Шёпот годовых колец

Журнал "казань". № 7, 2016

Хранительница памяти дома № 78 на Волкова - Зара Бареевна Максудова.

…Зара поднимается на цыпочки, чтобы заглянуть в окошко первого этажа своего дома. Любопытно, чем заняты соседи, почему до сих пор не вышли на улицу. Здесь так хорошо играть вместе со сверстниками!

Улица Волкова во времена её детства была тихой, приветливой, утопала в садах. Трамвай ходил по Некрасова, которая помнится тем, что там жили работавшие в цирке лилипуты. Автомашин не было и в помине, только лошадки с телегами, и ребята могли свободно гулять. Родители нисколько за них не беспокоились. Обитатели окрестных домов знали друг друга, были не чужими. Спокойный, размеренный уклад жизни сохранялся здесь ещё с позапрошлого века.

Райским уголком был сад. Мама Зары посадила в нём яблони, сливы, вишни, и с весны в этом земном раю всё цвело и благоухало.

Каждое утро солнце открывало Заре новую страницу счастливой жизни. В которой были родители, сестра Аза, друзья, их тихая улица, дом, где было тепло и уютно.

День длился вечно.

По соседству обитатели многих таких же деревянных домов и «полукамушков» тоже грезили о счастливой жизни и как могли обустраивали её. На задах домов в тенистых оазисах в тёплое время собирались семьи и гости. На столах была зелень с грядок. Заготавливали на зиму овощи и фрукты, в каждом дворе были погреба, дровяник и сарай - ведь старые дома это целое хозяйство.

Семья Зары жила прежде на улице Тукаевской. На Волкова Максудовы переехали в 1944 году, когда Заре было четыре года. Поселились на верхнем этаже дома. И к ним стали приходить очень интересные творческие люди, среди которых было много музыкантов. Отец Зары сменил в жизни много занятий, довольно долго работал инженером в лёгкой промышленности. Родом он из Алексеевского района, из деревни, как и мама Зары, окончил там медресе. Он не был музыкантом. Но в нём, по словам дочери, был какой‑то внутренний аристократизм, который притягивал таланты. Случались, конечно, и застолья, не часто, но всегда ярко.

Иногда бывал в доме на Волкова Салих Сайдашев. Один из фильмов о нём даже начинается с кадров этого дома. Специально для Зары Салих Замалетдинович написал детскую пьесу. Часто, особенно в середине пятидесятых - начале шестидесятых годов, захаживал композитор Джаудат Файзи. Здесь звучали волшебные голоса выдающихся певцов Фахри Насретдинова и Муниры Булатовой, читал свои стихи поэт Ахмед Файзи, известный в том числе как автор первого татарского балета «Шурале». Зара восхищалась эрудицией, масштабом личности замечательного человека и музыканта Ниаза Даутова, который тоже не обходил их дом стороной. По‑родственному приходили певица Сара Зарова и её муж Закир Сафин, режиссёр татарского те­атра. Да и не упомнишь сейчас всех знаменитых казанцев, которые были рады встречам с друзьями в гостеприимной семье­ Максудовых.

Кстати, в нижней части дома в годы войны жил известный музыкант‑любитель, кураист и мастер по изготовлению этого инструмента Исмагил Ситдикович Мусин с женой Магирой Музаффаровной Муштариевой, принадлежавшей к известной фамилии Муштари. Их дочь Наргис стала музыковедом, заслуженным деятелем искусств Республики Татарстан, долго работала на радио, а сейчас продолжает трудиться в Госархиве; она - жена выдающегося композитора Рената Еникеева. В детстве Наргис часто встречала в их квартире друживших с отцом композиторов Салиха Сайдашева, Мансура Музафарова, Александра Сергеевича Ключарёва, художественного руководителя Ансамбля песни и танца Татарии, в годы вой­ны директора и художественного руководителя Татарской филармонии Зулейху Ахметову…

Музыка, с детства звучавшая в доме на Волкова, стала делом жизни Зары: она пианистка, около сорока лет преподавала в родной средней специальной музыкальной школе при консерватории и только год как перестала брать учеников. Не мыслит свою жизнь без музыки, с гордостью говорит о потрясающих пианистах Михаиле Плетнёве и Юрии Егорове, других выпускниках спецшколы при консерватории.

С музыкой связана жизнь и некоторых её родственников. Пианисткой стала племянница Сорейя Батыршина, дочь двоюродной сестры Зары Бареевны. А дочь Сорейи Ася Корепанова, окончившая Московскую консерваторию, тоже пианистка, окончила докторантуру в Соединённых Штатах Америки и осталась там жить, концертирует по всему миру. Будучи с концертом в Италии в родном городе Пифагора, предложила назвать именем знаменитого философа и математика музыкальный конкурс и стала его художественным руководителем. Зара Бареевна радуется её успехам, но сожалеет, что они достигнуты за океаном: лучше бы на Родине. Сын Зары Бареевны Данияр Максудов тоже получил музыкальное образование, играл на виолончели, но музыка не стала его профессией, он занялся психологией и бизнесом.

Детство и юность Зары были безмятежными, пока рядом были оба родителя. Ей исполнилось семнадцать, когда ушёл из жизни отец (он был старше мамы почти на двадцать лет). Враз многое изменилось: потускнели мамины глаза, прекратились прекрасные встречи в их доме.

Аза вышла замуж, стала жить отдельно, работала звукорежиссёром на телевидении. У Зары Бареевны появился сын Данияр, а со временем он подарил ей двоих внуков.

И так получилось, что в какой‑то момент Зара Бареевна осталась в доме одной из всех Максудовых.

Их дом ветшал, оседал.

Теперь Заре Бареевне не требовалось подниматься на цыпочки, чтобы взглянуть в окна первого этажа: это уже полуподвал. Когда с Волкова убирали трамвайные пути, стало видно, сколько слоёв асфальта было накатано на улице. А дорогу подняли ещё выше.

Сильно осела веранда, и подниматься на второй этаж по крутой покосившейся лестнице надо было как на верхнюю палубу терпящего крушение судна, на которое напали пираты. Этот более поздний пристрой, как и во всех деревянных домах, сделали без фундамента. На крышу рухнула тяжёлая часть старого тополя, проломала её, пришлось поставить подпорку. Трубы водопровода проходили через запущенную квартиру на первом этаже - ещё одна беда. А кто будет вкладывать деньги, если вот‑вот сломают. Цветущий сад за домом, у которого фактически не стало хозяев, превратился в помойку…

- У дома должен быть один хозяин,- уверена Зара Бареевна.

В доме была квартирная книжка, в которую записывали всех жильцов. Она затерялась (скорее всего, её просто оставил у себя один из бывших жильцов), когда судьба дома оказалась в «подвешенном» состоянии.

Их частный когда‑то дом 1902 года постройки лет десять собирались сломать, а жильцов расселить. Давали смотровые ордера. Соседи ходили по судам - это отдельная история. А потом всё остановилось…

Сын с соседями, конечно, отремонтировали пробитую крышу. Сын привёл в порядок квартиру, купил новую мебель. Но Зара Бареевна, в отличие от соседа Константина Лебедева, готова отсюда уехать. Здесь нет ванной, душа, всего комфорта современных квартир. Да только никто ей и соседям ордеров больше не предлагает.

Однако Зара Бареевна считает: старые дома обязательно надо стараться сохранять, в них - душа города. Помнит, как выломали изящную решётку на Муштари, сожалеет, что сняли и увезли скульптуру из Лядского сада. Много красоты потеряли! Напротив художественного училища сломали великолепный старый двухэтажный дом: паркет, изразцы. Два месяца не могли разнести…

В своё время, рассказывали Заре Бареевне, американцы предлагали деньги, чтобы расселить жильцов из домов, где жили Салих Сайдашев, Велимир Хлебников, Игорь Лундстрем, и сделать в них музеи. Им отказали. А несколько лет назад приезжавшие в Казань французы сильно удивлялись, что в городе сохранилось столько изящной деревянной старины и её казанцы могут потерять…

Так что, говорит Зара Бареевна, «Том Сойер фест» придуман хорошо, только нужен ещё «Гекльберри Финн», намекая на то, что им с соседями придётся ещё выложить кругленькую сумму на перестройку падающей веранды.

Тогда же, когда убирали с улицы трамвайные пути и поднимали уровень дороги, пришлось снять высокие старинные двери и заменить их на другие, пониже. А те, шикарные, настоящие, пропали…

Для Зары Бареевны это один из очевидных знаков того, что многие перемены в жизни происходят далеко не к лучшему. Светлый человек, она не может заставить себя видеть прогресс в таких переменах. Не хочется включать телевизор, где беспрерывно убивают и насилуют, читать книги, где брань стала чуть ли не главным выразительным средством. Взяла как‑то книгу Дины Рубиной и отложила - «непозволительно так писать!». Голова готова разорваться от нынешней вседозволенности и пренебрежения моральными принципами.

- Я, наверное, осталась в прошлом веке…- качает головой Зара Бареевна.

Но вряд ли можно согласиться с ней в этом. Скорее век нынешний не сумел взять у предшественника всё доброе, что накопили многие поколения, подменил золотое сечение золотым тельцом. А Зару Бареевну по‑прежнему волнуют тайна «Чёрного квадрата» Малевича и секреты со­здания архитектурных шедевров мастерами прошлого, краски импрессионистов и «истории живые лица». Ценит как автора искусствоведа Паолу Волкову, умеющую говорить просто о сложном. Хорошие книги об искусстве дарит сноха, с которой, говорит Зара Бареевна, ей вообще повезло.

Всю жизнь она мечтала иметь фотоаппарат. Выписывала зарубежные журналы с удивительными чёрно‑белыми фотографиями, поражалась мастерству светописи, выявлявшей подлинность…

Стремясь к гармонии во всём, Зара Бареевна хотела иметь возможность запечатлевать образы. Увы, голубая мечта не сбылась: сначала не было денег, потом времени…

Теперь Зара Бареевна много времени проводит с младшим внуком, которого привозят к бабушке. Кириллу три с половиной года. Внук полюбил скрипку («она поёт!»), потом переключился на духовые, кларнет и гобой. Подходит к фортепиано, подбирает.

Когда «Том Сойер фест» пришёл на Волкова, спилили огромный, чуть не в два обхвата, тополь, который мешал подобраться к веранде, потребовавшей замены. Дерево было ровесником Зары Бареевны, даже постарше. Оно отжило свой век, но ещё дышало, шептало о минувшем. Оно помнило то, о чём мечтали в детстве Зара и её сестра Аза, шумные весёлые встречи родителей с друзьями, обнимавшие дочерей нежные руки мамы. Тётю Клаву и тётю Лилю из блокадного Ленинграда, с которыми жили душа в душу, как с родными. Волшебные мелодии Сайдашева и Файзи. Все обретения и горькие потери…

К комлю спиленного дерева подходят многие, пытаются разглядеть по слоям, сколько же ему лет. Не получается, годы не оставили отчётливых следов. Зато хорошо видно: из одного начала вырастали как бы два дерева, а то и больше. Переплелись причудливо, как судьбы обитателей дома в безвозвратности времени.

Между тем дом обновляется. Сломали старую веранду («Было ощущение катастрофы - здесь ведь вся моя жизнь прошла!..» - поделилась Зара Бареевна), построили другую. И появятся новые обитатели: сын соседей на нижнем этаже Галишан Зайнуллин взял в жёны выпускницу Казанской консерватории молодого композитора Ляйсан Абдуллину. Так что в доме продолжит литься музыка.

А Зара Бареевна слушает с внуком Моцарта. И хотя нельзя пока сказать, захочет ли Кирилл стать музыкантом, она довольна: когда внук вырастет, не будет глух к прекрасному.