Короткометражка длиной в сериал

Помощник режиссёра Анна Нестерова. В роли Проходимца — главный художник Казанского ТЮЗа Ленар Гильмутдинов.

«С первых дней пребывания в Казани он мало находил здесь Востока. Лишь иногда на улице попадались плоские девушки, покрытые платками. Опущенные глаза, бескровные лица. Их, как мёртвых бабочек, несла позёмка на призыв муэдзина. Алжирец тоже пошёл на эти заунывные звуки, чтобы выйти к мечети, но отстал, заблудился и упёрся в тупик. Вокруг были гаражи, остовы машин, растущие на ветвях стаканы и жёлтые исписанные сугробы…»

Так начинается мой трёхстраничный рассказ «Чужестранец», прочитав который, режиссёр Дмитрий Карпов загорелся снять короткометражку. Я наблюдал за происходящим со стороны, не вмешиваясь в творческий процесс. С грустью смотрел, как отобранные на кастинге актёры не совпадают с образами героев рассказа. Ведь я их представлял себе иначе, а тут на глазах происходила подмена. Вместо сонливого алжирца, оказавшегося в чужой стране, появился полноватый татарский актёр-весельчак, вместо смазливой «Джульетты в возрасте Дездемоны» — какая-то девушка-простушка с незапоминающейся внешностью. Пожалуй, лишь один Александр Купцов, народный артист Татарстана, убедительно смотрелся в роли казанского пьянчужки.

Сценка пьяной драки. Конфликт ещё не назрел. Ленар Гильмутдинов, Анна Нестерова и Александр Купцов.

Но, собственно, на что я надеялся? У каждого из нас свой набор картинок в голове. Помню, когда школьником читал «Трёх мушкетёров», то в моих фантазиях шпорами звенел и шпагой махал мой родственник — подтянутый Наиль, у которого в кармане пиджака из микровельвета все­гда лежали две пластмассовые расчёски: та, что побольше, для волнистых волос, покрывающих плечи, а миниатюрная — для густых лоснящихся усов. И только с выходом на экраны в 1979 году телефильма с участием Михаила Боярского, Наиль-абый покорно спешился с коня, снял шляпу и шпагу и отдал их новому Д’Артаньяну. То же можно сказать и про книгу «Приключения Шерлока Холмса». В образе английского сыщика в моём сознании навсегда прописался Василий Ливанов, и когда я посмотрел детективный боевик Гая Ричи «Шерлок Холмс», то уже не смог принять Роберта Дауни-младшего. Это было что-то другое.

Зато Чичиков остался для меня двуликим: одного сыграл Владимир Белокуров в чёрно-белом фильме 1960 года (реж. Л. Трауберг), а второго — Александр Калягин в пятисерийном телефильме 1984 года (реж. М. Швейцер). Оказалось, что народный артист СССР В. Белокуров — наш земляк, родился он в 1904 году в селе Нижний Услон, затем учился в Казанской гимназии, работал униформистом в цирке. После окончания актёрских курсов был принят в труппу Казанского драмтеатра (ныне Казанский академический русский Большой драматический театр имени В. И. Качалова), где сыграл очень много ролей. Белокуров снялся в пятидесяти картинах. Самые запоминающиеся, кроме Чичикова, это лётчик Валерий Чкалов из одноимённого легендарного фильма и Лёва Задов из кинокартины «Хмурое утро». В народе долго ходила его фразочка: «Я Лёва Задов, со мной шютить не надо!»

Он думал, это любовь.

Но от высокой классики спустимся на землю. Итак, на съёмочных площадках Казани — то у барака в деревне Ометьево, то на замусоренном пустыре на задворках улицы Ульянова-Ленина, то в квартире купеческого дома на Тукаевской, то в церкви на Арском кладбище… — я наблюдал, как короткометражка всё дальше и дальше отдаляется от рассказа. Режиссёр, оттолкнувшись от моей истории, подпрыгнул и взлетел. Я уже становился ему помехой — грузом на ногах. Видя его затуманенные и не узнающие меня глаза (мне даже показалось, что он несколько раз хотел спросить меня: «А вы что тут делаете?»), я тихонечко растворился в массовке.

Кстати о ней, о массовке. Апрельским утром надо было снимать сцену в автобусе (тогда по городу бегали битком набитые маршрутки). Нужно было создать давку в салоне. Я кинул клич по знакомым. Не надеялся, что наберётся и с десяток человек, но, к своему удивлению, жёлтая маршрутка оказалась заполнена до отказа. Пришли художники, поэты, музыканты, фотографы, журналисты, студенты «кулька» (Института культуры). Само собой, появился Гауранга в своей знаменитой расписной шапочке — уж как без него! — и всем улыбался. Человек, превратившийся в мантру!

Гауранга (Ирек Ахметов)

По дороге я купил пакет апельсинов, которые предстояло давить ногами, и сцена в салоне удалась с первого дубля. Получилось, почти как в рассказе…

« — Фу ты, чёрт! — встрепенулась девушка, наблюдая, как один за другим покидают порванный пакет апельсины. Переминающийся народ тут же принялся давить эти оранжевые шары. Салон заблагоухал ароматом алжирских садов. На первом сидении даже перестали ругаться две стервозные тётки. Когда Джульетта начала протискиваться из толпы, как из тесно завешенного гардероба, то алжирец, не понимая зачем, поплыл вслед за ней. Гармошка дверей сложилась, и они выскочили».

Автобус никуда не ехал, он просто стоял под памятником Муллануру Вахитову. Мы пихали друг дружку, переругиваясь понарошку. Сквозь ряды пассажиров продирался оператор Сергей Литовец. Его камера залезала во все уголки. И вот каблуки принялись топтать апельсины… Чёрный нос камеры тщетно пытался уловить запах, но кино может только показать ноздри, шумно вдыхающие аромат. Я всегда чувствовал превосходство литературы над кинофильмом. Готовая картинка, которую предлагает тебе режиссёр, теснит фантазию. Он как бы говорит: «Расслабься, отдыхай. Мы всё уже увидели за тебя».

Жёлтый автобус блуждал по Казани.

В результате этих съёмок появились два «алжирца» — киношный и мой, прозаический. Киношный распустил живот, а мой измучился и исхудал от любви…

«Вот и сейчас, устроившись на заднем сидении, он закрывает глаза и видит, как девушка, пританцовывая, стряхивает с сапожек девственный снег и протягивает ему апельсин. Оранжевый шар обжигает ладонь, он упруг, как юная грудь. Алжирец начинает медленно чистить, берёт дольку, чтобы отправить в рот, и замирает… Пухлая долька апельсина превращается в губы Джульетты».

Увы, короткометражка, которую начали снимать весной 2007 года, растянулась на годы, как сериал. За время простоя, длиной в 14 лет, многое изменилось. От ковида ушёл на 58-м году жизни российский кинорежиссёр и оператор Сергей Литовец, умер актёр ТЮЗа Александр Купцов. Но в смонтированных отрывках, которые мне показали в монтажной, я увидел глазами Литовца плывущую апрельскую Казань. На оттаявшей полянке оживал Купцов и произносил со стаканом в трясущейся руке тираду про истинную веру. Разве это не волшебство?!

Я заглядывал в недавнее прошлое, где жизнь продолжала шуметь всевозможными звуками, которыми наполнен весенний город, как звонкий котёл. И не важно, что камера не способна улавливать и передавать запахи. Стоит нам только показать пирамидку лиловой сирени, изнывающей на майском ветру, как нос тут же захлебнётся, и мы закачаемся…

Араб — артист Татарского театра им. Тинчурина Рустем Гайзуллин, девушка с облегчённой нравственностью — выпускница Казанской консерватории Татьяна Краева.

Дмитрий Карпов уверяет, что осталось совсем чуть-чуть, и тогда фильм можно будет заявлять на Казанский фестиваль мусульманского кино. Когда перестаёшь ждать, то ещё пара-тройка лет совсем ничего не значат.

Фото Аделя Хаирова