Не боги согревают Вселенную или Своя колея Дмитрия Бикчентаева

Журнал «Казань», № 3, 2018
 
Айсылу МИРХАНОВА
 
В конце прошлого года барду Дмитрию Бикчентаеву вручили премию имени Владимира Высоцкого «Своя колея».
 

Известный далеко за пределами родного города автор и исполнитель песен Дмитрий Бикчентаев несколько лет назад создал уникальную методику обучения игре на музыкальных инструментах незрячих. А сегодня за его плечами около тридцати воспитанников с ограниченными возможностями здоровья, и это не только слепые, но и люди, страдающие другими тяжёлыми недугами.

Медаль под номером 63 нашему земляку вручали врач Леонид Рошаль и певица Елена Камбурова. Церемонию награждения лауреатов показывали по Первому каналу в прайм-тайм в дни празднования 80-летия Владимира Семёновича.

«Друзья, спасибо! Но я всё проспал…» - примерно так ответил наш герой на шквал поздравлений, обрушившийся на него на следующее утро в «Фейсбуке». Отсыпался он после долгой дороги домой. Дмитрий Бикчентаев уже давно живёт в самых разных, порой полярных, временных поясах. Незадолго до нашей встречи, посвящённой знаменательному событию, он вернулся со всемирного слёта бардов в Доминикане.

- Вас редко можно застать не только в Казани, но и в стране. С чем это связано?

- У бардов всё просто: куда их зовут, там они и выступают. На родине меня зовут не сказать, чтобы редко, но мало. Недавно пел на фестивале в Чебоксарах, и скоро еду в Самару на зимний Грушинский фестиваль. Будет ещё Ульяновск, где Ирек Гатауллин, бывший казанец, воспитал очень хорошую публику. Всё, на этом Россия заканчивается. Что касается зарубежных гастролей, то в этом январе я разменял тридцатую страну, куда ездил петь песни. Довольно часто выступаю в Израиле и США, лет пятнадцать являюсь художественным руководителем всемирных бардовских слётов-фестивалей. Последние три года они проходят на островах Карибского бассейна, до этого проводились в Италии, Испании, Болгарии, Турции, Чехии, Франции.

- То есть аудитория авторской песни сосредоточена сегодня не в России?

- За последние десятилетия «слив мозгов» у нас всё-таки произошёл. Туда уехали люди с высоким IQ. Мои друзья, живущие сегодня в Америке, это - юристы, учёные, бухгалтеры, учителя, инженеры. Например, среди них есть такой «дядя Миша» - Михаил Львович Мармер. Ему уже под девяносто. В СССР он был главным механиком атомохода «Ленин». Дядя Миша ведёт литературные передачи на русских радиостанциях Нью‑Йорка. Там же живёт Володя Музыкантов, учёный, которого называют «без пяти минут Нобелевским лауреатом» за то, что он занимается доставкой лекарств непосредственно в очаги онкологических заболеваний. Он известный бард, пишет прекрасные песни. Мы на самом деле сильно недооцениваем то, сколько народа осело там. Русскоязычное сообщество только лишь большого Нью-Йорка составляет шестьсот тысяч человек. Для многих из них авторская песня - глоток родной русской культуры. В Нью-Джерси семья выходцев из бывшего Союза даже основала базу бардов. Мы её называем «бардель» (смеётся) - это дом, в котором мы останавливаемся, репетируем, там хранятся наши инструменты.

- А эмигрантская молодёжь посещает бардовские концерты?

- Да. Более того, есть молодые исполнители, которые живут там с детских лет. Поют Визбора, Окуджаву, Высоцкого.

Гитара для всех. И не только

Действительно, авторская песня ко­гда‑то стала знаковым явлением целого поколения соотечественников. А где песня - там и гитара, чей воспетый хором «физиков-лириков» изгиб послужил поворотом и в судьбе нашего героя.

- Когда я начинал учиться, в Казани гитарной школы, как таковой, не было. Мама купила мне шестиструнную гитару, которую в магазине по ошибке настроили как семиструнную. И я год так пробренчал, сам подсмотрев у ребят, как они играют, придумал собственные аккорды. Потом меня взяли в вокально-инструментальный ансамбль в Доме пионеров, там я играл на инструменте-предтече нынешних синтезаторов, он назывался ионика «Юность-70». Когда у нас из ансамбля ушёл гитарист, руководитель дал неделю на то, чтобы я переучился с семиструнки на шестиструнку, и мне предстояло сразу выступить на концерте. После школы я поступил в музыкальное училище. Там выяснилось, что у меня не так стоят руки. Сами занятия по гитаре в училище, честно сказать, мало что давали. Ремеслом мы ­овладевали больше, наблюдая друг за другом, потому что всё в гитаре органично. Когда в Казань приехал Томи Эммануэль - тоже практически самоучка, то я обнаружил, что его постановка рук так же неправильна с точки зрения канонов. Но вместе с тем я увидел, что это давало ему массу новых возможностей в исполнении, и понял, что зря меня переучивали, зря я срывал и переигрывал руки…

- Что вы тогда слушали? Увлекались записями?

- Мы пытались копировать рок-музыку. Если ты не играешь «Лестницу в небо» из четвёртого «Цеппелина», значит, ты вообще не умеешь играть на гитаре! Если ты не играешь «Звезду автострады» из «Дип Пёпл», ты - не гитарист! Ещё мы «снимали» копии с игры Мулявина из «Песняров». В те времена этот ансамбль - для меня, во всяком случае,- был верхом совершенства. Его репертуар строился не только на советской музыке, но и на народной белорусской песне. Эстрадные артисты разных республик СССР тогда продвигали язык и музыку своих народов - были ведь «Гунеш», «Ялла», «Ореро». Не зря сегодня при филармонии в Минске существует музей, посвящённый Мулявину и «Песнярам».

- Как вы пришли к бардовской песне?

- Наверно, через литературу. После окончания школы я нежданно-негаданно полюбил поэзию. Мне повезло - у меня появился друг, Владимир Самойлов, очень известная в Казани личность, который взял меня «под крыло». Он был командиром «Эскадрона имени поручика Ржевского» - неформальной организации, созданной студентами МГУ имени Ломоносова и Казанского университета имени Ульянова-Ленина. С тех пор дружба между нами сохраняется, дружат наши дети и внуки. А по самому «эскадрону» уже не одна диссертация написана. Володя дал мне четыре общих тетради по 96 листов, и все они были исписаны стихами, которые ему нравились. Там в схоластическом порядке встречались Окуджава и Тувим, Ахматова и Шекспир, Кочетков и Межиров, переводы с испанского и татарского. Именно тогда произошло моё знакомство с поэзией Юнны Мориц, а до этого, я, конечно же, слышал музыку Сергея Никитина. И я попробовал писать и петь сам.

- Помните своё первое выступление в качестве барда?

- Что такое выступление? Выступление, это когда ты спел, и тебе за это заплатили деньги. Это случилось на КамАЗе. Году в 1982-м. Я поехал туда со своим коллегой по цеху Сергеем Федотовым. Мы спели по отделению, заработали по тридцать рублей. Назад добирались на попутках. Чуть позже всё прошло уже достаточно серьёзным потоком, начались конкурсы, фестивали, концерты. Но ни в одном из конкурсов я так и не стал лауреатом. Там были свои подковёрные игры.

- Как вы начали преподавать?

- После окончания музыкального училища я два года преподавал гитару в музыкальной школе № 11. Это было очень интересное время, мне повезло с директором, Виталием Николаевичем Матвеевым. Таким же был и следующий директор - Масгут Габдрахманович Имашев, певец, композитор, прекрасный человек, который принял меня на работу в Казанское театральное училище - буквально с улицы. До этого у меня возник конфликт в институте культуры, где я пытался получить высшее образование, но там считали, что я должен либо учиться, либо работать. Я не мог себе этого позволить, и пришлось бросить учёбу. Масгут Габдрахманович взял меня в середине года, кем-то типа завхоза, после того, как я отремонтировал селекторную станцию, а с нового учебного года дал мне педагогическую нагрузку по классу гитары. Я учился вместе со своими студентами. Мне очень нравились занятия по речи, которые вела Виктория Николаевна Якушенко. Великим профессионалом был Леонид Пантелеймонович Сальников, который неоднократно правил мне мой голосовой аппарат. Я до сих пор пользуюсь его методикой. Режиссёр Дамир Сиразиев ставил тогда «Двадцать лет спустя» и попросил написать для спектакля музыку и встать вместе с актёрами на сцене.

- Не все ваши студенты приходили в училище музыкально подготовленными. Вероятно, это и послужило поводом для создания собственной методики обучения? В чём была её особенность?

- Не всем дано познать ноты, а играть на гитаре хочется! Я начал разрабатывать кратчайший путь с того момента, как человек взял в руки гитару, до того, как он начал петь песню. Секрет метода прост: надо немного недоговаривать, недосказывать, но побуждать человека к тому, чтобы он искал сам. И основной концепт методики в том, что ученик должен уходить с урока с каким‑то минимальным, НО! - результатом.

Результатом ранних педагогических опытов барда Дмитрия Бикчентаева стал самоучитель, созданный в соавторстве с коллегой-гитаристом Виталием Харисовым. «ГИТАРА ДЛЯ ВСЕХ» - такое простое и демократичное название сборника позже обрело в его жизни совершенно новый и неожиданный смысл…

«Концерт для шарманки с оркестром»

Однажды казанцы увидели на улицах афиши с таким интригующим названием. Казанский камерный оркестр «Ла Примавера» закрывал сезон, приглашая на необычную программу: вместе с известным коллективом свою коллекцию музыкальных раритетов в ней представлял Дмитрий Бикчентаев. Собирание редких музыкальных инструментов - шарманок, аутохарпов, колёсных лир, колоколов и прочей звучащей экзотики - его давняя страсть. Но в тот вечер собравшимся в зале слушателям он представил ещё одно чудо.

«Давайте все вместе, давайте вполголоса, давайте простимся светло…» - звучит в финале концерта. Поют трое ребят под аккомпанемент струнных. От хорошей песни - часто мурашки по коже. Мотив из фильма Марка Захарова подхватывают и многие сидящие в зале. А зал - на семьсот с лишним человек! Но ребятам это сложно представить - они его не видят. Как не видят дирижёра, нот и микрофонов, что не мешает им выводить чисто, на несколько голосов: «Ах, как это мило, очень хорошо!» И это - чудо. Самое обыкновенное.

Сюжет о первом выступлении с оркестром ансамбля незрячих детей «НеЗаМи» снял мой коллега тележурналист Айрат Бик-Булатов. В его же фильме есть фрагмент репетиции, на которую ребят пригласил маэстро Рустем Абязов. Его музыканты «показывали» ребятам инструменты, и те могли тактильно ощутить разницу между миниатюрной скрипкой и великаном-контрабасом. А один из «НеЗаМи», Володя Ненастин, даже продирижировал оркестром. Тогда же Дмитрий Бикчентаев и Рустем Абязов договорились о совместном выступлении. Трудно поверить, но скоро исполнится четыре года со дня того исторического концерта. А самому коллективу в новогоднюю ночь с 2017 на 2018-й исполнилось ровно пять.

«НеЗаМи» они стали, сложив первые слоги фамилий Володи Ненастина, Диляры Залялиевой и Булата Минуллина. Недавно к ним присоединился челнинец Вадим Чагин, но названия менять не стали - просто сделались «НеЗаМи+». Ребята первого состава когда-то вместе учились в Детской музыкальной школе № 1 и параллельно осва­ивали гитару под руководством Дмитрия Бикчентаева, который пришёл заниматься с учащимися коррекционной школы для слепых и слабовидящих № 172. Мир незрячих тесен, здесь общаются и дружат семьями. Так во время одной из семейных посиделок ребята шутя записали несколько песен и отправили своему учителю, Дмитрию Андреевичу. Тот оценил опыты подопечных - и довольно высоко: вернувшись из очередных гастролей, начал готовить их к выступлению на фестивале «Песня, гитара и я», где они дебютировали в 2013 году.

{gallery}kolea{/gallery}

Но работать с незрячими учениками Дмитрий Бикчентаев начал гораздо раньше, ещё восемь лет назад, после того, как сам едва не лишился зрения - оно упало до минус девятнадцати, и помогла только срочная операция. О том, что собирается начать преподавать гитару незрячим, он впервые сказал в эфире телепрограммы Ксении Стриж. Ведущая тогда горячо его поддержала и в финале передачи очень просила ни в коем случае не оставлять эту идею. И он сдержал обещание.

Сегодня он говорит так: «Занятия с инвалидами по зрению - не волонтёрство и не благотворительность. Это моя миссия».

- Ансамбль «НеЗаМи» - только вершина айсберга. Сколько у вас всего особенных учеников?

- Около тридцати. Не все посвятили себя музыке. Хотя вчера позвонил один из бывших воспитанников, выпускник богословского учебного заведения хазрат Марсель Ибрагимов, и рассказал, что, будучи в компании друзей, берёт в руки гитару.

Вначале у меня было всего два ученика, и когда я понял, что уже что-то получается, пришёл в школу № 172 для слабовидящих и незрячих к директору Екатерине Михайловне Рожковой, предложил заниматься с ребятами. Наш разговор сложился не сразу. Но я оставил ей свою визитку. И когда она узнала, кто я такой, то приняла уже совсем по-другому. Сегодня она старается во всём меня поддерживать.

- В своё время вы взялись обучить гитаре всех желающих. А в чём особенность работы с незрячими?

- Надо учитывать, что в работе с инвалидами, а я занимаюсь не только с незрячими, но и с колясочниками, всё движется гораздо медленнее. Незрячих нужно предупреждать: сейчас я возьму твою руку и поставлю твои пальцы так, как они должны стоять. Мы делаем и запоминаем первые движения, извлекаем первый звук, очень много слушаем музыки. Я отовсюду что-то заимствую. Будучи в Рочестере в гостях у одной семьи, увидел, что скрипка их дочери вся обклеена цветными бумажками. Оказалось, что это метод японского профессора Сузуки. Я стал погружаться в эту методику, мне это было очень интересно. В позапрошлом году я посетил знаковое для любого незрячего человека США место, оно называется Light house, в переводе - маяк. Это небоскрёб, который в начале XX века был подарен двумя подругами всем незрячим людям Америки. Здание сдаётся в аренду, и весь доход идёт в помощь инвалидам по зрению, а один этаж в нём занимает специализированная музыкальная школа для слепых. Я был в этой школе, виделся с директором, много чего наснимал, взял оттуда все методики. Там о нас знают.

- Не приглашали приехать?

- Приглашали. Нас также звали на фес­тиваль слепых музыкантов в Бостон. Ежегодно там ждут. Но я даже не поднимаю этот вопрос. Вы представляете, что значит вывезти весь состав «НеЗаМи» в Америку?

- Сколько стоит такая поездка?

- Примерно миллион, миллион-двести.

- В одном интервью вы сказали, что сегодня уже не столько работаете с незрячими, сколько патронируете своих воспитанников. А есть кто-то, кто готов бы был разделить ваше дело? Или по‑прежнему вы - одиночка?

- Здесь такая вещь: я ведь не получаю денег от государства. Если человек способен заниматься с незрячими, ничего за это не получая… Пока это удел отдельных энтузиастов. Самую первую помощь мне оказал фонд Андрея Дашина - известного бизнесмена, благотворителя. Когда мне надо было купить десять гитар для своих учеников - он в этом помог. Часть гитар я отдал школе, часть раздал ребятам. У меня есть очень простой экзамен: хочешь получить гитару - должен спеть мне десять песен под собственный аккомпанемент. Спел - гитара твоя.

Мне также помогают мои друзья-музыканты. Например, Василий Шипов, контрабасист. Когда я купил для «НеЗаМи» контрабас, он меня спросил, умею ли я играть? Я ответил, что пока нет, но научусь. Тогда он, не задумываясь, сказал: «Понял». И стал ходить к нам на репетиции и заниматься на контрабасе с нашим Булатом Минуллиным. Я не столь многогранная личность, как иногда обо мне пишут. И ученикам своим всегда говорю: если ты хочешь чему-то научиться, надо обращаться к профессионалам. С нами занимается совершенно потрясающий педагог по вокалу Ландыш Фаттахова и также ничего за это не получает.

Здесь нужно найти что-то в себе: почему тебе это нужно? Ведь меркантильность в нашей стране - превыше всего. У нас нет культуры помощи инвалидам. Все они сталкиваются с тем, что им либо хамят, либо их не замечают. Последняя декада инвалидов ознаменовалась тем, что из одной организации, которая занимается концертами, позвонили и пригласили выступить с «НеЗаМи». На вопрос о том, на каких условиях ребята будут петь, получат ли гонорар, их сотрудницу прорвало: «Вы должны быть благодарны за то, что мы даём вам возможность выступить… кто вы такой, чтобы диктовать условия». На форуме «Искусство добра», проводимом в декаду инвалидов, в ходе «круглого стола» мне просто не дали слова, даже не позвали туда. Потому что там знали, о чём я буду говорить. А я могу говорить. Но ведь я не прошу никакой помощи для себя лично, не прошу званий.

- Последний случай освещался в СМИ. Министерство культуры тогда, помнится, отреагировало: обещало содействие и сотрудничество. Сдержали своё обещание чиновники, вас - «услышали»?

- После того инцидента мне пошли навстречу - дали зал центра «Экият» для проведения фестиваля «Песня, гитара и я», который пройдёт 14 апреля. Это единственный зал, доступный для инвалидов‑колясочников, в отличие от зала Молодёжного центра, в котором проходил раньше фестиваль, перед ним есть специальная парковка для инвалидов. И, наконец-то, я с лёгкой душой могу пригласить туда своих друзей поэтов и бардов, среди которых есть инвалиды-колясочники. Володю Гаранина хочу пригласить членом жюри.

- С 2014 года вы проводите фестиваль «Арт-ковчег». Это также плод доброй воли вас и ваших близких? Или удаётся снискать какую-то помощь и содействие власти и чиновников?

- Главное финансовое подспорье фестиваля - мои друзья. Самым дорогим стал второй фестиваль, ко­гда приезжали Нафсет Чениб, Ваня Колобов, Раф Минеев. Я то­гда кинул клич в интернете: нужны деньги! Друзья отозвались. Основную финансовую брешь закрыла наша землячка, оперная певица, народная артистка России Лариса Ивановна Дядькова. Она родом из Зеленодольска, училась в нашем музыкальном училище, сейчас работает директором оперной труппы Приморской сцены Мариинского те­атра, является примой мировых оперных труп - вместе с Анной Нетребко на сцене Метрополитен‑опера пела партию няни в «Евгении Онегине». Кстати, я познакомился с ней на одном из бардовских слётов. Это к вопросу о том, кто является потребителем авторской песни - люди с высоким IQ.

На одном из фестивалей мне оказало помощь Министерство культуры Татарстана - помогло компенсировать затраты на аппаратуру.

- Слово «благотворительный» в названии фестиваля было заменено на «инклюзивный». Это была принципиальная замена?

- Главная идея фестиваля «Арт‑ков­чег» в том, чтобы смешать инвалидов и «нормальных» людей. Мне важно рассказать своему окружению, что рядом с нами находятся люди, которым не всё так просто даётся. Один я могу далеко не всё. Но меня окружают люди, которые могут многое. Рустем Абязов показывал незрячим, что такое дирижёрский жест, Юля Зиганшина рассказывала о том, что такое песня и как из песни сделать драматургию. Женя Аладинский учил детей читать стихи, Рустем Хабибуллин - играть на волынке, Марьям Карпова - на кельтской арфе.

- Как относятся ваши близкие к тому, чем вы занимаетесь?

- Понимают, помогают. Особенно жена. Очень серьёзно помогают дочери, зять. Старшая - она при бизнесе - помогает недостающими деньгами. Младшая - очень хороший организатор.

- Одна из проблем, которой вы занимаетесь - трудоустройство инвалидов. Удаётся ли её как-то решать?

- Я только начал этим заниматься. К сожалению, это пустые хлопоты. Пока государство не примет какие-то определённые программы мотивации для приёма инвалидов на работу, пока оно само не сделает к этому первый шаг - всё бесполезно. Есть огромное количество инвалидов, способных работать. Я знаю примеры, когда человек с инвалидностью, сидя у себя в городе, работает на Силиконовую долину. Почему бы Аппарату президента Татарстана не создать прецедент и не взять в эту гигантскую организацию по обслуживанию правительства трёх инвалидов? Пускай по конкурсу. Но чтобы их уважали. А пока - всё плохо. О нас вспоминают пять дней в году.

Фонд «НеЗаМи»: помоги себе сам?

Репетиции ансамбля «НеЗаМи+» проходят в обычной городской квартире, где живёт семья одного из его участников. Все собираются в точно указанное время, за считанные минуты небольшая гостиная переоборудуется в репетиторий. К предстоящему фестивалю «Песня, гитара и я» ребята разучивают песню Владимира Музыкантова «Реквием». Но не просто осваивают текст и мелодию, а создают собственную оригинальную аранжировку. Композиция не простая - светлый мажор мелодии сопровождает пронзительные строчки: «ласкать и утешать, слезами поливать, на то она и мать, любимая, родная…»

Что такое быть мамой особенного ребёнка - вопрос бездонный. Три женщины, мамы Володи, Диляры и Булата - Татьяна Владимировна, Флёра Ильдусовна, Юлия Ильясовна, могут рассказать немало о жизни в мире незрячих. В мире со своим темпом, способом объясняться, особыми гаджетами и девайсами. В мире абсолютно «параллельном» для большинства. Но вопрос о том, в чём сегодня более всего нуждаются люди с ограниченными возможностями по зрению, в частности ансамбль, вызывает поначалу реакцию удивления. Привыкшие рассчитывать в основ­ном на собственные силы и поддержку близких, совсем недавно они решили открыть благотворительный фонд помощи детям и инвалидам «НеЗаМи». Помимо основной цели - содействия развитию творческой деятельности ансамбля, они планируют помогать и другим людям, оказавшимся в подобной ситуации, поощрять талантливых детей-инвалидов, материально поддерживать нуждающихся в срочной медицинской помощи, закупать необходимое для незрячих оборудование, оплачивать работу педагогов. Да и много чего ещё - лишь бы пошло дело.

Фонд «НеЗаМи» был организован по рекомендациям желающих осуществить благотворительный взнос в поддержку коллектива. Когда друзья Дмитрия Бикчентаева из русско-американского сообщества впервые узнали о его работе с незрячими, то сразу же был объявлен сбор денег на покупку нужных и редких в России музыкальных инструментов, ими была собрана половина инструментария ансамбля, в том числе экзотические колокола Сузуки и перкуссионные колокола. И желающие оказать помощь коллективу нет-нет, да и находятся.

- Очень дорого обходятся гастрольные поездки ансамбля, ведь четверых музыкантов нужно всегда сопровождать. Мы обязательно везём с собой своего звукорежиссёра Валеру Мустафина, который работает практически на добровольных началах, изобретая различные технические средства, потому что озвучивать инвалидов по зрению это очень спе­цифическая задача - они не видят микрофонов, могут их легко потерять. Ребята поют с гарнитурами, радиопередатчиками. Замена струн на гитарах обходится в семь тысяч рублей, средний комплект струн для контрабаса стоит семнадцать тысяч. Губной аккордеон мелодика стоит восемь тысяч. А они у нас вылетают со скоростью три штуки в год.

За пять лет истории «НеЗаМи+» гастрольные маршруты ан­самб­ля насчитывают уже тысячи километров. Ребята выступали в Кремлёвском Дворце съездов на концерте, посвящённом творчеству Юрия Визбора, стали лауреатами Всероссийского фестиваля авторской песни имени Валерия Грушина, пели перед пуб­ликой Набережных Челнов. Трое из них выбрали своей будущей профессией музыку. Вадим Чагин - студент отделения звукорежиссуры в Казанской консерватории, Булат Минуллин и Володя Ненастин учатся в Казанском музыкальном колледже на отделении теории музыки. Булат также занимается контрабасом и бас‑гитарой с Василием Шиповым, а Володя - гитарой с Александром Лаврентьевым. Диляра Залялиева оканчивает бакалавриат Казанского федерального университета, где изу­чала филологию и литературную критику.

«Когда у нас встаёт вопрос о том, где дальше давать образование нашим детям, то мы учитываем прежде всего то, что должны сохранить ансамбль,- говорит мама Володи.- Без него свою жизнь уже не представляем».

Есть ли предел у доброты? Может ли один человек обогреть вселенную? Хорошо - пусть даже не один, а объединившись с неравнодушными из числа своих друзей и «френдов»? И насколько всесильна харизма людей, подобных герою этой публикации? Будем честны - оптимистично утвердительного ответа на этот вопрос не было, нет и не будет. Всё по-прежнему сходится только на каждом из нас.

Фото Розы ИБРАГИМОВОЙ