфортности было построено в Авиастроительном районе. Это хорошие дома из качественного материала с удобной благоустроенной территорией. Когда мы их проектировали, то большое внимание уделяли планировке квартир. Здесь всё продумано: они и по площади сбалансированы, и хорошо инсолируются. Имеются большие прихожие, кладовки, лоджии… Людям нравится.

Кафедра «Градостроительство и планировка сельских населённых мест».

Фото Юлии Калининой

Старая Казань уходит…
Глобальные перемены для Казани начались с принятием программы ликвидации ветхого жилья. Целые улицы пошли под бульдозерный нож. Первая часть программы была выполнена на отлично, а вот вторая — реконструкция старого города — стала пробуксовывать. На то были свои экономические причины. Только немногим «почтенным старцам» повезло, их реконструировали или реставрировали. Например, вторую жизнь получило здание Казанской Ратуши, которое газетчики окрестили «итальянским палаццо».

— Много в эти годы было построено новых жилых комплексов на правобережье Казанки, на Горках, Танкодроме и в Азино, спортивных сооружений и общественных зданий. Появились комфортные зоны для жизни горожан. Уютные тихие уголки, где гармонично соседствует старая архитектура с новой. Пока этого в масштабах всего города мало, но это есть. Мне не стыдно было бы привести сюда своих студентов… 
Когда-то у меня был фотоаппарат «Зенит», потом появилась «Практика». Я много наснимал старых казанских домов, да и новые объекты тоже. Меня интересовало, как они вписываются в старую городскую застройку. Какие-то дореволюционные особняки в стиле ампир или модерн хотелось сохранить на память. Многое, увы, осталось только на фотографиях. В коробке ещё есть непроявленные катушки плёнок. Всё руки не доходят…
Я ведь никогда не был оголтелым сторонником современного модернизма. Как коренной казанец, я тоже переживал за родной город. Но старый город — не музей под открытым небом. Он должен быть удобным для комфортной жизни современного человека, поэтому не может не меняться. Проблема — как сохранить самое ценное из старой архитектуры и гармонично вписать в эту среду современные объекты. Я неоднократно на градостроительных комитетах отстаивал старую застройку. 

Адмиралтейская слобода: второе рождение
— В 2005 году мы вместе с Виталием Логиновым по заказу главы Кировского района Александра Сергеева к 1000-летию Казани и 300-летию основания Петром Первым корабельной верфи в Казани разработали проект реконструкции Адмиралтейской слободы, — говорит Александр Дембич. — Сначала досконально изучили эту территорию, довольно-таки запущенную, но с большими перспективами. Во-первых, здесь можно строить комфортное жильё, во-вторых, обустроить зону отдыха со спортплощадками и музеем, в-третьих, открыть технопарк и создать новые рабочие места… И тогда на карте Казани появится новый центр притяжения для горожан и гостей столицы! 

Проект Дембича и Логинова получил призы на нескольких престижных российских конкурсах, но, к сожалению, не был реализован из-за разразившегося экономического кризиса. Затем, уже в 2011 году, по поручению Рустама Минниханова, которое было дано в ходе экскурсии по Адмиралтейской слободе с Олесей Балтусовой, работа эта была возобновлена. Дембич снова собрал свою команду в КГАСУ, параллельно была создана межведомственная рабочая группа в Минстрое. Обновлённый мастер-план по развитию территории был презентован на строительной комиссии в Правительстве Татарстана. 

Фото Юлии Калининой

Челны обновляются
Сейчас Александр Дембич возглавляет разработку генплана второго по масштабу города Татарстана — Набережных Челнов. Эта работа была выиграна его командой по конкурсу, завершена и находится на рассмотрении. Обычно над проектами такого уровня задействованы не менее 20 человек.

— Над генпланом Набережных Челнов работало всего 5 человек, включая меня. Это Юля Закирова, Наташа Орлова, Аня Зарипова и Лиля Закиева. Кроме Ани, экономиста, все — мои ученицы.

До того, как приступить к разработке генплана, команда Дембича всего за одно лето реконструировала в Челнах парк Победы, который очень полюбился горожанам, и занялась застройкой 19-го комплекса. 
Парк получил от Ландшафтной ассоциации архитекторов Российской Федерации серебряный диплом за проект и бронзовый за реализацию. Проект застройки 19-го комплекса был награждён дипломом на всероссийской выставке.
Проблема Челнов в том, что город растянут на 25 км вдоль Камы, и у него нет единого центра. Их здесь несколько! 

— Поскольку город стоит на Каме, — поясняет Дембич, — а к воде даже выхода нормального нет, то мы предложили вывести центр Набережных Челнов на Каму. Сделать там Междуреченский бульвар, вдоль него собрать многоэтажную застройку, которая будет формировать общегородской центр — там и административные здания, и общественные, и жилые дома. Крупный цех, оставшийся на этой территории, предлагаем превратить в современный ТЦ. Мы хотим создать достойный общественный центр для полумиллионного города — второго по значимости в Татарстане!