Память каменной вязи

Камень Фатхулле, сыну Башира, 1855 года. Кладбище Пороховой слободы.

Эпиграфические памятники — отдельный пласт культуры татарского народа. Каменные надгробия с арабографическими надписями — интересный объект для изучения языка, истории и культуры татар.

Традиция устанавливать такие памятники восходит корнями к древним тюркам. Первые известные камни с руническими письменами в честь тюркских правителей Культягина и Бильге-кагана датируются 731 и 734 годами. Тюрки также устанавливали на могилах предков каменные статуи — балбалы. Они несли сакральный смысл, играли роль охранников и оберегов своих родов.

С принятием Ислама тюрки начали устанавливать на могилах камни с текстами на арабской графике, поскольку ислам запрещал изображения человека. Такие памятники возникли в 1161–1162  годы в Карханидском государстве, созданном тюркскими племенами.

В Поволжье традиция эпиграфики пришла вместе с полчищами Золотой Орды под предводительством Бату-хана.

Фрагмент камня 1922 года, установленного на могиле неизвестного мужчины. Кладбище Адмиралтейской слободы.

Одним из первых исследователей, изучавших татарскую эпиграфическую традицию, был известный просветитель, учёный и богослов Шигабутдин Марджани. Он написал два тома фундаментального исторического исследования «Извлечение вестей о событиях Казани и Булгара», которые были изданы на рубеже XIX—XX веков. В них он в частности полностью описал две древние надмогильные плиты, найденные на территории Кабанского городища (в 1665 году на его месте были основаны Воскресенский Новоиерусалимский мужской монастырь, резиденция Казанского архиерейского дома или Архиерейская дача). По версиям разных исследователей, эти камни датировались XIII—XIV веками. В своей книге Марджани также писал о камне, найденном во время строительства на улице Воскресенской в 1814–1815 годы. Казанский купец и меценат Ибрагим Юнусов перенёс его в мечеть «Марджания», теперь он вмурован в одну из внутренних её стен. Наши исследования показали, что надгробие было установлено человеку по имени Мухаммадгали бек, ушедшего из жизни в 1530 году. Как правило, мусульманские эпиграфические памятники обнаруживались на территории Казани во время строительных работ на месте бывших мусульманских кладбищ. Часто они не описывались и разрушались.

Фрагмент могильного камня конца XIX — начала XX века. Кладбище Адмиралтейской слободы.

В фондах Музея археологии Республики Татарстан Института археологии имени А. Халикова Академии наук РТ хранятся фрагменты эпиграфических памятников XV—XVI веков, найденные на территории Казанского кремля в 2000-е годы.

Исследованиями эпиграфических памятников в Татарстане, начиная с 2015 года, занимается Институт истории имени Шигабутдина Марджани Академии наук Республики Татарстан. Учёные обследовали сельские кладбища Арского, Атнинского, Зеленодольского и Высокогорского районов.

Мусульманские некрополи Казани долгое время оставались неисследованными. Основательное  изучение сохранившихся старинных мусульманских надгробий проводилось в апреле-июне 2017 года сотрудниками института вместе с моими коллегами Сайрусом Хамидуллиным, Айдаром Ногмановым и Олегом Владимировым. Эпиграфисты могут работать лишь определённое время в году — сразу, как сходит снег, и до тех пор, пока не вырастет высокая трава. Это — апрель, май, июнь. Трудились с утра до вечера, выявив более 1500 памятников на трёх кладбищах Адмиралтейской, Пороховой и Ново-Татарской слобод.

Адмиралтейское кладбище

По версии некоторых авторов,  это кладбище относится к эпохе Казанского ханства. Но объективных фактов, подтверждающих эту точку зрения, нет. Никто из известных учёных и исследователей, занимавшихся вопросами мусульманских кладбищ Казани, начиная с Шигабутдина Марджани и продолжая именами Г. Рахима, Г. Губайдуллина, Г. Ахмерова, С. Вахиди, не упоминали о находках старинных надгробий кладбища Адмиралтейской слободы, или как она называлась среди татар — Бишбалта.

Фрагмент могильного камня XIX века. Кладбище Адмиралтейской слободы.

Сторонники версии о старинных корнях кладбища Бишбалта приводят в пример найденные там камни с датировкой 1320-х годов. Такие надгробия действительно есть. Но не надо забывать, что даты на мусульманских надгробиях писались по хиджре — мусульманскому лунному календарю. И 1300-е годы соответствуют в таком случае началу XX века. Вероятно, что татарское кладбище, существовавшее ещё во времена Казанского ханства, всё же было. Но располагалось оно, скорее всего, чуть дальше, в районе Петрушкина двора.

На картах Казани кладбище Бишбалта появляется в конце XVIII века, самые ранние камни, найденные на нём, можно датировать серединой XIX века, да и то лишь по палеографическим особенностям — многие надгробия сохранились фрагментарно и определить даты их установки невозможно. Точная дата одного из старых камней — 1910 год. Всего на кладбище слободы Бишбалта было выявлено 25 арабографических памятников.

С 1875 года попечителем кладбища был назначен отец Галимджана Баруди, Мухамеджан Галеев. Поскольку кладбище находилось недалеко от воды, каждую весну его территория подтапливалась. В 1879 году санитарная комиссия Городской думы предложила по этой причине закрыть кладбище. И только благодаря стараниям Мухамеджана Галеева оно было сохранено. В настоящее время кладбище Бишбалта уже не действует.

Кладбище Пороховой слободы

Пороховая слобода появилась на карте Казани в конце XVIII века, когда в 1788 году в городе был основан Казанский пороховой завод. Среди его работников было немало татар, приезжавших на заработки из предместий Казани. В начале XIX века их начали хоронить на отдельном кладбище. Во время исследования 2017 года там было выявлено около 150 мусульманских надгробий, самые ранние из них датируются 1840-ми годами.

Камень Габдельмаджиду, сыну Габделлатифа. 1894 год. Кладбище Пороховой слободы.

Почему не сохранились более ранние памятники кладбища Пороховой слободы? Во-первых, в XIX веке искусство резьбы по камню у татар только начало возрождаться, несмотря на свою давнюю историю. Во-вторых, многие плиты не выдержали испытания суровым климатом, так как в отличие от надгробий периода Казанского ханства, имели меньшую толщину. Ещё одна причина в том, что многие могильные камни остались погребены под слоем земли, и даже будучи найденными, оказались в таком состоянии, что прочесть их текст не представляется возможным.

К слову, одним из татарских названий Пороховой слободы было «Баруд бистәсе» или же «Барудия бистәсе» («баруд» в переводе с арабского означает «порох»). В Пороховой вырос и сформировался как личность мусульманский учёный, просветитель и педагог Галимджан Мухамеджанович Галеев (1857–1921), вошедший в историю как Галимджан Баруди.

Камень 1855 года, установленный на могиле Бибигайши, дочери муллы Габдерракиба. Кладбище Пороховой слободы.

На кладбище Пороховой слободы хоронили представителей разных сословий. Были среди них и священнослужители, и купцы, и простой люд. Но желанным местом последнего пристанища татар-мусульман всегда считалось Ново-Татарское кладбище. Так, сам Баруди был похоронен именно там.

Кладбище Ново-Татарской слободы

Знаменитый мусульманский некрополь Казани возник в конце XVIII века, после выхода Указа сената от 19 мая 1772 года, который запрещал хоронить усопших ближе 100 саженей от жилых строений. Первым известным попечителем кладбища был также Мухамеджан Галеев.

Кладбище Ново-Татарской слободы — самое почитаемое татарское кладбище в мире. Его исследованиями занимались известные учёные М. Ахметзянов и И. Хадиев. Последний выявил в начале 1990-х памятник 1803 года на могиле женщины по имени Мухибба, дочь Гайсы. Надгробие было зафиксировано, но в наши дни обнаружить его не удалось. Это к вопросу о проблеме сохранности старинных надгробий.

Надгробие родителей Галимджана Баруди, Мухамеджана Галеева и Фахрнисы, дочери Хабибуллы. Ново-Татарское кладбище. Фото Гульнары Сагиевой

Во время экспедиции 2017 года учёные Института истории выявили 1430 памятников с начала XIX века по 1929 год. Самый ранний из них датируется 1813-м годом. Порядка 100 памятников идентифицировать так и не удалось — слишком плохо они сохранились. Надо полагать, что многие памятники и вовсе не были обнаружены, оставшись погребёнными под слоем земли и мусора.

Надгробие Махруй Утямышевой, первой жены Галимджана Баруди. Ново-Татарское кладбище. Фото Гульнары Сагиевой

В то же время экспедиция подарила и свои находки. Например, были обнаружены надгробия педагога Шахбаз-Гирея Ахмерова и купца Ибрагима Юнусова — строителя мечети на Сенной площади. До этого их памятники считались утраченными. Ибрагим Юнусов — знаменитый купец и миллионер, покровитель Шигабутдина Марджани. Памятник его сегодня находится, увы, в плачевном состоянии. Также мы нашли могилы представителей семьи самого Марджани — места погребений его жён, детей, внуков. Были выявлены памятники родителей Галимджана Баруди, его братьев, племянников.

Могилы сыновей Шигабутдина Марджани — Махмуда и Бурханутдина. Ново-Татарское кладбище. Фото Гульнары Сагиевой

Порядка 200 памятников атрибутировать не удалось по причине плохой сохранности. Их фрагменты собирались как мозаика. По Ново-Татарскому кладбищу подготовлена отдельная книга. Но на её издание пока нет средств.

Интересные факты

Как делали памятники

Надгробия изготавливались обычно из камня-известняка. Его добывали из карьера, и пока он был мягким, делали на нём надпись. Если камень был недостаточно податлив, то его помещали на некоторое время в воду. Мастера-резчики делали надписи по специальным шаблонам или трафаретам. До наших дней дошли имена казанских мастеров-камнерезов Кальмитова, Зульфакарова, Габдельбари Мукминова — муэдзина мечети Пороховой слободы, и других.

Надгробие Шигабутдина Марджани. Ново-Татарское кладбище. Фото Гульнары Сагиевой

По характеру резьбы можно было определить социальный статус умершего. Состоятельные ­семьи заказывали в память умершего камни с рельефными надписями и орнаментом из цветов и фруктов, символизировавших райские сады. Такие памятники датируются в основном серединой XIX века. На памятниках периода Казанского ханства часто встречается цветок — тюльпан.

Фрагмент орнаментов надгробий, найденных на кладбище Пороховой слободы.

Людям среднего достатка устанавливали надгробия поскромнее, надписи на них вырезались — это было проще, соответственно, дешевле. Мастера-резчики часто предлагали свои услуги через газетные объявления. Такая «реклама» встречается в одной из первых татарских газет начала XX века «Йолдыз».

Канон оформления памятника

Надгробия мусульман оформлялись по определённым правилам. Сверху шла вступительная часть — восхваления Всевышнего, аяты Корана или хадисы, то есть изречения пророка Мухаммада. Ниже писали информацию о покойном — имя и отчество. Например, Габдрахман сын Габдуллы. Фамилии можно встретить лишь на камнях могил представителей купеческого сословия. Представители татарского бизнеса вынуждены были ассимилироваться в русскую среду и пользовались фамилиями. Именно в силу этого в историю вошли фамилии известных династий Апанаевых, Алкиных, Утямышевых и так далее. Все они похоронены на Ново-Татарском кладбище. Почему сегодня не просто установить принадлежность того или иного старинного памятника? Даже если человек умеет читать арабскую графику, он не сможет прочитать надпись, не имея опыта расшифровки каллиграфических шрифтов. А даже если и смогут, то легко перепутать имя и отчество человека. Дело может быть в какой-то единственной букве — например, несохранившемся окончании. Арабографические надгробия это и целая энциклопедия татарских имён, чудесных, но ушедших в небытие. Биби-Джамал, Биби-Фатиха, Мухаммад-Садыйк — татары часто давали двойные имена.

Фрагмент орнаментов надгробий, найденных на кладбище Пороховой слободы.

После имени похороненного писались дата его смерти и возраст, в котором он ушёл из жизни. Дата рождения практически не указывалась. День и год, когда умерший представал перед Всевышним, как уже говорилось, писали по хиджре — мусульманскому лунному календарю. Так было до второй половины XIX века. Потом начали указывать двойную дату — по хиджре и рядом по милади — европейскому летоисчислению. Это также было связано с постепенной ассимиляцией татарского купечества. Бизнес требовал коммуникаций с представителями европеизированных сообществ, и элементы европеизации всё больше проникали в обиход татар. Но вот Шигабутдин Марджани, ушедший из жизни в 1889 году, до конца жизни принципиально пользовался только лунным календарём.

Под датой смерти писалась молитва за упокой умершего. Она тоже была обязательным элементом мусульманской эпиграфики. Иногда на боковых сторонах памятников выбивались стихи философского содержания. Некоторые мастера сами сочиняли такие эпитафии. Часто использовались расхожие двустишия. Они по-особому настраивали посетителей могил по отношению к смерти.

Могильный камень 1903 года. На нём можно прочесть имя усопшего — Сайфеддин, сын Зайнельгабидина, «властью Аллаха» умерший в 1321 году по хиджре в возрасте 70 лет. Текст камня содержит и стихотворные сроки: «О, стоящий перед моим камнем. Вчера я был, как ты, завтра ты станешь, как я». Кладбище Пороховой слободы.

У татар бытует традиция — один памятник может быть установлен двум людям. На одной его стороне пишется информация про одного, на другой — про другого. И памятник ставится между двумя могилами. Обычно так хоронили мужа и жену. Из известных могил Ново-Татарского кладбища в качестве примера можно вспомнить камень на могиле музы Тукая Зай­туны Мавлюдовой: на другой его стороне указано имя её мужа — Кадыра Расулева.

Зиярәт кылу — посещение кладбища

Зиярәт итү, или Зиярәт кылу — посещение кладбища считается у мусульман богоугодным делом. Каждый мусульманин должен прийти на кладбище и помолиться за похороненных. В это время читаются определённые молитвы. Однако совершение обряда с корыстными целями — просьбами о помощи, обращёнными к умершим, считается у мусульман грехом. Об этом в частности писал известный мусульманский богослов Ризаэтдин Фахретдин, указывая, что эту традицию принесли в обиход «глупые суфии». Галимджан Баруди считал подобные обряды своего рода проявлением язычества и идолопоклонства. Марджани также не поддерживал проявление излишнего поклонения перед местами захоронений, распространённые в среде суфиев Средней Азии.

Пост-скриптум

Нам нужен музей эпиграфики

Большая проблема в том, что у нас нет музея эпиграфики. Татарская эпиграфика — целый вид искусства, возникшего во времена Золотой Орды. Если бы был создан специальный музей, то туда можно было бы собрать многие интересные образцы памятников, которые сегодня просто пропадают. Могло бы возникнуть целое поле исследований для искусствоведов. В экспозиции Национального музея можно увидеть лишь единицы из всей его эпиграфической коллекции. В его фондах хранится около тридцати камней. Но их не показывают, так как у музея нет для этого площадей. Памятники недостаточно просто выявить, чем занимаемся мы, учёные, — многие из них необходимо поставить на охрану. Но этим должен заниматься комитет по ОКН. Пока сохранение памяти наших предков — удел отдельных энтузиастов. А их усилий недостаточно.

Фото предоставлены автором