Ленин и балконы

Юлия КАЛИНИНА

Ленин и балконы

Огромное количество домов в Казани — это наследие советского времени, в котором символика и прагматика были сильнее эстетики. Когда после крушения империи из наших городов ушли прежние смыслы, осталась одна прагматика. Эстетика по-прежнему находится где-то на дальних рубежах. Мы безжалостны к советскому архитектурному наследию: меняем окна, балконы, планировку, достраиваем, убираем, лепим кондиционеры на фасады, уродуем подъезды инородными дверями.

Сражение за сохранение района «соцгорода» — как раз об этом, о том, что сохранение изначального облика окон и балконов поможет нам сберечь и прежние смыслы, сохранить преемственность хоть с чем-то.

В начале 1930-х годов в Москве состоялся конкурс архитектурных и градостроительных проектов, посвящённых новому типу города. Один из самых признанных архитекторов ХХ века — Ле Корбюзье, который наблюдал за ходом конкурса в Москве, направил после критическое письмо Моисею Гинзбургу — ведущему архитектору-конструктивисту и одному из идеологов нового типа города.

В ответ Гинзбург писал: «Вы превосходнейший хирург современного города... Вы делаете великолепные сады на крышах многоэтажных домов, желая подарить людям лишнюю толику зелени, вы создаёте очаровательные особняки, давая обитателям их идеальные удобства, покой и комфорт. Но всё это вы делаете потому, что вы хотите лечить город, пытаетесь его сохранить по существу таким, каким его создал капитализм. Мы здесь, в СССР, находимся в более благоприятных условиях: нас не связывает прошлое. [...] Мы ставим диагноз современному городу. Мы говорим: да, он болен, смертельно болен. Но лечить его мы не хотим. Мы предпочитаем его уничтожить и хотим начать работу над созданием нового вида человеческого расселения, которое было бы лишено внутренних противоречий».

Конструируя советские города, архитекторы пытались отразить новую реальность, уничтожая старую. И у них часто получалось. Меня удивляет то, что люди, ностальгирующие по СССР, в основном, даже не пытаются сохранить его настоящее наследие. Борьба за статуи Ленина и воспоминания о мороженом оказываются важнее оригинальных дворов и стен. Ностальгия по химерам не предусматривает сохранения реальности.

Как и архитекторы времён Гинзбурга, мы уничтожаем «больной» город и делаем из него что-то новое. Выглядит это как протез вместо здоровой руки. Никогда бы не подумала, что советское наследие, которое никогда не вызывало у меня особой симпатии, и уж тем более, ностальгии, будет казаться мне таким трогательным. Как больной старый тиран, который уже никому не может причинить вреда…

Фото: © Юлия Калинина