Звучание татарского макама

Тогда в очередной раз заведующему музеем Ильнуру Низамиеву и его команде удалось разработать оригинальную выставку, знакомящую жителей Казани и многочисленных туристов с подлинными образцами татарской цивилизации. Неоднократно посещая выставки в этом камерном музее, располагающемся в самом центре Кремля, всегда восхищаюсь умению коллег передать татарский национальный (не стилизованный!) дух через тщательно подобранную экспозицию, визуальную эстетику современного музейного пространства, сочетание научности и доступности.

Дорогие воспоминания
Одно из наиболее запомнив­шихся впечатлений от выставки — её аудиосоставляющая, возможность услышать родное чтение татарского макама — напевного произнесения Корана в соответствии с национальной мелодикой. Все, кто вырос в религиозных ­семьях или хотя бы иногда посещал обрядовые трапезы-меджлисы, ифтары-авыз ачу, мавлиды, помнит образцы чтения Корана пожилыми татарскими муллами или женщинами — знатоками сакральных традиций. Поскольку большая часть нынешних мусульманских религиозных деятелей в своём обучении опирались на арабские образцы рецитации (исполнения) коранических аятов, то татарский макам стал стремительно уходить из повседневной религиозной практики, особенно в городских мечетях. В то же время в Татарстане предпринимаются усилия по сохранению этого феномена духовной культуры, и при провозглашении азана, чтении сур можно услышать мотивы макама. Выходят и исследования, посвящённые татарскому макаму, прежде всего благодаря труду и постоянным поискам казанского филолога-востоковеда Резеды Сафиуллиной и московского искусствоведа Зили Имамутдиновой, проводящей экспедиции в разных регионах нашей страны. 

Имам-хатыб Московской Соборной мечети Ахметзян Мустафин. 1970-е
Фото из архива автора

Тонкости звучания
Именно Зиля Агзамовна Имамутдинова отмечает, что в биографических очерках Шигабутдина Марджани и Ризы Фахретдина, посвящённых видным имамам, используются арабские понятия «кыйраǝт» (чтение, просодия Корана), «макам» (мелодия, напев), иранское слово «аваз» (пение, напев) и, как синонимы, татарские слова «кѳй» (мелодия, напев), «тавыш» (звук, мелодия), распространяемые на феномен напевного чтения Корана. Риза Фахретдин пишет, что голоса татарских чтецов звучат в более узком, чем у арабов, диапазоне (не поднимаются очень высоко и не опускаются очень низко), при этом мусульмане Поволжья и Приуралья не склонны читать Коран очень громко. Это отвечает татарскому темброво‑звуковому идеалу — принципам умеренности, приглушённости (в соответствии со звучанием классического народного инструмента — курая, представляющего вид тростниковой продольной флейты). Кроме того, судя по всему, речь идёт об определённом отображении в чтении татар особенностей классики фольклора, то есть ориентированности на исполнение протяжных народных песен. И хотя к татарскому макаму обычно не применялось важнейшее, труднопереводимое национальное понятие моң, но особая манера задушевности, лиризма, светлой печали характеризовала и чтение Корана татарами. Этим татарский макам, очевидно, отличается от торжественной манеры чтения Корана, характерной для арабо‑мусульманского мира. 

Редкие записи
На упомянутой выше выставке можно было услышать образцы чтения Камиля Мутыги (Тухватуллина, 1883–1941) — друга Тукая, журналиста, литератора, певца, чьи редкие записи обнаружил и изучил народный артист Татарстана и Башкортостана Идрис Газиев. Камиль Мутыги происходил из семьи имама-хатыба Красной мечети и основателя медресе «Мутыгия» города Уральска Мутыгуллы хазрата Тухватуллина, являлся братом знаменитой татарской оперной певицы Галии Кайбицкой. Камиль Мутыги обучался в медресе «Касимия» в Казани, затем, недолго, в «Ал-Азхаре» в Каире, а по возвращении возглавил медресе «Мутыгия» в Уральске, но в дальнейшем переключился на деятельность редактора-издателя татарских газет и музыкальное просветительство, в раннесоветские годы переехал в Казань. В уникальной записи 1912 года Камиля Мутыги из коллекции Идриса Газиева звучат используемые в намазах короткие суры «Аль-Фатиха» («Открывающая»), «Ал-Фаляк» («Рассвет»), «Ан-Нас» («Люди»).
А ближе к нашему времени — запись чтения в стиле татарского макама уже 1980-х годов в исполнении имама мечети Марджани Гарифуллы ишана Гайнуллина (1894–1984). Все эти истинно татарские формы чтения Корана увенчал на выставке голос Дании Котдусовны Ибрагимовой из села Черемшан Апастовского района Татарстана, чья манера, вероятно, многим напомнит о татарских бабушках, хранивших в семьях теплоту и глубину мусульманской веры. 

Под влиянием 
волшебных звуков
О татарском макаме сохранились и давние свидетельства, указывающие на укоренённость традиции. 
Гордий Саблуков (1803–1880) — известный казанский миссионер и востоковед, автор перевода Корана на русский язык, так рассказывает о татарском макаме, который он слышал в Казани и в деревнях Поволжья и Приуралья: 
«Ученый имам чем лучше имеет голос, чем более ясным владеет органом произношения, чем искуснее умеет разнообразить свои напевы соответственно различному стопосложению стихов, им декламируемых, тем сильнее он действует на слушателей. … Мулла приводит своих прихожан в умиленное положение, погружая в глубокое внимание, возбуждая вздохи от сердца, хотя слушатели его, как я знаю, не могли понимать его звучных консонансов: ибо в арабском языке не имели такого познания, какое потребно, чтобы понимать произносимое на чужом языке. Я сам на себе чувствовал такое влияние чтения. В 1845 году, в августе месяце, я был в соборной мечети села Пенделки в Кузнецком уезде (Татарская Пенделка (Пәлдәнге) — село в нынешнем Кузнецком районе Пензенской области). Имам оной Меджеб мулла изменял свой напев, переходя от простейшего к красивейшему. Слушатели его, кажется, чувствовали удовольствие такое же, какое европеец испытывает под влиянием волшебных звуков Россини, Бетховена».
Сам Гордий Саблуков большую часть своей жизни провёл среди татар и башкир. Ему были хорошо известны и татарская религиозная литература, переводные и оригинальные толкования Корана — тафсиры, материалы из которых он положил в основу своих переводов — во многом здесь кроется отличие перевода Саблукова от работ западноевропейских востоковедов, использовавших классические средневековые арабо-персидские источники, и от перевода его современника Дмитрия Богуславского, опиравшегося на османскую религиозную литературу.

Знаток татарского макама, казанский имам Гарифулла ишан Гайнуллин (1894–1984).
Фото из архива автора

Эпоха «Казан басмасы»
В Казани — одном из мировых центров востоковедения, издавался Коран.
Издание Корана в Азиатской типографии Казани продолжалось и после её слияния с университетской в 1829 году. К тому времени текст казанского Корана, известный у мусульман как «Казан басмасы», был признан классическим. В последующем казанские экземпляры Корана распространились по всему мусульманскому миру. В Казани за 57 лет было напечатано до 150 тысяч экземпляров священного текста. Здесь стоит особо отметить, что в отличие от европейских издательских проектов, где сами мусульмане не принимали участия в печати Корана и религиозной литературы, в Казани татары, благодаря наличию в городе богатого мусульманского купечества, влияли на деятельность типографии. Своего расцвета типография достигает в период ректорства великого математика Н. И. Лобачевского, возглавлявшего Императорский Казанский университет в 1827–1845 годах. Широкое развитие книгопечатания в Казани обуславливалось, прежде всего, наличием университета, а также проживанием богатых татарских издателей, от заказов которых типография имела большие доходы и могла широко издавать всё, что считала нужным. Происходил рост книжных изданий, расширилась книжная торговля, в том числе рассчитанная на самих мусульман.
Во многом эпоха «Казан басмасы» закрепила печатное единообразие Корана в исламском мире, максимально приспособив публикацию Священной книги к типографским возможностям XIX века. Именно «Казан басмасы» являлся единственным источником изучения и ретрансляции ислама в Советском Союзе, а большинство ныне сохранившихся старинных экземпляров текста Корана в татарской среде сберегались путём передачи мусульманскими духовными лидерами и рядовыми верующими того времени своим потомкам и окружению. «Казан басмасы» является культурным феноменом татарского народа и историческим достоянием России, повлиял на становление и сохранение религиозной идентичности татар, башкир и других мусульманских народов. 
Именно используя издания Корана, выполненные этим шрифтом, сохранялось в редких открытых мечетях, на домашних религиозных трапезах (помимо понятия меджлис/мәҗлес, их называют Коръән ашы, Җыен) в советское время Слово Всевышнего. Однако мусульманам всегда была характерна и традиция устной передачи Корана, ставшая важнейшей, неотъемлемой частью повседневной жизни татар. Можно сказать, что Коран, изданный шрифтом «Казан басмасы», и особая манера макама стали символами сохранения ислама у татар в XX веке.

И сегодня, и завтра
Но татарский макам звучит и сейчас.
Прошло несколько месяцев после посещения выставки в Казанском Кремле, и уже в Москве, на меджлисе у родственников, мне посчастливилось услышать звучание татарского макама, который сохранил пожилой имам Ваис хазрат Бедретдинов, прослуживший много лет в Московской Соборной мечети, заставший ещё духовных наставников столичных мусульман советского времени — прежде всего Ахметзяна Мустафина (1902–1986) — шакирда казанского медресе «Мухаммадия», ученика Галимджана Баруди. А ещё через небольшое количество времени, во время поездки в старинное село Овечий Овраг (Куйсуы) в Нижегородской области, в мечети пожилой муэдзин напевно провозглашал азан в полном соответствии с татарским макамом. В этом селе в XIX веке жил известный и уважаемый среди сергачских татар-мишарей суфийский ишан Садек абзи.
Вот такая сложилась на религиозной трапезе и в ходе путешествия связь времён, помноженная традициями чтения Корана, привнесёнными из деревенского мира нижегородских татар. 
А есть ли продолжение, новая жизнь татарского макама? Или он перешёл в разряд благородной архаики?
В Духовном управлении мусульман Татарстана уже продолжительное время ведётся систематическая работа по возрождению традиций татарского макама. «Это нужно делать, пока живы те аксакалы, кто что-то ещё помнит и может научить молодых», — говорит муфтий Татарстана Камиль хазрат Самигуллин. Так, в Центре подготовки хафизов Корана Казанского исламского университета изучается и преподаётся татарский макам, распространяются звукозаписи чтения сур и азана. Несколько лет назад в Азнакаево, на конкурсе чтецов Корана, желающие могли поучаствовать в исполнении сур татарским макамом. При этом важное значение имеет не только обучение татарскому макаму как уникальному примеру национального нематериального наследия, но, прежде всего, — соблюдение таджвида (правил чтения Корана). Имамов, читающих Коран в манере татарского макама, в республике становится больше, включая представителей молодого поколения. Мне особенно запомнились совсем недавние записи выпускника Центра подготовки хафизов Корана, призёра конкурсов по чтению Корана Ильназа Хазиева.
В Татарстане при активной работе известного востоковеда Резеды Сафиуллиной проходит и фестиваль исполнителей произведений духовного наследия «Илаһи моң», в разные годы способствовавший встречам молодых, талантливых исполнителей мунаджатов, баитов, чтецов Корана татарским макамом. 

Мечеть Марджани

А возвращаясь к традиции — у меня дома сохранилась аудио­кассета, на которой — запись чтения Корана моей прабабушкой Фазылёй Хусаиновной Ширинской (1901–1992), получившей в начале XX века религиозное образование в медресе села Азеево Тамбовской губернии (нынешней Рязанской области). Широк был ареал распространения татарского макама! Чтение в истинно татарской манере наставляло на путь веры, утешало, успокаивало тревожные души. И возвышало. Неслучайно одна из представительниц московской татарской общины Надиря апа Тажирова сказала мне: «В советское время Коран приходил читать домой мой дядя Шяймярдян, проработавший на заводе 70 лет, родом из села Петряксы Нижегородской области. Он нигде специально не учился на муллу, был скорее самоучкой, но читал очень красиво, обладал сильным голосом — было такое ощущение при чтении им сур Корана, что мы все поднимаемся кверху». 
Этот душевный подъём уже много веков дарит татарский макам. Благодатная традиция продолжается.