Благими делами

Журнал "Казань", № 11, 2012

Роскошное приобретение Оконишникова - двухэтажное здание с чертами рококо и барокко - стало олицетворением расцвета знаменитой купеческой фамилии.

Старый город особенно хорош в дни осени. В пору листопада лицо его приобретает выражение своеобразное - эдакой кокетливой стареющей дамы, готовой поведать Вам, случайно присевшему на скамейку старинного сада прохожему, исключительную историю. Пространство вокруг наполняется звуками духового оркестра, говором горожанок и криками детворы, гуляющей с боннами. И что только не привидится сквозь вуаль облетающих кустов и ажурных оград - было бы воображение. Одним словом - хорошее это время для всякого рода воспоминаний!

Так и нынче случилось - повод появился. Открылся вновь для взора горожан один из старинных особняков по улице Муштари, 14, известный до последнего времени как здание Союза писателей Республики Татарстан. Исторически же правильным будет называть его особняком Оконишникова.

Последние годы судьба дома изрядно беспокоила поклонников казанской старины. И не случайно, потому как, к сожалению, был утрачен стоящий рядом деревянный дом чиновника Гоппена, построенный в 1844 году по проекту архитектора Крампа,- классический образец городской деревянной усадьбы XIX века, где в последние годы размещалась редакция журнала «Салават купере».

В своё время домовладение Гоппена перешло в собственность Мамаевых, а на рубеже XIX-XX веков принадлежало начальнику Казанского округа путей сообщения действительному статскому советнику Василию Андреевичу Макарову. Для него, дворянина по происхождению, и был в 1907 году построен красивейший во всей Красной слободе, как именовался тогда район нынешних улиц Щапова, Пушкина, Большой Красной, каменный особняк на Ново-Комиссариатской улице.

Скоро Макаров пошёл на повышение - был назначен работать в столичном Министерстве путей сообщения и покинул город. Его дом купил сын крупного купца и фабриканта Ивана Петровича Оконишникова, потомственный почётный гражданин Казани Михаил Иванович Оконишников.

Роскошное приобретение - двухэтажное здание с чертами рококо и барокко, богатой лепниной фасадов и интерьеров, дубовыми резными дверями и ажурной чебаксинской ковкой - стало олицетворением расцвета знаменитой купеческой фамилии.

Предположительно, автором проекта здания был Константин Саввинович Олешкевич. Особняк Оконишникова расположился с отступом от красной линии улицы в окружении сада с беседкой и фонтаном. Словно обособился от уличной суеты. Идиллический оазис семейства защищала от доступа посторонних сохранившаяся по сей день великолепная кованая ограда чебаксинских мас­теров. Промысел этот уходил корнями в село Чебакса близ Казани и славился далеко за пределами города и губернии. Его так и называли - «казанская ковка». Говорят, последний представитель чебаксинских мастеров скончался в пятидесятые годы прошлого века, а вместе с ним ушёл и уникальный рецепт, благодаря которому ажурные узоры умельцев по сию пору украшают центр города - не берёт их никакая ржа! Вандалы, правда, бесчинствуют - уволокли же на металлолом великолепные перила гостиницы Дворянского собрания на улице Рахматуллина. Да и сама гостиница разрушается - даром что привечала свиту Екатерины Второй, Пушкина, Шаляпина…

Но вернёмся к началу нашей истории - временам, когда практицизм и совесть ещё уживались в пределах одной личности. Таковыми, по всей видимости, были и Оконишниковы - купцы-миллионщики, мукомолы, общественные деятели.

Основатель династии Иван Петрович Оконишников происходил из семьи свияжских старообрядцев. Переселившись в Казань и став купцом второй гильдии, на пару с Яковым Шамовым он арендовал мельницу на Казанке. Дела шли недурно, однако слишком сильно зависели от погоды. И настоящим прорывом стало устройство Оконишниковым первой паровой мельницы в Печищах, которая стала самой крупной в губернии и снабжала мукой даже соседние. В 1890-е на Большой Проломной улице появился торговый дом «И. П. Оконишников и сыновья». Дело ­семьи росло и разрослось до того, что даже после национализации мельницы большевиками новая власть тепло именовало предприятие «красной кормилицей».

Помимо всего, как уже говорилось, успешные предприниматели были и активными общественными деятелями. Братья Михаил и Константин не раз избирались в Городскую Думу, опекали детские приюты и лечебные учреждения. Михаил Иванович на собственные деньги открыл в своём доме на Первой Горе госпиталь для младших чинов, в котором его супруга работала рядовой медсестрой. Позже Мария Сергеевна Оконишникова входила в попечительский совет сестёр милосердия Общества Красного Креста. Константин Иванович вкладывался в устройство городской дешёвой Андреевской столовой, был членом попечительского совета коммерческого училища, председательствовал в правлении Общества призрения и образования глухонемых детей. Словом, жили Оконишниковы не только обогащения ради, но и во имя всеобщего блага. Таков был порядок вещей для многих представителей их сословия, что, естественно, нарушилось с приходом 1917 года. Всё имущество Оконишниковых - мельница и недвижимость - были экспроприированы, а сами они покинули город.

Но удивительным образом деяния хозяев особняка отразились на его дальнейшей судьбе. Прямо метафизика какая-то!

С 1919 года в здании на Комлева, как стала называться Ново-Комиссариатская, работал детский приют; одновременно с ним по поручению Губздрава открылась Вторая детская больница. Её ведущим врачом стал основоположник казанской школы педиатрии выпускник Берлинского и Казанского университетов Ефим Моисеевич Лепский. Жизнь организатора детского здравоохранения республики заслуживает, безусловно, отдельной главы. И мы не можем обойтись без поклона казанскому доктору, который в самые тяжёлые послереволюционные годы боролся с детской смертностью, спасая маленьких граждан молодой Советской республики от туберкулёза, дифтерита и прочих трудноизлечимых болезней. Позже Ефим Моисеевич Лепский стал инициатором открытия в Казанском медицинском институте педиатрического факультета. С 1967 года особняк Оконишникова был хорошо известен как «клиника Лепского».

С конца 1980-х годов дом приютил местных писателей и редакции нескольких изданий. К тому времени долгие годы службы здания стали заметно сказываться на его состоянии - протекала крыша и грозили обвалиться потолки. Не лучшие, надо заметить, условия для «инженеров человеческих душ» - как окрестил в своё время коллег-сочинителей Юрий Олеша. (Инженеры-то они - инженеры, может, и так. Но там, где дело касается грубой конкретики - балок, перекрытий и прочего - труженики пера, увы, бессильны. По части же финансов - тем паче.)

С 2010 года реставрацией особняка занялась фирма «Грань», ранее работавшая с Домом Апанаевых в Старо-Татарской слободе. Архитектором проекта реставрации здания стала Рания Раимова. Состояние дома было таково, что требовалась замена перекрытий, и это грозило утратой уникальной лепнины. Но этого удалось избежать, так как во время работ применили особую технологию - кровлю здания приподнимали на домкратах, и уже под неё заводились стропила.

К счастью, удалось сохранить ряд аутентичных деталей интерьера здания - лепнину, фурнитуру окон и дверей. Сами двери разбирались и реставрировались. В процессе работ в стене здания под террасой второго этажа обнаружили специальные угольные вставки, которые помогали абсорбировать влагу, что стало интересным открытием.
«Реставрация - в немалой степени наука, предмет исследований,- говорит Рания Ринатовна.- Работая со зданием, нужно не забывать о том, чтобы последующему поколению тоже оставалось, что изучать».

Подобная «интрига» остаётся и в стенах особняка Оконишникова. Это небольшое помещение, облицованное изразцовой плиткой, по всей видимости, прачечная. Его пока не трогали. Оставили до лучших времён, когда найдётся мастер по изразцам, способный воссоздать оригинал.

В заключение же можно сказать, что писателям в данном случае сильно повезло, в отличие от тех же журналистов, которых с улицы Тельмана переселили в район Московского рынка. Может быть, повезёт и остальным? Композиторам, например, «резиденция» которых находится во дворе по улице Лобачевского и тоже давно требует ремонта. Хотелось бы на это надеяться - всё-таки там музыка звучит, а в законах акустики раньше понимали не в пример лучше.