Владимир Селезнёв: "В Казани очень хороший зритель"

Владимир Селезнев - актёр Малого Драматического театра, занятый во многих спектаклях репертуара, а также успешно реализующий себя и в киноролях. Казанцам очень сильно повезло увидеть спектакль знаменитого МДТ, который уже давно величают театром Додина. Владимир вместе с коллегами представил на суд казанских зрителей спектакль «Жизнь и судьба», в котором исполняет роль Абарчука. Он рассказал, каково это быть учеником Льва Додина, об уникальном методе мэтра, о своих ролях и любви к гастролям.

- В чем заключается уникальность театра Льва Додина?

- В первую очередь это, конечно, сама личность Льва Абрамовича Додина, его дарование, его колоссальная жизненная и творческая энергия. Он - художественный руководитель театра, режиссёр, человек диктующий законы, рождающий идеи, создающий спектакли; при нем театр стал таким, какой он есть сейчас, со всеми его достижениями, заслугами, особенностями и, известностью в стране и в мире, такой его историей. Это его индивидуальная уникальность как режиссера, как мыслителя, как художника, как философа, как человека, создающего свой театральный язык, новую театральную культуру, которая, тем не менее, питается многолетней традицией русского репертуарного театра, которая развивалась многими поколениями художников и была рождена и сформулирована К.С. Станиславским.

Во-вторых, уникальность театра это - собранная им в театре компания единомышленников, труппа театра, которая складывалась годами, состоит из учеников Льва Абрамовича, разных поколений, учеников Аркадия Иосифовича Кацмана, а также постоянно пополняется молодыми талантливыми артистами, недавно окончившими академию! Это компания очень одаренных людей, самоотверженных, умеющих говорить на одном языке, понимать смысл художественных требований и задач, принимающих правила и законы этого театра, и способных полностью посвящать себя своему призванию. Все мы воспитанники и ученики школы, метода Льва Додина.

- А в чем тогда суть метода Додина?

- Это не так просто объяснить. Но, знаете, порой мне кажется, прелесть метода Льва Абрамовича в отсутствии какого-либо метода. Точнее, в отсутствии какой-либо кальки, шаблона, раз и навсегда утвержденного способа достижения искомого результата. Это способность каждый раз, каждый день, каждую репетицию, каждый новый спектакль начинать рождать заново, не оглядываясь на вчерашний день, на прежние достижения. Способность подходить к произведению, репетиции, мизансцене, любому событию на сцене и в театре с нуля. То есть живой процесс рождения, в первую очередь, а не повторение пройденного.

Да, безусловно, есть накопленный опыт, но никогда не бывает понимания, по какой дороге мы пойдём в следующий раз. Повторюсь, Додин максимально старается избежать шаблонов, ярлыков, устоявшихся представлений, формулировок вроде: "вот так и никак иначе" или "так как на той репетиции".

Да, это каждодневный самоанализ, неудовлетворённость, ежедневное исследование, изучение и конечно, самосовершенствование. При этом у Льва Абрамовича потрясающее знание истории русского театра, эстетики Станиславского, он невероятно этой идее привержен. Он сложный, яркий, талантливейший художник, до крайности требовательный, действительно уникальный. Он и его единомышленники создали этот театр, который не даром все чаще называют театром Льва Додина. Хотя я предпочитаю название Малый Драматический театр.

А кто хочет узнать подробнее узнать о методе Льва Додина, я очень рекомендую потрясающую книгу нашего педагога по речи и соратника Льва Абрамовича - Валерия Николаевича Гелендеева "Лев Додин. Метод. Школа. Творческая философия", где он феноменально точно описывает все нюансы метода.

- Если выпускается спектакль, то обычно репетируете годами...

- По-разному бывает. Опять же нет никакого рецепта! Да, существует такое мнение. Действительно репетиционному процессу уделяется очень много времени. Ну, да и как иначе, если ты берешься, например, за такую книгу, как "Бесы" Достоевского, или как сейчас вот уже полтора года в театре идут репетиции "Братьев Карамазовых". Поди попробуй репетировать не годами. Но иногда бывает и наоборот, исключения, подтверждающие правила. Например, спектакли «Дядя Ваня» и «Вишневый сад», были рождены 4-5 месяцев. Понятно, что идея вызревала долго, но сам процесс репетиций происходил интенсивно и быстро. А спектакль "Бесы" в общей сложности репетировали три года. Но ведь это и совсем разные авторы, почти диаметрально противоположные, хотя и исследующие одно - человеческую душу. Каждый спектакль - это особенный живой организм!

- Наверное, артисту, учившемуся у мэтра Додина и поработавшего с ним, уже ничего не страшно. Сейчас мире вообще не принято так долго репетировать.

- Почему, бывает страшно...Ну, и потом, мало ли что принято в мире... Мы же говорим об уникальности нашего театра, чего оглядываться на мир. Додину всегда есть что делать, что искать... Вы говорите долго, но по большому счету, сколько живет спектакль, столько он и репетируется. Потому что, как говорит Лев Абрамович, всегда есть что делать, что поискать. Поэтому даже после выпуска спектакля репетиции уже рожденного спектакля продолжаются. Такое случалось, что, например, через год, после премьеры, был полностью изменен второй акт, т.е. менялась композиция, менялись мизансцены, переписывался текст. Со временем что-то дозревает, понимается то, что не было понято изначально. В конце концов, спектакль ведь может и не получиться...

Спектакль "Жизнь и судьба" идёт уже более 10 лет. В прошлом году были гастроли в Старом Осколе, вроде никаких экстраординарных событий, но я помню, мы там дважды проходили первый акт, Додин останавливал, что-то менял, была очень интенсивная репетиция, и оказалось, что в этом материале еще очень и очень много возможностей! Конечно, на спектакль и его участников влияют внешние события, события в мире, в стране, какие-то впечатления. Мы, актеры, растём, развиваемся, на нас влияют время, опыт, знания, почему же спектакль должен раз и навсегда застыть в определенной форме и интонациях?

Ну и, собственно, если уж говорить про искусство, а мы себя стараемся к нему относить, то Леонардо да Винчи в течении 20 лет не мог нарисовать лик Христа, а Гете в течении 25 лет писал Фауста... Да и в других областях… Врачи делают же операции по семнадцать часов. А космонавты готовятся по году, спортсмены и т. д. Почему же репетиции должны длиться меньше?

К тому же дело не только непосредственно в пребывании в репетиционном зале, а еще и в серьезной подготовке. Душевной и интеллектуальной. Если берётся какое-то серьезное произведение, серьезный автор, это всегда требует некой подпитки, то есть приходится читать много литературы об этом авторе, другие его произведения. Всегда проводится параллельная работа, находятся некие аналогии с тем, что происходит в тексте и сейчас в мире. К тому же идут репетиции по другим дисциплинам, например, во многих наших спектаклях используются музыкальные инструменты, и актеры приобретают необходимые навыки с педагогами-репетиторами по игре на музыкальных инструментах, по пластике, вокалу, бывает, и речевые репетиции проводятся отдельно. Это всё требует большой, долгой и усердной работы. К сожалению, в Министерстве культуры зачастую этих свойств художественного процесса часто не осознают, чаще воспринимая театр как некое производство.

- Известно, что Лев Абрамович довольно продолжительное время уделяет репетиционному процессу. Репетиции могут длиться по 12 часов. Как при такой загруженности вы выделяете время для съемок в кино?

- Если идёт выпуск спектакля, то всё время проводишь в театре. Сниматься в кино в такие периоды невозможно, да и странно. Репетиция требует очень большого времени, определённой степени сосредоточенности на материале. В остальном, приходится договариваться, искать возможности, находить время для работы и в театре и в кино, чтобы это не противоречило друг другу.

- В некоторых информационных ресурсах указано, что вы являетесь правой рукой Льва Додина. Что это для вас значит?

- При всей лестности выражения, это не соответствует действительности. Я не являюсь правой рукой Льва Абрамовича, сам был удивлён этой информации и не знаю, откуда она появилась, видимо, кто-то написал в интернете и это распространилось. Отчасти все мы, актеры - его "правые и левые" руки (улыбается). Я видел эту информацию на нескольких ресурсах. Думаю, надо как-то постараться это исправить. Да, я был одним из педагогов курса Льва Абрамовича. Нас было четверо в команде, трое из нас продолжали играть в спектаклях, а параллельно помогали ему вести этот курс. Но мы были всего лишь помощниками, а в театре ни к решению вопросов, ни к репетициям я не имею никакого отношения, не принимаю в этом участия и даже не вхожу в худсовет.

- Будет ли Лев Абрамович набирать новый курс?

- Лев Абрамович каждый год собирается, понимает необходимость этого шага. Но, к сожалению, почему-то откладывает. Для того, чтобы набрать курс, нужно провести набор, организовать пространство, команду педагогов и т. д. Видимо нынешнее состояние нашего театрального вуза в Санкт-Петербурге этому не соответствует.

Для Льва Абрамовича набрать курс - это не просто собрать человек тридцать, которые бы делали какие-то упражнения и этюды, слушали лекции Это должна быть некая система обучения, погружения в культуру, метод. Во-первых, это состояние аудитории. Я помню, когда ещё набирался тот курс, огромное количество времени потратили на переговоры с руководством института, чтобы в аудиториях сделали такой ремонт, который представлялся Льву Абрамовичу, чтобы процесс обучения студентов был максимально интенсивным, комфортным и полным. Чтобы раздевалка была определённого вида, зал, который ему нужен, пол, душевая, комната для хранения реквизита, комната для лекций, комната для педагогов. Чтобы были приглашены те педагоги, которых он считал нужным пригласить. Для этого было потрачено очень много времени и усилий.

А ещё у Льва Абрамовича существуют давнишняя идея создания Театрального Центра Льва Додина, здание которого сейчас строится, на выделенном для этого городом участке земли. Конечно, в первую очередь, это новая сцена МДТ, но при ней будет свой образовательный центр, своя театральная школа: с классами, репетиционными залами, общежитием и прочими условиями.

Ведутся постоянные переговоры с Министерством культуры для того, чтобы были выделены средства, чтобы было построено здание, по утвержденному проекту, к сожалению, длится это уже больше десяти лет, пока финиша не видно. Но обо всем этом лучше, конечно, его самого спросить…

- Довольны ли вы в своей актёрской судьбой?

- Да. Был и длинный период невезения, метаний, разочарований и ощущение, что я не там, не на том месте… Но сейчас доволен, хотя, конечно, еще много желаний и ощущение, что еще много надо сделать!

- Это же замечательно!

- Сейчас чувствую себя счастливым не только в связи с актёрской профессией. Считаю, очень часто мы недооцениваем события, которые с нами происходят, нам все время кажется, вот я получу то-то, или сделаю это, буду там-то и стану счастливым, за этим мы пропускаем что-то главное и счастливое, что происходит с нами сейчас. Очень многие достигают вроде желаемого, но, к сожалению, счастливыми не становятся. Состояние счастья - это не состояние сплошного удовольствия, счастье складывается из многих составляющих. Для меня счастье - в процессе, в овладении чем-то новым, в возможности созидания и самосовершенствования, в творческом движении.

- Давно пришли к этому пониманию, осознанию?

- С возрастом. Точную дату не могу сказать (улыбается).

- Как думаете, с чем связано то, что сниматься в кино вы стали относительно недавно?

- Каждый проходит свой особый путь. Когда начал, тогда и начал. У меня сложилось так. Во-первых, когда я учился, а потом стал служить в театре, это были двухтысячные, с 1990 по 1998 год, кино в России было в очень нелегком положении, фильмов делалось мало и сниматься было негде, да и время было совсем другим. Театр был совершенно таким счастливым островком, где мы могли заниматься исключительно творчеством. Именно тогда возникла легенда, что мы там круглосуточно обитаем. Это действительно было так: было по три репетиции в день, а вечером спектакль. Это была такая насыщенная, интересная жизнь, которая увлекала и, может быть, отчасти какие-то цели и задачи, поставленные в театре, на тот момент, были для меня важнее, чем необходимость искать, где сниматься. Я верил в театр, любил и был поглощен им.

- В некоторых интернет-ресурсах указано, что вы играли в каких-то других театрах, кроме МДТ...

- Мой однокурсник, тоже ученик Льва Абрамовича, режиссер Олег Дмитриев, создал площадку, которая называется "Авторский театр", сделал несколько спектаклей, и они играются в арендованных помещениях, потому что своей сцены у этого театра нет. Один из спектаклей этого театра, в котором я участвую, называется "Зачарованные смертью". Другой спектакль, в котором я был занят, проходил на сцене театра «Приют комедианта»,- это спектакль «Пигмалион» Бернарда Шоу, который я очень люблю и люблю свою роль в нем - профессора мистера Хиггинса. Поставил этот спектакль одареннейший и яркий петербуржский режиссер Григорий Исаакович Дитятковский. В силу обстоятельств, мы этот спектакль играть перестали.

؅- Каково это играть в спектакле «Зачарованные смертью» по произведениям Светланы Алексиевич, ведь известно, что этот автор поднимает совсем не простые темы?

- Не знаю, будем ли мы играть этот спектакль на площадке, где его до сих пор играли. История возникновения спектакля долгая… У Льва Абрамовича всегда было и есть желание найти своего драматурга, например, как у МХАТа был Чехов, затем Горький, Булгаков. Драматург, чувствующий современность, а Льву Абрамовичу хочется такой современной пьесы, неоклассики, как, например, Достоевский, который всегда современен. Такую пьесу, где молодой талантливый автор чувствует действительность, художественно ее отражает и выражает в слове.

Мы с однокурсником, Олегом Дмитриевым, проштудировали огромную массу современной тогда литературы, все было достаточно беспомощно, но именно в то время я впервые прочитал «Чернобыльскую молитву» Светланы Алексиевич, а затем и «Цинковые мальчики» и др. В «Зачарованных смертью» показаны люди на стыке эпох, конца советской и начала другой незнакомой эпохи. Все по-разному называют то, советское время, кто-то любит, кто-то благодарен, а кто-то ненавидит, я считаю это время позором. Люди разного возраста, молодые и взрослые, те, кто не смог приспособиться к переменам, не смог пережить краха идеалов, ломки понятий, не смогли принять другое, новое время, все они совершили попытку покончить жизнь самоубийством. Я прочитал эти монологи, когда произведение ещё не было опубликовано, это был лишь перепечатанный текст, а я помню, что физически не мог читать, у меня были спазмы в горле, ныло в груди, потому что там такие истории, такие биографии… В этом произведении огромные монологи на разрыв. А спустя десять лет Олег Дмитриев, став режиссером, создал уже свое пространство "Авторского театра" и предложил мне сделать с ним спектакль «Зачарованные смертью». Светлану Алексиевич я очень люблю и считаю, что она делает огромное дело, собирая такой человеческий материал, такие свидетельства времени, поэтому я согласился.

Были выбраны три монолога, и Олегом была сделана некая композиция, история трех поколений: дед, дочь и сын, то есть внук деда. Дед - представитель сталинского времени. Дочь родилась и росла в советском послевоенном детдоме, потому что ее мама была членом семьи врага народа и сидела в лагере, а ее сын, внук деда - представитель времени перемен. Стояла задача столкнуть представителей разных эпох максимально без осуждения, только рассказывая и размышляя. Не знаю, будем играть или нет, с арендой помещения существуют сложности. Какое-то время давали гранты, сейчас с этим совсем тяжело. Есть идея предложить этот спектакль в репертуар МДТ.

- А работать в другом театре желание возникало?

- Ну, возникало, конечно, но я в этом смысле несколько консервативен, для меня что-то поменять очень сложно. Пожалуй, только один раз у меня возникло такое желание, что я могу пожить в другом театре, я хотел бы в этом театре играть, - это когда я посмотрел спектакли Римаса Туминаса в театре имени Вахтангова.

- Но сейчас некоторые театры приглашают на участие даже в одном спектакле.

- Да, и мне было бы интересно где-то поучаствовать.

- У вас есть опыт работы с разными режиссерами. Что это дает актеру?

- Конечно! Я считаю, артист должен "пройти" большое количество режиссёров, потому что каждый раз это разная природа, разный темперамент, разные способности, разное понимание материала, разная мыслительная деятельность. Это потрясающий опыт. Когда работаешь с новым режиссером, начинаешь себя примерять, то возникает вопрос, насколько я должен быть самостоятельным, или я могу довериться этому новому и пойти за ним? Мне везёт, в основном, это люди, обладающие дарованием. Конечно, Лев Абрамович в этом смысле отдельно стоит, он мой мастер - педагог. Но считаю, что это полезно для артиста - играть у разных режиссёров

- Расскажите, пожалуйста, о спектакле «Человеческий фактор», в котором вы играете.

- Это интересная затея: в нашем театре, два года назад, проходил фестиваль современной интернациональной драматургии, прозы и поэзии «Мы и Они = Мы». Название фестиваля обусловлено было тем, что происходит в нашем современном мире: невероятное возрождение национализма, нетерпимости, ненависти к другому, желание отделить себя от других, сказать, что кто-то не такой, как я или кто-то хуже, кто-то лучше, та или иная религия или явление не имеют права на подлинность и существование. Это бесконечное желание разделить общество и мир на себя и на них, и они, эти другие, всегда будут виноваты в том, что все так плохо у нас. Такие темы как терпимость, ненависть, великодушие, сострадание, искупление и прощение, толерантность, насилие - всегда актуальны. Долго велась работа, специально был нанят консультант, который перечитывал всю современную литературу. В результате "внутреннего конкурса" отобралось семь произведений из разных стран, одно из которых повесть бельгийского автора Франсуа Эмманюэля «Человеческий фактор». Поначалу хотели сделать так, как это сейчас делают многие театры, так называемый документальный театр-обсуждение - актёры читают пьесу, зрители слушают, а потом происходит разговор. Но быстро поняли, что просто читать пьесу не имеет смысла, это не совсем формат МДТ, а нужно делать мини-спектакли, эскизы, мы не называли это полноценными спектаклями.

Выбирался состав, назначался куратор - режиссёр, не Додин. Где-то месяц готовился материал, Лев Абрамович просматривал эскиз, доводил до ума, и мы его играли на малой сцене. А потом начинали репетировать другое произведение. Это длилось в течение года, а в конце года, в ноябре, мы сыграли все семь произведений, а так же Валерием Николаевичем Галендеевым был сочинен «Поэтический эпилог», который состоял из стихотворений лауреатов Нобелевской премии польских авторов Чеслава Милоша и Виславы Шеборской, и Иосифа Бродского. Это было поэтическое завершение. Все спектакли мы сыграли за три дня, это был марафон, настоящий фестиваль. Спектакли начинались в 12, 15, 20 часов.

Некоторые из этих мини-спектаклей остались в репертуаре, и они играются на малой сцене МДТ, в том числе и «Человеческий фактор».

- Поменялось ли со временем ваше ощущение театра?

- Это палка о двух концах - что-то меняется, что-то нет. Уходят страхи, уходит напряжение, приходит понимание, и с опытом что-то становится неважным. Я смотрю на разных актёров, но чаще, конечно, на западных, они как-то умудряются не успокаиваться, развиваться, они все равно находятся в постоянном поиске овладения чего-то нового! В театре течёт большая интересная жизнь, я по-разному чувствую себя в театре - внутренний трепет, иногда, может перейти в отрицание, отторжение, а потом снова чувствуешь увлечение и тоску. По-разному бывает.

- Исполняется 25 лет вашей сценической деятельности. Будут ли празднования?

- В 1993 году я впервые вышел на сцену МДТ в спектакле "Gaudeamus", где сыграл роль рядового Попова, в 1995-м был зачислен в стажерскую группу, но не помню, когда был взят в штат. Поэтому от чего отсчитывать, я даже не знаю. Но именно май 1993 года я считаю годом начала своей "сценической деятельности", хотя звучит это как-то очень странно. Я предпочитаю "начал работать". Тогда да - 25 лет. Но если сравнить с остальными актёрами, которые служат в театре и по 40, и по 50 лет, то мои цифры, в общем, детские. Мне в этом году исполнилось 45 лет, и для меня важнее то, что я сам для себя определяю, все эти даты важны для самого человека, это внутренние этапы…

- Нравится ли вам ездить на гастроли? Как принимали МДТ в Казани?

- Мне всегда интересно ездить на гастроли. Это всегда события, впечатления, приключение, новое и непознанное. Нам в этом смысле очень повезло, мы с театром были в огромном количестве стран. Казань очень красивый город! В Казани очень хороший зритель, хорошо смотрели, слушали, была тишина в зале, и мы чувствовали напряжение и реакцию зрителей В театре Камала очень сложное пространство, оно большое, всегда приходилось играть с преодолением, как бы немного пробиваться к зрителю. Думаю, что все-таки основной посыл и тема этого спектакля были услышаны. Наверное, несколько человек и ушли в антракте, но в финале зрители аплодировали стоя в конце, и было понятно, что спектакль не оставил никого равнодушным.

Беседовала Екатерина Калинина

Справка

Владимир Селезнев

Заслуженный артист России (2011)

Родился в 1973 году в Киеве (Украина). Окончил в 1995 году Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства (актерско-режиссерский класс Л. А. Додина).

С 1995 года - артист Малого драматического театра

Роли в театре:

Федор Достоевский "Бесы" - Федька-каторжный

Федерико Гарсиа Лорка "Любовь Дона Перлимплина" - Дон Перлимплин

Уильям Шекспир "Король Лир" Эдмунд

Василий Гроссман "Жизнь И Судьба" - Абарчук

Уильям Голдинг "Повелитель Мух" - Джек

Франсуа Эмманюэль "Человеческий Фактор"- Симон Кесслер

Тадеуш Слободзянек "Наш Класс" - Зигмунд

По Пьесам Бертольта Брехта "Страх Любовь Отчаяние"- Следователь

Генрик Ибсен "Враг Народа"- Аслаксен

Роли в кино и сериалах:

"Синдром Петрушки" (2015) - Ромка (отец Пети)

"Статус свободен" (2015) Алексей Ярцев

"Смертельный номер" (2017) - Айварс

"Ворона" (2017) - Андрей Борисович Ливанов

"Идеальная жена" (2018) - Василий Самохвалов, народный депутат и муж Светланы