История про Ивана Ивановича

Он долго ждал этого апофеоза многолетней службы в департаменте, который размещался в огромном холодном здании с колоннами и был снабжён вывеской: «Министерство Внутренних дел Российской империи».

Каждый день поутру чиновник особых поручений Земке подъезжал в собственном экипаже к парадному подъезду. Швейцар, благоухавший репчатым луком, которым старался перебить пары вчерашней водки, кланялся и открывал тяжёлые двери. В гулком и сумрачном коридоре уже толпились писари, у каждого - узелочек со скромным обедом. Заискивающе улыбались, кланялись, переминались на полусогнутых. Длинные и худые, они уже сами напоминали ощипанные перья. Иван Иванович, не замечая подчинённых, поднимался по мраморной лестнице, мимоходом оглядывал себя в зеркале и исчезал за высокой дверью с позолоченной ручкой. К дубовому столу с зелёным сукном вела красная ковровая дорожка. Пока просители проделывали этот долгий путь от двери к столу, они теряли в весе и забывали, зачем пришли. Император со стены взирал на них строго и требовательно, а Иван Иванович, напротив, даже не поднимал глаз, углубившись в чтение бумаг. На нём были очки в золотой оправе, а когда он негодовал, что случалось крайне редко, то взгляд становился ледяным и стёклышки начинали дрожать. Не всякая бумага оказывалась у него на столе, а только та, которую допускал секретарь. Важно было соблюсти правила: прошение требовалось подавать исключительно на гербовой бумаге, суть дела излагать кратко, почерк должен был быть каллиграфический, без помарок и клякс.

С годами Иван Иванович научился превосходно изображать внимание, задумчивость и даже сопереживание. На самом деле он только тогда ставил свою подпись, когда видел в верхнем левом углу резолюцию министра. Делал это не спеша, с важностью. Ритуал давно был отработан до автоматизма. Сначала статский советник Земке мизинцем открывал крышку тяжёлой бронзовой чернильницы и макал перо. Стряхивал каплю, затем размашисто выводил букву З и тянул за ней хвостик. Получалось что-то вроде змеи. Важно было не залезть на подпись министра, не переборщить с длиной, иначе могли подумать, что Иван Иванович зазнался или, ещё хуже,- метит на его место.

Чин статского советника соответствовал должности вице-губернатора, председателя казённой палаты или командора флота. В табеле о рангах он относился к 5-му классу. Обращаться к чиновникам в Российской империи следовало строго по рангу. Например, к представителям 1-го и 2-го классов - «Ваше высокопревосходительство», 3-го и 4-го классов - «Ваше превосходительство». К статскому советнику Ивану Ивановичу Земке обращались: «Ваше высокородие». Чиновникам классом пониже предписывалось говорить: «Ваше благородие».

Интересно, что статусное обращение распространялось также на жён чиновников. В присутственных местах они сами представлялись, ведь знаков различия на шубы и платья не полагалось. К примеру, в помещение входила важная дама и называла себя: «Настасья Петровна Голубкина, жена коллежского асессора…», и тогда её собеседник уже знал, что к ней следует обращаться «Ваше высокоблагородие». И не дай боже занизить чин, что расценивалось как оскорбление!

Кстати, сбежавший от гоголевского героя Нос оказался статским советником, а безносый Ковалёв, называвший себя майором для большей важности, имел чин коллежского асессора. И если статский советник соответствовал подполковнику гвардии, то коллежский асессор всего лишь - ротмистру в кавалерии, поэтому призвать к ответу свой высокопоставленный Нос чиновнику восьмого класса Ковалёву было весьма проблематично.

Предназначался портрет сугубо для домашнего пользования, уже и место для него хозяин приглядел в собственном кабинете, чтобы и самому после воскресного обеда приятно было взглянуть, и друзьям показать, которых по мере повышения в должности становилось всё меньше. Во время игры в штосс Иван Иванович так располагал ломберный столик, чтобы портрет с орденом был у них прямо перед глазами. Знайте, черти, с кем играете!

Безусловно, посещали Ивана Ивановича возвышенные мысли о воспитательной миссии портрета для подрастающего поколения, которое пока ещё резвилось в коридоре, играя в разбойников. «Вот станут отцами, подведут к моему образу отпрысков своих со словами: «А это, сынки, ваш дедушка, весьма уважаемый был человек. Царство ему Небесное! Имел «Святого Станислава», которого не всякому жаловали. Исключительно за особые заслуги-с». И в этом месте Иван Иванович пускал скупую слезу. Он хоть и был чиновником, однако любил пофантазировать…

Земке - фамилия чешского происхождения, в основе которой лежит слово země - земля. Возможно, предки Ивана Ивановича в поисках лучшей доли перебрались из тесной Европы в пугающую неизвестностью Россию и здесь обосновались, назвав её своей второй родиной. Земли вдоволь, можно было открыть своё дело, разбогатеть, сделать карьеру, построить имение. Они не просчитались. Далёкий потомок, Иван Земке, воплотил в жизнь все их мечты.

Подняться до статского советника мечтал всякий молодой чиновник, однако для этого необходимо было иметь недюжинные терпение, усердие, трудолюбие, чинопочитание… Не каждый выдерживал такую каторгу!

Художник не иронизировал над чиновником. К тому же, скорее всего, ему был заплачен хороший аванс. Он сумел разглядеть в высокопоставленном чиновнике - человека! Сквозь сетку потрескавшегося лака на нас смотрит мужчина, проживший бо`льшую половину своей жизни. Широкий лоб, умный взгляд слегка размечтавшихся глаз, полуулыбка расчётливых губ. Румянец от уличного морозца, который ещё не успел «остыть» на выбритых щеках. На шее чёрный шёлковый бант, из-под которого эффектно проступает красная лента с орденом.

Это был самый распространённый орден Российской империи, позаимствованный у Польского царства. Считался хоть самым младшим по старшинству в иерархии государственных наград, но, тем не менее, самым желанным. Использовался главным образом для отличия чиновников.

Всего за время его существования с 1831 до 1917 года им было награждено около 900 тысяч человек. «Станиславом» 2-й степени - 92 000 военных и статских. Орден, который давали за военные заслуги, имел два скрещённых меча. Награду носили на красной ленте у левого бедра, на груди в петлице или на шее.

С 1844 года появилась «толерантная» версия ордена, которая предназначалась для награждения лиц нехристианского вероисповедания. На ней отсутствовал вензель с инициалами католического святого - SS, вместо него в медальоне был помещён чёрный императорский российский орёл. В период Русско-японской войны шестнадцать представителей иных религиозных конфессий, большинство из которых - мусульмане, были награждены орденом Святого Станислава первой степени. Более тысячи российских нехристиан получили орден иных степеней.

То же самое произошло и с Георгиевским крестом. Образец ордена для нехристиан утвердил Николай I в 1844 году во время Кавказской войны. Первым эту награду получил майор Джамов-бек Кайтахский. Однако некоторые мусульмане восприняли такой орден в штыки, недоумевая, почему им был вручён «крест с птицей, а не с джигитом», имея в виду Святого Георгия.

Наряду с правительственными наградами широкую практику в империи имело поощрение отличившихся соотечественников и иностранцев наградным оружием или ценным подарком - карманными часами с гравировкой и без. В 1835 году за многолетнюю службу Ивану Ивановичу Земке был пожалован бриллиантовый перстень, которым он очень гордился.

Теперь несколько слов о художнике, чья подпись с длинным завитком стоит в левом нижнем углу порт­рета - «П. Львов». Всяческие попытки найти информацию о нём в интернете, а также в исчерпывающих старых каталогах, изданных ещё в советские времена, не увенчались успехом. Мы даже не можем с уверенностью сказать, какое имя он носил - Павел, Пётр, Панкратий, Парамон…

Но можно, безусловно, утверждать, что кабинетный портрет И. И. Земке писала уверенная рука зрелого мастера середины XIX века, который получил академическое художественное образование в столице. По всей видимости, это был известный в то время портретист, раз Ивану Ивановичу его посоветовали знающие люди. Скорее всего, Львов уже написал кого-то из коллег Земке по министерству и зарекомендовал себя как профессионал, способный передать не только внешнюю схожесть, но и внутренний мир человека. Внимательно разглядывая портрет статского советника, можно услышать рассказ об одном из сынов своего Отечества, типичном представителе огромного чиновничьего класса, неприметном герое своего времени, который прослужил Российской империи всю свою жизнь.

Записал Адель Хаиров