Осенние опыты

Журнал "Казань", № 10, 2011

Равиль БУХАРАЕВ о времени и мире

18 октября исполняется шестьдесят лет Равилю Раисовичу Бухараеву - поэту, прозаику, драматургу, сценаристу, журналисту, историку. В 1977 году он стал членом Союза писателей СССР, сейчас входит в объединения писателей ряда стран и международные сообщества деятелей культуры. Заслуженный деятель искусств Республики Татарстан, почётный доктор Института истории имени Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан. Награждён золотой медалью имени М. Ломоносова за вклад в искусство, науку и образование. Лауреат Государственной премии Республики Татарстан имени Г. Тукая.
 

С 1990 года живёт в Лондоне. С 1992 по 2009 год - сотрудник русской службы «Би-би-си». Сегодня является консультантом Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ).
В преддверии круглой даты неоднократный автор журнала «Казань» Равиль Бухараев ответил на вопросы редакции, поделился размышлениями о современности и рассказал о жизни в творчестве.

Сказка и небесная механика

— Равиль Раисович, для начала хотелось бы вспомнить, что ровно десять лет назад увидел свет специальный выпуск журнала «Казань», посвящённый нашим соотечественникам, живущим за границей (№ 8, 2001). Вы и ваша супруга поэт Лидия Григорьева стали одними из заметных героев этой публикации. Тогда же был напечатан ваш рассказ «Маленькие птицы Милуоки». Я не случайно о нём вспомнила - там есть потрясающий момент: глядя на панораму Чикаго с его небоскрёбами и понимая, что причудливая геометрия создана силами другой Америки - невидимой «одноэтажной», вы впервые признались в своей любви к этой стране. И вот скоро случилась дата - 9.11. Мир переменился, поделился для многих на «до и после» присутствия на пейзаже Манхеттена «близнецов». Как переменился с тех пор мир самого Равиля Бухараева?

— Говорить о том, что человек не меняется, вообще невозможно. И события, подобные тому, что случилось 11 сентября 2001 года, на всех нас, безусловно, влияют. В башнях в тот момент гипотетически могли находиться и мои хорошие знакомые, слава Богу, в это время они были на больничном.

Но меня самого изменила не только эта трагедия. Так случилось, что за последние десять лет я потерял самых близких мне людей - своих родителей, своего сына. Эти годы стали отрезвляющими, а Равиль Бухараев всегда был фигурой романтической - человеком, который всюду искал сказку и задерживался там, где её находил, до тех пор, пока она длилась. И именно за эти последние десять лет я понял одну очень существенную вещь: нельзя предавать свою сказку. Не случайно она сопутствует человеку с самого детства. Сказка необходима и взрослому. Та сказка, которая даёт понятие о справедливости, о красоте, о том, что, в конечном счёте, всё будет хорошо. Человек не может жить без этого сознания. И как бы эта сказка порой трагично ни складывалась, её всегда нужно хранить у себя в душе. Никакая внешняя темная сила не должна убить её.

Нам часто кажется, что именно на долю нашего поколения выпали особые тяготы. На самом деле каждому поколению в равной степени достаются и горе, и счастье, и испытания. Наши родители прошли очень трудный путь. Но если у них отнимали свободу, то у нас - отняли Отечество. Сказку о вечной справедливости, о справедливости для всех сегодня растоптали и уничтожили. Её нет. И нет понятия о том, что возможна социальная справедливость - мир этого никоим образом нам не доказывает. Но вся классическая литература, любая - русская или татарская, построена на главной идее Справедливости, на идее о том, что равнодушного и бесчувственного обывателя надо отрывать от корыта и показывать ему звёзды. Жертвенное искусство в том и заключается, что ты идёшь против общепринятого понятия о том, какой должна быть жизнь - а люди теперь думают, что настоящая жизнь - это та, в которой всё продаётся и покупается. В мире то, что можно купить,- далеко не самое главное. Поэтому мне кажется, что сказка о том, что справедливость возможна, это та самая сказка, которая подняла царства из пыли, которая создала с нуля великие литературы и великое всемирное искусство. Ни в коем случае нельзя её терять.

— Связано ли как-то это понимание с вашим обращением в последние десятилетия к Богу?

- Конечно. Но другое дело, что Бог для меня - не сказка, Бог - это реальность. Наша жизнь состоит из многих реальностей, я говорю вам это как бывший математик. Мы просто выбираем, какая из реальностей для нас первична. Бог реален в идее абсолютной справедливости, а первое к ней приближение - небесная механика. Звёзды, вселенная и галактики работают сбалансированно, как часовой механизм. Этот баланс указывает нам, что в нашей социальной жизни справедливость также возможна, ибо справедливость - это равновесие. Показать людям путь к этому равновесию невозможно без осязания реальности Бога.

Бог для меня - понятие вполне эмпирическое. Будучи мусульманином, последние двадцать лет я ежедневно совершал и совершаю пятикратную молитву. Это, кстати, вовсе не обязательно всем показывать. Ислам существует для того, чтобы объединять людей, а не для того, чтобы демонстрировать своё отличие от остальных. В течение этих же лет я работал на радиостанции «Би-би-си» - полный восьмичасовой рабочий день, плюс два часа на работу туда и обратно. Вы можете себе представить, что такое работа на радио, и вообще - любая журналистская работа. Тем не менее, за эти двадцать лет у меня вышло более двадцати книг. Спросите: как это возможно? Ведь, работая на «Би-би-си», нельзя заниматься посторонними делами, тебя быстренько вычислят. У них там, знаете, порядок, - можете догадаться, на чём он держится - на бдительности сослуживцев.

Так вот, я понял, что не нужно специально искать время для чего бы то ни было, нужно искать время для молитвы. Если молитва является основой твоего дня, то всё остальное прикладывается автоматически. Я вставал на рассвете для утренней молитвы, после чего у меня оставалось два-три часа до выхода на работу. Их я и использовал для написания книг в течение двадцати лет ежедневно. Страница в день - это 365 страниц в год. А я, как правило, делал больше, чем страницу. После этого, кстати, оставалось чувство, что день прошёл не зря. Хорошее чувство.

Маятник и метроном

— На «Би-би-си» вы уже не работаете, почему ушли?

- С «Би-би-си» я ушёл два года назад. Отчасти это было связано с сокращением, но я ушёл сам и считаю, что поступил правильно. Журналистская работа меня утомила. У поэта Владимира Соколова есть прекрасные строки: у меня осталось только Божье время, своего - на что попало - больше нет. Если я хочу что-то успеть, то уже не могу, не имею право тратить силы на уже посторонние для меня вещи. Кроме того, Русская служба «Би-би-си» с нынешнего года прекратила существование как радиостанция, а существует только как интернет-ресурс.

— В этом есть какая-то тенденция?

— Это тенденция, безусловно. Связана она не только с финансированием, но и с тамошними соображениями о целесообразности. Если говорить о «Би-би-си», то последние пять-шесть лет работать там мне было уже не так интересно. Меня всегда привлекали художественная и культурологическая составляющие моей работы. На «Би-би-си» же британские руководители порой с трудом представляли, что английский и русский блоки вещания - совершенно разные вещи. Англичанину достаточно прослушать новости, в то время как наш слушатель привык воспринимать радио в качестве друга и собеседника. Радио не только оповещает, но и образовывает, это - целое присутствие. Особенно для женской аудитории, привыкшей слушать приёмники на кухне. Российскому слушателю нужен контекст, а не то что «повстанцы взяли Триполи» - когда никто никому не объясняет, кто такие эти повстанцы. Контекст стал уходить из новостей совсем, и для меня такая работа стала откровенно скучна.

— Чем вы занимаетесь теперь?

— Работаю внештатным консультантом организации ЮНИСЕФ. Курирую вопросы детского образования и связанные с этим сопутствующие направления. Два года подряд регулярно ездил в Туркменистан, теперь работаю на Филиппинах, на острове Минданао, где живут мусульмане. Там я сначала занимался организацией медресе, приходилось участвовать в решении вопросов войны и мира - на Филиппинах сейчас конфликт, требующий скорейшего разрешения. Власти Минданао, кстати, заинтересовались моделью Татарстана, идёт речь о том, чтобы привезти сюда их делегацию. Для них был бы полезен опыт взаимоотношений центра и периферии. Ведь из-за чего люди бьют друг друга? Из-за ярлыков и лейблов. Слова «суверенитет» и «независимость» - это только лейблы. Одно дело иметь независимость как лейбл, другое - как практическую возможность быть независимыми. Часто, получая независимость, люди не знают, что с ней делать. Ни политически, ни экономически они эту свободу не продумали, не спланировали, и проваливаются с ней в тартарары. Цивилизованный мир держится на двух вещах - свободе совести и экономической безопасности. Свобода совести обеспечивает человеку право верить в то, во что он хочет верить, а экономическая безопасность позволяет человеку иметь тот самый необходимый минимум, который не даст ему умереть с голоду, возможность верить в будущее и добиваться этого будущего. Первое без второго - абсолютно бессмысленно.

— Сегодня вас можно назвать «человеком мира». Вы сказали, что у вашего поколения отняли Отечество. Не это ли стало в своё время причиной вашего отъезда
из страны?

— Это было одной из причин, безусловно. Хотя нельзя сказать, что единственной и главной. Я всю жизнь мечтал путешествовать, в детстве мечтал стать капитаном дальнего плавания для того, чтобы видеть мир. Позже на экраны вышел фильм Сергея Герасимова «Журналист», и мы увидели, что советский человек может спокойно ходить по улицам Парижа. Это создало некий идеал.

Я никогда не хотел уехать из страны. Я и сейчас гражданин России. Двадцать лет живу в Великобритании, но не просил гражданства и не думаю это делать. У меня есть возможность жить там по виду на жительство, но паспорта и подданства я не менял. Могу жить и здесь, и там. Мне интересно было познавать этот мир, и выехал я именно с этой целью.

Одной из причин распада СССР было то, что блатное сознание вождей не давало людям свободно путешествовать по миру. Власти, держа людей взаперти, создали у них ощущение существования «по ту сторону» некоего рая. Если бы они пускали своих граждан пожить и поработать там, уверяю вас - мало кто бы поехал! Потому что рекламная картинка тамошней жизни - совершенно лжива. Жизнь там невероятно трудна. Для того чтобы жить как они, нужно принять их правила игры. Ни один нормальный российский человек, тем более бывший советский, не в состоянии это сделать. Мы слишком широки. Когда я приехал в Великобританию и понял, что в огромном лесу имею право пройти только по узкой общественной тропинке, у меня сложилось другое ощущение от этой красоты. Для англичан проехаться два часа из Гилфорда в Лондон - большое ежедневное путешествие. Мы же - «видали виды» - ходили пешком по Камчатке и Чукотке, знаем, что такое простор. И этот простор задаёт амплитуду качания маятника в российском характере - от совершенной низости до невероятных звёздных высот. А там - на Западе - живут «под метроном». Тик-так, тик-так,- словно гаммочки разучивают и играют всю жизнь.

Подлинное не напрасно

— Как менялись на протяжении жизни ваши представления о роли и участи литератора?

— Думаю, что они эволюционировали принципиально.
Я начинал, когда на литературной сцене гремели Евтушенко, Вознесенский, Ахмадулина. Доминировало понятие, что собственным талантом можно добиться высот славы с её соблазнительными атрибутами - поездками за границу и так далее. На деле это оказалось не более чем театром. «Что позволено Юпитеру, не позволено быку» - эти люди нужны были в качестве нарядной витрины. Путь помпезной известности был путём ложным. Разговор оказался не о том.

Человек появляется на свет для того, чтобы с помощью дарованных Богом талантов понять самого себя. Человек, не понявший самого себя, другим ничего сказать не может. Процесс понимания самого себя, которым ты делишься с другими, и есть для меня литература. Вопрос вовсе не в поисках метафор и рифм. Я много отдал этому сил, потому что без мастерства в литературе делать нечего. Но истинное мастерство в литературе заключается в полном его исчезновении, когда ты уже не задумываешься над тем, сделать тебе так, или эдак. В конце концов, рука начинает писать как будто уже независимо от тебя самого. Иной раз я заглядываю в свои книги и не понимаю, как вообще мог это создать. Не скажу, что мне там всё нравится, но во многих местах это действительно то, чего я когда-то хотел достичь. Однако парадокс в том, что я оказался способен на это, только полностью забыв о прежней цели. Мною двигало и движет нечто иное. Назовём это словом подлинность. Важно не то, большой ты поэт или нет - важно, настоящий ли ты. А это можно поверить одной строчкой или одним стихотворением, не обязательно тома для этого писать. Многие теперь пишут с мыслью кому-то понравиться или вписаться в тренд и успешно занимают место в своей тусовке. А ведь важно не то. Важно понять, каков ты и зачем ты.

У меня есть второе ключевое понятие для литературы, которое пришло ко мне из Ислама, это слово - единство. Единство мира, который невероятно разнообразен. Для меня это идеал и в литературе, и в жизни. Бог сделал людей разными для того, чтобы они познавали друг друга. Как мужчина и женщина, которые могут познать друг друга только в любви и жертвенности. Это послание Корана, которое недопонимают сегодня. Потому-то в Европе и провалилась идея мультикультурализма, что там - не в пример Советскому Союзу - государственно не занимались этим вопросом. Народы необходимо сводить, как детей в детском саду. А на Западе говорят: мы уважаем твои убеждения, вот тебе социальное пособие, и на этом всё - живи сам в своём гетто. Никаких мостов никто не прокладывает, а ведь это - государственное дело.

Неправительственные и общественные организации сделать это в нужном масштабе не способны. Любая нация, как женщина, считает для себя оскорблением, если на неё не обращают внимания. В Англии межэтническим, межкультурным общением никто не занимался, потому что они элементарно не умеют этого делать. Результат - стереотип об Исламе, как источнике опасности в Европе. Но в Европу Ислам пустили только в конце XX столетия. Понятно, что огромные потоки людей за это время просто не успели ничего толком понять и осознать в культурном смысле, не то чтобы культурно ассимилироваться. Нужно время для того, чтобы притереться и существовать как добрые соседи. Невнимание всегда оборачивается неприязнью. Я профессионально занимался политологией, пока работал на «Би-би-си», был обозревателем, делал ток-шоу, через наши студии прошло колоссальное количество людей - весь политический бомонд России, и не только. Я знаю, о чём я говорю. Знаю, что можно решить методами политологии, а что нельзя. По-настоящему лечат душу только сочувствие и сострадание. Все попытки «понять» задним числом - это, увы, уже работа в прозекторской, в анатомичке - после того, как человека не стало.

— Если вернуться к сложившемуся у вас пониманию литературы, опровергающему любой пиар, то, получается, оно противоречит современному представлению о профессиональном занятии литератора?

— Не совсем. Я говорил о том, что это - только мой путь. Совсем недавно я ездил на Толстовские чтения в Ясную Поляну. Слава богу, есть ещё такие «чтения», где можно встретить настоящих писателей - С БОЛЬШОЙ БУКВЫ - Виктора Лихоносова, Михаила Кураева, Валентина Курбатова. Это великие люди, подвижники и хранители русского языка, хранители истинной, классической русской просодии в прозе, в поэзии. Им не важно - покажут их по телевизору или нет, они делают своё дело, и они-то, в конце концов, и останутся. Ведь тусовка приходит и уходит в зависимости от того, кто заинтересован в её существовании. А они - настоящие писатели, полностью посвятили себя литературе, и пишут книги ради своего родного языка и Отечества, а не ради тусовочных премий. Я романов не пишу - как ни хотел бы, у меня другой склад мышления и литературного дара. Я, скорее, эссеист - больше работаю вне жанра, хотя рассказы и повести у меня есть. Романное мышление поднимает колоссальные общественные пласты, которые и не видны другим людям. У настоящего русского писателя эти пласты уходят ещё во времена «до Ивана Грозного», истинный русский писатель ещё оттуда черпает свои чистые артезианские воды. Наша страна, которую сегодня кто только ни поливает грязью согласно моде, зарабатывая на этом деньги, эта страна - она не то ещё переживала. То, что переживает Россия сегодня - даже не трагедия, так - скабрезный анекдот, похабство. И трагизм нашего сегодняшнего существования в том, что это похабство мы принимаем за настоящую жизнь. Так и в литературе, и в искусстве - обыкновенная сальность возведена чуть ли не в новое слово в искусстве. Но людям, которые задают вопросы о том, зачем сейчас писать, я отвечаю, что существуют и сегодня великие писатели. Их не рекламируют, не показывают по ТВ, да они и сами не пойдут на эту ярмарку тщеславия.

— Вопрос: их читают?

— Читают, и даже издают - хотя и малыми тиражами. Ведь что такое нынешние тиражи? Большим тиражом считается тираж в десять тысяч экземпляров. В 1976 году моя - начинающего поэта - книжка вышла в Казани тиражом в пять с половиной тысяч, а в 2009 году моя книга стихов «Отпусти мою душу на волю», которая стала лауреатом всероссийской премии «Книга года», вышла в Москве тиражом в две тысячи. Те же самые Лихоносов и Кураев помнят времена, когда первые и последующие тиражи их книг составляли сто, двести, триста тысяч экземпляров. За счёт этого их книги сегодня ещё можно найти в библиотеках. Беда в том, что теперь всё строится на рекламе и на том, чтобы как можно быстрее заработать - а чем и как, уже и неважно.

— Что вы скажете о роли Интернета в литературном процессе, да и не только?

— Интернет - очень опасная вещь. Невероятно! Интернет каждого сделал калифом на час, звездой на час, подарил каждому его «пять минут славы». Он создал ощущение того, будто бы всё, что ты ни написал,- существенно. И пишут все.

Интернет задумывался для свободного обмена информацией. Но информация интересна только тогда, когда она достоверна. Любая энциклопедия или любой словарь проходят многие этапы работы над ними. Современные нувориши любят сажать у себя на участке целые дубы или кедры. Привозят и высаживают. Приживётся дерево или нет - неизвестно. Но ведь важно смотреть, как оно вырастает из зерна. Только ращение из зёрнышка приводит к совершенству, и только оно создаёт культуру. Всё остальное - чистое потребительство. Интернет уничтожил ощущение того, что результат достигается трудом. Это во многом развращает. Человечество оказалось не готово к Интернету. Великое изобретение уже превратилось в свою противоположность. Как бы мы ни украшали себя техническими новинками, но если человек не задаёт себе вопроса, для чего он живёт, то неизбежна гибель цивилизации. А всё, что сегодня производится, для того и существует, чтобы люди не задавали себе этого вопроса. Я не говорю о каком-то заговоре. Это просто разнузданная лень. Когда Заболоцкий писал «не позволяй душе лениться», он это и имел в виду. Жить надо ради спасения души, не обязательно в религиозном смысле, но и в цивилизационном, и культурном. Человек живёт ради души своей, и это - ответ.

— Равиль Раисович, в заключение - поделитесь своими планами. Связаны ли они с Казанью?

— Сейчас в агентстве «Татар-информ» я записываю видеоцикл «Беседы о северном исламе» на основе своей книги, первая часть которой уже готова. Она покрывает время от прихода Ислама на Волгу до монгольского нашествия, то есть, два века булгарско-татарской цивилизации. В ней я попытался раскрыть не только то, каким образом пришёл к нам Ислам, но и какие в то время существовали культурные веяния, какие книги из Халифата в то время читали люди. Очень многое переведено мной из источников, по которым учились первые мусульмане. Завершаю также работу над пятитомником своих избранных произведений. У меня есть несколько музыкальных идей оперно-драматического плана, которые пока не хочу оглашать. Думаю, что продолжу сотрудничество с казанским кукольным театром в преддверии открытия его нового здания. Я вообще не ищу чего-то, что бы не было бы связано с Казанью. Здесь мой читатель, сама здешняя почва меня вдохновляет. И, что бы ни происходило, существует здесь для меня нечто, доказывающее, что жизнь - не напрасная штука.
 

— Равиль Раисович, спасибо вам за разговор! Казань, как прежде, ждёт новых встреч с вами и вашим творчеством!

Беседовала Айсылу МИРХАНОВА