Центр Казани и его градостроительная судьба

Олеся БАЛТУСОВА
Заместитель руководителя рабочей группы по разработке Концепции устойчивого развития исторического поселения Казани, помощник президента Республики Татарстан.

В апреле 2018 года на очередном заседании комиссии по вопросам градостроительной деятельности казанский архитектор Олег Маклаков представлял варианты развития территории вблизи улицы Хади Такташ. Во время дискуссии о предложениях Президент Республики Татарстан Рустам Минниханов обратился с вопросом к членам комиссии: а какой они в целом видят историческую Казань? И дал задание выработать такое концептуально оформленное видение на период десяти-пятнадцати лет.

С этого момента началась работа над Концепцией устойчивого развития исторического поселения города Казани. Для её разработки была сформирована специальная рабочая группа под руководством мэра Казани Ильсура Метшина. Проектную группу возглавил Олег Маклаков, который привлёк в команду разработчиков специалистов не только в области архитектуры и градостроительства, но и городской социологии, истории и культуры, экспертов как местного, так и федерального уровня в сфере городского развития и сохранения исторического наследия. Через два года разработчики представили комплексный проект Концепции. В этом номере члены проектной группы и основные консультанты рассказывают о результатах исследований и применении первых наработок.

Как активный участник многих дискуссий о развитии Казани в частности и российских исторических городов в целом за последние десять лет, не могу не отметить, что казанская разработка имеет первопроходческое значение. Поисками подходов к развитию центральной части в последнее десятилетие активно заняты и малые, и большие российские города. Но если для малых городов существует пример концепции города Гороховца, который федеральный минкульт рекомендует как образец, то для активно развивающегося мегаполиса необходимы более гибкие и прикладные в части новой архитектуры и сложного проектирования в исторической среде методические приёмы.

В конце XX — начале XXI века в Казани уже решали судьбу центральной части, создавали программу расселения ветхого жилья, планировали реконструкцию ценных зданий. Проектные институты и архитектурные бюро разрабатывали различные концепции для центральных районов, планы развития для отдельных кварталов. Однако полноценного системного взгляда на центр города как на сложившуюся структуру, состоящую из многих слоёв и особенностей, Казани ощутимо не хватало, — и в этом признавались все специалисты. К 2015–2018 году мнения разных заинтересованных сторон, охранников памятников и девелоперов, их оппонентов, сошлись в том, что в начале XXI века дискуссии о размещении любого здания в плотной и сложной структуре центра должны быть предметными и опираться на чёткие критерии. Иной раз казанский градостроительный совет при главном архитекторе города буквально разрывало на несколько полярных точек зрения, и проектировщик уходил окончательно дезориентированный… Чтобы появилось такое мерило общественного и профессионального согласия, и была заказана Концепция устойчивого развития Казани. Точнее, самого её ядра, которое составляет четыре процента от всей площади города и является его базовой основой — историческим поселением.

С чего началась работа над Концепцией

В чьих руках развитие делового ядра города? Что важнее при решении застройки территории — интересы горожан или экономика? Только ли на техническое задание от заказчика надо ориентироваться архитектору в начале проектирования? Что такое казанская идентичность и чем она полезна девелоперу? Как выбрать стиль здания, чтобы точно пройти все согласования? «Красные» вопросы не утихают вокруг современной застройки Казани. Лучшие умы городского планирования предлагают свои варианты, приглашаются консультанты из других городов, вузов и академий, составляются сравнительные анализы. Главный тон здесь задаёт политическая воля: в последние два десятилетия сохранение и развитие исторического наследия становится приоритетным направлением правительства Татарстана.

Начиная с 2011 года ведёт свою работу Межведомственная комиссия по вопросам градостроительной деятельности в исторических поселениях Татарстана. В своей работе комиссия прошла эволюцию от реагирования на запрос девелоперов до формирования собственного запроса на развитие территорий в интересах всех сторон. Это и девелоперы, и градозащитники, и архитекторы, и реставраторы, и экскурсоводы, и историки, и социологи, и курирующие отрасль чиновники, и главное — это горожане, жители Казани.

Суть задачи: определение баланса

По словам разработчика методики архитектурного проектирования Олега Маклакова, запрос на данную работу возник из-за отсутствия целостного видения развития центра и негативной практики, так называемой точечной застройки, и главным вызовом стало формирование  единого языка для поборников сохранения старого города и уверенных в необходимости его плотной застройки. (Подробнее в интервью с Олегом Маклаковым.)

Задачи рабочей группы были сформулированы так: создание концепции устойчивого развития исторического поселения, формирование миссии и видения будущего исторического центра Казани как городского пространства и городского сообщества, создание комплексной пространственной модели в границах исторического поселения, разработка методических указаний для проектирования в границах исторического поселения, определение и обоснование требований к градостроительным регламентам, создание оснований для внесения в нормативные правовые акты, регулирующие градостроительную деятельность на указанной территории, составление современной социальной карты территории, создание модели идентичности центра Казани.

Исследования города, положившие начало всей разработке Концепции, дали понимание того, что пятно исторического поселения Казани совпадает с фактическими границами города конца XIX — начала XX века, и в планировочном, и композиционном смысле является обособленной структурой, своего рода городом в городе. (Картину развития города в статье о его генетике даёт Фарида Забирова.)

Проектный семинар. Сергей Саначин, Олег Маклаков и Николай Васильев за обсуждением транспортных связей. Февраль 2020

Собрание умов: целевые ориентиры и выводы

Пройдя пошагово все этапы развития города, архитекторы и эксперты сделали выводы о его чётком разделении на устойчивые типы застройки, выявили зону исторического ядра, где параметры новой застройки должны опираться на сложившиеся принципы городского пространства, где возможна плотная малоэтажная квартальная застройка с развитой внутренней системой дворов. Далее, на основании проведённого анализа, были сформированы своего рода рамки, позволяющие сохранять преемственность развития застройки, когда дома могут меняться, а городское пространство сохраняться.

Главные выводы разработчиков о структуре центра: 1) ядро центра — самодостаточная сформированная композиционная структура со сложившейся системой высотных акцентов; 2) новые акценты могут возникать на периферийных территориях за пределами исторического поселения по принципу переноса сложившейся системы высотных акцентов исторического ядра; 3) силуэт высотных акцентов должен иметь стремительные завершения, шпили, башни, шатры.

Итоговые предложения концепции состоят из трёх основных блоков, отвечающих задачам создания регламентов для проектирования и застройки, развития планировочной структуры территории, а также смыслового наполнения территорий в предложении зон функциональной активности на основе исторически сложившихся традиционных видов деятельности. Основное предложение состоит в том, чтобы целенаправленно развивать территории, используя для этого регламенты на основе формы, создавая новые общественные и озеленённые пространства, используя исторический, культурный и социально‑экономический потенциал, заложенный на территории. В статье архитекторов Новиковых рассказывается об исследовании городского ландшафта и рельефа, о предложении создания зелёных колец нашей столицы и о таких ярких образах тысячелетней Казани, как «город на трёх террасах», «город на трёх акваториях».

Одно из предложений методики проектирования в историческом центре Казани.

В течение двух лет разработки самые острые и длительные споры разгорались на проектных семинарах, посвящённых теме создания пространственных конвертов, которыми должны пользоваться архитекторы в проектировании объектов. В них участвовали эксперты и консультанты рабочей группы: градостроитель Николай Васильев, архитекторы Сергей Саначин и Герман Бакулин, экономист Карина Набиуллина, экономгеограф Светлана Хуснутдинова, руководители отделов Управления архитектуры и градостроительства Казани Тимур Кадыров и Дарья Толовёнкова и другие. Особенно важно, что в рабочей группе активнейшим образом участвовали экс-главный архитектор города Татьяна Прокофьева и новый главный архитектор с 2019 года — Ильсияр Тухватуллина. Можно сказать, что лучшие умы города, озабоченные его судьбой и не равнодушные к поиску методов его развития, приняли участие в разработке Концепции.

Принципы регулирования рядовой застройки на территории исторического поселения в итоге выработаны следующим образом: в основе предлагаемых правил регулирования лежит принцип «контекстного» подхода к сохранению и восстановлению исторической среды. Разработчики сошлись в том, что требования к архитектуре должны носить косвенный характер и учитывают масштабный и ритмический принцип сложившейся исторической застройки, а также традиционные материалы и цветовые решения. Территорию исторического поселения разделили на три зоны и обозначили их принципиальные отличия (пояснения см. на илл. на стр. 11).

Проектный семинар. Николай Васильев, Николай Новиков, Марья Леонтьева, Светлана Персова за обсуждением зелёного каркаса города. Февраль 2020

Сбывшиеся надежды и несбывшиеся опасения

С 2018-го по 2020 год проведено несколько проектных семинаров, публичных слушаний и обсуждений.

Одним из самых значимых событий в работе команды разработчиков Концепции стало проведение мэрией Казани в феврале этого года общероссийского форума «Модель идентичности города. Преемственность. Устойчивость. Развитие». Большое впечатление на казанских специалистов произвели выступ­ления Елены Коротковой (Москва), Виталия Стадникова (Самара), Сергея Маяренкова (Иркутск), Данияра Юсупова (Санкт‑Петербург), Галины Горновой (Омск). А также очень полезным оказалось участие в форуме международного эксперта, консультанта программы развития ООН, директора Центра градостроительных компетенций РАНХиГС Ирины Ирбитской. В ходе форума она передала свою методику типоукладного подхода к сохранению и развитию исторических городов. Опираясь на эту методику, группа исследователей под руководством Марьи Леонтьевой выявила восемнадцать устойчивых стационарных укладов, в разной степени проявленных в современной ткани исторического поселения и создающих «дух города». Об исследовании нематериального наследия, устойчивых типах деятельности рассказывается в статье координатора блока Марьи Леонтьевой.

Подводя итоги, мы отчётливо видим, что Концепция устойчивого развития исторического поселения Казани логично вытекает из многочисленных исследований, попыток создания на протяжении многих лет правовых документов, которые бы позволили сохранить живое наследие во всём его многообразии — как материальное, так и нематериальное. И не только сохранить, но и позволить жить и эволюционно развиваться. Поэтому эта Концепция и рассматривает такие составляющие, как «дух места», как архитектурно-художественная и социально-культурная индивидуальность, уникальная структура пространства и объёмов.

Как отмечает руководитель разработки Олег Маклаков, в процессе было две сложности. Первое — перевод профессиональной дискуссии в практическое русло, переход к предметному обсуждению и формированию конкретных предложений. Второе — достижение взаимопонимания между участниками проекта, особенно представителями разных дисциплин, переход на единый язык общения.

Концепция — работа многоплановая, на стыке множества дисциплин, так или иначе участвующих в сложном процессе городского строительства и развития. И по завершении работы на первый план выходит то, каким образом все эти исследования, рассуждения, дискуссии, мнения, видения укладываются в правовое поле (см. комментарий юриста проекта Дарьи Ганиевой).

В процессе внедрения основным риском разработчик считает сопротивление отдельных застройщиков внедрению чётких правил. Несмотря на множество высказанных мнений со стороны строительного бизнеса о том, что необходимы чёткие правила, в ментальности остаётся привычка действовать обходными путями, в мутной воде. Есть и такой риск реализации как противоречие между требованиями сохранения исторической среды и действующими градостроительными и нормами.

Имеет огромное значение, что все участники разработки Концепции и привлечённые эксперты — действующие практики и принимают активное участие в развитии территорий, проектировании, консультировании, управлении и в сохранении наследия. Именно найденный ими общий профессиональный язык, на котором достижение компромисса и создание казанской методики проектирования в историческом поселении стало возможным, и есть для меня один из самых ожидаемых результатов.

Далее мы приводим комментарии экспертов и консультантов проекта по основным блокам разработки.

Поиск компромисса

Светлана ПЕРСОВА

Консультант группы разработчиков Концепции устойчивого развития исторического поселения Казани, заместитель руководителя Комитета по охране объектов культурного наследия Татарстана.

Проблемы сохранения исторической среды при реконструкции городов были в фокусе обсуждений архитекторов, градостроителей, социологов, специалистов по городскому развитию по всей стране с последней трети прошлого столетия. Вслед за многочисленными теориями, принципами, наработкой практического опыта в Европе, в нашей стране складывается представление о том, что исторический город отражает ценности, которые общество стремится сохранить, поскольку эти ценности являются хранителем коллективной памяти и устанавливают связь времён, оберегают традиции, доставляют эстетическое удовольствие, определяют идентичность и уникальность места.

Объёмно-пространственные типы застройки исторического центра Казани. Район улиц Пушкина, Баумана, Островского.

Поиск компромисса между неизбежной изменчивостью живой городской среды и стремлением сохранить материальную и социальную структуру городского комплекса — тема многочисленных дискуссий, исследований, практических разработок для территорий разного масштаба, от исторических центров крупных городов до небольших локальных проектов.

В Европе официальная теория сохранения городской среды, основанная на понимании исторического города как всеобщего культурного символа, постепенно складывается на протяжении XX столетия, а в последние пятьдесят лет определяются и отрабатываются на практике правовые инструменты защиты, направленные на частичное или полное сохранение характера исторических территорий. В основе всех этих разработок — качество физического пространства, самобытность, сохранение «духа места».

Система признанных на мировом уровне принципов зафиксирована в Конвенции об охране всемирного наследия 1972 года, Рекомендации об исторических городских ландшафтах 2011 года и целом ряде других международных документов.

В отечественном законодательстве с середины 1960-х годов историческая среда охранялась путём установления зон охраны памятников истории и культуры. Городской ландшафт с исторической застройкой принимался только как окружение отдельных объектов или ансамблей, получивших охранный статус, но никак не воспринимался как самостоятельная ценность. Такой подход был законодательно закреплён в первом в истории нашей страны законе об охране памятников истории и культуры 1976 года. На практике это выражалось в «штучном» сохранении отдельных объектов, и уже в 1980-х годах обозначилась малая эффективность такого подхода. Множество прикладных исследований по всей стране, в том числе в Казани и других, как их принято было называть, «малых исторических городах» Татарстана, направляются в этот период на поиски подходов к эволюционной реконструкции больших градостроительных фрагментов, сохранению контекста городской среды.

В 1990 году на совместной коллегии Минкультуры РСФСР, коллегии Госстроя РСФСР и президиума ЦС ВООПИиК был утверждён Список исторических населённых мест. Российский Закон об охране объектов культурного наследия 2002 года закрепляет понятие «историческое поселение», перечисляет материальные составляющие предмета охраны. При этом идеология предмета охраны предполагает только сохранение, жёстко обозначая границы того, что не подлежит никаким изменениям. Такой консервативный подход приводит в конечном итоге к тому, что охраняемый объект из «живого» участника городских процессов превращается в мёртвый музейный предмет, так как в действующей интерпретации «предмета охраны» исключается возможность развития, поскольку «развитие» несёт за собой эволюционные изменения.

Объёмно-пространственные типы застройки исторического центра Казани. Район улицы Альфреда Халикова.

Как ни крути, применительно к «историческому поселению» объектом охраны является исторический центр, а это живой организм, который начинает стагнировать, как только перестаёт развиваться его социальная среда, что влечёт за собой деградацию среды материальной.

Поэтому казанская Концепция должна быть не только закреплена в градорегулирующих документах, но и иметь продолжение в виде внедрения.

Проблемы правового регулирования для исторических городов

Дарья Ганиева

Член проектной группы Концепции устойчивого развития исторического поселения Казани, руководитель блока правового и нормативного анализа, юрист и бизнес-консультант

В процессе разработки Концепции выявилось, как сильно отстаёт правовое регулирование от реалий сегодняшней жизни и от законодательства, к примеру, европейских стран, где регулируется категория «нематериальное наследие» именно применительно к городским территориям.

Нам представляется важным сделать Концепцию реализуемой, не позволить ей остаться сборником абстрактных идей, воплощение которых затруднительно или вовсе невозможно. С этой целью мы предлагаем закрепление максимального количества положений Концепции нормативно-правовыми актами разного уровня.

Одним из важных блоков Концепции является социологический и культурологический блок, который исследует вопросы нематериального наследия, устойчивых типов деятельности, воспроизводящихся на определённой территории города — укладов. В современной правовой действительности нет инструментов, которые позволяли бы закреплять и регулировать эту категорию. Термин «нематериальное наследие» в нашем правовом поле применяется для закрепления устных традиций, исполнительского искусства, обычаев, обрядов, празднеств, знаний и навыков, связанных с традиционными ремёслами, но никак не в аспекте сохранения устойчивых укладов городских территорий. Наиболее близкой по смыслу категорией может быть вид разрешённого использования для земельного участка, устанавливаемый по одноимённому классификатору. Одной из наших гипотез было закрепление видов разрешённого использования для ядер укладов — нескольких участков на территории одного уклада. Однако мы отказались от этой идеи: регламентирование видов деятельности для территорий может стать фактором, снижающим экономический рост, препятствием для реализации коммерческих проектов. К тому же, классификатор — довольно формальный и общий инструмент и не подходит в полной мере к такой узкой и специфической категории регулирования, как уклад.

Ещё одна проблема: невозможность закрепить социально значимые и культурные места, объекты, в том числе здания и сооружения, не обладающие охранным статусом, однако имеющие большое значение для горожан. Если объекты культурного наследия защищены специальным законом, то объекты, не обладающие таким статусом — нет. Соответственно, нет закреплённой методики их выявления, реестра таких объектов, регламента по их сохранению. Это порождает большое количество градостроительных конфликтов, а город теряет важную составляющую своей идентичности, что, пусть и косвенно, сказывается на его экономике.

Что касается общественных пространств, улиц, пешеходных связей, озеленённых территорий города, включая парки, скверы, сады, то и здесь есть комплекс сложностей правового регулирования. Во-первых, деревья, как отдельные объекты городской среды, никак не защищены в правовом значении. С одной стороны, дерево важный элемент городской среды, повышающий её качество, а с другой — головная боль для профильных служб: вдруг оно упадёт, нанесёт ущерб имуществу или здоровью, повредит ЛЭП. Нет регулирования для обрезки деревьев, утверждённой методики, положения которой бы выполнялись и были обязательными. Многие деревья в силу возраста на территории исторического поселения могут носить статус памятников природы. Специалистами готовится реестр для включения их во всероссийскую программу охраны деревьев‑патриархов. Но включение их в реестр само по себе не обеспечит им защиту, так как, если дерево произрастает на территории собственника, довольно сложно обес­печить фактическое его сохранение. Кроме того, посадка новых деревьев при замене снесённых проводится без учёта оценки окружающей среды, что снижает приживаемость. Необходимо внесение изменений в ряд нормативно-правовых актов, изменение административных регламентов, обучение непосредственных исполнителей, осуществляющих уход и обрезку деревьев, введение моратория на снос дерева без проведения реальной экспертизы с использованием компьютерного моделирования. Но самое важное, надо менять отношение в обществе, чтобы сложилось понимание того, что дерево может быть не менее важным объектом, чем, к примеру, здание.

Интересным также является вопрос о правовом регулировании улиц и развития пешеходной сети исторического центра. В настоящий момент в законах не закреплены эти понятия планировочной структуры населённых пунктов. Конечно, город всё равно развивается и улицы строятся, но отсутствие правового закреп­ления вызывает вопросы и при проектировании, и при реализации ремонтных работ: не всегда понятны требования к производимым работам, какие стандарты должны применяться — дорог, улиц или проездов.

Самая важная задача при разработке правовых инструментов — системные и согласованные изменения нормативно-правовых актов, регулирующих градостроительную деятельность и деятельность по сохранению памятников истории и культуры. Это общая проблема, присущая всему российскому законодательству — большинство происходящих изменений носят бессистемный характер, и способны скорее ухудшить положение вещей, чем улучшить. Второй важный момент — постепенное внесение изменений в нормативно-правовое регулирование, с обязательным режимом апробации и оценки их воздействия на общественные отношения. Только так можно добиться системного и сбалансированного регулирования.

Особенности формирования градостроительного каркаса в границах исторического поселения Казани

Александр ДЕМБИЧ

Консультант рабочей группы Концепции устойчивого развития исторического поселения Казани, профессор архитектуры, заведующий кафедрой градостроительства и планировки сельских населённых мест КГАСУ

Градостроительную доктрину Исторического поселения города Казани можно определить так: «Сохранение историко‑культурной эстетической и функционально-пространственной идентичности в сочетании с адекватной современным условиям репрезентативностью наиболее значимых и активно используемых общественных пространств». То есть, учитывая ландшафт и размер территории исторического поселения Казани, именно разнообразие среды, сложившееся на этой территории за счёт многовекового взаимодействия двух культур в пространстве города, является главным фактором яркого и уникального облика столицы Татарстана, при условии сохранения её функционально-пространственной связности и органичности общему архитектурному и ландшафтному контексту города.

Исторически всегда застройка центральной части города отличалась повышенной плотностью, более высокой этажностью и количеством высотных акцентов — ориентиров. Причём размещение застройки повышенной этажности и высотных ориентиров всегда концентрировалось вокруг площадей и наиболее значимых улиц.

Теория и практика современного градостроительства также демонстрируют особое значение пространственной организации и эффективного использования территории центральной части в городах — местных политических центрах. В крупных городах используется приём «сдвига» деловой зоны городского центра на периферию исторической части или вынос непосредственно за её границу, вдоль наиболее значимых транспортных коммуникаций, как, например, Дефанс в Париже, Доклендс в Лондоне, Хафен-Сити в Гамбурге, Москва-Сити в столице нашей страны. Это требует особого решения функционирования и планировочной организации территории, создания особых экономических и правовых условий её развития, а значит, соответствующей корректировки всего комплекса документов. В этих условиях особенно важным и актуальным представляется разработка градостроительного каркаса планировочной структуры Казани и, в особенности, её центральной части.

Особенностью исторического развития Казани явилась трассировка практически всех основных транспортных связей между правобережьем и левобережьем реки Казанки через ядро исторического центра. Сегодня вполне очевидно, что мы не наблюдаем особой активности формирования градостроительного каркаса в периферийных частях Казани, что свидетельствует о ещё имеющихся ресурсах в центральной части. Исследование особенностей сложившегося в Казани градостроительного каркаса позволяет достаточно обоснованно спрогнозировать дальнейшую трансформацию и развитие этой части города. Мы такое исследование провели, определили наиболее устойчивые элементы городской структуры, сохранившие свои планировочные, визуальные, а иногда и функциональные характеристики до настоящего времени, которые бесспорно являются ключевыми компонентами градостроительного каркаса.

Можно сказать, что этапы реализации фрагментов каркаса, продолжительность которого кратна трёхлетнему циклу, заданного действующей в России системой государственного планирования, закрепляются комплексом показателей — индикаторов, позволяющих контролировать успешность Концепции.

В Казани произошёл перенос понимания идентичности в прикладные решения

Святослав МУРУНОВ

Член рабочей группы Концепции устойчивого развития исторического поселения Казани, основатель российской сети Центров прикладной урбанистики

Сейчас все исторические города России ищут свои концепции и идентичности, это естественный круг, который возникает как поиски ответа на вопрос: «Кто мы? Какие мы? Куда мы?» То есть, любое обсуждение вопросов дизайн-кода, туризма, брэндинга, стратегии, генплана, любые крупные события в городе порождают всплеск в управленческо-экспертных кругах. Но, так как российские города слова «идеология» сторонятся (это не отрефлексированный опыт СССР), а общее понимание локальной идентичности пока сформировано на эмоциональном уровне (люблю свой город, но сказать не умею), то городские элиты (и в моём понимании это все те, кто берёт или несёт ответственность за город, как за целое) пытаются использовать окно возможностей для конкретного ответа на сложный вопрос самоопределения.

Как правило, концепции развития центра это частный случай вопроса самоуправления/самоопределения города. Ключевая причина современного поиска городами своего пути — это новая колонизация (тащат все идеи/формы/названия из более развитых культур, тем самым замещая/стирая/забрасывая свою культуру), и в данном случае под словом «культура» я понимаю структурированный и отрефлексированный опыт (уклад/архитектура/система расселения/характер деятельности/традиции/язык). Это и упрощение, и деградация управленческих решений, как результат отсутствия городского диалога. Что, в свою очередь, является прямым следствием отсутствия дискуссии про город, о том, что это и зачем это. Так городские элиты пытаются остановить замещение собственной уникальности.

Города ищут этот путь по-разному. Это тоже следствие некоего федерального запрета/федеральной монополии на идеологию. То есть, Москва транслирует универсальные смыслы и идеи (как правило, глобального мира), в котором предлагает регионам себя найти. С одной стороны, есть общие российские идеи и все они слабые с точки зрения содержания. Например, нацпроекты или цифровизация не могут быть нацио­нальной идеологией, потому что не отвечают на вопросы «Кто? Зачем?». Это лишь описание движения в виде сложных пустых формулировок с большим количеством манипуляционных эмоциональных слоганов. Например, программа АСИ «100 городских лидеров». В стране 1139 городов. Почему программа — «сто»? Кто такие «лидеры»? Зачем они городу?..

То есть, в последнее время региональные экспертные группы начали догадываться, что «пустые» идеологии Москва не может наполнить реальным содержанием, тем самым открылся рынок возможностей, и каждый регион сейчас на конкретных примерах покажет свои подходы и свои результаты. Но опять же — регионы обращаются к одним и тем же экспертным группам. Отсутствует научная и общественная дискуссия о переосмыслении истории, о том, что такое городская память, баланс сохранения и развития. Фактически мы находимся в начале пути — когда пробовать можно, но общего понимания нет и желания обсуждать тоже пока не заметно.

Ни одну успешную систему управления историческим центром я лично в России не видел. Причины вижу такие: кризис местного самоуправления (когда депутаты представляют интересы не разных социальных групп, а одной), кризис городской экономики, кризис гражданской самоорганизации (когда администрациям выгодны зависимые жители, которые не готовы участвовать/брать ответственность). И если у города есть бюджет, то он пытается управлять развитием, но не умеет согласовывать интересы и создавать устойчивые системы управления.

А с историческими центрами вопрос управления на порядок сложнее, чем управление парком или жилым комплексом. Тут надо уметь управлять ещё и памятью, историей, смыслами. Но так как любой центр это микс из конфликтов интересов, то вопросы управления историческим центром скатываются либо в ЮНЕСКО (помню, как в Ярославле с ОМОНом снимали рекламные вывески с объектов), либо в бизнес-модель («Иркутские кварталы», где историчность и городская память отходят на второй-третий план).

Интересно взглянуть на то, почему именно сейчас стали нужны культурологи, социологи, философы и урбанисты. Это как раз запрос на мировоззрение: чтобы начать проектировать, что-то менять, особенно сложное, как исторический центр, нужно сначала понять, что это. Философ может описать онтологии (как всё устроено), культуролог — объяснить, в чём уникальность, что откуда появилось и как всё со всем связано, социолог — про то, как это мировоззрение проявляется в поведении людей. Тогда, если это не просто разговоры, а реальный междисциплинарный процесс (то есть сформирован общий язык), то архитектор начинает вдохновляться/понимать про формы/сценарии/планы. В проекте с Казанью, например, цель использования моей модели (Ландшафт/Характер/Опыт) как раз был инструментом формирования общего языка. В Казани удалось осуществить перенос понимания краеведами, философами, культурологами того, что такое город, какой он, в чём его уникальность и дух места в прикладные решения.

О ценных градоформирующих объектах и их судьбе

Виталий Стадников

Архитектор, советник губернатора Самарской области по градостроительной политике, доцент факультета городского и регионального развития Высшей школы урбанистики им. А. А. Высоковского.

Важная составляющая исторического поселения это его средовая застройка. И именно с ней сегодня не всё в порядке. С одной стороны, это материально ценная среда, с другой — фон для памятников. Никто в стране до сих пор не дал ответа, в чём именно ценность среды и как с ней работать на развитие. Думаю, что ответ надо искать в подходах к такого рода объектам в зарубежных законодательствах. Потому как у нас эти здания просто не считаются памятниками и с ними как будто бы можно обращаться вольно. Правовой подход не только не определён, он вообще отсутствует. Часть экспертов склоняются к тому, чтобы защитить средовые объекты, описав их параметры в предмете охраны, включив в это описание и форму, и ценные материалы. Иначе невозможно обременить собственника, который через суд доказывает своё право на снос — это постоянная практика в российских городах.

Сейчас мы должны констатировать, что режимы исторических поселений не сохраняют среду. Мы в Самаре в стадии разработки требований к градостроительным регламентам пришли к выводу, что сделать специальную зону для средовых зданий можно в составе исторического поселения, и отразить эту зону в правилах землепользования и застройки. Так они будут регулироваться через градостроительный регламент, отражённый в правилах землепользования и застройки с более лёгким типом обременения, чем обычные объекты культурного наследия; без требований допускать к реставрации только лицензированные организации.

В центре Казани сохранилось не более пятисот исторически ценных домов.

Что касается численности объектов среды в историческом городе, то большой вопрос, сколько их должно быть? В Самаре сейчас работает комиссия по их выявлению. Пока было предложено 793 объекта, но после длительных  обсуждений их количество уменьшили до 670. В Казани — 556 памятников и 431 средовой объект. Это нонсенс, что памятников больше, чем среды. По логике вещей, среды должно быть в несколько раз больше — она же фон для памятников, её окружение! Например, в Краснодаре порядка 270 памятников и 433 объекта среды, в Череповце примерно так же. И это должно быть нормой. Однако из-за того, что Самара и Казань — инвестиционно привлекательные города, среда в них идёт под тотальный снос или под неузнаваемую реконструкцию.

Есть парадокс в одновременном желании сохранить уклад и наделить объект статусом памятника. То есть, всё упирается в то, насколько чётко прописан предмет охраны, насколько требователен орган охраны. По сути, любой статус здания не способствует сохранению его уклада. А по здравому смыслу, надо давать жителям возможность развивать своё домовладение. С одной стороны, мы упираемся в административные моменты, с другой — большинство жителей исторической среды не заинтересовано в том, чтобы продолжать жить в ней. Это объективная реальность. Расселение, перевод здания из жилой функции в нежилую недвижимость и продажа объекта с аукциона — это путь Казани последних лет. В Самаре просто передают девелоперам территорию на расселение и под дальнейший снос. Тем временем, существуют федеральные программы капитального ремонта. И стимулировать жителей ремонтировать дома это тоже хороший путь, по которому идут и создатели российского движения «Том Сойер фест», и программ инициативного бюджетирования. В программы капремонта включают большие муниципальные дома, а надо включать и эти небольшие  домики, вовлекая жителей в процесс. В Кировской и Тверской областях, в Санкт-Петербурге, например, работает программа «Партисипаторное бюджетирование». Работает не для территориального развития, а в основном для благоустройства, инженерии, социальных и спортивных объектов. И было бы интересно поработать так же со средовыми домами. Но вот он, парадокс — мы обходим с мэрией Самары город и видим, что статус исторического поселения не очень заботит граждан, а расселение — очень.