Путь «летающей тарелки»

Как проектировали и строили футуристический архитектурный шедевр эпохи советского модернизма

Среди множества архитектурных достопримечательностей столицы Татарстана Казанский цирк занимает особое место. После масштабной реконструкции этот шедевр архитектурного модернизма буквально засиял на ночной панораме города. Силуэт «летающей тарелки» стал неотъемлемой частью городской застройки и одним из архитектурных символов Казани. Здание цирка, открытое 7 ноября 1967 года, является одним из ярчайших образцов интерна­цио­наль­ного стиля в мировой архитектуре, но главное, на се­го­дняшний день оно остаётся единственным официально признанным памятником архитектуры периода советского модернизма в Казани. Уже через пять с половиной лет после открытия цирка, 17 мая 1973 года, его объявили памятником архитектуры: постановлением Совета Министров ТАССР здание было включено в список объектов респуб­ликанского культурного наследия.

Бетонирование купола

Сооружение здания Казанского цирка стало событием мирового уровня. О нём писали в советской и зарубежной прессе, оно вошло в учебники для студентов‑архитекторов, а создатели проекта получили множество наград. Се­го­дня цирк — не только визитная карточка современной Казани, но и часть культурного наследия российского и мирового уровня, к чему мы давно привыкли, но ещё до конца не осо­знаём его значимость.

К примеру, достижения советской архитектуры периода авангарда и конструктивизма известны всему миру. Но в истории послевоенной архитектуры был не менее значимый период, который принято называть эпохой советского модернизма. Столица Татарстана обладает значительным модернистским наследием, и главным его достижением является именно здание цирка.

Кто проектировал и строил?

Здание цирка в форме «летающей тарелки» было построено в 1967 году по уникальному проекту авторского коллектива института «Татаргражданпроект»: архитектор Геннадий Михайлович Пичуев, конструктор Осия Иовлевич Берим, инженер Ефим Юделевич Брудный, руководитель мастерской Валентина Даниловна Панова. В 1971 году авторы за оригинальную архитектуру и уникальное решение конструкций цирка удостоились золотой (Берим) и бронзовой (Пичуев) медалей ВДНХ. А в 1972 году им, а также главному инженеру проекта Брудному, начальнику архитектурно‑планировочной мастерской № 1 Пановой и директору института Узбеку Гибадовичу Алпарову была присуждена премия Совета Министров СССР. Здание Казанского цирка, в своё время удивившее известного архитектора Оскара Нимейера — пример удачного соединения архитектурного и конструктивного решений в одном проекте: в гармонии с архитектурной формой находится функция, следуя формуле американского архитектора Луиса Салливена, «форму определяет функция». Юрий Никулин, посетив Ка­зань с гастролями в 1972 году, признал наш цирк лучшим по удобству. В путеводителе по Казани того же года цирк был назван «зданием XXI века, как будто опустившимся из будущего огромным летающим диском». В августе 1969 года выездная студия «Мосфильма» сняла широкоформатный сте­реофонический фильм о Казанском цирке для ЭКСПО‑70 в Японии. Макет цирка демонстрировался на международной ярмарке 1982 года в Лейпциге. Фотографии Казанского цирка экспонировались во многих странах в составе передвижной международной выставки «Фото‑СССР» и обошли все оте­че­ственные и зарубежные периодические издания, в том числе журнал «Архитектура СССР».

Армирование 

Почему Казанский цирк сразу же назвали «зданием XXI века»?

До казанской «летающей тарелки» единственным в мире подобным по форме сооружением было правительственное здание в Рио‑де‑Жанейро с полусферой и усечённым конусом. В Казани же эту форму впервые использовали для культурно‑развлекательного учреждения.

Уникальность цирка в Казани состоит в оригинальной архитектурной идее зрительного зала в виде «летающей тарелки», парящей над остеклённым стилобатом фойе. Казанская «тарелка» была в Советском Союзе первым бетонным монолитом. Конструктивное решение монолитной железобетонной оболочки практически не имело на то время аналогов в мире. Высота — два­дцать три метра, диаметр — шестьдесят пять метров, амфите­атр зрительного зала — на две тысячи мест. Впервые цирк построили без поддерживающих купол колонн. Впервые в нём — два манежа. Впервые все подсобные помещения находятся в самом цирке, а не на его территории. Впервые их так много — гримуборные, мастерские, танцкласс, столовая, кухня для артистов и животных, конюшня, слоновник, медвежатник.

Над вестибюлем и фойе под конической оболочкой была запроектирована круговая видовая галерея «Сатурн», с которой бы обозревалась широкая панорама города с Казанским кремлём и просторами Волжского водохранилища. На эксплуатируемую кровлю вестибюля под «тарелкой», где должна была быть смотровая площадка, можно было бы попасть из фойе и по наружной лестнице‑трапу, причём в любое время года. Установленные мощные инфракрасные излучатели позволяли зрителям находиться зимой на свежем воздухе раздетыми и не мерзнуть. К сожалению, сейчас функция эксплуатируемой кровли не востребована: лестница‑трап демонтирована, выход из фойе закрыт.

Испытание цирка «живым грузом»

Зрительный зал, фойе, гардеробы и открытая галерея соединены между собой четырьмя свое­об­разными лестницами, которые своими скульп­турными зооморфными формами напоминают жирафов.

Подвесной купол из перфорированного алюминия, центральная колосниковая часть которого была экранирована декоративными алюминиевыми сотами с круг­лыми отверстиями прожекторов — «иллюминаторов» «летающей тарелки» — парил над зрительным залом.

Для вечернего осве­щения фасада цирка была применена изобретённая студентами (СКБ «Прометей» КАИ) светодинамическая архитектурная подсветка. Коническая оболочка цирка подсвечивалась снизу системой запрограммированных специальной электронной вычислительной машиной цветовых осветительных устройств, изменяющихся в зависимости от состояния атмо­сферных условий, что в вечернее время со­зда­вало яркое и красочное зрелище: подчёркивая образ «летающей тарелки», световые эффекты вечернего осве­щения проецировались на поверхность диска и предавали его силуэту гармонирующую с окружающей средой разнообразную цветовую гамму.

Упрямые казанские архитекторы

Интересна и по‑своему драматичная история проектирования и строи­тель­ства цирка в Казани, которая началась после того, как в 1961 году сгорел старый, отслуживший свой век деревянный цирк, стоявший в центре города около сада «Чёрное озеро».

В 1963 году руководство города получило разрешение на строи­тель­ство нового капитального здания цирка на две тысячи зрительских мест, а Всесоюзное ордена Ленина объединение государственных цирков Министерства культуры СССР «Союзгосцирк» решило повторить в Казани проект Ярославского цирка. Привязать чертежи фундаментов Ярославского цирка к местным геологическим условиям и разработать проект присоединения его к городским инженерным сетям поручили институту «Татаргражданпроект». После выхода постановления от 4 ноября 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строи­тель­стве» на смену сталинскому архитектурному стилю пришла новая функциональная типовая архитектура — многие общественные здания по всему Советскому Союзу со­зда­вались по типовым проектам. Однако в случае с Казанским цирком возникла уникальная для того времени ситуация в практике архитектурного проектирования и строи­тель­ства. Творческий коллектив проектного института «Татаргражданпроект» решил не строить цирк по предложенному проекту, а добиться разрешения на разработку индивидуального проекта и самому создать его. Получив поддержку местных властей, архитекторы не нашли взаимопонимания с заказчиком здания цирка в Казани — «Союзгосцирком». Получить разрешение на разработку индивидуального проекта такого общественного здания городского значения для периферийных проектных организаций в то время было практически невозможно. Москва крепко держала монопольное право на индивидуальное проектирование за столичными проектными институтами, оставляя за иногородними лишь привязку типовых проектов, также, в свою очередь, разработанных в центре. Попытка «Татаргражданпроекта» заинтересовать Госстрой РСФСР и «Союзгосцирк» оригинальностью и экономичностью своего проекта и получить разрешение на проектирование индивидуального здания цирка в Казани оказалась бесперспективной. Поэтому избранный коллективом «Татаргражданпроекта» путь претворения в жизнь своего проекта, который по существу являлся весьма тяжёлым нарушением законов в строи­тель­стве, был, по воспоминаниям Алпарова, вероятно, на тот момент единственно возможным: архитекторы, упорно вынашивая свой вариант, вдребезги разбитый Москвой, подменили утвер­ждённое решение. Строители, на удивление архитекторов и проектировщиков, выполнили незаконный проект, но при этом весь периметр диска пре­ду­смотрительно укрепили металлическими стойками, что было «смертельным» ударом по проекту и крахом всей архитектурной идеи. Но спасло чудо, им оказалось свойство бетона деформироваться под нагрузкой. По рабочему проекту верхний железобетонный пояс конуса должен получить предварительное сжимающее напряжение для предотвращения появления в нём мелких волосяных трещин, которые могли со временем привести к его разрушению. Для этого с наружной стороны пояса на него был надет обруч из металлических стержней, который путём электропрогрева подвергся сильному сжатию. Эти сжимающие усилия сократили длину пояса примерно на три­дцать сантиметров — что стало достаточным, чтобы пояс оторвался от опалубки и несколько приподнялся. Между опалубкой и железобетонным конусом по всему периметру образовалась щель примерно в пять сантиметров. Железобетонная монолитная оболочка, состоящая из конуса и купола,­ после натяжения обруча заработала как единая конструкция и всем своим огромным весом легла на нижний пояс с кольцевым мощным фундаментом, как и было пре­ду­смотрено расчётами. Это была победа, но не окончательная: оставалось ещё испытание цирка «живым грузом» из солдат, которое завершилось победой инженерной мысли казанских архитекторов и инженеров.

Архитектурный образ и конструктивное решение

Архитектурная идея цирка в форме диска, навеянная нимейеровским куполом и чашей Национального конгресса, по воспоминаниям Алпарова, принадлежала архитектору Муниру Галимулловичу Хайруллину: «Среди многочисленных эскизов и рисунков с проектными предложениями архитекторов мы обратили внимание на черновой набросок цирка в виде открытого усечённого конуса, посаженного на узкий конец и перекрытого куполом, предложенный архитектором мастерской № 1 М. Хайруллиным. Нам показалось, что из этого что‑то может получиться, и в случае его принятия он может стать новым словом в архитектуре и конструкции цирков».

Конструктивное решение монолитной железобетонной оболочки цирка в виде «летающей тарелки» потребовало тщательных расчётов — оно также было уникальным, не имевшим на то время аналогов в мире. Расчёт конструкции оболочек делали в ряде казанских институтов, а также произвели статическое испытание модели оболочки цирка, изготовленной из композитных смол в масштабе 1:50. Правильность расчётов подтвердила уникальная для того времени ЭВМ Киевского НИИ строи­тель­ства и проектирования.

Современное и смелое по конструкции здание Казанского цирка становится образцом для разработки типовых проектов, повторного применения и прототипом для цирков по всему СССР. К примеру, композиция Краснодарского цирка подобна Казанскому: двояковыпуклая линза парит над параллелепипедом стилобата. Проект Краснодарского цирка на две тысячи мест, в свою очередь, был повторно применён в Николаеве, Гомеле, Ставрополе, Грозном, Запорожье.

Юрий Гагарин в Казани и «летающая тарелка»

С середины 1950‑х годов космическая тематика стала значительно влиять не только на политику и науку, но и на архитектуру СССР. В Москве были сооружены монумент покорителям космоса и Останкинская телебашня — космическое сооружение, ассоциирующееся с ракетой.

«Оттепельные» 1960‑е годы стали свидетелями роста популярности футуристических и утопических проектов, которые были вдохновлены советскими победами в первые годы освоения космоса. Темой космоса было вдохновлено и футуристическое здание Казанского цирка в виде «летающей тарелки», космический силуэт которой стал ныне неотъемлемой частью современной городской панорамы, свое­об­разной экзотичной доминантой у подножия древнего кремлёвского холма.

Казанский цирк стал символом эпохи «оттепели» и освоения космоса. Незадолго до открытия цирка, в августе 1967 года, Ка­зань посетил Юрий Гагарин. После первого в мире орбитального полёта вокруг планеты Земля советский космонавт объехал всю планету с тем же космическим успехом. Многие миллионы людей по всему миру увидели знаменитую улыбку Гагарина во время его многочисленных визитов в зарубежные страны, посчастливилось и жителям Казани. Юрий Алексеевич был приглашён в Ка­зань на открытие международного лагеря «Волга» в качестве почётного гостя треть­его фестиваля советско‑японской дружбы и выступил, открывая его, во Дворце спорта, неподалёку от по­чти построенного Казанского цирка.

К этому времени город обретал характерные ему современные архитектурные символы, ставшие знаковыми в наше время. «Приземлившаяся» в сходящейся перспективе Булака футуристическая «летающая тарелка» цирка и соседствующий с ней центральный стадион организовали прибрежную зону Казанки, не оспаривая при этом главенствующую роль древнего ан­самб­ля Казанского кремля. Появившиеся то­гда крупные общественные здания во многом сформировали ставший узнаваемым силуэт городской панорамы Казани, а вновь возникшие модернистские ансамбли и се­го­дня впечатляют смелостью пространственных решений, гармоничной интеграцией в городской ландшафт.

Переосмысление архитектуры советского модернизма в рамках исторического контекста (хрущёвская «оттепель», успехи в завоевании космоса) даёт ответы на вопрос, почему ещё недавно столь непопулярная советская архитектура последнего периода социализма се­го­дня привлекает к себе как профессио­налов, так и широкую общественность? Ответ можно найти в сооружениях эпохи советского модернизма: с одной стороны, мы видим гордость и патриотизм, воплощённые в искусстве и архитектуре того времени, а с другой — невероятно цельный и выразительный архитектурный стиль с такие яркими его образцами, как Казанский цирк.

Ефимов Даниил Дмитриевич — архитектор‑исследователь, преподаватель кафедры дизайна Казанского инновационного университета имени В. Г. Тимирясова.