Театр горожан: оно нам надо?

Документальный эскиз по историко-политическим архивам РТ Режиссёр: Семён Серзин на материалах, собранных завлитом Театра имени Камала Ниязом Игламовым. Город Арт Подготовка. 2016. Место: подземная галерея под улицей Баумана. Фото Юлии Калининой

Журнал «Казань» поставил передо мной и казанскими театрами вопрос: «Как транслируются социальные проблемы и жизнь города в театре и нужно ли это?» Разбираемся вместе.

Зачем?

Совершенно особенное место в этом контексте занимает Театр-лаборатория «Мон», для которого исследование города и его проблем средствами театра стало магистральным направлением. Лабораторные спектакли появились у нас вместе с началом активной деятельности фонда «Живой город», Театра-лаборатории «Угол» (новым проектом именно этой группы является сейчас Театр «Мон»). Вспомним, хотя бы даже бегло, что уже лет десять их силами в Казани проводятся театральные лаборатории, в рамках которых ставятся спектакли на различных пространствах города.

И вот в последние годы в рамках лабораторий я видел:

• спектакль-балет про казанских гопников, игравшийся под мостом «Миллениум»;

• поэтический спектакль-экскурсию по Татарской слободе, проводившийся в автобусе;

• спектакль о сталинских репрессиях в подземной части ул. Баумана, хорошо «игравший» с пространствами подземных бауманских галерей, похожих на казематы;

• спектакль о Мергасовском доме и судьбе его жителей, направленный на сохранение этого интересного историко-культурного городского объекта, и многие другие.

В отличие от большинства казанцев, которым эти культурные события остались неизвестны, я, в силу профессии и своего любопытства, их видел и был впечатлён. И вторая часть вопроса — «а нужно ли это?» — передо мной не стоит, но, видимо, у многих горожан всё-таки возникает.

Спектакль «Казанский трамвай». Режиссёр: Илья Славутский, литературная композиция Диляры Хусаиновой, музыкальное решение Ляйсан Абдуллиной. Место: Театр им. В. Качалова. Фото предоставлено пресс-службой Театра им. Качалова

Театр, о котором мы сегодня говорим — не любой, он посвящён городским проблемам, то есть разговору о городских проблемах, и вообще тому, способен ли театр организовать, инициировать такой разговор. Город — агломерация разных людей, образованных и не очень, старых и юных, культурных и грубых. И если на обычных спектаклях театр больше хочет видеть «своего» зрителя, и мы говорим даже «воспитать своего зрителя», то для разговора об обществе и нашем человеческом общежитии в масштабах города — нам нужен зритель разный, нужно его собрать и соединить в одном пространстве для важного разговора, который касается всех. Наверное, в чём-то такой театр сродни журналистике.

Понятно, почему такой театр и такие спектакли вызывают недоверие у многих неискушённых зрителей. Потому что их привычки и их ожидания от театра совсем другие. В театр они приходят не работать, а отдыхать. То есть театр для них — это место, куда приходят в вечерних платьях и красивых костюмах, где есть большой красный занавес и шикарная люстра, где ты сидишь и взираешь на разворачивающееся действо, ощущаешь себя возвышенно и радуешься от сознания того, что сейчас ты духовно растёшь.

Здесь же иное! Спектакли о проблемах чаще всего иммерсивные, ты должен участвовать, взаимодействовать, и ты уже не царь горы, для которого актёры показывают представление, ты — член команды. И нет зачастую ни занавеса, ни люстр, всё столь буднично и похоже на жизнь, что с непривычки иные сидят и шушукаются:

— Да это театр ли?

— Современное искусство, — с сарказмом подхватит сосед, — не понимаю я такого!

Документальный эскиз по историко-политическим архивам РТ. Фото Юлии Калининой

Он, в общем, прав. Современное искусство! Но не любое вообще, которое творится в наши дни, а то, которое является отдельным кластером искусства, как раз и занимающимся исследованием и представлением современности художественными средствами. Он так и называется — «Современное искусство». Можно сказать, научный термин.

Современное искусство нацелено именно на то, чтобы взаимодействовать с проблемами, давать им возможность быть высказанными, представать перед обществом в виде произведения, то есть не просто такого течения жизни, которое является каждодневным объектом и темой журналистских репортажей, а специального и отдельного действа, на которое люди приходят согласно анонсу или афише, и иногда платят деньги за билет. Через представление произведения у зрителей происходит концентрация на проблеме, выделение её из всех прочих. И ещё есть «фактор искусства», который как бы «возвышает» проблему.

Вообще, идея не так уж и нова. Вот, скажем, в начале ХХ века поднялась тема немотивированных смертных приговоров и увеличения числа смертных казней. Публицистическими выступлениями на эту тему отметились Лев Толстой («Не могу молчать!») и Владимир Короленко («Бытовое явление»), а литературно (в формате искусства) — Леонид Андреев («Рассказ о семи повешенных»), которого называли «газетным» писателем, потому что (и сам он признавал это!) известным он сделался благодаря публикациям в газете «Курьер» рассказов на темы, подсказанные повесткой дня.

Фото Юлии Калининой

Или казанский пример. Один из ярких наших театральных критиков второй половины XIX-го начала ХХ века П. А. Пономарёв (ещё он известен как выдающийся археолог и педагог), выступавший под псевдонимом «Всё тот же», ратовал именно за такой театр. Вот как о нём писала И. Петровская в статье «Театральная критика в провинции»:

«За театром Пономарёв признавал «великое значение в умственной жизни людей». Но цель его видел почти исключительно в отражении «действительной жизни», интересов времени, хотя упоминал и об эстетическом наслаждении, которое должен давать театр, и о нравственном влиянии сцены на публику. Важное значение он придавал развитию «местной драматургии» <…>, изображению местной жизни и местных характеров».

Так что есть у такого современного искусства и своя традиция, и свои предтечи. Сейчас по актуальным событиям тоже создают произведения. Например, пьеса «Процесс. Дело Константина Котова», написанная писательницей Алисой Ганиевой в соавторстве с журналистом и фотографом Викторией Ивлевой по мотивам резонансного дела (читка состоялась в Театре.doc) или изданная по следам процесса об оскорблении чувств верующих книжка-комикс.

Что есть?

Итак, современные казанские театры. Попробуем провести краткий обзор их деятельности в том направлении, которое нас интересует. Классическим репертуарным театрам, конечно, сложнее организовать диалог со зрителем в таком формате, о котором шла речь выше, здесь совсем другая философия наполнения зрительного зала; само содержание помещения, инфраструктура, зарплаты и пр. требуют взвешенного подхода и строгой репертуарной политики — то есть нужны спектакли, делающие кассу.

«Голодград». Режиссёр: Амина Миндиярова. Казанская инклюзивная школа. 2018. Место: творческая лаборатория «Угол». Фото Юлии Калининой

Тем не менее, и у них появились способы выступить на поприще обсуждения социальных проблем и жизни города. В основном, такие спектакли и проекты проводятся театрами на малых сценах (там, где они есть, конечно). В Театре им. В. Качалова идёт спектакль «Казанский трамвай», составленный из стихов местных поэтов. Стихи большею частью лирические, и трудно назвать этот спектакль проблемным, но, тем не менее, на этом спектакле на наших глазах создаётся образ города, и это тоже важно…

В XIX веке наш город считался самым грязным в Поволжье, в середине ХХ‑го — серым и мрачным, таким, например, увидел его знаменитый режиссёр Андрей Тарковский, судя по воспоминаниям, приведённым художником и другом Андрея Арсеньича Рашидом Сафиуллиным.

Именно эта «серость» города подвигла наших «прометейцев» к разработке проектов светящихся «живых» зданий, «поющих фонтанов» для Казани. Цель: сделать Казань яркой! И в этом смысле, поэтический образ города, тёплый и привлекательный, транслирующийся на театральной сцене, тоже может иметь значение.

Квартирник. Кухня. Арсений Курченков и Павел Густов. Место: ТЮЗ. Фото предоставлено пресс-службой ТЮЗа

В русском ТЮЗе нет как таковой малой сцены, но в кулуарах театра под них приспособлены помещения, известные под именами «дубовый зал», «зеркальный зал» и «мавританский зал». Иногда там проходят действа. До смерти актёра Арсения Курченкова в октябре 2019 года, центральным тюзовским проектом такого рода считался созданный Арсением «Квартирник», проходивший как цикл неформальных творческих встреч актёров и горожан (сейчас «квартирники» проводятся реже, но последний, объявленный в феврале этого года, был посвящён памяти артиста). В последнее время роль главного движка социальных и городских проектов в ТЮЗе стала играть подростковая студия «Театралка» под руководством Дарьи Хуртиной. Прошло уже несколько спектаклей с участием казанских школьников, посвящённых проблеме булинга (травли в школе), интернет-зависимости у подростков и др. В 2020 году состоялась срежиссированная и представленная актёрами читка пьесы «Костик» Марии Огнёвой с приглашением казанских представителей группы «Лиза Алерт», занимающейся поиском пропавших людей, а также организацией «Открывая горизонты», нацеленной на оказание помощи и социальную адаптацию подростков-сирот. После пьесы состоялся импровизированный круглый стол с гостями.

Квартирник памяти Арсения Курченкова. «Тихим снегом». Место: ТЮЗ. Фото Рамиса Назмиева

Отметим ещё тюзовский спектакль «Бывшие люди» по мотивам горьковских произведений, играющийся во внутреннем дворике театра и посвящённый миру казанских трущоб конца XIX века, в каком-то смысле, это ведь тоже разговор-исследование на тему казанского социума, истории казанского дна, с привлечением исторических пространств (здание, используемое для спектакля — бывшие амбары для хранения зерна). Прежний главный режиссёр театра Туфан Имамутдинов ставил социальные спектакли, исследующие проблему национальной травмы, или, например, положения одинокой женщины, или — на тему инклюзии (прав людей с ограниченными возможностями здоровья) со своими актёрами на чужих площадках. Сейчас же Туфан влился в команду «Мон».

Для татарских театров основной базой для социальных городских проектов становятся молодёжные театральные лаборатории, например, в татарском ТЮЗе им. Г. Кариева это лаборатория молодой драматургии «Асыл» и режиссуры «Тамга». В татарских театрах сильнее, чем в русских, заметны дружеские связи и взаимодействие на проектах (тесно взаимодействуют, к примеру, Театр им. Г. Кариева и Театр им. Г. Камала, Театр кукол «Экият», в последнее время всё больше занимающийся темой татарского национального культурного кода и его связи с современностью).

В Академическом театре им. Г. Камала центральной дискуссионной площадкой пару лет назад стала «Школа театрального зрителя», где, после просмотра видеоверсии того или иного спектакля, разгоралась дискуссия с участием и актёров, и простых горожан, и общественно-политических деятелей (например, нередко участницей их была известная писательница и политик Фаузия Байрамова), зачастую посвящённая современному моменту и проблемам в жизни татарского народа.

Спектакль-инсталляция «Дневник Веткина». Авторы: художник Ксения Перетрухина и исследователь Михаил Колчин. Город Арт Подготовка. 2017. Место: бывший Центральный ЗАГС на улице Мусы Джалиля. Фото Юлии Калининой

Говоря о традиции молодёжных лабораторий, Театр Г. Камала отличился тем, что взял три работы, поставленные по мотивам современных татарских молодых авторов, в постоянный репертуар для малой сцены. Так появился спектакль «В пятницу (зачёркнуто)… во вторник вечером!», выросший из лаборатории «Новая татарская пьеса». Спектакль — именно посвящённый современным проблемам, например соотношению современности и традиционализма в татарском обществе, статусу женщины и др. В первой пьесе спектакля — «Парковка» — показана ещё картина быта и коммуникации горожан, жителей одного многоквартирного дома, хозяев мест на парковке.

В своей рецензии я писал: «И вот театр становится испытательным полигоном, где мы пробуем заговорить о том, что прежде было табу, прожить на зрителе наши глубокие, психологические травмы, совместить эту глубоко личную нашу травму с этим острым чувством национального, и чувством мусульманского сознания, которое до сих пор во многих татарах очень крепко, эмоционально и экзистенционально».

Казалось бы, социальными проблемами и жизнью города могли бы в первую очередь заняться молодые театры города, более мобильные в формировании своего репертуара. И меня редакция журнала сперва снабдила именно их контактами («Театр на Булаке», Театр «Сдвиг», Театр «Акт»), но этим коллективам приходится сложно, им подчас тяжелее, чем государственным, они решают проблемы выживаемости.

Искандер Нуризянов, режиссёр Театра на Булаке, отвечая на мой вопрос, который я приводил в начале статьи, сразу заявил, что у них театр — коммерческий. Конечно, любой театр несёт социальную функцию, спектакли поднимают проблемы, и в этом смысле режиссёры нашлись, что мне ответить, но вот с «отражением жизни города» пока не очень. Девять лет назад (в 2012 г.) на сцене Театра на Булаке приглашённая команда во главе с музыкантом-мультиинструменталистом и композитором Радиком Салимовым показала музыкально-поэтический перформанс (я был приглашён в качестве поэта) — авторский саундтрэк к классическому немому фильму «Человек с киноаппаратом» (1929) авангардного советского режиссёра Дзиги Вертова. Фильм этот, напомним, как раз был посвящён исследованию и открытию через зрачок кинокамеры жизни города, городских пространств и людей города.

«Голодград». Фото Юлии Калининой

В самом же театре, устами И. Нуризянова, свою социальную миссию формулируют так: «снятие социального напряжения». «У нас в основном комедии», — пояснил режиссёр. Это мне, историку журналистики, напомнило ответы столетней давности режиссёров казанских театров на вопрос местного журнала «Театр и экран», начавшего свой выход в 1915 году, то есть в разгар Первой мировой войны. Главный обозреватель журнала Ис. Ивин писал: «Театр смягчает тяжесть переживаемого момента, вносит в общество бодрость и успокоение <…> Посмотрите сюда часок, другой… И душа ваша хоть на это короткое время отдохнёт от жутких гримас жизни, чтобы через час, ободрённой, снова вернуться к исполнению собственной роли в трагической пляске человечества». И ровно в том же духе отвечали на опрос руководители казанских театров 100-летней давности. Что ж, подобная миссия всегда актуальна, конечно же.

Кроме чистых комедий есть здесь и спектакли лирико-философские («Мсье Ибрагим»), и с социальным подтекстом (многолетняя «Зима» по пьесе Гришковца, визитная карточка театра), и спектакль «Кастинг» о проблемах молодых актёров, но в целом обзор всего репертуара не входит в нашу задачу, и понятно, что специфическая, узнаваемая жизнь города и его социальные проблемы не находят здесь своего отражения.

Очень похожая история в Театре «Сдвиг». Худрук Александр Фельдман в ответ на вопрос заявил, что театр вообще сам по себе «социальное явление», рассказал, как трудно было выживать в период пандемии («весь творческий сектор положили на лопатки»), привёл в пример несколько спектаклей своего театра, посвящённых социальным проблемам (спектакль «6-е чувство» о гиперопеке родителей над детьми; спектакль «Ставка» о войне, соединяющей и трагедию, и героизм). «Мы не отталкиваемся от новостей, от конкретных событий, — пояснил режиссёр, — но мы делаем спектакли о человеческой природе. Мы в спектаклях оцениваем современные реалии, но не выносим свои приговоры». В целом, ему пришлось признать, что Казань и жизнь города в спектаклях театра особо не отражаются. Фельдман сослался на то, что мало казанских авторов, которые должны бы писать на эти темы, и что он знает только одного Дениса Осокина, из чего можно сделать вывод, что режиссёр в этом направлении просто не ищет, и, скорее всего, местный контекст для него пока не очень актуален.

«True сторис». Режиссёр: Регина Саттарова. Казанская инклюзивная школа. 2018. Место: творческая лаборатория «Угол». Фото Юлии Калининой

Театр «Акт», в отличие от предыдущих двух, находится не в центре города, а на его окраине в историческом районе Адмиралтейской слободы, исследование этого локуса, с интереснейшей историей, берущей начало в XVIII веке, безусловно, должно было войти в программу-план этого театра. Но пока что именно в планах создание спектакля о слободе, до реального воплощения далеко, но мы знаем, что в последнее время Театр «Акт» стал специализироваться на документальных спектаклях (самый яркий пример — «Копеподы»), так что есть шанс, что именно здесь мы увидим настоящий спектакль о жизни горожан.

Культурный взрыв

Итак, главным двигателем городских театральных проектов, взаимодействия театральной среды с городскими пространствами и жителями города остаётся у нас команда, которую мы знаем под разными лейблами — фонд «Живой город», Театр-лаборатория «Угол» и, наконец, Театр «Мон», команда, возглавляемая Инной Ярковой, совершившая настоящий культурный взрыв в нашем городе за последнее десятилетие.

Направлений деятельности было множество. Вспомним некоторые.

1. Театральные лаборатории, в рамках которых рождались спектакли на городских нетеатральных локациях. Таким образом «окультуривались», насыщались смыслами, заполнялись зрителями места прежде пустые, частью заброшенные, открывался творческий потенциал пространств. Из мест, где проводились спектакли, назовём: ангар недалеко от Речного порта, подземные галереи на ул. Баумана, здание бывшего ЗАГСа, Лядской садик, под мостом «Миллениум», двор дома по ул. Пушкина, здание художественного училища.

2. Спектакли по мотивам нетеатральных текстов казанских жителей: по мотивам научных лекций; по мотивам стихов казанских поэтов (по стихам казанских поэтов за последнее время было несколько работ, одну из них как раз и показали в рамках лаборатории, организованной фондом «Живой город», спектакль шёл во дворе дома по ул. Пушкина; также мы называли спектакль «Казанский трамвай» Театра Качалова. Отдельную группу составляют постановки, которые осуществили сами поэты без помощи профессиональных актёров и театралов: несколько спектаклей сделала команда поэтов, которую возглавлял я в рамках Театра поэзии «Фибры», существовавшего в 2009–2012 годах, около двух лет назад удачный спектакль с поэтами поставила Анна Русс). Казанские учёные, например, через участие в театральной лаборатории получили возможность донести свои изыскания в популярной форме для широкой публики, многие из их исследований имеют важное общественное значение.

«Суровое испытание» по пьесе Артура Миллера. Режиссёр: Карим Бел Касем. Город Арт Подготовка. 2015. Место: двор между улицами Татарстан и Парижской коммуны. Фото Юлии Калининой

3. Инклюзивные спектакли. У нас есть, как отдельный, Театр «Э-моция», работающий по этой теме (совместное участие в постановке здоровых людей и людей с ограниченными возможностями здоровья), и мощный проект «Инклюзион» от команды «Живого города».

4. Спектакли-дискуссии, где зрители являются как бы действующими лицами, участниками, а главным содержанием делается дискуссия, организованная средствами театра. В том числе, такая дискуссия может быть посвящена и городским проблемам и проблемам местных жителей, что и показал спектакль «Децентрализация», выполненный уже под маркой Театра «Мон». В похожем жанре и спектакль «Умаление мира», премьера которого прошла в Свияжске, в рамках лаборатории, позже спектакль был перенесён в Казань. Вообще, Свияжск — отдельная базовая площадка для фонда «Живой город» (один из учредителей фонда — гендиректор Свияжского музея-заповедника Артём Силкин), где также идут театральная лаборатория «Свияжская артель» и летняя школа документального кино «Родник». И уж если говорить о городе, проблемы и жизнь которого отражаются в искусстве разнообразнее и полнее всего, то это, конечно, остров-град Свияжск. Кажется, не осталось локаций в Свияжске, где бы ещё не проходило спектаклей и не снималось кино. Но Свияжск — это отдельная история, о которой нужно писать специальную статью. Последняя по времени замечательная свияжская премьера — спектакль «Ахыр-заман яки агач ожмах» («Конец времён или деревянный рай»).

Одним из следствий преобразования Театра-лаборатории «Угол» в «Мон» стало усиление татарского национального компонента, ставшего важной темой и объектом осмысления в этом театре, основу которого составляет молодое поколение нынешних тридцатилетних. В рецензии на первый и одноимённый спектакль «Мон» я писал: «Сделать татарское — модным, актуальным, современным... сделать его модным не только среди говорящих на языке, но и среди русской молодёжи, подвигнуть эту русскую молодёжь (пока хотя бы казанскую) к изучению татарского — потому что на татарском появляются крутые события культуры, которые хочется посещать... Вот, я думаю, в чём будет заключаться миссия «Мон». А лейбл «Угол» не утратится, а, скорее всего, будет задействован под театральные обучающие проекты».

«История медведей панда, рассказанная саксофонистом, у которого есть подружка во Франкфурте». Режиссёр: Юлия Ауг. Город Арт Подготовка. 2015. Место: неотремонтированный зал на третьем этаже Казанского художественного училища им. Фешина. Фото Юлии Калининой

Но и городская повестка, вне зависимости от национальной, остаётся здесь важным направлением. Центральным здесь является спектакль «Децентрализация».  Пожалуй, первый постоянно-репертуарный спектакль в Казани, сделанный в жанре эдакого статистического театра, родоначальниками и классиками которого сделалась известная немецкая театральная группа «Римини протоколл» (с двумя «л»).

Превращать статистику не просто в игру, а в спектакль — не простое дело, требующее огромного мастерства постановщиков-модераторов. В нынешней постановке «Мон» «децентрализация» — исходным пунктом стал пункт об исчезновении центра Казани, и зрителям — простым казанцам — предлагалось заново переосмыслить свой город без центра, пересоздать каждый из районов. Пол был устлан схематичной картой с районами Казани, раскрашенными в разные цвета, с указанием улиц и пр. Зрители превращались в «жителей районов», которые должны были попробовать преобразовать их в изменившихся условиях (обесцентривания Казани).

В рецензии я подробно писал о том, что получилось, а что нет в этом спектакле, но здесь нам важна тенденция: спектакль, действительно, стал средством организации разговора жителей о своём городе. Этот формат теперь существует в Казани!

От Инны Ярковой, руководителя проекта, мы получили вот такой развёрнутый комментарий-ответ на наш вопрос, который представляется важным привести здесь полностью и без купюр: «Осознавая и осмысливая опыт прошедших лет, становится понятно, что мы всегда занимались социальным театром. Сначала это происходило интуитивно через освоение городских пространств, следующим этапом были именно городские темы лабораторий — Мергасовский дом, Казанский феномен и потом — включение жителей города в процесс, и, наконец, период карантина дал нам возможность осознать себя системно и обозначить целое направление — театр горожан. Кажется, важно мыслить театр как место диалога и место встречи. Мы говорим с жителями про них, даём им голос на сцене».

Каковы же шансы, что эта тенденция расширится, что другие театры включатся в городскую проблематику? Пока очевидно, что лучше всего это получается в формате лабораторных спектаклей. «Мон» стал законодателем этого тренда именно потому, что он вырос из театра-лаборатории. У нас есть ещё несколько команд, занимающихся театральными лабораториями. Назовём их снова.

Но включим сюда ещё танцевальные постановки, о которых у нас не шла речь в этом тексте, но которые, как это не странным покажется многим, тоже сейчас нередко посвящено социальным и городским проблемам. Выше я уже упоминал балет о казанских гопниках, это вот вам для примера!

Театр им. Г. Камала (лаборатория «Новая татарская драма»); татарский ТЮЗ (лаборатории «Асыл» и «Тамга»); Театр кукол «Экият»; объединение «Алиф» (пластические спектакли, близко сотрудничают с «Мон»); группа фестиваля современной хореографии «Площадь свободы»; фестиваль #StagePlatforma, фестиваль «Tatcultfest», фестиваль «Теловидение» (учредитель — камерный балет «Пантера»); активные участники лабораторий — актёры русского ТЮЗа и Театра «Акт»; подростковая студия при русском ТЮЗе «Театралка», инклюзивный Театр «Э-моция». Ну и, конечно, Театр «Мон» и все театральные проекты фонда «Живой город». Вот те коллективы и группы, где, как мне кажется, и может в итоге сформироваться в широкую и важную линию идея театра о Казани и казанцах, исследующего жизнь города и горожан. То, что такие спектакли будут — у меня не вызывает сомнения, а вот сформируют ли они полноценный, заметный театральным наблюдателям и постоянный тренд, мощную линию в современной театральной жизни Казани — поживём — увидим!