Казанские хиппари с поседевшим хаером

Если сейчас по Баумана пройдёт длинноволосый парень, то его даже не заметят. Как пел Макар со стрижкой американской правозащитницы Анджелы Дэвис на голове:

Ты можешь ходить, как запущенный сад,

А можешь всё наголо сбрить.

И то, и другое я видел не раз.

Кого ты хотел удивить?

Встреча «братьев по духу». В позе лотоса: Шкипер, Профессор. Сидят: Женя из Кемерово, Панкиш и Кармазин. Казань, 1986

Сегодня кого только на наших улицах не встретишь! Иной раз кажется, что это закончился карнавал и его участники разбрелись по городу. Расфуфыренные и размалёванные, с зачёсами набок и вверх, в рваной джинсе или даже забывшие надеть штаны. Попробовали бы они выйти на улицу в советские времена!

Я сам отращивал волосы и знаю, какая это стрессуха. Чёлка у меня доходила до кадыка, а космы сзади — до лопаток. Каждый день я мыл их шампунью «Бодрость» и благоухал хвоей. Сушил феном, потом долго расчёсывал маминой массажной щёткой на пробор и заправлял пряди за уши. Когда выходил на улицу, прятал волосы за поднятый воротник. Делалось это в целях безопасности. Гопники выделяющихся из серой массы отлавливали и проводили беседы. Кстати, комсомольские дружины этим же занимались, правда, без хуков и джебов.

В Казани таких «отважных», как я, было немного — три десятка — и вскоре меня прибило к берегу с хиппарями. К тому же оказалось, что один из них — Вадим Иванов, мой одноклассник по школе № 5 на Островского. Но теперь его называли Молочным братцем, потому что жил он над молочным магазином. Молоко, впрочем, не пил, бегая через дорогу в гастроном, прозванный «Шершавым», за батлами дешёвого вермута.

Я был с радостью принят в стаю, и меня начали называть по фамилии, немного исказив её — Хаером, что означает «волосы» по-английски. Это был мир, отличный от всего советского. У них были свой сленг и прикид, своя музыка, свои заморочки. Я не слышал, чтобы они себя называли «хиппи», только — «пацификами». У многих на груди или на холщовых сумках болтались кружочки с пальчиками врозь. Герлы носили фенечки и ободки на волосах. Но хиппи и хиппушки одевались одинаково, так что со стороны было сложно определить пол. Все — волосатые и плоские, все говорят писклявыми голосами.

Обшивали они себя сами. Парни строчили на «Зингерах» штаны, просторные рубахи и куртки в стиле кантри, выкраивая их из брезентовых палаток или рабочей спецовки. Украшали клёпками, бусинками, нашивками и бахромой. На ногах — кеды, спортивные тапочки или сандалии. Что-то привозили из Прибалтики. Покупали по дешёвке на вещевом рынке или обменивались с себе подобными. Брендовые джинсы — Levi's, Lee и Wrangler — это «не для наших поп». Видел я штаны, сшитые из рабочих рукавиц, а ещё из теплоизоляционной ленты, которой обматывают трубы. Правда, в такой ткани имелось стекловолокно, и их обладатель постоянно чесался.

Казанские хиппи в парке «Гауя». Латвийская ССР, 1988

Был у казанских хиппи свой гуру — Сергей Дядько, благообразный молодой «старик» с иконописной внешностью. Рисовал абстрактные картины. Говорил очень тихо и задумчиво. Все смолкали и слушали. Уважуха!

В гостях у Дядьки в деревне Лабышка (хозяин — в центре).

Был свой лидер — Шура Кармаков (Кармазин). Классический хиппи советского разлива. Хаер — это святое, как у Иисуса, расчёсанный на пробор. Очки-велосипеды, как у Леннона. Прикид соответствующий: потёртые штаны с бахромой и курточка. Какой-нибудь прикольный кепон на голове. Куда он — туда и вся толпа. Где он — там и сейшн на траве или на ковре.

Лохматые френды: в малахае — Панкиш, без малахая — Сержик Волков.

Денег у них никогда не водилось, и обычно день начинался с поиска бабла. Называлось это — «заниматься аском». Рассредоточивались по улице Ленина и городским скверам. Используя свой колоритный вид, просили войти в положение, говорили с прибалтийским акцентом. Придумывали разные невероятные истории, разыгрывали сценки. Симулировали амнезию. Спрашивали, как добраться до Клайпеды или Паланги. Сердобольные граждане и доверчивые студентки вынимали кошельки. Рекорд по «аску» составил 9 рублей за полчаса, это при том, что буханка хлеба стоила 16 коп., плавленый сырок «Дружба» — 14 коп., кружка «Жигулёвского» — 22 копейки. Пообедать в столовой можно было на рубль. Как-то мы втроём завалились в студенческую столовую и взяли только гарнир — рис за 8 копеек порция (хлеб и горчица стояли на столе), но сдобная на вид буфетчица улыбнулась и положила нам в тарелки ещё по котлетке. Комплимент от столовки!

Тимофей-Тимсон. «Преображение Господне»

В июне всей толпой традиционно собирались с гитарами, свирелями и губной гармошкой на сейшн в Лядском саду. И традиционно всех винтили в ментовку. Приезжал милицейский фургон, тусовку окружали и запихивали внутрь, утрамбовывая. Пацифистка Люда приходила с младенцем в коляске. И её туда же…

Последние из племени «Хиппи»

У казанских хиппарей имелись географические карты с помеченным маршрутом для передвижения по СССР автостопом или зайцами на электричках. В каждом крупном городе были флэты, где можно перекантоваться. Они знали, где за копейки поесть, куда лучше не соваться, чтобы не получить по фейсу.

Шкипер играет на шаманской чаше, которую нашёл на Алтае.

Целью такой миграции была движуха ради движухи, иногда подключался птичий инстинкт — лететь осенью к югу. Но всё же Меккой (а точнее, Христианией) для хиппарей всего Советского Союза были Таллин и Вильнюс, где летом устраивали рок-фестивали. Там они чувствовали себя в своей кружке: волосатых и разделяющих идеи пацифизма в Прибалтику съезжалось несколько тысяч. Вообще там инакомыслящим жилось вольготно. Никто их не гонял, не щемил. Иногда устраивали рейды, но только для галочки.

Хиппизм — это времяпрепровождение; это праздник, который никогда не кончается. Они упивались портвейном или пивом, слушали битлов и рок-оперу «Иисус Христос — суперзвезда». Никто из них не хотел ни работать, ни служить в армии. Они выпали из контекста советской жизни. На зиму, чтобы переждать до весны, устраивались, если повезёт, художниками в кинотеатры, малевать афиши, кочегарами в котельные, ночными приёмщиками в булочные или сторожами на склад. По утрам их обтекали потоки советских граждан, которые спешили на заводскую проходную или в офисы, называемые конторами. Кто куда, а хиппи, подсчитав копейки, шли в магазин.

Когда я готовился отчалить со всеми в Таллин, для чего даже купил на Сорочке, которая находилась на Компрессорном, поношенную джинсовую куртку прямо с плеч армянина за 50 рублей (мама выдала из отпускных), на пороге появился мой дядя-подполковник. Он патологически не выносил длинноволосых, потому что работал в Татвоенкомате. Дядя пришёл с дежурства рано утром, когда я уже спал. Надо было забрать какую-то сумку. Открыла ему бабушка. Само собой, накормила и напоила. А сумка лежала в моей комнате. Уходя, он зашёл в спальню и оторопел — на белой подушке разметался мой роскошный хаер. Дядя спросил бабушку, что это за девушка там спит. И когда узнал, что это никакая не девушка, то вытащил из кармана ножницы для стрижки овец и отхватил мне несколько прядей. Так мой Таллин накрылся медным тазом.

Без хаера я почувствовал себя каким-то неполноценным, как будто мне что-то очень важное отрезали!

Хиппари-пацифики были разные, но почти все люди творческие. Разглядывая чёрно-белые фотки, снятые на «Зенит» или «Смену», и цветные цифровые, сделанные в последние годы, я могу рассказать о судьбе каждого, кого знал: вот Юрик Карузо, большой поклонник «Иглз», основал рок-группу ­«Отель Калифорния»; Сержик Волков стал мастером-краснодеревщиком, восстанавливал резные дворцовые двери и старинную мебель в замках Франции и Чехии; Тимур (Тимсон-Тимофей) Хайруллин — иконописец-модернист, его Иисус и Дева Мария — не канонические, но тем и интересны. Выставлялся в Париже и Германии; Андрей Чинарёв (Шкипер) — живописец, его выставки проходили в Храме Всех Религий и Казанской Ратуше; Олег Курмышев (Страшный) — профессиональный резчик по дереву, реставрировал парадные двери в старинных особняках Казани; Ильдар Батуллин (Панкиш) брался за всё подряд, что только «пахло» творчеством, одно время был увлечён созданием домашнего театра кукол и изобретением философского эликсира, для чего приобрёл специальное оборудование и дрожжи.

«Yesterday, Love was such an easy game to play…». Хипповские песни с осеннем саду «Эрмитаж»

Помню, был ещё «вечный старик» Скрябин, похожий на Порфирия Иванова, он читал по-польски. Зайдёшь к нему в каморку, а там всё до потолка в польских книжках и журналах. А вот мой одноклас-сник Молочный братец спился, и могилка его затерялась…

Те, кто, слава богу, жив-здоров, каждый год на День Хиппи встречаются в «Эрмитажке». Трясут поседевшим хаером и округлившимися брюшками, бренчат на гитаре «Yesterday», где есть такие слова:

 «Вдруг я заметил, что уже

не такой, каким был.

Надо мной нависла какая-то тень.

Ах, вчерашний день…»

В оформлении использован «Хиппанский архив» с сайта Strawberry Life, а также фотографии Валерия Павлова и Андрея Березина. Рисунки Taslima

 

Группа «Отель Калифорния» была основана летом 1989 года. Первое выступление состоялось в Казани в декабре того же года. Носит название знаменитого хита легендарной американской рок-группы «Eagles», который символизировал закат эры хиппи. Последний концерт состоялся в конце 1993 года.

Первый концерт в Доме пионеров. Декабрь 1989