Логотип Казань Журнал

Видео дня

Показать ещё ➜

КАЗАНЬ И КАЗАНЦЫ

Не боги горшки обжигают. А Горшковы — не отступают!

Журнал "казань", " 4, 2014 В нынешнем году исполнится двадцать лет, как Волжско-Камский заповедник возглавил Юрий Александрович Горшков. За эти годы заповедник получил признание в мировом природоохранном сообществе, ему присвоен статус биосферной территории, о чём свидетельствуют сертификаты ЮНЕСКО, а его директор стал единственным в России лауреатом престижной международной премии имени...

Журнал "казань", " 4, 2014
В нынешнем году исполнится двадцать лет, как Волжско-Камский заповедник возглавил Юрий Александрович Горшков.
За эти годы заповедник получил признание в мировом природоохранном сообществе, ему присвоен статус биосферной территории, о чём свидетельствуют сертификаты ЮНЕСКО, а его директор стал единственным в России лауреатом престижной международной премии имени Мишеля Батисса, которой отмечают достижения в области управления особо охраняемыми природными территориями.
Прежде чем совпали две такие разные судьбы - человека и заповедника, каждый проделал свой большой путь. О Волжско-Камском заповеднике наш журнал писал немало, однако стоит хотя бы вкратце напомнить его родословную.
Со школьных лет мы знаем, что леса бывают хвойные, смешанные и лиственные, их пояса постепенно сменяют друг друга с севера на юг, переходя в лесостепную зону и степь. Особенность Раифы в том, что тут на сравнительно малой территории все три лесные зоны представлены вместе - древняя геологическая терраса, спускаясь к Волге, создала этот уникальный уголок природы, и ему повезло ещё в том, что многие века люди старались сохранять его.
Вначале это были древние племена черемисов. Предки нынешних марийцев имели священные капища на берегу озера, которое ныне мы зовём Раифским, они совершали здесь религиозные обряды. В священном месте запрещалось селиться, рубить деревья, охотиться, сюда приходили лишь по праздникам.
В семнадцатом веке инок Филарет построил на озере скит. Одиночество его нарушили другие пустынники, которые селились по берегу. Так за тридцать лет образовался монастырь, и царь Алексей Михайлович Тишайший даровал ему окрестные леса. После пожара, уничтожившего все деревянные постройки, братия стала строить каменные храмы, наиболее старым из них на сегодня считается церковь «Во имя святых отец в Синае и Раифе избиенных» - она дала название и монастырю, и озеру, а позже и посёлку, который вырос рядом с обителью. Два века монахи не давали окрестным крестьянам рубить в заповедном лесу дрова, собирать грибы и ягоды - и это помогало сохранять реликтовый лес, когда по всей Казанской губернии помещичьи рощи трещали под топором (до сих пор в Татарстане лесистость не достигает и двадцати процентов!).
Храм науки
Ещё в девятнадцатом веке Раифский феномен привлёк внимание учёных-натуралистов из Казанского университета. Видный ботаник Сергей Иванович Коржинский исследовал здешний растительный покров, когда сам был ещё студентом, позже он стал автором первой научной публикации о Раифском лесе, а классический труд профессора Коржинского «Северная граница чернозёмно-степной области восточной полосы Европейской России…» положила начало отечественной фитоценологии - науке о растительных сообществах.
Его ученик Андрей Яковлевич Гордягин четверть века разрабатывал методики изучения растительного покрова, которые применялись российскими ботаниками. Этот профессор Казанского университета стал автором первого проекта заповедника в Раифе, известного под названием «Татарский национальный заповедник». Благодаря члену-корреспонденту Академии наук СССР, создателю Казанской геоботанической школы Гордягину с 1919 года здесь был установлен режим заповедника, сохранявшийся вплоть до 1930-х, пока на территории закрытого монастыря не открыли лагерь для политзаключённых…
С 1932 года Раифский лес имел статус опытного лесхоза, что позволило защитить его от промышленной вырубки. Сотрудники Татарской лесной опытной станции подготовили рекомендации, методические пособия и инструкции по ведению лесного хозяйства в Татарии и в целом по Среднему Поволжью, которыми руководствуются по сей день. Здесь же проходила практика студентов лесного факультета Казанского университета (в 1922 году лесфак перевели в Казанский институт сельского хозяйства и лесоводства, в 1930-м выделили в Казанский лесотехнический институт, потом решили перевести вуз в Раифу… в результате вообще отправили в Йошкар-Олу!).
В годы Великой Отечественной войны в Раифе работал Лесной стационар эвакуированного из Ленинграда Ботанического института Академии наук СССР. В 1943 году по инициативе сотрудника института Алексея Порфирьевича Ильинского ещё раз попытались организовать в Раифе заповедник. Его поддержали и казанские коллеги, тем не менее, затея не удалась.
Создатель первой в СССР кафедры охраны природы профессор Казанского университета Виктор Алексеевич Попов свои первые наблюдения в Раифском лесу проводил ещё в 1930-е годы, после войны он организовал здесь научный стационар Казанского филиала Академии наук СССР по изучению экологии животных. Именно профессор Попов сыграл основную роль в организации (с третьей попытки) Волжско-Камского заповедника, по его настоянию в состав заповедника также включили Саралинское лесничество в месте слияния Камы с Волгой и примыкающую к его островам пятисотметровую полосу акватории Куйбышевского водохранилища, радикально изменившего биоценоз подтопленных на огромном протяжении волжских пойм.
Вот тут - внимание! - тропинки заповедные пересеклись с прямой дорогой нашего героя. Поскольку именно на кафедру к профессору Попову пришёл учиться Юрий Горшков.
Семья
Его отец был участником Великой Отечественной войны. Александр Петрович Горшков окончил пехотное военное училище в Куйбышеве в сорок первом - и сразу попал на фронт. Был ранен, подлечен и снова направлен на передовую. В декабре под Москвой молодого лейтенанта сильно контузило. Долго лечили его в госпиталях и списали вчистую. Александр Горшков окончил Казанский пединститут и до пенсии преподавал физкультуру в медицинском училище на Большой Красной. На той улице жила красавица, отличница, комсомолка… В общем, зажили они счастливо в большой коммуналке в старинном доме, что напротив бани № 3. И родились у них два сына.
Отец был удивительно скромным и светлым человеком, он приобщил сыновей к спорту, пристрастил к рыбалке. А ещё был страстным фотографом - и ныне фотолетопись семьи собрана в альбомах по годам, месяцам и чуть ли не дням! Вот только самого Александра Петровича на снимках практически не увидишь…
Однако на выбор жизненного пути Юрия Горшкова, пожалуй, больше повлияла женская часть семьи. И первой по праву была мать - Нина Наумовна Макарова, кандидат биологических наук, долгие годы в ТатНИИ сельского хозяйства выводила новые сорта ржи. И заставляла сыновей помогать ей на опытных полях. Потом оба выбрали биологический факультет Казанского университета, разумеется, не случайно.
Маменькиным сынком Юра Горшков никогда не был - даже мать называла его «бабушкиным сыном». Потому что Юра, в отличие от младшего брата, фактически вырос при бабушке Агриппине Алексеевне Макаровой, а когда женился - ещё пятнадцать лет жил со своей семьёй в её коммунальной квартире. Бабушка всю жизнь работала педиатром и точно знала, как надо лечить, учить и воспитывать детей. Первого своего правнука Митю она категорически не отдавала в детский сад, сама, по возможности, сидела с ним почти до школы. Второй правнук родился, когда Агриппина Алексеевна уже не вставала с постели.
Одним словом, большая семья Горшковых-Макаровых жила на Большой Красной много лет. Теперь на месте их старого дома вырос величественный замок служителей госбезопасности.
Жена
Юрий Горшков - счастливый человек. И не только потому, что с пятого класса знал, кем хочет стать, но и оттого, что с пятого курса рядом с ним идёт по жизни любимая жена, мать его сыновей, коллега и единомышленник. В его университетской группе за годы учёбы сложились пять семейных пар (точнее, четыре с половиной - Татьяна училась в другой группе), и - уникальный случай - ни одна не распалась! Юра и Таня Горшковы, вскоре после того как у них появился первенец, отправились на острова, на научную станцию. Согласитесь, сейчас почти не встретишь молодых мам, готовых варить младенцу манную кашу на костре. Не случайно их сын Дима в пять лет заявил, что будет биологом, как папа и мама.
Юрий Горшков после университета пришёл в Казанский институт биологии Казанского филиала Академии наук СССР, в лабораторию зоологии, которую создавал его учитель Виктор Алексеевич Попов. Позже на её базе возник Институт экологии природных систем Академии наук Республики Татарстан. Молодой специалист поступил в заочную аспирантуру Кировского сельскохозяйственного института, на кафедру биологии промысловых животных, которую возглавлял крупный учёный Сергей Владимирович Мараков (коренной москвич, после окончания Пушно-мехового института он двадцать лет прожил на Командорских островах, и теперь его имя носит расположенный на этих островах заповедник). Влияние Сергея Владимировича на Юрия Горшкова, и не только в научном плане, стало определяющим, несмотря на нечастые встречи.
Все Горшковы - биологи, но сами они всегда подчёркивают, что занимаются абсолютно разными научными направлениями. Татьяна Анатольевна в Казанском институте биохимии и биофизики Казанского научного центра Российской академии наук возглавляет лабораторию механизмов роста растительных клеток. Их младший сын Владимир, кандидат биологических наук, в том же институте изучает механизмы взаимодействия растений с микроорганизмами. Хотя с детства, так же как и старший брат Дмитрий, все летние месяцы проводил «в поле», на научных стационарах, и уже в восемь лет мог разжечь костёр, сварить на всех уху, в общем, был настоящим «Робинзоном»!
- До сих пор как кошмарный сон вспоминаю ту историю девяносто пятого года, когда муж с инспекторами остановил браконьеров,- рассказывает Татьяна Анатольевна.- Нарушители охотились на островах на лосей - ночью, с прожектором, установленным на тракторе. Инспекторы их догнали. Муж подбежал первым, пытаясь стащить прожекториста, и тут сидевший в кабине вдруг решил дать ходу… Колёсами трактора Юре раздробило левую руку и ногу. Друзья на лодке довезли его до Мензелинска, представляю, как его трясло на воде! Оттуда доставили в Казань. Кость руки собирали буквально по кусочкам. Но как только с ноги сняли гипс - он встал на лыжи, пошел на зимние учёты! Думаю, это не фанатизм, а суть его характера. Работа, работа и снова работа, остальное неважно. После этих событий Юре была присуждена премия Эндрю Сейбина «За большой вклад в сохранение биологического разнообразия России, за личное мужество, проявленное при охране диких животных».
Брат
Первое детское воспоминание Миши Горшкова связано со старшим братом. На всю жизнь он запомнил 12 апреля 1961 года, когда они с бабушкой вернулись из магазина, а дома гремело радио, семилетний Юра размахивал руками и кричал: первый человек в космосе - это наш Юрий Гагарин! Вряд ли маленький Миша понял, о чём идёт речь, однако и посейчас не забыл, какой неистовый восторг переполнял его старшего брата. Величайшее событие в истории человечества до сих пор Михаил Александрович связывает мысленно с братом, будто это он - вместе с тёзкой - облетел Землю на корабле «Восток».
Их часто путают, так они похожи. Неудивительно, ведь в детские годы Миша вовсём хотел походить на старшего брата. Они учились - с разницей в пять классов - в одной школе, на улице Джалиля, с углублённым изучением английского языка. Оба занимались спортом, впрочем, Юра играл в водное поло, а Миша выбрал лыжи. Возможно, Юрий Александрович даже не вспомнит тот день, когда младший брат пошёл подавать документы в Казанский университет, разумеется, на биологический факультет. Только Миша решил записаться на зоологию, его увлекали водные виды фауны…
- В детстве мы редко бывали вместе, учёба и спорт занимали много времени, виделись лишь поздно вечером, перед тем как ложиться спать,- вспоминает Михаил Александрович.- Но я точно помню, когда именно с братом произошла серьёзная перемена и он по-настоящему определился с выбором в жизни. Тогда я только пошёл в первый класс. Физруком в нашей школе была очень колоритная женщина, волевая и сильная спортсменка - Нинель Николаевна Власова. У Юры она стала классным руководителем и постоянно вывозила их на природу, учила разжигать костёр и ставить палатку, ориентироваться на местности, и главное - любить природу, наши волжские просторы. Я сразу заметил неуловимую, казалось бы, перемену в старшем брате. Он стал, как у нас принято говорить, «полевиком», что решительно отличает учёных-натуралистов от кабинетных классификаторов, лабораторных экспериментаторов. Примерно в те же годы наш папа купил дачу на том берегу Казанки, где сейчас стоит футбольный стадион. Приобрёл моторную лодку, иначе туда было не добраться. И мы с Юрой постоянно были на воде, на воле, в общем, это вошло в нас на всю жизнь.
Как-то брат позвал Мишу посидеть пару дней на одном из озёр в Алексеевском районе, где его знакомый охотовед видел выводок лебедей. Братья пробыли в засаде в лодке четыре дня, запасы продуктов давно закончились, осталась одна сухая вобла на двоих… И всё же на зорьке осторожная семья птиц выплыла из камышей, и Юрий Горшков смог заснять через телеобъектив во всех ракурсах пару лебедей и выстроившихся в ряд птенцов. После такой небывалой удачи (считалось, что лебеди в Татарстане давно не гнездятся) старший брат предложил Мише… сгонять ещё в один «медвежий угол», где видели запруду, устроенную бобрами!
Через двадцать лет Юрий так же просто скажет брату, дескать, нужна твоя помощь в заповеднике. И Михаил придёт к нему работать, не задумываясь, отодвинув свои ихтиологические интересы на шесть лет… Как же может быть иначе - раз старший брат сказал!
Заповедник
Предложение стать директором Волжско-Камского государственного заповедника для Юрия Горшкова стало полной неожиданностью. Он долго думал, присматривался. Но когда согласился - взялся за дело без оглядки. Не хватало рук - сам первым хватал топор. Мало было средств - убеждал соратников: сначала надо показать, что мы сами можем сделать, тогда и деньги дадут!
Жене сразу заявил, что жить они должны в заповеднике. А жильё служебное, с удобствами на улице, они прозвали «хижиной дяди Тома». Тем не менее, директор сначала помощникам своим помог переселиться в отдельные дома, тогда и сам перебрался в освободившийся дом прежнего директора. Там и жили Горшковы, даже когда Митя женился, и появилось следующее поколение.
Одновременно с преодолением хозяйственных трудностей, типичных в девяностые годы не только для дел заповедных, но и для других сфер российской жизни, Юрий Горшков активно развивал научно-исследовательское направление в деятельности заповедника. Как охотовед он предложил уникальный эксперимент по возвращению в Раифу бобров. Дело в том, что на природоохранной территории нельзя использовать никакие механизмы, спасать озёра и реки заповедника от заиливания можно лишь естественными способами. Но, как известно, кроме человека, в природе есть лишь одно животное, способное формировать под себя окружающую среду. Бобры - уникальные строители, они создают запруды, чтобы обезопасить вход в свои жилища. А бобровые дамбы, в свою очередь, отлично задерживают песок и почву, что смываются по весне с талыми водами. Вот только бобров в Раифе давно уже не осталось…
В течение трёх лет на территории заповедника расселили несколько пар, которых самим пришлось отлавливать в пойме Вятки, доставлять и приучать к новому месту обитания. В этой операции Юрию Александровичу помогали и младший брат, и старший сын, а также многие специалисты. Взрослым бобрам вживили датчики, чтобы потом можно было отслеживать их перемещения по заповеднику. Данные о том, как обживались бобры на новом месте, вошли в одну из глав докторской диссертации Юрия Александровича.
Кстати, много лет обходил территорию и наблюдал за новосёлами Дмитрий Юрьевич Горшков. Однажды со своим однокурсником Игорем Шевелёвым, работавшим на «Эфире», они подготовили сенсационный телерепортаж из Волжско-Камского заповедника, дескать, бобры расплодились так, что теперь губят почём зря Раифский лес. И поскольку в природоохранной зоне отстрел вести запрещено, экологи предложили выпустить в озеро… аллигаторов из Казанского зооботсада, которые естественным путём уменьшат бобровую популяцию. Этот первоапрельский розыгрыш многие казанцы восприняли всерьёз - долго обсуждали, что делать паломникам и дачникам, если на них вдруг нападут крокодилы!
Признание ЮНЕСКО
Шутки шутками, а результаты работы Юрия Горшкова и его соратников со временем признали и зарубежные коллеги. В 1999 году первый Евро-американский научный конгресс по бобру было решено провести именно в Казани. С тех пор каждые два года он проходит в разных городах мира.
Следующим шагом интеграции в мировую программу «Человек и биосфера» стало сотрудничество с ЮНЕСКО по признанию Волжско-Камского государственного заповедника биосферным резерватом.
Что это даёт Раифе и Саралам? В обывательском смысле - ничего, кроме дополнительных обязательств и большей ответственности. Дело в том, что основная задача заповедников - сохранение природных систем (проще - «не пущать!»), а резерваты призваны устанавливать баланс отношений между населением и окружающей средой. Иначе говоря, уникальный Раифский лес, зажатый с двух сторон Казанью и Зеленодольском, сможет выжить только при условии, что местные жители будут сами понимать, какую «природную жемчужину» они имеют под боком - и сами станут помогать её сохранению!
- Привычная точка зрения, согласно которой заповедник - это только запретная территория, сегодня уже не полностью отражает реалии,- считает Юрий Александрович.- Вместе с научно-исследовательским направлением мы активно развиваем эколого-образовательные программы. В Волжско-Камском заповеднике открыт визит-центр. К слову, его построили на средства зарубежных спонсоров, к тому же на прилегающей территории Раифского мужского монастыря - там каждый день полно посетителей, и многие могут познакомиться с информацией о заповеднике.
В 2005 году Международный координационный совет ЮНЕСКО по программе «Человек и биосфера» присвоил Волжско-Камскому заповеднику статус биосферного резервата. Этой авторитетной международной организацией отмечен в Татарстане только ещё один объект - Казанский Кремль. Эксперты ЮНЕСКО рекомендовали расширить территории биосферного резервата. Вдохновил Юрия Александровича на это и Анатолий Иванович Щеповских (в то время заместитель министра экологии и природных ресурсов Республики Татарстан). Они вместе организовали масштабную работу, и уже в 2007 году ЮНЕСКО включила в состав биосферного резервата большие территории возле древнего города Болгар и вокруг острова-града Свияжск. Таким образом, Волжско-Камский резерват - «четырежды герой», это единственный в мире случай. А через два года Горшкову вручили (пока единственному в России) премию имени Мишеля Батисса, которой отмечают достижения в управлении биосферными заповедниками. Вот и получается, что заповедник стал природоохранным объектом международного значения.
Из недавних серьёзных событий в семье Горшковых: полгода назад руководство Министерства природных ресурсов России предложило Дмитрию стать директором Сихотэ-Алинского государственного заповедника на Дальнем Востоке.
Отец мечтал, должно быть, что старший сын когда-нибудь продолжит его дело. Дмитрий много лет работал с ним рядом, освоил практически все направления в заповедном деле. Но ведь не зря говорится об учениках, которые идут дальше учителя. И задачи, стоящие перед Дмитрием Юрьевичем, намного масштабнее. Достаточно сказать, что территория Сихотэ-Алинского заповедника в сорок раз больше, чем Волжско-Камского. Там обитают редчайшие амурские тигры и другие «краснокнижники», например, амурский горал, рыбный филин и многие другие.
Дел там много. Разных. Первые полгода новоиспечённый директор прожил там один. Осмотрелся, обустроился. И нынешним летом собирается забрать с собой на Дальний Восток жену и трёх своих дочек.
Юрий Александрович уверен: сын справится. Горшковым не привыкать.

Следите за самым важным и интересным в Telegram-каналеТатмедиа

Нет комментариев