Кому они нужны, эти рабочие профессии?

Журнал 2Казань", № 4, 2019

Нынешним летом Казань станет столицей мирового чемпионата по профессиональному мастерству WorldSkills. Престиж рабочих профессий снова растёт. Героиня этой публикации Флюра Габбасовна Хайруллина знает всё о производственном обучении молодёжи.

Двадцать семь лет Флюра Габбасовна возглавляла профессиональное училище № 20, готовившее кадры для крупнейших предприятий химической отрасли республики. Она накопила колоссальный опыт и ­обрела непререкаемый авторитет: директора уважали и легендарные Герои Соцтруда, и вчерашние хулиганы с «Тяп-ляпа». Нашим читателям талантливый педагог‑организатор рассказала и о зеленодольских метеорах её детства, и об анапских сливах юности, и о бесконечном счастье молодости, и о больших делах зрелых лет.

Её опыт сегодня нужен. Итак, прямая речь.

Лето. Солнце. Яблоко

Я вышла из аудитории, и меня окружили ребята.

— Сдала?!

— Сдала! «Отлично»!

Ребята не поверили: экзаменатор слыла «зверем», и рассчитывать на высший балл не приходилось.

Тем не менее, это было правдой. Волнения выпускной и экзаменационной поры наконец-то остались позади. Медалистка, я держала всего одно испытание и справилась с ним на «пять». Сегодня я стала студенткой химического факультета Казанского государственного университета имени Ленина. Первой студенткой в нашей семье.

Я шагала по улице и словно светилась от счастья. До чего хорошо! Лето, день такой славный, я спешу в родной Зеленодольск, а в руке у меня — яблоко, взятое на дорожку из дома...

Какой радостью стало для родителей моё поступление в университет!

Отец с четырнадцати лет работал на Зеленодольском судостроительном заводе. Тогда, в войну, в мой родной город эвакуировали из Киева знаменитую «Ленинскую кузницу». Завод выпускал боеприпасы, строил бронекатера, ремонтировал боевые корабли Волжской военной флотилии. В апреле сорок пятого «Ленинская кузница» вернулась в Киев, а папа так на всю жизнь и остался судостроителем.

В годы моего детства он стал начальником цеха по производству метеоров. Впервые скоростные теплоходы на подводных крыльях были спущены на воду к ХХII съезду КПСС, прокатили по Москве-реке его делегатов. Помню время, когда завод только готовился к этому торжественному событию. Заказ был очень ответственным, и папу мы почти не видели, он уходил на завод слишком рано. Врезалось в память: раннее утро, март, в комнате открыта форточка, за окном темно, падает снег, а я прислушиваюсь: идёт отец или нет...

Папой я очень гордилась. Рада, что его дело продолжил мой брат. Ему уже за семьдесят, но на Зеленодольском судостроительном заводе он работает по сей день. У него немало государственных наград, и совсем недавно он получил орден из рук Сергея Шойгу...

И море по колено, и горы по плечу

Какими интересными, насыщенными были годы учёбы! Они запомнились мне не только «гранитом науки», но и яркой общественной жизнью.

Ежегодно мы с ребятами работали в составе студенческих отрядов. Строили котлован для нефти в Альметьевском районе, пилили доски на лесотехническом заводе в Казани, трудились в колхозе под Челнами.

Потом нам стало тесно в рамках республики — решили отправиться в Анапу. Написали в администрацию города-курорта: мол, лучшие комсомольцы Казанского университета хотят помочь вам с уборкой винограда. Пришёл ответ из совхоза «Джемете»: «Ждём в сентябре!»

Отлично, но в сентябре начиналась учёба, пропускать которую нельзя. Как быть? На свой страх и риск махнули в Анапу в августе. А «Джемете» нас не принимает: нет мест.

Всеми правдами и неправдами пробиваюсь на приём в Анапский горком партии. Протягиваю завотделом сельского хозяйства письмо: так, мол, и так, лучшие комсомольцы университета... Деваться некуда, звонит директору созхоза, приглашает подъехать. Открывается дверь, входит Борис Петрович, Герой Соцтруда, и при этом — невероятный красавец, эдакий шолоховский типаж. Говорит мне: «Флюра, не выгонять же вас, раз уж вы приехали! Забираю всех...» Нас было шестнадцать. Разместились в недостроенном совхозном коттедже и месяц собирали сливы. Распорядок был такой: полдня сельхозработы, полдня — отдых, купание в море. Вкалывали на совесть, старались. Перед отъездом домой нам выдали зарплату, оплатили обратную дорогу. Проникнувшийся искренней симпатией к студентам из Казани директор совхоза вручил на прощание каждому деревянный ящик с виноградом и теми самыми сливами...

Воодушевлённые замечательной поездкой, на будущий год уже в расширенном составе отправились в Евпаторию. На этот раз работали на току, до глубокой ночи занимались сушкой зерна.

Студенческие отряды и университетские дела стали для меня хорошей школой. Я поняла, что вместе мы можем многое.

И практики, и «теоретики»

С отличием окончив химфак университета, я получила распределение в Центральную заводскую лабораторию Казанского вертолётного завода, где проработала три года. Вскоре я вышла замуж и родила подряд двух детей. Вернулась к работе, когда младший сын пошёл в детский сад.

Меня пригласили в профессиональное училище № 20 мастером производственного обучения лаборантов химического анализа. «Мастерами» в училище назывались преподаватели, они были и практиками, и «теоретиками». И снова меня переполняло ощущение безграничного счастья, совсем как тогда, когда я только-только сдала вступительные экзамены и поступила в университет!

Лаборантами были в основном ребята, которые не смогли поступить на химфак. Они пришли в училище после одиннадцатого класса с достаточно высоким уровнем подготовки, и требовалось немало усилий, чтобы искренне заинтересовать их в предмете. В чём‑то я тоже училась вместе со своими учениками: на занятиях в университете мы не делали такого количества лабораторных работ, сколько с ребятами. Университет дал мне крепкую базу теоретических знаний, а многие практические вещи я постигала уже в училище.

Ежегодно на базе училища проводились конкурсы профессионального мастерства, которые показывали: уровень подготовки наших учащихся не ниже, чем у третьекурсников университета. Многие наши выпускники поступали в вузы.

Как я стала директором  и что из этого вышло

Через год директор училища назначила меня своим замом по производственному обучению. Я стала руководителем не только учащихся, но мастеров. Также работала с предприятиями, заключала договоры на подготовку студентов на их базе. Познакомилась с руководителями крупнейших химических предприятий республики. Личности это были легендарные. Директор завода синтетического каучука имени Кирова Закария Зуфарович Сафин и директор завода резинотехнических изделий Вениамин Демьянович Григорьев были Героями Социалистического Труда, гремели имена директора «Тасмы» Наиля Хабибовича Юсупова и директора химкомбината имени Вахитова Альберта Масгутовича Рахматуллина... Общение с ними давало мне очень многое.

На каждом предприятии училище имело собственную материальную базу, нам предоставляли не только кабинеты производственного обучения, но и действующее оборудование, на котором работали наши ребята.

Спустя три года директор училища Татьяна Василь­евна Тер-Казарова сообщила о своём скором уходе. Она предложила мне стать её преемницей. Однако я ещё не чувствовала в себе готовности отвечать за всё училище. Мне нравилось то, что я делала. Нравилось искать и находить подход к каждому ученику, нравилось постигать основы технологий. При этом мне было всего тридцать, и время становиться директором ещё не пришло.

Тем не менее, нового руководителя училища в курс дела вводила именно я. Однако надолго она у нас не задержалась, через два года сменила работу. К этому времени я перестала сомневаться в своих силах. Мне было три-

дцать два, когда меня пригласил к себе Альберт Асхарович Камалеев, возглавлявший республиканское управление профтехобразования, и безапелляционно произнёс: «Принимай училище!». 

Было лето, а мы к тому моменту набрали всего одиннадцать человек. Предстояло быстро обеспечить полноценный набор. Мы очень постарались и за два летних месяца сумели набрать триста человек! Нам не верили: как это возможно? Видимо, мой запал передался мастерам, они бегали по всем школам и так красноречиво рассказывали о нашем училище, что отбоя от желающих поступить больше не наблюдалось. Это было очень важно, ведь в моём подчинении оказалось пятьдесят педагогов, и всех требовалось обеспечить работой.

В те годы была очень грамотно выстроена система профориентации. При школах работали учебно-производственные комбинаты, которые помогали многим школьникам довольно рано понять, кем они хотят стать.

Со временем поняла: на предприятиях востребованы не только рабочие специальности. Мы заключили договор с институтом культуры и стали готовить культорганизаторов. Меня коробит, когда их называют «массовиками-затейниками», ведь подготовка по этой специальности была самой серьёзной. Получить лицензию на неё было непросто: пришлось долго объяснять в министерстве, что мы имеем на неё право. Преподаватели из института культуры обучали ребят режиссуре, сценарному делу, актёрскому мастерству. Наши культорганизаторы оказались настолько талантливыми, что некоторые из них позже переезжали в Москву и поступали в ведущие театральные вузы страны. С появлением этой специальности жизнь в училище стала веселее.

Позже мы решили пойти ещё дальше и в сотрудничестве с художественным училищем стали готовить декораторов-оформителей. И это не было в ущерб рабочим профессиям. С появлением двух групп декораторов-оформителей в училище стало не только весело, но и красиво.

Да, это было интереснейшее время! После окончания учебных часов ребята не спешили домой: каждый вечер у нас происходило что-то интересное.

В какой-то момент в обкоме КПСС возникла идея присоединить училище к заводу СК. Его директор Сафин поинтересовался моим мнением, пообещав: «Как ты, Флюра, скажешь, так и сделаем». Я была против, о чём и сообщила Закарие Зуфаровичу. Объяснила так: мы работаем с шестью базовыми предприятиями, каждое из которых заинтересовано в наших выпускниках. На заседании в обкоме я яростно защищала училище от присоединения к заводу. Время показало, что я была права.

Позже систему профтехобразования ввели в подчинение Минобру, которому не было до нас никакого дела, а дальше и вовсе передали в ведение Министерства соцобеспечения, которое норовило преобразовать училище в интернат для престарелых...

К счастью, эта тряска оказалось недолгой, и вскоре от нас отстали довольно надолго...

За двадцать семь лет моего директорства было выпущено пятнадцать тысяч специалистов. Все они оказались востребованными заводами республики. Большинство при­шли на завод СК, составив около трети коллектива. На химических предприятиях были сложные и вредные условия работы, так что на пенсию уходили рано, в сорок пять, и специалисты требовались вновь и вновь.

«Мы жили жизнью страны»

Трагической страницей истории страны стала Чернобыльская катастрофа. Среди ликвидаторов последствий аварии были и наши ребята. И в Афгане тоже служили и погибали наши выпускники...

Мы жили жизнью огромной страны. По утрам проводили линейку, на которой по традиции по очереди выступали я и мои замы. Обсуждали ключевые события в СССР и в мире. Училище не только давало ребятам профессию, но и помогало им становиться гражданами страны.

На работе я полностью забывала о доме. С головой погружалась в дела и даже не думала о том, что нужно звонить, контролировать, всё ли в порядке у детей. Была уверена: справятся. А вот придя домой с работы, полностью переключалась на семейную жизнь. Полушутя, полусерьёзно муж говорил: «Мне дома директор не нужен». Дома я была женой и матерью.

С раннего детства отец приучал меня к тому, что руководитель живёт не только своими делами, но и заботами людей в коллективе. И я старалась жить именно так.

Порой мастера приходили за советом: ребята не слушаются, нарушают дисциплину, срывают уроки. Искали подход к каждому, разбирались в причинах. Нужна была предельная искренность педагогов, чтобы ребята нам поверили. Рада, что очень часто мы находили с ними общий язык.

Островок социализма

В те годы в училище был выстроен островок ­социализма. Многие из наших учащихся жили в очень плохих условиях, не у всех были благополучные семьи. Об этом мы знали не понаслышке, приходили в дома каждого и видели всё своими глазами. Как могли, старались помочь. Учащиеся получали стипендии, доплаты за работу на производстве. Стремление к социальной справедливости было в профтехобразовании очень сильным.

Было время, когда наши учащиеся получали от государства и так называемое обмундирование: пальто, сапоги... Позже на это стали выдавать деньги.

Много ребят поступало к нам учиться из деревень. Благодаря общению с ними я стала прекрасно говорить по-татарски. Своего общежития у училища не было, но мы помогали снять квартиры, ежемесячно предоставляя иногородним пятнадцать рублей для их оплаты. Доверяли, что деньги пойдут на жильё, причём никто и не думал обманывать, не было такого, чтобы брали деньги, а на квартире не жили...

Тем, кто по каким-то причинам не слишком старался учиться, я всегда говорила: «Поймите, если вы не получите профессию, вообще потеряетесь в жизни. Мы ведь даём вам не только знания, но и обеспечиваем гарантированным рабочим местом».

Было очень приятно, когда ребята, особенно сложные, через несколько лет после выпуска приходили в училище и благодарили.

В те годы наши ребята и педагоги много путешествовали. Объездили полстраны: побывали в Вильнюсе, Риге, Сочи, Ленинграде, на Мамаевом кургане. Эти поездки организовывали за счёт средств, которые училище зарабатывало профессиональной деятельностью.

У нас была отличная материальная база: и собственная газосварочная мастерская, и шикарная лаборатория химического анализа. Очень жаль, что сегодня всё это утрачено...

Против толпы

В конце восьмидесятых — начале девяностых в городе как грибы после дождя стали появляться преступные группировки. Появились так называемые гопники. Противостоять влиянию улицы было непросто. Мы всеми силами препятствовали тому, чтобы наши ребята вставали на скользкий путь.

Бывало всякое. «Тяп-ляп», Тукаевские, Хади Такташ — за этими словами скрывались участники непримиримых враждующих групп. Однажды представители одной из них пришли выяснять отношения с моими ребятами прямо в училище. В руках — то ли ножи, то ли пистолеты... На работе я была бесстрашной, ничего не боялась. Вышла к ним, на мне — красивое пальто с синим воротником... Они растерялись. Во-первых, от того, что я — женщина, во-вторых, я им прямо сказала:

— Вы меня можете убить, но своё училище вам не отдам. Выясняйте отношения где угодно, только не здесь.

И ведь они были совсем юными, многие — красивыми, но глаза... Глаза были жестокими, наглыми. Встретишь такого на безлюдной улице — перепугаешься насмерть. Но там я понимала: защищаю своих, поэтому страха не было. Они ушли и больше не возвращались...

Эпоха перемен

На нашу долю пришлись бесконечные реформы системы образования. В разные годы мы обучали ребят и на базе одиннадцати классов, и на базе девяти. В последнем случае требовалось дать им и среднее, и начальное профессиональное образование. Для этого нужно было найти педагогов по математике, химии, физике, информатике, русскому языку, истории... Поначалу мы имели дело с вечерней школой, потом открыли собственные классы.

На смену одним реформам тут же приходили другие. Претворять в жизнь все из них было непросто, но разве нам оставляли возможность куда-то отступать? Мы понимали: никто кроме нас не сделает — и тут же шли в бой.

В начале девяностых государство бросило нас на камни. По полгода не выплачивали зарплату, стали растаскивать заводы... Некогда одно из крупнейших предприятий химической отрасли республики, завод СК, разваливался на глазах. Хотя мы были самостоятельной организацией, но зависели от завода: училище получало оттуда тепло для отопления и электроэнергию. Возможно, мы бы существовали и дальше, но после одного из отопительных сезонов нас навсегда отключили от отопления. Невероятно жаль, что сегодня завод синтетического каучука идёт под снос.

В какой-то момент престиж рабочих профессий упал, слово «училище» признали немодным, система профтехобучения стала трещать по швам... Нас тоже «укрупнили», присоединив к «колледжу» при заводе Радиоприбор.

Рабочие профессии оказались никому не нужны, повсюду стали готовить сплошных «юристов» и «менеджеров», большинство из которых до сих пор уверены, что могут руководить чем угодно.

На меня же в своё время большое впечатление произвело знакомство с системой карьерного роста на промышленных предприятиях Германии. Посетив профессиональное училище при заводе «Ауди» в Штутгарте, представители нашей делегации узнали, что возглавить предприятие там может лишь тот, кто с низов прошёл все ступени производства...

Однажды Альберт Асхарович пригласил меня выступить на первом съезде учителей Татарстана: «Флюра, только без бумажки». Никому не интересен тот, кто просто бубнит свой доклад. Другое дело — выступление человека, который прекрасно знает своё дело и потому в любой момент готов говорить о нём без всякой подготовки. Мне нравились выступления Фиделя Кастро, слушать которого я могла часами. Да, такими вот мы были идейными. Так прожили жизнь. Я ничуть не жалею о том, какой она была.

С костяком нашего коллектива мы и сейчас собираемся трижды в год, вспоминаем наше прекрасное время и мечтаем о том, что опыт нашего поколения вновь станет по-настоящему востребованным. Уверена: многие рабочие профессии «из нашего прошлого» сегодня снова очень нужны. Радуюсь, что постепенно возрождается система профориентации, создаются центры профессионального мастерства и повышается престиж рабочих профессий, которые, увы, были незаслуженно дискредитированы в последние десятилетия.