Рустем Хасанов: «Врачам надо верить»

22 апреля 1920 года на торжественном заседании Казанского губернского исполнительного комитета был учреждён Казанский клинический институт имени В. И. Ленина, после ряда преобразований ставший Казанской государственной медицинской академией. О её столетней истории и современной жизни с директором академии Рустемом Хасановым беседует Наиля Хайретдинова.

Рустем Шамильевич Хасанов — директор Казанской государственной медицинской академии — филиала федерального государственного бюджетного образовательного учреждения дополнительного профессионального образования Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования Министерства здравоохранения России, член-корреспондент Российской академии наук, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный врач

Российской Федерации и Республики Татарстан, член правления Ассоциации онкологов Российской Федерации, главный онколог Приволжского федерального округа.

— Рустем Шамильевич, сто лет — это внушительный срок. Цифра, за которой — большая история, люди, открытия, десятки тысяч спасённых жизней. Назовите самые яркие, самые значительные эпизоды из жизни академии.

— Сам факт создания этого высшего лечебно-учебного заведения под названием «Казанский клинический институт имени В. И. Ленина» — чрезвычайно яркое событие. Это было непростое время: произошла революция, закончилась гражданская война... Нарком здравоохранения Николай Семашко вместе с первым директором института Романом Альбертовичем Лурия и его соратниками поняли, что страна нуждается во врачах нового формата. Огромное число болезней, людей, покалеченных во время двух прошедших войн,— всё это заставляло задумываться о новых методах лечения и реабилитации. Поэтому создание клинического института играло важную роль в становлении системы регулярной переподготовки медицинских кадров, что сделало столицу Татарстана вторым в России после Санкт-Петербурга центром повышения квалификации врачей.

В 1923 году Казанский клинический институт получил название «Государственный институт для усовершенствования врачей имени В. И. Ленина (ГИДУВ)». 

На базе созданных первых семи кафедр были разработаны особые методологии и программы по повышению квалификации врачей. Во многом благодаря Роману Альбертовичу Лурии институт очень быстро встал на ноги. Проработав здесь десять лет, Лурия уехал в Москву, где создал Центральный институт усовершенствования врачей, который сейчас является нашим головным учреждением.

Целая плеяда выдающихся врачей работала в нашем институте: Александр Васильевич Вишневский, знаменитый хирург, Семён Семёнович Зимницкий, создавший кафедру инфекционных болезней в ГИДУВе, Александр Филиппович Самойлов, который внёс неоценимый вклад в изучение современной кардиологии, и многие другие.

В годы войны в Казани было сосредоточено много госпиталей. Не десятки — сотни. Около двухсот профессоров и преподавателей ушли на фронт, а оставшиеся работали здесь, не покладая рук. Ведущие специалисты нашего института были главными терапевтами, хирургами, травматологами эвакогоспиталей.

Сейчас трудно найти человека, который бы не слышал об эндоскопии, эндохирургии. А ведь именно здесь, в ГИДУВе, впервые в масштабах страны начали преподавать эндохирургию. В области торакальной эндохирургии мы тоже были пионерами. А сколько уникальных приборов было создано! Наши врачи вместе с конструкторами искали и находили верные решения, чтобы воплотить передовые разработки для нужд медицины.

— Сколько сейчас кафедр в академии?

— Тридцать семь кафедр практически по всем направлениям современной медицины, ежегодно у нас обучаются более десяти тысяч слушателей по вось-мидесяти специальностям.

Каждые пять лет все врачи в академии проходят обучение и подтверждают свою квалификацию. Медицина никогда не останавливалась в своём развитии: каждый год появляются новые методы диагностики, лечения, более совершенное оборудование. Хороший среднестатистический врач — это обычный человек, у которого есть семья, много разных обязанностей помимо работы. И чтобы следить за новинками, надо уделять этому немало времени. Обучаясь у нас, врач систематизирует знания, может увидеть свою узкую специальность шире, во взаимосвязи с остальными смежными направлениями.

— У вас обучаются только татарстанские медики или приезжают врачи и из близлежащих регионов?

— К нам едут отовсюду, потому что ГИДУВ хорошо известен ещё с советских времён, но понятно, что основное внимание мы уделяем врачам нашей респуб­лики, и восемьдесят процентов обучающихся — это татарстанские медики. После обучения мы выдаём сертификаты, а с нынешнего года проводим аккредитацию, которая является своего рода допуском к профессии. Это нововведение внедряется с одной целью — повысить уровень квалификации врачей.

— Вы уже четыре года возглавляете академию. С какими трудностями пришлось столкнуться?

— Мы каждый раз требуем от врачей быть более профессиональными, более востребованными, самыми лучшими. Но в нынешних условиях добиться этого не так просто. Не секрет, что зарплата преподавателей очень низкая. В то же время конкуренция в сфере ­обучения достаточно высока. В Казани есть медицинский  университет, новый медицинский факультет в Приволжском федеральном университете, Москва тоже недалеко... Почему идут в нашу академию? У нас всегда были очень серьёзный подход к обучению и высокое качество подготовки. Не случайно наших специалистов считают одними из лучших в стране. Наш профессор и декан хирургического факультета Игорь Сергеевич Малков в 2017 году получил звание «Лучший врач года», а заведующая кафедрой реабилитологии и спортивной медицины Резеда Ахметовна Бодрова стала «Лучшим врачом года» в прошлом году. Наши ординаторы — стипендиаты Президента Российской Федерации, за последние пять лет мы привлекли двадцать пять грантов Российского научного фонда и Российского фонда фундаментальных исследований.

Поэтому, даже если и есть трудности, мы их преодолеваем, потому что время диктует нам свои условия — идти вперёд и не останавливаться.

— И, тем не менее, вопрос профессионализма медиков в последние годы вызывает много нареканий. Люди не понимают, где им лечиться — по месту прописки, в частных поликлиниках или у знакомых врачей, поскольку претензии есть ко всем. Почему такое происходит?

— Прежде всего, врачам надо верить. Конечно, можно пойти и в частную клинику, но нельзя забывать, что современные поликлиники хорошо оснащены, во многих из них есть всё необходимое оборудование для диагностики. Другое дело, что там не хватает врачей. Так случилось, что традиционно будущих врачей всегда готовили для работы не в поликлиниках, а в стационарах. Потому что там и зарплаты были выше, и оборудование высокоточное, и, конечно, больше возможностей проявить себя в серьёзной хирургии, терапии, во всех основных направлениях медицины. Мы всегда говорили о значении высокотехнологичной медицинской помощи, забывая, что она необходима лишь тогда, когда болезнь зашла уже далеко.

«Героика» больших клиник, сформировавшаяся в нашем обществе под воздействием литературы, кинематографа, СМИ, привела к тому, что, приходя в обычную поликлинику, человек чувствует некую неуверенность. Но именно в такой поликлинике происходит первый контакт пациента с врачом. И сейчас даже президент России озаботился этой проблемой и поставил задачу заняться первичной сетью здравоохранения. И не только материальной базой, но и кадрами. К счастью, система не разрушена, она осталась и с помощью нового федерального проекта «Бережливая поликлиника» начала выходить на новый уровень. Теперь в поликлиниках есть электронная запись на приём к специалистам, практически отсутствуют очереди. Но если вам не хочется ждать несколько дней, чтобы попасть к узкому специалисту, то, пожалуйста, можно обратиться и в платную клинику.

Поскольку я всю жизнь проработал в онкологии, то могу сказать, что мы, например, постоянно ищем способы ранней диагностики. Призываем людей приходить на диспансеризацию. Даже у вас ничего не болит, ничто не беспокоит, придите и сдайте анализы. Женщинам — общий осмотр, который включает в себя осмотр слизистых, кожи, молочных желёз, анализ кала на скрытую кровь, мазок с шейки матки, маммографию и полный анамнез. Мужчинам — также полный анамнез и осмотр, анализ крови на ПСА (простатический специфический антиген), анализ кала на скрытую кровь. Это входит в диспансеризацию, и уже достаточно для выявления основных локализаций онкозаболеваний по программе ранней диагностики.

К счастью, в Татарстане сохранились фельдшерско‑акушерские пункты, их около двух тысяч. По специальной программе их отремонтировали, а там, где их не было, поставили новые модули. Поэтому населению есть куда обратиться за первой помощью и профилактикой.

Наши клиники тоже оснащены великолепно. Например, в республиканском онкологическом диспансере есть всё, что используется в современной медицине. Может быть, нет только протонного ускорителя, но их всего несколько на всю страну. Поэтому я не могу однозначно ответить на вопрос, куда лучше обращаться. Если скажу, доверьтесь полностью нашим врачам, мне не поверят, если начну сокрушаться: в нашей медицине всё плохо, это будет неправдой, потому что уровень нашей медицины высокий. 

Я вижу, какие самоотверженные врачи работают в поликлиниках и стационарах, какая у них отдача. Почему же, спросите вы, население недовольно? Потому что у людей всегда завышенные требования и ожидания. Когда средства массовой информации сообщают о новом методе лечения, то человек думает, что он обязательно должен быть вылечен неким препаратом или этим методом вне зависимости от показаний или противопоказаний.

Эволюция такова, что человек сейчас живёт дольше и выглядит с возрастом лучше. Многие женщины в шестьдесят лет выглядят так, как раньше выглядели сорокалетние. А ведь в этом — заслуга современной медицины в том числе.

Увеличение пенсионного возраста — тоже не случайность. Мы, люди, сейчас совершенно другие. У нас другое зрение, другой жизненный тонус, другое восприятие себя самого, и всё это тоже сделала современная медицина. Но бессмертие не придумано, и его не будет. А человек думает: если его не вылечили, значит, врачи плохие. И начинаются поиски лечения за рубежом. Едут в Израиль, Германию, другие страны. Хотя ответственность наших врачей, возможность общества повлиять на них гораздо выше.

— Если говорить в масштабах страны — на каких позициях наши, татарстанские медики?

— На очень достойных. Система здравоохранения в Татарстане очень продуманная, чётко отработанная, маршрутизированная. Могу сослаться на пример работы у нас в онкологии.

Любому человеку, даже ребёнку, не говоря уже о взрослых, можно сказать: «У тебя подозрение на онкопатологию». Но если мы всех будем направлять к онкологам, то просто завалим их ненужной работой. Это и заставило нас в своё время продумать все этапы пути: от первоначального обследования до постановки диагноза, лечения и последующего наблюдения за пациентом. Для этого мы с коллегами разработали программу маршрутизации, позволяющую в самом начале отсеять людей без онкопатологии.

На деле это выглядит так: сначала человек идёт в фельдшерский пункт на селе, потом его направляют к врачам общей практики в поликлинику, на следующем этапе он приходит к врачу первичного онкологического кабинета и в конечном итоге попадает в диспансер.

Поставить же диагноз (или подозрение на тот или иной диагноз) — это обязанность врачей поликлиники. Поликлиники через интернет связаны сейчас со всеми клиниками Республики Татарстан, и врач сам может записать вас к специалисту на определённое время. Мы первыми в России внедрили эту систему, нас подтолкнул к ней многолетний опыт работы в онкологии. Когда мы начали работать по такому алгоритму, в онкологический диспансер приходило на приём только десять процентов имеющих приглашение из первичного онкокабинета. Сейчас эта цифра выросла до семидесяти процентов. Это значит, система полностью себя оправдала. Есть возможность спокойно принять, проконсультировать, поставить окончательный диагноз и начать лечение. Кроме того, после проведённого лечения, даже если человека ничего не беспокоит, его вызывают через приглашение в первичный онкокабинет, проводят необходимые анализы, рентген, УЗИ. Сейчас в Республике Татарстан на онкологическом учёте состоят 116 тысяч человек, они все пролечились и, возможно, хорошо себя чувствуют. Именно благодаря этой отстроенной системе лечения и наблюдения в онкологии люди после оказания медицинской помощи живут по пять и более лет. Для особых случаев у нас есть квоты, по которым пациенты могут получить лечение по обязательному медицинскому страхованию в Национальном медицинском исследовательском центре онкологии имени Н. Н. Блохина, в Санкт-Петербурге и других ведущих медицинских центрах. Поэтому нет смысла искать что‑то лучшее за границей, когда у нас не хуже, а порой лучше! У нас прекрасные хирурги, химиотерапевты, строгий контроль обеспечения необходимыми препаратами.

Но чудес не бывает и, к сожалению, неизлечимые случаи есть. И не только в онкологии, но и в других областях медицины. Просто надо помнить, что казанская школа всегда была и остаётся на высочайшем уровне.

Люди всегда находили и будут находить причины для недовольства. Как бы вас не лечили, при неблагоприятном исходе пациенты и родственники часто обвиняют врачей. Но это неправильно, нынешние врачи учатся не пять лет, а всю жизнь и борются за жизнь пациента, применяя все свои знания.

— На обывательском уровне постоянно идут споры: есть ли методы профилактики рака?

— Профилактика — это, прежде всего, образ жизни. Правильное питание, активные занятия физкультурой и спортом, хорошее настроение и позитив — профилактика не только онкозаболеваний, но и любых других. Нельзя забывать о генетической предрасположенности, и если она есть, значит, надо чаще обследоваться. Методы ранней диагностики, о которых я уже говорил, тоже профилактика. Словом, надо любить себя, а это значит — следить за собой и своим здоровьем.

— Можно ли вылечить рак народными средствами?

— В своё время в Республиканском клиническом онкологическом диспансере создали противораковый фонд. И из него были выделены средства на изучение практики целительства. Я искренне хотел найти хотя бы одного народного целителя, способ или метод, который помог бы хотя бы одному из наших пациентов. Честно скажу, не нашёл.

— Можно ли заразиться раком?

— Не знаю ни одного случая заражения раком. Но есть причины, которые могут спровоцировать заболевание. Например, вирус папилломы человека может передать условия для возникновения рака шейки матки. Человек должен быть настороже, чтобы не давать вредным агентам — инфекционным, канцерогенным, химическим   стать причиной тяжёлого заболевания.

— Надо ли стараться продлить жизнь больному (операциями, химиотерапией), если он уже на сто процентов обречён?

— За жизнь человека надо бороться всегда и до конца. Возможно, вылечить мы его не сможем, но сейчас много средств, которые продлевают жизнь и делают качество этой жизни совершенно иным. И, возможно, больной ещё не один год сможет жить, радовать своих родных и близких, а некоторые смогут даже работать.

— Рустем Шамильевич, как вы стали врачом? Не было ли периодов разочарования в своей профессии?

    — Я стал врачом, с одной стороны, закономерно, с другой — неожиданно. Всегда любил и хотел учиться. Но в школе ни о какой конкретной профессии не задумывался. Моя старшая сестра, напротив, бредила медициной, несколько раз пыталась поступить в институт, но не смогла. И всегда мне говорила: «Поступай в медицинский». На анкетировании в выпускном классе на вопрос: «Кем хочешь стать?» я просто автоматом написал: врачом.

Когда приехал в Казань поступать в вуз, то обошёл, наверное, все институты, не зная, куда же подать документы. Стою как-то на остановке около мединститута, жду автобус. Автобуса всё нет и нет. Дай, думаю, ещё раз загляну в приёмную комиссию мединститута. Я уже раньше туда заходил, но, честно говоря, мне что‑то там не понравилось, и я ушёл. А тут мне навстречу попалась девушка (как оказалось, сама абитуриентка и помогала в приёмной комиссии), мы разговорились, и она сказала: «О чём тут думать? Конечно, надо поступать сюда! Давайте я вам сейчас быстро помогу оформить документы». Помню, по тем временам был большой конкурс, но я поступил и ни разу в жизни не пожалел о том, что стал врачом.